В СССР я повидал все

III

Вскоре после этого мать забрала меня к себе. Через месяц я встретил дедушку в центре города. Он заплакал. Протягивая мне трясущейся рукой деньги на мороженное, он просил:

– Приходи…

Я приходил к нему один раз. Спросил, чем ему помочь. Принес ведро воды из колонки. Потом мать мне строго запретила ходить к нему, так как дедушка стал жить с какой-то женщиной. Он умер в 1970 году. Его квартира досталась той женщине. Спустя много лет я заходил к ней в надежде найти там свои детские рисунки. Конечно, ничего не нашел, но был удивлен тем, что эта женщина была довольно молодой и шустрой.

Брак матери с отчимом распался вскоре после смерти бабушки – причиной стало то, что мать не могла родить отчиму ребенка. Отчим, Солодков Алексей Павлович, был не плохой человек. Он родился в 1931 году в хуторе Салтынь в то время Сталинградской области в казачьей семье. Его отец погиб на фронте. Отчим в молодости сидел в тюрьме за то, что сбежал из ремесленного училища. Там сидели пленные немцы. С одним из них отчим подрался из-за куска хлеба.

Освободившись, он работал водителем грузовика. Это давало ему возможность зарабатывать дополнительные деньги, как правило путем воровства. Благодаря этому отчим сумел построить небольшой дом по улице Садовое кольцо. На этой стройке он подорвал свое здоровье, тяжело заболел, но мать выходила его. Тем не менее, он прожил довольно долгую жизнь. После развода с матерью, он женился второй раз, и у него родился сын. После того, как и этот брак распался, отчим вернулся на родину, в хутор Салтынь. Туда, совершая очередное путешествие на велосипеде, я и заехал к нему 17 сентября 2006 года. Это событие отражено в моем дневнике.

Отчим играл на гармошке. Видя, что это интересно мне, отчим купил мне по дешевке списанный баян, у которого залипали кнопки. С помощью платного преподавателя я научился играть на нем. До сих пор я каждый день играю на баяне и пою, сменив уже третий баян.

После развода с отчимом, матери досталась половина построенного им дома. Мать продала ее и на вырученные деньги купила очень маленький домик по улице Крестьянской. В нем была крохотная кухня – справа печь, слева кухонный стол. Узкий проход между ними вел в соседнюю комнату. В этой комнате были справа шифоньер и кровать, а слева диван и стол. Проход между ними настолько узкий, что дверца шифоньера при открывании упиралась в диван. В этой ужасной тесноте мы прожили с матерью долгие пять лет. Потом мы переехали в однокомнатную кооперативную квартиру, которую мать, заняв большую сумму денег, купила в рассрочку. Стало немного просторнее.

IV

Учился я в средней школе №1 города Борисоглебска с 1961 по 1971 годы. До революции эта школа была женской гимназией. Главный корпус школы был одним из самых красивых зданий в Борисоглебске. Он был построен из кирпича, на стенах имел украшения, а на крыше – многочисленные шпили. В этом здании учились школьники с пятого по десятый класс. Дети с первого по четвертый класс учились в небольшом деревянном доме во дворе школы.

Так как моим воспитанием занимались люди, жившие в Российской Империи, то в школе с первого же класса я учился прилежно и старательно. Моя первая учительница Вера Ивановна это сразу заметила и высоко оценила. Все четыре года, которые я у нее учился, она ставила мне только отличные оценки. Взрослые восхищались мной и ставили меня в пример.

Быть отличником очень трудно по двум причинам. Во-первых, надо много и качественно работать. Во-вторых, другие ученики, которые учатся на тройки, недолюбливают отличников за их превосходство в учебе.

Был такой случай. Один мальчик из нашего класса по фамилии Кошкин все время задирал меня за то, что я был отличником. Однажды на перемене во дворе школы он сильно толкнул меня в спину, и я упал в грязь. Поднявшись, я хотел тоже толкнуть его, но он побежал в направлении школы. Я бросился за ним. Подбежав к дверям, Кошкин ухватился за массивную ручку, чтобы потянуть ее на себя. В этот момент я настиг его и резко толкнул в спину. Кошкин ударился лицом об дверную ручку. Улар был довольно сильным. Он пришелся в область глаза – это место покраснело и опухло.

На другой день в школу пришла мать Кошкина – пожилая и очень бедно одетая женщина. Учительница подвела меня к ней. Женщина жалобно заплакала, показывая на покалеченное лицо сына, и сказала:

– Он ничего не видит этим глазом. Он у меня единственный слабенький ребенок. Зачем же ты его толкнул?

Я ответил:

– Но он первый толкнул меня так, что я упал.

Женщина еще сильней заплакала, повернулась и ушла. Мне было очень жаль ее. К счастью все обошлось, и зрение у ее сына вскоре восстановилось.

Самой яркой девочкой в нашем классе в то время была Света Романова. Одна ее фамилия чего стоила. Действительно у этой девочки были некоторые манеры аристократки. Одно время в первом классе я сидел с ней. Несколько раз после занятий мы шли с ней домой вместе. Язык у нее был хорошо подвешен, и она постоянно мне что-нибудь рассказывала. Особенно мне запомнились ее рассказы о сексе. Надо признать, что все-таки девочки первыми начинают провоцировать мальчиков на сексуальные отношения. Позже в старших классах, когда я начал писать стихи, я посвятил Свете такие строки:

Я помню чудное мгновенье:

Сидела девочка со мной.

Она внушала мне забвенье,

Я провожал ее домой.

Она романтикой дышала,

Ее романтика влекла.

Отсюда может быть начало

Ее фамилия взяла.

Самыми яркими мальчиками в нашем классе были Володя Водолазов по кличке Водолаз и Володя Арефьев по кличке Орех. Я дружил с ними. Иногда всем классом мы ходили в лес на природу. Позже этим мальчикам и лесной природе я посвятил такое стихотворение (к сожалению, незаконченное):

В лесу на берегу Вороны

Горел костер, и едкий дым

Окутывал густые кроны

Туманом голубым.

Под сенью вековых деревьев

Сидели парни, Водолаз

Там хохотал, и вел Арефьев

Животрепещущий рассказ.

И я там был и улыбался

Веселой славной болтовне

И наблюдал, как растворялся

Дымок в лазурной вышине.

Бывали ль вы весенним утром

В таинственном глухом лесу?

Когда вся зелень перламутром

Блестит сквозь вешнюю росу,

И воздух невесом и чист.

В природе томное волненье,

И трепетное дуновенье

Колеблет обновленный лист.

………………………………….

Отец Водолаза был начальником милиции, поэтому питание этого мальчика было достаточно хорошим. Соответственно, и его физическое развитие было правильным. Водолаз отличался крупным телосложением. Пользуясь этим, он постоянно старался навязать мне силовую борьбу, в которой у меня не было никакого шанса на победу. Возможно он так шутил, но мне это не нравилось.

Однажды я рассказал об этом дедушке. Он посоветовал мне дать Водолазу по морде. В очередной раз, когда Володя попытался терроризировать меня, я размахнулся и ударил его кулаком по лицу. Водолаз отскочил, покраснел и успокоился. После этого он перестал ко мне приставать. Но на меня он не обиделся, и мы продолжали с ним дружить. Этот факт убедил меня в том, что бить человека по морде за его хамское поведение является очень эффективным приемом. Позже я много раз убеждался в этом.

У мальчиков в то время была оригинальная школьная форма – гимнастерка армейского типа, подпоясанная ремнем того же типа. Необходимость ремня для солдата очевидна: на ремень вешаются штык-нож и различные подсумки. Но для чего ремень школьнику? На этот вопрос мы в первом классе получили исчерпывающий ответ. Однажды Водолаз что-то натворил, и учительница вызвала его мать в школу. Эта женщина вошла в наш класс, сорвала с Водолаза ремень и довольно жестоко отпорола его этим ремнем. Водолаз заливался слезами – единственные раз, когда я видел его плачущим.

Водолазу однажды здорово повезло в одном крайне драматичном случае. Во время сильной грозы он со своим товарищем подошел к обрывистому берегу реки Вороны. В следующий момент молния ударила его товарища прямо в голову. Водолаза отбросила на несколько метров в воду. Товарищ погиб на месте, а Водолаз чудом уцелел.

Отец Володи Арефьева (Ореха) был простым рабочим. Он участвовал в войне и имел награды. Их семья богатством не отличалась. Орех был чрезвычайно подвижным и довольно сильным мальчиком. Однажды на перемене мы играли во дворе школы. Прозвенел звонок на урок, и мы пошли на занятия. Впереди меня шел Орех. На тропинке валялся большой кирпич. Орех поднял его и, как ядро для метания, швырнул через довольно высокий забор. За забором послышался стон человека. Орех кинулся бежать, и я поспешил за ним.

Орех намного опередил меня и скрылся за школьной дверью. В этот момент я только поднимался по ступенькам, ведущим к входу. За своей спиной я услышал дикий вопль и матерную брань. Обернувшись, я увидел над забором голову мужчины. Он каким-то образом ухитрился взобраться на такую высоту. Мужчина махал мне кулаком и ругался.

Через некоторое время после того, как урок начался, дверь класса открылась и вошел тот мужчина. Носовым платком он прикрывал рану на голове. Окинув присутствующих в классе детей взглядом, этот человек без труда отыскал меня. Потом он заявил учительнице, что я пробил ему голову кирпичом. Конечно, я стал категорически отрицать это. В принципе, я мог бы сказать, кто в действительности пробил ему голову. Но я не был способен на предательство и Ореха не выдал. Так как у меня был высокий авторитет отличника, а обвинения пострадавшего были бездоказательны, то никакого наказания для меня не последовало.

Позже произошел случай, который я до сих пор вспоминаю с огромным стыдом. Я не могу простить себе тот позорный поступок, который я тогда совершил. Этот случай чем-то похож на предыдущий, только на этот раз наши роли с Орехом поменялись.

Однажды в конце весны несколько классов нашей начальной школы пошли на прогулку в лес. С нами были учителя. За день до этого Водолаз, Орех и я тайно договорились устроить на виду у всех в лесу фейерверк. Мы собирались поджечь «дымовушки» и разбросать их вокруг ребят и учителей. Для этого мы заготовили много фольги, пылающей пленки и спичек. В день прогулки весь этот материал Орех спрятал у себя за пазухой.

Придя в лес, все участники похода расположились на привал, разложив на земле захваченную из дома еду. Я попал в компанию с нашей учительницей и ребятами из параллельного класса. Среди них был тот самый мальчик, которому я когда-то чуть не выбил глаз из рогатки. Его звали Сергеем. Он был из довольно состоятельной семьи – его родители работали врачами. Когда возникла необходимость порезать хлеб, Сергей достал из кармана великолепный перочинный нож и положил его на землю рядом с едой. Я был очарован этим ножом – таких красивых вещичек я еще никогда не видел.

Перекусив, все ребята разошлись по лесу, и учительница тоже отошла куда-то в сторону. Нож остался лежать среди остатков еды. Я не удержался, поднял этот нож и, положив его в карман, постарался уйти подальше от того места.

Вскоре Сергей обнаружил пропажу ножа и сообщил об этом учителям. Происшедшее потом явилось крайней неожиданностью для меня. Учителя подняли нешуточную тревогу. Все ребята были собраны в одном месте, и им объявили, что кто-то украл нож и всех будут обыскивать.

Я с ужасом понял, что сейчас нож найдут у меня, и я страшно опозорюсь на всю школу. Я – вор! Но в следующий момент для меня наступило облегчение. Орех, опасаясь, что у него найдут материалы для «дымовушек», выскочил из толпы и побежал в лес. Безусловно, все подозрения в краже ножа пали на него. Обыск отменили. Я вышел из толпы и, стараясь быть незамеченным, подальше выбросил тот нож.

На другой день в школе началось расследование того инцидента. Все учителя требовали от Ореха признания в краже. Со слезами на глазах он отчаянно повторял:

– Я не крал нож. Не крал.

Одна из учительниц спросила:

– А почему ты тогда побежал?

Орех ответил:

– У меня была пылающая пленка. Я боялся, что у меня ее найдут.

Наша учительница спросила:

– А кто же тогда украл нож?

Орех, опустив голову, промолчал. Учительница настаивала:

– Может быть кто-то другой украл нож? Скажи.

Орех молчал.

И вдруг учительница, подойдя ко мне, подняла меня с места. Я встал, дрожа от страха за то, что меня сейчас разоблачат. Учительница спросила меня:

– Ты украл нож?

Дрожа и заикаясь, я ответил:

– Не-ет… Хотя … я был там … рядом…

По тому, как я себя вел, уже было видно, что именно я украл нож. Но в следующий момент учительница подняла другого мальчика и задала ему тот же вопрос:

– Ты украл нож?

Мальчик ответил отрицательно. Учительница еще долго поднимала мальчиков нашего класса с одним и тем же вопросом: «Ты украл?» Все, конечно, отрицали свою причастность к краже. А я сидел и страшно переживал все происходящее вокруг. Нож украл я, а за меня теперь страдал мой хороший друг. Я яростно клялся себе в том, что больше никогда в своей жизни не буду воровать.

В конце концов учителя решили обратиться за помощью к отцу Водолаза, который был начальником милиции. Милиция располагалась рядом со школой. Вскоре пришел отец Водолаза и забрал несчастного Ореха в милицию.

На другой день нам объявили, что в милиции Орех раскололся и признался в краже. Он заявил, что спрятал украденный нож в пленку и выбежал тогда из толпы, чтобы все это выбросить.

В классе присутствовал отец Ореха – несчастный мужчина, сына которого обвиняли в таком позорном проступке. Отца обязали купить потерпевшему новый нож. Это требование было выполнено, и о том случае вскоре забыли. Но мне этот случай запомнился на всю жизнь. Каждый раз, когда я его вспоминаю, меня мучат страшные угрызения совести. Тайну этого происшествия я хранил долгое время, и только теперь, когда почти все участники того события ушли из жизни, я решил рассказать об этом на страницах своей книги.

Сергей, у которого я украл нож, после окончания школы станет сотрудником местной службы Комитета Госбезопасности (очевидно, не без помощи своих влиятельных родителей). Всю свою жизнь он будет брать взятки, пользуясь своим служебным положением. Большую часть этих денег он будет пропивать. Однажды, управляя машиной в нетрезвом состоянии, он собьет женщину и всю ночь будет таскать ее своей машиной по городу. Женщина погибнет в страшных муках, но ответственности за это Сергей не понесет. Он умрет в возрасте 50-ти лет от чрезмерного употребления алкоголя.

Моя дружба с Водолазом прервется после окончания школы. С Орехом мы еще долго будем дружить после того, как выйдем из этого учебного заведения. Когда у меня появится семья, с Орехом мы практически перестанем видеться. Он так и не сможет создать семью. В смутные времена перехода от социализма к капитализму он будет жестоко убит. Убийца так и не будет найден. Но у меня были и до сих пор остаются догадки о том, кто убил Ореха.

По соседству с домом Ореха жил парень по кличке Бублик. Он тоже учился в нашей школе, только в другом классе. Бублик был очень мерзким, наглым и агрессивным мальчиком. При его появлении у меня всегда возникало чувство тревоги и опасности: надо было готовиться защищать себя от Бублика, а это было чрезвычайно трудно – Бублик был физически очень силен. В школе Орех несколько раз дрался с ним, но убедительной победы не одержал.

Вскоре после окончания школы Бублик загремел в тюрьму. Выйдя на свободу, он стал еще более крутым хулиганом – в колонии на этом поприще он многому научился. Один раз он совершенно беспричинно напал на Ореха и долго с особой жестокостью избивал его. За это его опять упрятали за решетку – я присутствовал на том суде. Там Бублик грозил Ореху расправиться с ним после освобождения. Убийство Ореха как раз пришлось на то время, когда Бублик вышел на свободу. И я тогда был абсолютно уверен, что это убийство совершил Бублик.

В то время моим любимым занятием в свободное время была рыбалка. Места для этой рыбалки я, как правило, выбирал в окрестностях так называемого Строяновского кордона. Этот – очень далеко в глубине леса на берегу Хопра. Однажды в разговоре с рыбаками, я узнал, что на том кордоне поселился Бублик. Это была очень неприятная для меня новость. Рыбалка доставляла мне огромную радость, и теперь эта радость будет испорчена присутствием мерзкого Бублика.

Однажды, когда я рыбачил на Черном омуте (недалеко от Строяновского) я ощутил тревогу от того, что Бублик где-то рядом. Действительно, вскоре я увидел, что этот тип идет в моем направлении. Я приготовился к самому худшему, понимая, что сейчас мне придется защищать себя не на жизнь, а на смерть. С собой у меня был рыбацкий нож – необходимая принадлежность любого серьезного рыбака, чтобы при необходимости быстро обрезать леску или веревку. Я настраивал себя на то, что я должен применить этот нож. Я убеждал себя, что буду безжалостно бить этим ножом Бублика, пока не пойму, что он мертв. Только так я мог спасти свою жизнь и отомстить за гибель Ореха.

Но, вопреки моим опасениям, Бублик, подойдя ко мне, повел себя довольно дружелюбно. Он даже подсказал мне, на какое место лучше перейти, чтобы поймать больше рыбы. Вскоре он ушел, и я почувствовал несказанное облегчение.

Но тревога моя была ненапрасной. Через несколько дней после этого Бублик жестоко убил лесничего, нанеся ему огромное количество ножевых ран. Бублика опять посадили, и я потом без всяких опасений ездил на рыбалку в район Строяновского кордона.

Вернемся в школу. Закончив четвертый класс, мы все с большой радостью перешли в основной корпус нашей школы. Теперь, вместо одной учительницы, у нас было несколько учителей. На каждый предмет – свой учитель.

Вскоре от учительницы по литературе мы получили домашнее задание – написать сочинение на вольную тему. Выйдя во двор своего дома, я размышлял, о чем бы написать. Была осень. На крыше скворечника сидел скворец и, готовясь улететь в теплые края, старательно насвистывал песню. И я написал свое сочинение про осень, про то как я стоял во дворе на пронизывающем осеннем ветре, про то, как скворец жалобно пел мне свою прощальную песню, а я говорил ему: «Прощай скворушка! Пожалуйста, возвращайся будущей весной назад!»

Учительница, прочитав мое сочинение, прослезилась. Она показала его другим учителям. Все были в восторге от моего произведения. Это сочинение было направлено в Воронеж для участия в областном конкурсе школьных сочинений. Но успеха не имело.

Как и в начальной школе, в пятом классе я тоже стал получать только отличные оценки. И лишь учитель пения все время ставил мне тройки. Я пел не хуже других, и все наши учителя настойчиво просили этого идиота ставить мне пятерки. Но он был неумолим.

Теперь нам пришлось ближе познакомиться с нашей директрисой. Она была фанатичной коммунисткой. В нашем городе, как и по всей стране, каждый год 7 ноября проводилась демонстрация – в ней участвовала и наша школа. Теперь и мы должны были идти на демонстрацию.

В назначенное время ребята из нашего класса собрались в указанном для демонстрации месте. Будучи пионерами, мы были одеты в белые рубашки с красными галстуками. Так как в ноябре стояла уже морозная погода, то поверх рубашек у всех были одеты теплые куртки. Мы должны были пройти по центру города мимо памятника Ленину. К нам подошла директриса и сказала:

– В чем дело? Ленин хочет видеть ваши белые рубашки и красные галстуки. А ну-ка снять всем куртки.

Все послушно сняли куртки и передали их стоявшим неподалеку родителям. Никто из родителей не возразил против этого – все боялись оскорбить авторитет вождя, так как за это могло последовать суровое наказание. Несчастные дети страдали на морозе без верхней одежды, и их родители, безусловно, переживали за них, но ничего поделать не могли. Многие дети после этого серьезно заболели. Это было изощренным издевательством над детьми и взрослыми со стороны не совсем нормальной директрисы.

В школе была раздевалка, где мы оставляли свои куртки, пальто, головные уборы и шарфы. Не редко, придя после занятий в раздевалку, школьник не находил там что-нибудь из оставленных им вещей – в школе процветало воровство. Это было настолько болезненным явлением, что до сих пор мне часто снится, что я оставляю в раздевалке пальто, а придя за ним, не могу его найти – а я все ищу и ищу его, бродя по раздевалке. Счастливчики находят свои пальто и спокойно уходят домой, а я мучаюсь от того, что не могу этого сделать.

Наверно очень трудно представить себе, что подобного рода воровство имело место в дореволюционных гимназиях. А в советских учебных заведениях это было обычным явлением – даже в техникумах.

Кстати о техникумах. Рядом с нашей школой располагался сельхозтехникум. Его здание было построено большевиками на месте разрушенного ими храма. Уже после краха социализма мне удалось увидеть фотографию того храма – изумительное по красоте здание. Построенное большевиками уродище ни в какое сравнение с ним не идет.

В нашей школе был буфет, где на большой перемене можно было перекусить, купив стакан прокисшего молока и грязный, черствый коржик – все это привозилось в школу на грязной телеге, запряженной грязной, тощей лошадью. Многим ребятам это не нравилось. Каким-то образом Водолаз пронюхал, что в сельхозтехникуме есть столовая, где кормят немного лучше. И на большой перемене мы с ним стали бегать туда. Там мы покупали прекрасное, как мне тогда казалось, блюдо – две маленькие котлетки с картофельным пюре.

Во время одного из посещений той столовой я наблюдал интересную сцену. Трое студентов техникума родом из города подошли к студенту родом из деревни и попытались его избить. Но этот парень двумя короткими, но резкими, ударами нокаутировал двоих противников, а третий убежал с криком:

– Мы еще с тобой встретимся!

Вообще в городе между местными ребятами и приезжими из деревни существовала непримиримая вражда. Деревенских парней называли «коблами» и часто били их. Коблы, естественно, отвечали городским тем же.

Кроме того, в городе существовала также непримиримая вражда между разными его районами. Борисоглебск был основан в 18-ом веке как пограничная крепость. Он состоял из двух слобод – Солдатской, где жили солдаты, и Станичной, где жили казаки. Эти слободы сохранились до советского времени, и к ним добавились еще три новые – Центр (центр города), Кавказ (район, прилегающий к центру города) и Ворово (район, где жили цыгане). Вечерами молодые ребята из какой-нибудь слободы собирались в огромную шайку и шли в другую слободу, где они жестоко избивали всех, кто попадался под руку. Милиция была бессильна бороться с этим. Ходили слухи, что Борисоглебск по уровню хулиганства занимает второе место в СССР после Ростова-на-Дону.

После смерти бабушки в моей жизни произошли крутые перемены. Это сильно отразилось на моем характере. Все эти изменения во мне были сразу замечены окружающими людьми. Многие говорили мне:

– Что с тобой случилось? Ты стал каким-то другим. Ты стал намного хуже. Какая-то чернота так и прет из тебя.

И учителя перестали ставить мне пятерки. Основной моей оценкой до конца школы стала тройка. С одной стороны, это было положительным фактором – моя жизнь стала легче и беззаботней.

Наша школа считалась лучшей в городе. В ней училось много детей, родители который были представителями советской элиты – различные начальники и партийные боссы. Но в каждом классе (начиная с пятого) было 5-6 учеников противоположной категории – детдомовцы. Они были одеты в грязное тряпье, издавали неприятный запах и отличались плохим поведением. Насильственное совмещение в одном классе детей различных социальных категорий, являлось очередным преступлением Советской власти. Это было откровенным надругательством как над городскими, так и над детдомовскими ребятами.

Все ненавидели детдомовцев и избегали контактов с ними. Все, кроме меня. Я подружился с ними, старался быть с ними ласковым и заботливым. Изредка я приводил их домой. Мать кормила их и давала им мелочь на мороженное. Эти ребята отвечали мне если не любовью, то некоторым уважением. Детдомовцы часто воровали у городских ребят разные вещи. У меня украли только один раз, но на другой день, узнав, что это моя вещь, немедленно вернули.

Детдомовцы научили меня бесплатно проходить в городской кинотеатр «Победа». Благодаря этому я в тот период посмотрел много хороших фильмов, в том числе и фильмы для взрослых.

Происходило это так. Мы заходили во двор жилого дома, который соседствовал с кинотеатром. Перелазили через забор и оказывались во дворе кинотеатра. Существовало несколько способов, чтобы попасть внутрь кинотеатра. В начале мы делали это через служебную дверь, расположенную в фойе. Как правило он не замыкалась. Но однажды служащие кинотеатра нас поймали на этом, и дверь стала замыкаться.

Потом мы стали проникать в кинотеатр в тот момент, когда после окончания сеанса открывались выходные двери, и народ начинал валить на улицу. Беспрепятственно проникнув внутрь, мы сразу же заходили в туалет. В подходящий момент мы выходили из него в фойе.