Дороги, которым нет конца

– Вон тот пик находится в двухстах милях от нас. Отец стоял на том же месте в такие же ночи и говорил: «Здесь Божий покров особенно тонкий».

– Он был прав, – прошептала Делия.

Она прислонилась ко мне и взяла меня за руку, слишком усталая для разговора. Я отвел ее в свободную спальню, где приоткрыл окно, а она сняла сапоги и легла. Я накрыл ее одеялом, выключил свет и встал у двери.

– Могу я спросить тебя кое о чем?

– О чем угодно.

– Почему ты сегодня вечером не спела ни одной своей песни?

– Когда я работала над своим третьим альбомом, Сэм решил, что мне нужно стать более резкой. Более… – она подняла пальцы и обозначила кавычки в воздухе, – более современной. Прошло несколько лет, и я стояла на сцене где-то в Калифорнии или, может быть, в Вашингтоне и вдруг осознала, что слушатели в зале не знают песен. Не знают слов. Не подпевают. И, учитывая огромное количество прожекторов, лазеров, грима и сценических хлопушек, я не могла их винить. В этих песнях не было ничего хорошего. Просто барахло. К чему и было беспокоиться? Я определенно не беспокоилась, и они это понимали по тому, как я пела. Но мне нужно было зарабатывать на жизнь, поэтому я стала исполнять вещи, которые они знали. Кавер-версии. Песни, которые нравились публике. – Короткая пауза. – Этого хватало на оплату счетов… какое-то время.

– Кстати, о Сэме: как он поживает?

Она опустила глаза.

– Мы долго не разговаривали. Когда я позвонила ему, он позвал меня назад, но… Не думаю, что он простил себя за то, что стрелял в тебя. Если бы он знал, что это ты, то никогда бы не нажал на спусковой крючок. Он думал, что это просто двое парней…

Я оставил эту историю без комментариев. Решил, что сейчас не время корректировать ее взгляд на события.

– Что между вами произошло?

Я слышал замешательство в ее голосе.

– Я смотрела на Сэма как на взрослого дядю. Он смотрел на меня, как на… в общем, я была молода. Мне понадобилось время, что понять, что мужчина на тридцать лет старше меня может хотеть от меня чего-то более интимного. – Она пожала плечами. – Через несколько месяцев после твоего отъезда он пришел ко мне в некотором волнении и заявил, что собрал коллекцию действительно великих песен и теперь хочет сделать дополнительную запись вслед за успешным альбомом, который мы с тобой сделали. Так мы и поступили. И он был прав, это была превосходная коллекция баллад. Прямо в яблочко. Два платиновых альбома, пять первых мест в списках хитов. Мы оседлали волну. На первый взгляд все шло замечательно.

Потом он развелся с Бернадеттой. Когда я вернулась домой после турне, меня ждал ужин при свечах, он сидел в рубашке, расстегнутой до середины груди, и это выглядело как романтическое свидание. Он положил руку на мое бедро, но я оттолкнула его и сказала, что отношусь к нему совсем по-другому. Я съехала с квартиры, которую он снимал для меня, и отдала ему ключи. Чувствовала, что это лучше для наших отношений. Мне надо было оставаться на профессиональном уровне. Он повел себя очень хорошо… сказал, что его устроит любой вариант, лишь бы я была счастлива.

Она села на кровати и подтянула ноги к груди, обхватив себя за колени.

– Потом я пришла в студию для записи четвертого альбома. Его помощник вел мой «Мерседес», и песни, которые я должна была записать, были не похожи ни на что из того, что я делала в прошлом. Они были безжизненными. Поверхностными. Попсовые карамельки. Когда я связалась с Сэмом, он сказал, что современный список доступных песен весьма ограничен. Такое случается в бизнесе. Жизнь в Нэшвилле – это производное от того, кто пишет лучшие песни. Это было лучшее, что он мог предложить. – Она взглянула на меня. – Потом он нашел новую девушку, и она сделала запись, где некоторые песни были больше похожи на мои, чем на ее. Потом появились еще две девушки, точно такие же, как она. Несколько песен имели реальный успех.

Траектория карьеры Делии к этому времени резко пошла вниз, поэтому я продолжил расспросы:

– Что случилось с твоим четвертым альбомом?

Она прислонила голову к изголовью кровати.

– Индустрия изменилась. Около года я проболела. Какая-то зараза в горле плюс непреодолимая усталость. Мне делали инъекции в голосовые связки, чтобы я могла хотя бы выполнять свои обязательства. Это не помогало. Мне хотелось только спать, как будто я страшно устала. Я могла только открывать рот, но звуки были безжизненными.

Я долго хотел узнать, что произошло после того, как я уехал из Нэшвилла. Теперь я знал. Двадцать лет она ходила по земле, принимая Сэма за доброжелательного дядюшку, не держа никакой обиды и попросту веря в то, что она была талантливой певицей, которой не повезло с записями. Сэм был хорошим парнем, который «по ошибке» стрелял в меня и чувствовал себя виноватым. Именно поэтому он замял это дело. Так и не выдвинул обвинения в преступлении, которое, как он утверждал, было совершено. Более того, он защищал Делию и ее карьеру, – по крайней мере, она так думала.

Это был один из возможных сценариев, который не приходил мне в голову.

Она моргнула. Из уголка ее глаза выкатилась слезинка и поползла по носу. Она еще ближе подтянула ноги к груди.

– Я высматривала тебя в толпе, – прошептала она.

Я открыл окно, задернул занавески и положил к ее ногам еще одно одеяло.

– Здешние горы поют нежные песни. Они убаюкают тебя.

Она заснула, прежде чем я закрыл дверь.

Я добавил в камин дров, а потом взял полотенце. Потом я пошел к ручью, разделся при свете луны, забрел в воду по уши и отмокал до тех пор, пока ледяная вода не стала казаться теплой.

С учетом снеготаяния, температура воды в ручьях и речушках вокруг Буэна Висты зимой остается немного ниже пяти градусов по Цельсию. Добавьте к этому силу течения, которое омывает вашу кожу с постоянной скоростью, и вы получите нечто вроде упаковки тела в сухой лед. Здесь, на заднем склоне горы Антеро и горы Принстон, где сходятся горы Боулдер, Мамма, Гризли, Циклон и Уайт, образовался странный феномен. Это глубокая каменная чаша с высокими стенами, которую мой отец любовно называл «Божьим тазиком для бритья».

Независимо от августовской жары, в этой чаше каждый год лежит снег, и так было всегда на людской памяти. Есть вероятность, что там до сих пор лежит снег, выпавший пятьдесят лет назад. Как бы то ни было, талая вода из «Божьего тазика для бритья» течет в озеро Болдуин и озеро Померуа. Чтобы попасть туда, она пробивает природную скважину в горной породе, образуя водопад высотой в десять футов, и наполняет второй каменный бассейн как раз над нашей хижиной. Отец называл его «Божьей тарелкой каши». Думаю, он был голоден, когда придумал такое название. Оттуда вытекает ручей, образующий веерный душ, под которым трудно стоять, принимая во внимание холод и давление воды. Чувствуешь, как будто тысячи игл вонзаются под кожу. «Божья тарелка каши» имеет размеры среднего плавательного бассейна и полна нежнейшей шестидюймовой форели, которая мечется вокруг каменных выступов и, насколько мне известно, не встречается больше нигде в мире. Ледяная вода переполняет чашу и начинает головокружительный спуск в долину, где в конце концов тонкой струйкой впадает в реку Арканзас.

Для меня было ценным то обстоятельство, что «Божий тазик» создавал равномерный поток воды, которая была в формальном смысле холоднее льда и находилась лишь в ста футах от моей задней двери, независимо от того, насколько жарким был летний воздух.

Первые тридцать-шестьдесят секунд были наиболее болезненными. После этого я практически ничего не чувствовал. По правде говоря, через пять-шесть минут разум начал подсказывать мне, что я согрелся.

Глава 9

В первый день она крепко спала. Даже не переворачивалась с боку на бок. На второй день я проверил, нет ли у нее лихорадки, откинул с лица рассыпавшиеся волосы и сел рядом на кровати, вдыхая ее аромат. Я оставался там целый час, может быть, два часа. Я много думал о том, что она знала, о том, чего она не знала, и о том, будет ли хоть какая-то польза от правды.

На третий день я приподнял ее голову, накормил куриным бульоном и заставил съесть тост с арахисовым маслом. Когда она закончила, то откинулась на подушку, закрыла глаза и выпростала руку из-под одеяла. Она потянулась ко мне. Я взял ее руку в ладони и держал, пока она не уснула. Ее рука была огрубевшей, и если по ней можно было прочитать какую-то историю, то это была не история нежности.

Когда она проснулась на четвертое утро, я услышал, как она разговаривает по моему стационарному телефону. Я не мог разобрать слова, но ее тон был извиняющимся, как будто собеседник на другом конце линии был недоволен. Она повесила трубку и тут же позвонила еще раз. Судя по голосу, она хотела получить какую-то информацию. Когда она появилась несколько минут спустя, я так и не пришел к определенному решению. Правда о нашей жизни могла лишь открыть ящик Пандоры, и я задавался вопросом, не будет ли так еще больнее. Она и без того много страдала.

Ее глаза были затуманены после долгого сна. Она надела один из моих флисовых пуловеров от «Меланзаны», налила себе кофе и нашла меня на крыльце с Джимми на коленях. Не знаю, как долго она простояла там, прежде чем я увидел ее у дверного косяка.

В долинах под нами проплывали облака. В ста милях к западу темный облачный фронт угрожал первым в этом году снегом. Когда она заговорила, ее голос был мягким, но не безмятежным. Беспокойство вернулось вместе с защитной оболочкой. Она как будто оправдывалась передо мной.

– Слушай, я… я просто поговорила с ребятами из Билокси. Они теряют терпение. Предполагалось, что я приеду туда позавчера. Они сказали, что по Интернету гуляет видео, где я пою в баре. Масса просмотров, и люди уже звонят, чтобы узнать насчет меня. Музыкальные площадки начинают продавать билеты. Это может быть неплохой шанс.

Пока она говорила, я рассматривал ее. Он сняла бандажную повязку. Ее рука была еще припухшей, но синяк стал уже темно-лиловым. Между тем круги под глазами исчезли, и в них снова теплился свет.

– Мне очень жаль… Я узнала расписание автобусов. Могу я попросить тебя, чтобы ты подбросил меня до автобусной станции?

Мое сердце испытало чувство, которое оно не испытывало уже очень долгое время. Пожалуй, самым близким словом для его описания было «боль». Я отложил Джимми и надел ботинки.

– Разумеется.

Она смотрела на Джимми, сдвинув брови. Когда она прикоснулась кончиком мизинца к дырке от пули, я снова увидел, как вопрос вертится у нее на языке. Должно быть, она передумала, потому что сказала лишь:

– Я быстро приму душ.

Когда она вернулась из душа с влажными волосами и благоухая мылом, я положил в карман ключи от джипа.

– Готова?

На ней была ее одежда и полупустой рюкзак.

– Да.

Мысль о том, что она приедет в Миссисипи без инструмента, не давала мне покоя.

– У тебя есть еще три минуты? Хочу тебе кое-что показать.

На ее лице появилось умоляющее выражение, которое я не знал как истолковать.

– Да, конечно.

Рядом с кухней находилась тяжелая деревянная дверь с тремя замками. Я отпер все три, включил свет и распахнул дверь.

– Когда мы с тобой познакомились, я не мог оторвать руки от твоей гитары. – Я рассмеялся. – С тех пор не так уж много изменилось.

Она вошла в комнату, словно в больничную палату; движения ее челюсти и бровей находилось в противофазе. Она начала считать, поводя пальцем вверх-вниз от одной стойки к другой.

– У тебя шестьдесят четыре гитары? – спросила она, когда закончила.

Количество удивило меня самого. Это звучало впечатляюще.

– Даже сам не знаю, как так получилось…

Она огляделась по сторонам и пробормотала себе под нос:

– У тебя их так много, что ты сбился со счета.

Я обшил комнату панелями из западного красного кедра и установил осушитель воздуха. Он автоматически включался, если влажность превышала 50 процентов, но с учетом аридного климата это случалось не часто.

Делия двинулась по комнате, прикасаясь к каждой гитаре. Тут были «Мартины», «Макферсоны», «Гибсоны», несколько «Коллингзов», «Тейлоров» и другие. Она выглядела искренне потрясенной.

– Это прекраснейшая коллекция, какую мне приходилось видеть. Ты настоящий гитарный скопидом.

– Меня называли по-разному, но это новое прозвище. – Я отошел в сторону, пока она продолжала расхаживать между рядами. Гитары висели на стойках одна над другой, как одежда в прачечной.

– Если я играю слитно, ничто не сравнится с «Макферсоном». Знаешь, как говорят: ты можешь взять аккорд, сходить на ланч, а когда вернешься, гитара еще будет звенеть. Гармоническое совершенство. Но иногда мне нужно, чтобы нота затихала, а не продолжала звучать, так что, если я пощипываю струны или играю перебором, ответ зависит от того, какой сегодня день недели. – Я пожал плечами. – Трудно превзойти D-28 или D-35.

Она повернулась ко мне:

– Я ужасно рада за тебя.

Я махнул рукой в сторону гитар:

– Выбери одну.

– Что?

– Любую, какую захочешь.

Она отступила назад.

– Пег, я не могу.

Она впервые назвала меня Пегом. Это прозвище естественно и бездумно слетело с ее языка. За один удар сердца мы стали на двадцать лет моложе. Мой голос остановил ее отступление.

– На чем ты будешь играть, когда попадешь туда, куда собираешься?

Она отмахнулась, но я понимал, что эта мысль ее беспокоит.

– Спасибо, но у меня есть какие-то деньги. Я что-нибудь подберу.

– Ты не очень хорошая лгунья.

Она прошла между рядами, прикасаясь к колкам.

– Они говорят, что я смогу что-нибудь позаимствовать у них.

Значит, она уже договорилась с людьми из Билокси. Это доказывало мои подозрения; она беспокоилась из-за инструмента. Я выбрал «Макферсон» и протянул ей:

– Это Роза. Ее голос подходит к твоему. – Я положил инструмент ей на руки. – Пожалуйста.

– У нее есть имя?

– У всех моих гитар есть имена.

– Но, Купер…

– Пожалуйста, – повторил я. – Ради старых времен.

Она повернула гитару в руках.

– Я не могу себе позволить…

– Это подарок. Тебе не нужно платить.

Осторожно, чтобы не повредить руку, она исполнила несколько аккордов, потом снова повернула гитару и сказала:

– Она прекрасна. – Подойдя ближе, она поцеловала меня в щеку. – Спасибо тебе. – Она поцеловала меня еще раз, на этот раз ближе к уголку рта. – В самом деле, я не знаю, что…

Я снял с полки жесткий футляр и положил туда гитару, добавив несколько наборов легких струн и дюжину медиаторов, и направился к джипу. Она тихо пошла за мной.

Спускаясь по склону, она грызла ноготь и старалась не смотреть на меня. Но у нее не слишком хорошо получалось.

Автобусная станция Буэна Висты – не более чем место на тротуаре, где останавливается автобус по пути из Лидвилля в Салиду. Вы покупаете билет на почте, а когда видите автобус, то машете рукой. Это старомодный, но эффективный способ.

Я купил ей билет до Миссисипи, несмотря на протесты. Потом я отвез ее в кофейню, где заказал для нее «Хони бэджер», а потом мы прогулялись по тротуару и стали ждать автобус. Пока ее губы были покрыты молочной пенкой, я достал бумажник и протянул ей деньги, которые у меня были с собой. Несколько сотен долларов. Вместе с тем, что она собрала на улице и когда пела в «Канате», этот составляло около тысячи. Вероятно, больше, чем у нее водилось уже долгое время.

Она пыталась возражать, пыталась выглядеть строгой и суровой:

– Нет, Купер. Я не могу.

Я снова протянул сложенные купюры:

– Я заработал эти деньги на твоем голосе.

Она посмотрела на доллары.

– Мой голос уже давно никому не приносил денег.

Я засунул деньги в карман ее куртки. Она стояла со скрещенными на груди руками, высматривая транспорт, идущий на юг. Какое-то время мы оба молчали.

– Я хорошо повеселилась вчера, – наконец сказала она. – Или когда это там было, когда мы играли. Кажется, будто вчера.

– Я тоже.

Она посмотрела на горы.

– Я уже долго не чувствовала себя такой отдохнувшей.

Мой взгляд остановился на вершинах хребта Колледжиэйтс. Потом я посмотрел на часы, оставалось еще несколько минут.

– Горы имеют такое свойство.

Я много раз репетировал эту речь. Теперь, когда представился случай, я не мог подобрать вступление. Я хотел, чтобы Делия знала правду. Хотел исправить нашу историю. Но мне нужно было остановиться в шаге от полной правды. Ложная надежда еще хуже, чем ложная история.

Мой голос упал до хриплого шепота.

– Помнишь, когда мы только познакомились, я рассказал тебе, как моя мама подарила отцу гитару после того, как они поженились?

– Да.

– Я рассказал тебе, как вырос, играя на этой гитаре, а когда я уехал, то украл ее у отца.

Она кивнула.

– А помнишь, когда я приехал в Нэшвилл, то кто-то украл ее у меня?

Еще один кивок.

– Ты помнишь имя этой гитары?

Она порылась в памяти.

– Фрэнки? Арчи? Что-то с «и» на конце.

– Джимми.

– Точно.

– Сегодня утром ты видела, как я играл на D-28 с дырочкой под резонаторным отверстием. Ты еще сунула туда мизинец.

Она кивнула.

– Это Джимми.

Делия замешкалась. Кусочков головоломки было слишком много, а мы не приблизились к цели.

– Где дырочка?.. – Она замолчала.

– После пожара Сэм рассказывал две истории, помнишь?

Она едва заметно кивнула, вероятно, недоумевая, зачем нужно бередить старую рану.

– Что, если ни одна из них не была правдой?

– Это трудно доказать.

– Но что, если так?

Ответа не последовало.

– Что, если существует третья история? Правдивая.

– Тогда возникает простой вопрос, почему ты не любил меня так, чтобы сказать мне. Чтобы бороться за меня.

Я уже собирался открыть рот, когда за моим плечом появился автобус, и пронзительное шипение пневматических тормозов оборвало ниточку надежды, протянувшуюся в воздухе между нами. Иногда поднять вопрос о возможности существования правды бывает лучше, чем сказать правду. К тому же мое время истекло.

– Что, если я любил тебя недостаточно сильно, чтобы сказать тебе?

Автобус остановился, и дверь открылась. Водитель ждал.

Делия надела рюкзак на плечо и подняла «Макферсон». Тяжесть прошлого снова легла ей на плечи.

– Ты когда-нибудь думаешь о «Раймане»[36]?

Я поцеловал ее в щеку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Безрецептурный противоязвенный препарат («розовый висмут»), выпускаемый в форме таблеток или суспензии. (Здесь и далее примечания переводчика.)

2

Экспоненциальный рост – возрастание величины, когда скорость роста пропорциональна значению самой величины. Подчиняется экспоненциальному закону.

3

Псалом 8, 1:3.

4

В США для обозначения неопознанного женского тела используют имя Джейн Доу.

5

«Буфало негро» – коктейль из равных долей бурбона и имбирного эля с сахарным сиропом, бальзамическим уксусом и листьями базилика.

6

«Хони бэджер» («Медоед») – коктейль из равных долей бурбона и желтого шартреза с имбирным сиропом и веточкой розмарина.

7

Очевидно, речь идет о рюкзаке этой фирмы.

8

Имеется в виду Элла Фицджеральд.

9

Дасти Спрингфилд (настоящее имя Мэри Изобел Кэтрин Бернадетт О’Брайен, 1939–1999) – британская певица, достигшая наибольшей популярности в 1960-е, а затем в 1980-е годы, когда она выступала с группой Pet Shop Boys.

10

Композитор Ричард Роджерс и поэт-песенник Оскар Хаммерстайн – знаменитый тандем Бродвейского музыкального театра 1940–1950 годов, оказавший большое влияние на развитие жанра мюзикла.

11

Джонни Кэш (1932–2003) – американский певец и музыкант, одна из ключевых фигур стиля кантри. Получил три премии «Золотой глобус» и один «Оскар»; продано более 50 млн пластинок.

12

Прозвище Джонни Кэша и название одной из его песен.

13

Роберт Лерой Джонсон (1911–1938) – американский певец, гитарист, один из самых известных блюзменов XX века.

14

Хэнк Кинг Уильямс (1923–1953) – американский певец, которого называли «отцом музыки кантри».

15

The Allman Brothers – американская рок-группа, созданная в 1969 году братьями Дуэйном и Грегом Оллмэнами. В меняющемся составе просуществовала до 2015 года.

16

Имеется в виду песня «Sweet Home Alabama» культовой группы Lynyrd Skynyrd. Интересно, что другая их знаменитая песня «Free Bird» была написана в память о Дуэйне Оллмэне из The Allman Brothers.

17

Марвин Гэй (1939–1984) – американский певец, музыкант и продюсер, вместе со Стиви Уандером стоявший у истоков современного ритм-энд-блюза.

18

Джон Денвер (1943–1997) – считается самым коммерчески успешным исполнителем в истории фолк-музыки.

19

CCR (Creedence Clearwater Revival) – культовая рок-группа, существовавшая с 1968 по 1972 год.

20

Пэтси Клайн (1932–1963) – американская певица, одна из величайших вокалисток в истории музыки кантри.

21

Клепальщица Рози – собирательный образ американских женщин, трудившихся на заводах и фабриках в годы Второй мировой войны.

22

Песня Джонни Кэша.

23

Христианский гимн на слова Нелли Тэлбот.

24

«Come Thou, Fount of Every Blessing» – гимн, написанный пастором Робертом Робинсоном в XVIII веке.

25

«Great is Thy Faithfulness» – гимн, написанный проповедником Томасом Крисхольмом в XIX веке.

26

Строка из гимна «How Great Thou Art», основанного на шведской народной мелодии. Стихи написаны Карлом Густавом Бобергом в 1885 году.

27

Колледжиэйт Пикс – горный хребет в Колорадо.

28

Американский континентальный водораздел – условная линия, к западу от которой в Америке находится бассейн Тихого океана, а к востоку – бассейны Атлантического и Северного Ледовитого океанов.

29

Жидкость для мытья полов.

30

Моряк Попай – герой американских комиксов и мультфильмов.

31

Стив Остин (р. 1964) – киноактер, бывший профессиональный рестлер по прозвищу Ледяная Глыба.

32

Песни дуэта Righteous Brothers (Билла Медли и Бобби Хэтфилда), записывавшего свои композиции с 1962 по 1975 год.

33

Барри Уайт (1944–2003) – певец и музыкант в стиле ритм-энд-блюз, пик популярности которого пришелся на 1970-е годы. Тираж его дисков превысил 100 млн, и он считается одним из самых продаваемых исполнителей.

34

«Изумительная благодать» («Amazing Grace») – самый популярный христианский гимн, написанный поэтом и священником Джоном Ньютоном. Издан в 1779 году. В словах Делии есть доля истины: в ранней юности Ньютон служил на судне работорговцев, и его запирали в трюме с рабами за буйное поведение и даже хотели продать в рабство на плантации. Интересно, что первоначально стихи были посвящены его другу Куперу.

35

Закон Шермана о госзакупке серебра 1890 года, ограничивший свободное обращение серебра в виде монет, привел к резкому падению цен на серебро.

36

Имеется в виду исторический музыкальный зал «Райман» почти на 2500 мест в Нэшвилле, штат Теннесси.