Длиннохвостый ара. Кухонно-социальная дрр-рама

Длиннохвостый ара. Кухонно-социальная дрр-рама

Пролог

Сапагины и Глинские дружили, что называется, домами. Вы скажете, так не бывает? Однако же, было. Дружили. На Новый год, Двадцать третье февраля и Восьмое марта традиционно обменивались подарками. В гости ходили по очереди. В этот раз была очередь Глинских. Принимающая сторона искренне радовалась, представляя восторг друзей, которых ждал царский подарок – итальянская кофемашина «Лавацца».

Нина с шести утра хлопотала на кухне – крошила овощи в винегрет, резала яблоки в пирог, толкла в латунной ступке грецкие орехи (главным блюдом были цыплята табака, жаренные под гнётом на чугунной сковороде до хрустящей корочки и поданные с чесночно-ореховым соусом). И радовалась, представляя, как гости будут нахваливать её пироги, а воображала и гордячка Инка Глинская попросит рецепт теста. К радости примешивалось чувство мести: давать или не давать? Нина долго размышляла и пришла к выводу, что рецепт Инке даст, и раскроет секрет приготовления теста. Уподобляться Инке не хотелось.

С Инной они вместе работали в бюро технических переводов – Нина переводила с русского на французский и итальянский, и наоборот. Инна – с английского и японского. Иероглифы, даже будучи абсолютно одинаковыми, читались по-разному, смотря откуда их начинали писать. Началом иероглифа служил остренький хвостик-галочка. Нина немного разбиралась, но куда ей до Инны, которая знала французский, английский, японский и армянский (девичья фамилия Инны – Керакосьянц).

Японские словари, напечатанные на рисовой бумаге, были предметом Инкиной гордости. Нина листала испещрённые иероглифами страницы – жемчужно-белые, пергаментно хрустящие под пальцами и невероятно тонкие: в небольшом по объёму словаре, как по волшебству, оказывалось восемьсот листов. Секрет рисовой бумаги ей открыла Инна. И иероглифы рисовать научила. Не такая уж Инка гордячка, просто чувство собственного достоинства у неё зашкаливает, – думала Нина. – Это не самая плохая черта характера. То есть, не плохая, а наоборот.

С Инной они учились в одном классе (учителя смеялись – подруги не разлей вода, и имена почти одинаковые – Инна и Нина). Вместе поступили в Иняз, вместе работали. И замуж вышли за закадычных друзей – Олежку и Серёжку. И продолжали дружить – уже вчетвером (дети в счёт не шли, разница в возрасте составляла пять лет, о какой дружбе речь?).

Олег с женой приложили все усилия, чтобы удивить друзей. И обменивались улыбками, предвкушая, как Глинские обрадуются подарку. О том, как будут радоваться сами, они не представляли.

Царский подарок

Глинские явились в полном составе – с сыном Вовкой, который держал обеими руками что-то объёмное, завёрнутое в пуховый платок. – «Сервиз!» – ахнула Нина. Гжельский чайный сервиз был её мечтой – чашки густого синего цвета с голубыми прожилками и тонко прорисованными золотыми завитками напоминали музейные, сине-голубые блюдечки сверкали золотыми брызгами и радовали глаз такими же, как на чашках, замысловатыми узорами – невозможно наглядеться! А уж тем более пить из них чай… О сервизе она прожужжала Инне все уши, и теперь смотрела неверящими глазами – купили всё-таки, на двенадцать персон, вон коробка какая большущая…

Глинские выглядели смущёнными. Инна отводила глаза, Сергей разглядывал свои ботинки, и только Вовка сиял как начищенный самовар, Его распирало от желания что-то сказать, но Вовка молчал и крепился из последних сил…

Подарок просто царский! И оренбургский платок! Нине давно хотелось такой – пуховый, ласковый, тёплый как одеяло и лёгкий как пух. Но радовалась она рано: платок размотали и спрятали, после чего гости торжественно вручили обескураженным хозяевам… клетку с попугаем.

В воздухе повисла тишина.

– Это длиннохвостый ара, он дорогой. Он триста лет у вас будет жить, вот увидите! – опрометчиво пообещал Вовка, и все заулыбались. Десятилетний Вовка, обрадованный вниманием взрослых и тем, что все его слушают, продолжал. – Там магазин на ремонт закрывался, а его не брал никто, он заболел даже – от холода и потому что расстроился. Нам его за полцены отдали, сказали, может, у вас не подохнет, а у нас уж точно, – ляпнул Вовка. Инна дёрнула его за рукав, и он замолчал. Попугай тоже молчал – видимо, не знал, что сказать.

Положение спасла пятнадцатилетняя Танька Сапагина – запрыгала от радости и, схватив клетку, умчалась в свою комнату. Вовка отправился следом.

Неразговорчивый ара

Для ара пришлось спешно покупать новую клетку, поскольку в подаренной Глинскими он едва умещался, а экзотический длинный хвост торчал между прутьями. Ара горестно вбирал голову в плечи и ерошил перья. Танька ужасалась: «Ой, у него хвост сломается, и что мы будем делать?!» О том что будет делать длиннохвостый ара, оставшись без хвоста, думать не хотелось.

В Танькином лице попугай обрёл защитника, о котором даже не мечтал. Для ара была куплена просторная клетка размером с небольшой шкаф: с деревянными гладкими жёрдочками, висящими под куполом качелями, зеркальцем в блестящей оправе, уютной «спальней», кормушкой-«столовой» и поилкой размером с попугая, которую ара использовал как ванну. Стоила клетка баснословно дорого. Поставленные, что называется, перед фактом, Сапагины заплатили.

Танька объявила клетку одиночной камерой, поскольку попугаю требовалось летать, а где ему в ней летать? Губы у Таньки задрожали, глаза налились слезами, плечи поникли – ей было жалко попугая, а Танькиным родителям было жалко дочь – вот так подарок, одно расстройство! И молчит, как немой. Не чирикает даже.

– Ничего, дочка, летом в лоджии сетку натянем – и будет летать. А до лета в клетке перекантуется, пленник астероида! – хохотнул Олег, вспомнив одноимённый рассказ Артура Кларка. Героям Кларка не повезло: у них не было Таньки. Иначе от астероида камня на камне не осталось бы, и Кларку не о чем было бы писать…

Клетку с ара, которого так и назвали – Ара, и который на имя не реагировал и не откликался, – клетку с попугаем выставили в кухню, поскольку там было теплее, чем в комнатах, а тропический ара любил тепло. Судя по всему, климат попугая устраивал: он вовсе не выглядел несчастным, клевал просунутые между прутьями кусочки сладкого манго и зелёного маслянистого авокадо (не отказываясь, впрочем, от яблок и груш). И наконец, будучи не в настроении, укусил Олега за палец и устроил им последний день Помпеи, разбросав по всей кухне (как он умудрился это сделать, никто не видел, наверное, плевался) кусочки не понравившегося ему банана и распущенную на ленты банановую шкурку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.