Избранное

– Вот сделаете ремонт на Липовой и получите свою зарплату. Наверху обещали! – стоял на своем начальник ДЭУ.

Утром начался штурм: повсюду техника и рабочие, грохот и крики. В итоге к вечеру все было готово. Руслан Николаевич, как всегда в подпитии, составил документы и нарочным отправил их заказчику для оплаты. Вторую неделю людям не с чего платить зарплату!

Однако на следующий день деньги не пришли. Добряков позвонил в главк:

– Почему не оплатили? Ведь обещали!

– А вы приезжайте и посмотрите на свои документы! – последовал ответ.

На следующий день Руслан Николаевич нарушил традицию и, даже не выпив с утра привычные рюмки, из дома сразу отправился в главк.

– Читай свои документы, – сурово произнес замначальника главка, бросив на стол исписанные каллиграфическим почерком листы.

Да, несмотря на постоянное обращение к рюмочкам, Руслан Николаевич сохранил красивый почерк. С утра голова была ясная, однако писать он не мог, потому что руки предательски тряслись. Ближе к вечеру, после опохмелки, как в известной театральной сценке Евгения Лебедева, руки обретали твердость, но голова уже не работала. В таких сложных и противоречивых условиях приходилось трудиться уважаемому Руслану Николаевичу каждый день. Утром руки не в порядке, вечером – голова.

– Ты читай, читай, – повторил замначальника главка.

Взяв трясущимися руками документ и нацепив на нос очки, Руслан Николаевич стал медленно читать свое письмо: «…прошу оплатить ЛИПОВЫЙ ремонт на ВЫБОРОЧНОЙ аллее…»

– Не может быть! – не поверил он своим глазам и прочитал уже по слогам: – ЛИ-ПО-ВЫЙ РЕМОНТ.

Схватив следующий документ – платежное требование бухгалтерии – увидел ту же фразу, напечатанную на машинке.

– Пусть я был пьян, но почему бухгалтер, абсолютно трезвая женщина, напечатала «ЛИПОВЫЙ ремонт»?! – недоумевал Руслан Николаевич.

– Все! Мое терпение лопнуло, – зарычал замначальника главка. – Вот бумага и ручка, пиши заявление об увольнении по собственному желанию.

Так бесславно закончилась карьера начальника ДЭУ Руслана Николаевича Добрякова.

– А все эти проклятые названия улиц! Не могли как-нибудь иначе назвать… – ворчал он по дороге домой после визита в рюмочную на Липовой аллее.

Стратегические яйца

Неожиданные обстоятельства могут встретиться там и тогда, когда их не ждешь и не думаешь о них…

В. Заренков

После двух лет неудачных экспериментов по применению своих бизнес-талантов Иван Федорович Нефедов решил создать птицеферму: купил землю, построил курятники, цеха по переработке мяса, сортировке и упаковке яиц. Основную прибыль планировал получать от продажи яиц, поэтому оборудовал птичник и цех по упаковке яиц по последнему слову техники: импортное итальянское оборудование, новейшие технологии.

И вот наступил момент, когда куры начали выдавать продукцию, что на простом русском языке означает нести яйца. Однако, вопреки ожиданиям хозяина, яйца оказались нестандартными; слишком маленькие и при этом разной окраски. Попадались, конечно, и нормального размера, но их было меньшинство.

Местные рабочие в технологии несения яиц ничего не понимали и только руками разводили:

– Кур надо менять, Федорыч…

Да он и сам понимал, что с местными несушками много не заработаешь. Это как в анекдоте про публичный дом, в котором уборщица Марья Ивановна, глядя на замену кроватей и интерьеров с целью повысить доходность заведения, посоветовала:

– Чтобы это заведение приносило больше доходов, не кровати надо менять и не интерьеры, а девочек…

Крепко задумался Иван Федорович и, кто знает, что бы придумал, если бы однажды к нему не подошла старушка:

– Что нос повесил, Иван Федорович? Мы не знакомы, но я наслышана о твоей проблеме. Так вот, если ты меня внимательно послушаешь, то я смогу наладить твое производство на широкую ногу, будут наши несушки нести яйца высшего сорта размером ХХL.

Удивился Федорыч странным речам старушки: он и не слыхивал, что такие размеры существуют. Сам он был роста небольшого и одежду носил размером между М и L.

– Да ладно, бабуля, придумывать, откуда ты такая умная, знаешь про XXL? Вы в своей деревне и кур-то наверняка только домашних рыжих видели.

– Э-э, нет, сынок! Я всю жизнь – а мне уже, дай бог, восьмой десяток – только и занималась селекцией куриного рода-племени. Знаю все их повадки и могу часами рассказывать о жизни куриной. К слову, через яйца курица в течение 12 лет передает потомству всю генетику. Проще говоря, через 12 лет появляется курица-двойник, которая имеет на 100 % схожие данные: цвет, рост, ДНК, группу крови и все остальное. Будто заново рождается. Вот так-то, сынок! Я даже знаю, что было раньше – курица или яйцо, – с улыбкой произнесла старушка. – Но эту тайну я тебе не раскрою. Я всю жизнь проработала в Сельскохозяйственном институте, кандидат наук, между прочим, – продолжала она. – Занималась селекцией кур. Но самым важным в моей работе, скажу я тебе по секрету, было задание наладить выпуск стратегически важных яиц. Особое задание партии, правительства и оборонного комплекса нашей страны…

«Куда тебя понесло, – подумал Федорыч. – Это "клиника"».

А старуха тем временем продолжала:

– Зовут меня Анна Николаевна, а то мы уже долго гутарим, но так и не познакомились… Тебя Иваном Федоровичем кличут. И если ты хочешь выпускать первоклассные, экологически чистые и полезные яйца, я тебе помогу.

Федорыч в очередной раз задумался: «Странные речи говорит, но вроде на сумасшедшую не похожа… Чем черт не шутит, почему не выслушать?».

Выслушал, а потом кое-что проверил. Оказалось, Анна Николаевна действительно всю жизнь проработала в Сельскохозяйственном институте, и там была секретная лаборатория, в которой изобретали бактериологическое противоядие. Сыворотка, используемая в таких препаратах, готовится на курином белке. И белок для этих целей нужен отменного качества. Получить его можно только из высококачественных яиц, которые могут снести куры, прошедшие селекцию. Настоящее стратегическое сырье.

– Таким курам цены нет! – заверила Анна Николаевна. – Я отбирала лучших более тридцати лет, год за годом. На каждое снесенное яичко ставили персональный номер, который регистрировали в особом журнале. Яйцо упаковывали и отправляли в секретную лабораторию. Что с ним там дальше делали, не наше с вами дело… Зарплату мне по тем временам платили приличную, кур было более двухсот, и жили они припеваючи: в тепле, чистоте и заботе. На каждый десяток несушек – свой петух-красавец.

Но вот началась перестройка. Пару лет еще держались, а потом – развал. Про нас забыли: ни нормального корма для кур, ни зарплаты. Никому мы не нужны стали. Хоть плачь!

И убивать птиц жалко, не для мяса ведь выводили. Вот я и предлагаю: возьмите меня на работу вместе с курами, и мы вам такие яйца производить будем! В институте от нас будут рады избавиться за небольшие деньги. Зачем им такая обуза?..

– Вот это предложение! – восторженно воскликнул Иван Федорович. – Да я вас с руками и ногами! Условия создам лучше прежних.

– Только нам курятник нужен отдельный, чтобы не смешивать породы, – предупредила Анна Николаевна.

– Отдельный не дам, но в общем отгорожу половину.

– Так и быть, – согласилась старушка.

Уже через пару дней Иван Федорович принимал дорогих гостей. Новеньких пересчитали: 220 несушек и 23 петуха. Несмотря на переезд, куры в тот же день начали нестись. Яйца действительно были отменные: одно к одному размером и цветом. Для продажи создали специальную упаковку, на которой крупными цветными буквами напечатали: «Яйцо стратегическое. Высший сорт. Размер XXL».

Цену установили на 20 % выше обычной, но уже через пару недель все окрестные магазины запрашивали именно эти яйца, причем в большом количестве:

– Лучших яиц, чем у Федорыча, не сыщешь от Москвы до Питера, – шутили покупатели.

Дела у Ивана Федоровича шли в гору, и он начал задумываться о расширении бизнеса: поголовье птиц увеличивалось, доходы росли.

Однажды на ферму на шикарных машинах прибыли представители иностранной компании с важным названием International Eggs Limited Company (IELC). После взаимных приветствий и традиционного чая-кофе вдруг прозвучало предложение:

– Господин Нефедофф, мы готовы покупать оптом все ваши «стратегические яйца». И по очень хорошей цене, процентов на 20 выше нынешней закупочной. Только нам нужна гарантия, что больше вы их никому не продадите. Если согласны, можем прямо сегодня подписать долгосрочный контракт.

Такого предложения Иван Федорович не ожидал – надо соглашаться. Но рынок есть рынок, и он важно произнес:

– Я должен обдумать ваше предложение. Скорее, я бы согласился продавать «стратегические яйца» по цене процентов на 30 выше нынешней и ежеквартально индексировать ее на уровень инфляции.

– Хорошо, мы готовы подписать контракт на этих условиях, – не торгуясь, согласились представители IELC.

К вечеру все оформили и подписали. Выгодную сделку отметили здесь же, под открытым небом, накрыли стол и богато украсили местными закусками: домашние колбаски, соленые грибочки, вареная картошечка «с дымком», сало, огурчики, помидорчики, разнообразная зелень. И у каждого прибора красовался небольшой элегантный бокал с сырыми, специально приготовленными яйцами: чистейший прозрачный белок, внутри которого поблескивал золотом идеальной формы желток, был присыпан мелко нарубленным укропом и украшен листком петрушки. И, конечно же, русская водка, принесенная из морозильника, дорогие вина, шампанское.

Пили все; за дружбу, за куриное трудолюбие, за Анну Николаевну, птицеферму и компанию IELC. И персонально за добрейшего Ивана Федоровича и представителей иностранной компании…

Через три дня начались поставки яиц; иностранцы вывозили их на собственном транспорте. Один представитель IELC постоянно находился на птицеферме, осматривал каждое яйцо, проверял упаковку и ставил свой штамп на каждую партию. Претензий к производителю и качеству продукции не было. Расчеты производились в срок, без задержек: деньги поступали на счет в банке через три дня после отгрузки.

«Не то, что наши магазины, которые до полугода задерживают оплату», – радовался Иван Федорович.

Примерно в это же время в недрах структур оборонного комплекса страны встал вопрос о поставке сырья для производства секретной вакцины. Позвонили генералу Ефимову, и тот вспомнил, что когда-то сырье поставляли из Сельскохозяйственного института. Тут же звонок директору института:

– Немедленно возобновить поставки! Задание сверхсрочное, вы же понимаете…

– Не могу, у меня нет кур, которые несли такие яйца, – испуганно пролепетал директор.

– Организовать проверку, направить комиссию, все выяснить, наказать и снова наладить производство! – кричал генерал Ефимов в телефонную трубку.

На следующий день представительная комиссия на двух «Мерседесах» в количестве восьми человек нагрянула в институт. Ее вердикт был суров: директора снять и возбудить против него уголовное дело, кур, несущих «стратегические яйца», и их начальницу Анну Николаевну разыскать и вернуть на специально оборудованную базу, которую было приказано построить в секретном месте в течение недели.

Спустя еще три дня на птицеферму к Ивану Федоровичу прибыл спецотряд в камуфляжной форме и без всяких объяснений командир отряда вручил ничего не понимающему господину Нефедову бумагу о конфискации кур, несущих «стратегические яйца». А еще и повестку в соответствующие органы.

– Вы должны хорошо подумать, как объяснить факт продажи стратегического сырья иностранной компании враждебного государства. Попахивает предательством Родины! Такие, как вы, распродают Россию по кусочкам! – выговаривал Ивану Федоровичу присутствующий здесь же глава комиссии.

Всех кур погрузили в спецмашины и увезли в неизвестном направлении. Анну Николаевну вежливо пригласили сесть в «Мерседес» и отправили вслед за несушками. Всех присутствующих на этой операции удивил тот факт, что один из членов комиссии обращался к старушке «товарищ подполковник». Больше старушку со своими курами никто никогда не видел.

Разговор в соответствующих органах был сложный. Сбыт стратегического сырья недружественному государству – серьезное обвинение. Тем более что компании IELC и след простыл: исчезла, будто ее никогда и не было, испарилась… Все банковские счета были закрыты. Спасло Ивана Федоровича то, что кур он купил законным путем, все документы были оформлены без нарушений законодательства РФ, а яйца продавались в соответствии с официальным контрактом. То есть Иван Федорович у всех на виду вел цивилизованный бизнес; ничего не скрывал, аккуратно платил налоги и сдавал отчеты в необходимые инстанции. О чем он и говорил в соответствующих органах. Честный бизнес дал свои плоды: в соответствующих органах подумали и решили замять это дело. Никому не хотелось куриной огласки. Тем более что производство и поставка стратегического сырья были вновь налажены.

Ивана Федоровича Нефедова отпустили со строжайшим наказом впредь быть более бдительным. Вернулся Иван Федорович на ферму и крепко задумался: «Что дальше делать? Бизнес-то сильно пострадал».

Медленно прошелся в полупустом курятнике. Оставшиеся птицы спокойно занимались своим делом, словно ничего не произошло. Вдруг неожиданно на лице Ивана Федоровича заиграла улыбка – он увидел, как красавец петух из породы «стратегических» топчет обычную курицу:

– Не все потеряно, друзья! – весело прокричал он и спокойно направился в офис.

Игра с огнем

Притча о демократии

Михаил, руководитель строительной компании, смотрел на пролетавшие мимо окон поезда Москва – Санкт-Петербург леса, поля да деревеньки и думал о своем. Мысли были невеселые: визит в столицу принес новые разочарования. Четыре года назад он решил купить небольшое трехэтажное здание под офис для своего представительства в Москве. До сих пор фирма ютилась в арендованных помещениях, а тут подвернулся случай – шестьсот квадратных метров – и недорого.

Право собственности оформляли почти полгода, зато у компании будет своя крыша над головой в Первопрестольной. Несмотря на то, что здание располагалось почти в центре, вид у него был непритязательный: осыпавшаяся штукатурка, ржавая кровля на деревянных стропилах, деревянные перекрытия и полуразрушенные стены.

«Ничего, нам не привыкать! Отремонтируем и сделаем конфетку», – подумал Михаил и дал команду своему заместителю Юрию получить разрешение на капитальный ремонт. В Комитете по архитектуре, взглянув на фотографии здания, посоветовали построить новое, а не латать дыры в старом. Обещали все согласовать и рекомендовали фирму для подготовки проекта и получения разрешения на реконструкцию.

Идея понравилась Михаилу, и он заключил договор. Через полтора года постановление на снос старого здания и проект строительства нового были готовы. Для Москвы – очень быстро. Коллеги говорили, что это – чистое везение. Другой вопрос, сколько пришлось заплатить за оперативность. Но деньги перечислялись за конечный результат, и проект предусматривал увеличение площадей на триста квадратных метров. За это город получил более двенадцати миллионов рублей.

Здание снесли в считанные дни, приступили к строительству. И вдруг, как гром средь бела дня, как снег на голову, выходит постановление: запретить строительство на данной территории. Два постановления: одно – разрешить, другое – запретить, но без отмены первого. Как так? Михаил скомандовал строить, и тут же посыпались штрафы за нарушение второго постановления. Остановил стройку – и снова штрафы за несоблюдение сроков строительства по первому постановлению.

– Хорошо! Верните деньги, мы восстановим все в прежних параметрах и забудем о стройке.

– Нет, строительство запрещено! Восстановление мы не разрешим. А деньги из бюджета не возвращаются.

– И что нам делать?

– Это ваши проблемы…

– Но ведь надо их как-то решать!

– Вот вы и решайте.

Два года Михаил пытался сдвинуть дело с мертвой точки. Бесполезно!

«Ну почему чиновники, вместо того чтобы решать проблемы, всегда их создают? – задавал себе наивный вопрос Михаил, глядя на необъятные просторы России. И сам же цинично на него отвечал: – Понятно, почему: не будет проблем – не будет взяток!»

За окном поезда жизнь шла своим чередом, и до проблем Михаила никому не было дела.

«А ведь все мы по жизни – рабы проблем, создаваемых друг для друга», – подумал он и вспомнил притчу, которую недавно прислал ему на iPhone его близкий друг:

«…Рабы медленно шли друг за другом, согнувшись под тяжестью шлифованных камней. Их построили в четыре шеренги, каждая длиной в полтора километра – от каменоломни до места строительства нового города-крепости. Рабов охраняли стражники: на десяток невольников приходился один вооруженный стражник.

В некотором отдалении на вершине тринадцатиметровой пирамиды, сложенной из таких же отшлифованных камней, на троне восседал Кратий – один из верховных жрецов. Четыре месяца он молча наблюдал за строительством. Даже взглядом никто не смел отвлекать его от созерцания и размышлений. Кратий хотел перестроить государство так, чтобы сохранить власть жрецов на тысячелетия и сделать всех людей Земли, включая царей, рабами.

Однажды Кратий спустился вниз, оставив на троне двойника. Он сменил одежду, снял парик, приказал начальнику стражи заковать себя в цепи как простого раба и поставить в шеренгу за молодым и сильным рабом по имени Нард.

Наблюдая с высоты за лицами невольников, жрец заметил, что у этого человека пытливый и оценивающий взгляд, а не блуждающий и отрешенный, как у большинства. Лицо Нарда было то сосредоточенно-задумчивым, то взволнованным. "Он вынашивает какой-то план", – решил жрец и захотел лично удостовериться в правильности своих наблюдений и выводов.

Два дня Кратий следил за Нардом: таскал вместе с ним камни, сидел около него во время трапезы, спал рядом на нарах. На третью ночь, как только прозвучала команда "спать", жрец посмотрел на молодого раба и тихо, горечью и отчаянием простонал:

– Неужели так будет продолжаться всю жизнь?!

Нард вздрогнул и мгновенно повернулся лицом к Кратию. Его глаза блестели. Это было заметно даже при тусклом свете масляных ламп.

– Нет, не будет! Я обдумываю план. И ты, старик, можешь принять участие в его воплощении, – сказал молодой раб.

– Какой план? – равнодушно и со вздохом спросил жрец.

Нард стал горячо и уверенно объяснять:

– Ты, я, все мы скоро станем свободными людьми. Посчитай: на десяток рабов приходится по одному стражнику. И за пятнадцатью рабынями, которые готовят еду и шьют одежду, тоже наблюдает один воин. Если в условленный час мы все набросимся на стражу, то одолеем ее. Пусть стражники вооружены, а мы закованы в цепи, нас – десять на каждого, а цепи можно использовать и для нападения, и для защиты от ударов меча. Мы разоружим охранников, свяжем их и завладеем их оружием.

– Эх, юноша… – снова вздохнул Кратий. – Твой план несовершенен. Стражников разоружить можно, но тогда правитель пришлет армию и убьет восставших рабов.

– Я и об этом подумал, старик. Надо выбрать момент, когда армия будет далеко. И это время близко: воинов готовят к походу, заготавливают провиант на три месяца пути. Значит, через три месяца армия придет в назначенное место и вступит в бой. Она победит и захватит много новых рабов, для них уже строят новые бараки. Мы должны разоружить стражу, как только армия нашего правителя вступит в сражение. Гонцам потребуется месяц, чтобы доставить сообщение о необходимости возвращаться. И на обратный путь ослабевшей армии понадобится не меньше трех месяцев. За четыре месяца мы подготовимся к встрече! Haс будет не меньше, чем солдат. А новые рабы наверняка захотят к нам присоединиться. Я все рассчитал, старик!

– Да, юноша, с таким планом ты сможешь разоружить стражников и одержать победу над армией, – ответил Кратий. – Но что рабы будут делать с правителями, странниками и солдатами?

– Об этом я тоже думал, – ответил Нард. – И пока в голову приходит одно: все, кто были рабами, получат свободу, а те, кто сегодня наслаждаются свободой, станут рабами.

– А жрецы? Скажи мне, юноша, к кому ты причислишь жрецов, когда одержишь победу?

– Жрецы? О них я не думал. Пожалуй, останутся как есть. Их слушают и рабы, и правители. Правда, иногда трудно понять, что говорят жрецы. Но, думаю, они безвредны. Пускай рассказывают о богах, а как лучше прожить свою жизнь, мы решим сами.

– Как лучше – это хорошо, – ответил Кратий и притворился спящим.

На самом деле он не спал, а размышлял: "Конечно, проще всего сообщить о заговоре правителю. Раба схватят, но это не решит проблему в целом. Желание освободиться от рабства будет жить всегда. Появятся новые предводители и планы восстаний. А раз так, основная угроза для рабовладельческого государства существует внутри самого государства".

Верховный жрец понимал, что получить власть над миром, используя только физическое насилие, невозможно. Необходимо психологическое воздействие на толпу, нужна трансформация человеческой мысли, которая заставит рабов думать, что они свободны и что рабство – не наказание, а благо. Для этого следует запустить саморазвивающуюся программу, которая дезориентирует целые народы.

Мысль Кратия работала все быстрее. Он перестал чувствовать тело, тяжелые кандалы на руках и ногах.

Вдруг, как вспышка молнии, пришло озарение: это была не детальная, но вполне ощутимая и обжигающая своей масштабностью программа. Жрец почувствовал себя единовластным правителем мира и глубоко с облегчением вздохнул. Он лежал на нарах, закованный в кандалы, и восхищался самим собой: "Завтра я скажу несколько слов, и мир изменится. Невероятно! Всего несколько слов, и мир подчинится моей воле. Бог дал человеку силу, равной которой нет во Вселенной. Эта сила – мысль. Она рождает слова и меняет ход истории. Ситуация складывается крайне удачно. Рабы подготовили рациональный план восстания, который наверняка приведет их к положительному промежуточному результату. Но с помощью слов я заставлю быть рабами не только самих рабов и их еще не родившихся детей, но даже нынешних земных правителей, причем на тысячи лет вперед!"

Утром по знаку Кратия начальник охраны снял с него кандалы. На следующий день на наблюдательную площадку были приглашены остальные пять жрецов и фараон. Кратий начал свою речь:

– То, что вы сейчас услышите, не должно быть никем записано или пересказано. Кроме вас мои слова никто не услышит. Я придумал способ добровольного превращения в рабов всех людей, живущих на Земле. Сделать это с помощью многочисленных войск и изнурительных войн невозможно. А мне достаточно сказать всего несколько слов. Как только я их произнесу, мир начнет меняться.

Смотрите! Внизу – длинные шеренги закованных в цепи рабов, каждый из которых несет по одному камню. Их охраняет множество солдат. Чем больше рабов, тем лучше для государства – так мы всегда считали. При этом существует риск восстания, поэтому надо усиливать охрану. Еще мы вынуждены хорошо кормить своих рабов, иначе они не смогут выполнять тяжелую физическую работу. Тратится масса усилий на то, чтобы заставить рабов трудиться. Однако они все равно ленивы, ползают, как улитки, и склонны к бунтарству.

Но скоро все они будут сновать, как муравьи, и носить гораздо больше камней. Охрана не понадобится, стражники тоже станут рабами.

Как этого достичь? Очень просто: рабам нужна иллюзия свободы и стимул в виде монет. Пусть сегодня на закате глашатаи разнесут указ фараона следующего содержания: "С рассветом нового дня всем рабам даруется полная свободa. За каждый камень, доставленный в город, свободный человек будет получать одну монету. Монеты можно обменять на еду, одежду, жилище, дворец в городе и сам город. Отныне вы – свободные люди". Поверьте, без принуждения люди начнут работать с удвоенной силой и обрекут себя на добровольное рабство.

На закате указ зачитали рабам. Они пришли в изумление, и многие не спали всю ночь, обдумывая новую жизнь.

Утром следующего дня жрецы и фараон вновь поднялись на пирамиду и были поражены увиденным: тысячи бывших рабов наперегонки тащили те же камни, что и раньше. Многие несли по два камня. Стражники тоже присоединились к гонке. Люди, с которых сняли кандалы и которые теперь считали себя свободными, стремились получить как можно больше монет, чтобы построить свою счастливую жизнь.

Кратий еще несколько месяцев провел на вершине пирамиды, с удовлетворением наблюдая за происходящим внизу.

Изменения были колоссальные! Рабы объединились в небольшие группы, придумали тележки и, доверху нагрузив их камнями и обливаясь потом, толкали перед собой. "Они еще много чего изобретут, – думал про себя Кратий. – Уже и дополнительные услуги появились: разносчики воды и пищи. Следить ни за кем не надо, заставлять работать – тоже. Теперь они сами жаждут таскать камни".