Театральное похищение

– Представьтесь, пожалуйста.

– Александр Соколов, частный детектив. Майор милиции Египтин может подтвердить мою личность. А что случилось?

– Просто вы не первый, кто интересуется этими чертежами. Примерно полчаса назад звонил еще один человек и тоже хотел их взять.

– А какой был голос? Мужской, женский или, может быть, глухой и бесполый? – спросил я.

– Нет, голос был мужской, но искаженный. Как будто он не хотел, чтобы его узнали. Возможно, он зажал нос или закрыл трубку носовым платком. Но это был мужчина, я уверена.

Час от часу не легче. Значит, в архив звонил не похититель.

– И что вы ему сказали? Пообещали чертежи?

– Нет, я не смогла бы дать их ему. И вам тоже не могу. Чертежи украли неделю назад.

– Кто?!

– Приходил мужчина, просил их посмотреть. Нужно сказать, выносить бумаги из архива запрещено. Но я недоглядела. У него с собой была большая синяя спортивная сумка, в ней он, наверное, чертежи и унес.

– А копий у вас нет? – спросил я без надежды на успех.

– К каждому чертежу есть копия-слайд. Но они лежали вместе, так что их тоже украли. Мне очень жаль.

– А как выглядел тот человек?

– Высокий, лысый, с темными глазами.

Значит, лысый, темноглазый, с большой синей спортивной сумкой. Тот самый тип, которого я видел вчера в своем офисе. Как я и предполагал, он там оказался не случайно.

– Спасибо за помощь. До свидания.

Поскольку чертежей мне теперь было не достать, я решил поискать указания на тайники самостоятельно. Начал я с плакатов, висящих на стенах. В основном, в них описывались фокусы, которые показывал Геннадий Рыбченко. Он умел одним махом выпускать из руки огненные шары. Также, он мог исчезнуть в одном месте, а появиться в другом. В одной из газетных вырезок рассказывалось о таком трюке. Рыбченко и его ассистентка залезли в две клетки, стоящие на сцене. Затем клетки были закрыты одеялами, а когда открылись, клетка с ассистенткой опустела, а ассистентка оказалась во второй. Сам же Геннадий Рыбченко обнаружился на одном из кресел в зрительном зале.

Особенно меня заинтересовала одна статья. Там было сказано, что Олег Артюхов заключает с Рыбченко пари на баснословную сумму денег, что тот не сумеет выполнить смертельный трюк «Бегство от пропасти». Фокусник на пари согласился и выиграл его. Правда, заплатил ли ему Артюхов, не упоминалось. Зато было сказано, что трюк выполнялся в подземелье театра. К сожалению, как попасть туда, оставалось непонятным. Возможно, через подвал?

Я решил пока допросить Бориса и Соню. Вопрос об интервью пока оставался неясным. Багряный, казалось, ждал моего прихода. Не успел я войти, как он с порога начал:

– Вас, должно быть, интересует, где я был до того, как встретиться с вами. Я отвечу. Я был в парикмахерской через дорогу. Вы же понимаете, что я актер и должен заботиться о своей внешности.

«Парикмахерская тебе не поможет», – подумал я. Актер же продолжал:

– Я вышел из парикмахерской ровно без пяти девять. Это может подтвердить мастер и другие клиенты. Выйдя, я перешел через дорогу и направился прямо в свою гримерку. Там я встретил тебя. Еще вопросы будут?

Раз уж он перешел на «ты», мне следовало сделать то же самое:

– Будут. Сколько у тебя ключей от черного хода?

– Только один, – Борис продемонстрировал ключ. – Я его никому не давал и сам не терял. Тебя же это интересует?

– Отлично. А теперь главный вопрос. Как получилось, что ты ничего не знал о сегодняшнем интервью с Мартой Нагиной?

– Очень просто. Мой график составляет менеджер, то есть Соня. А она мне ничего про это интервью не говорила.

– Значит, Соня, – призадумался я. – Тогда я поговорю с ней. Спасибо, друг, было очень приятно поболтать, – я фамильярно похлопал Багряного по плечу и, оставив его в легком обалдении, полез в секретный проход за вешалкой.

Когда я появился из Сониного шкафа, она вскрикнула, а затем возмутилась:

– Саш, что это такое?! Еще одно твое появление подобным образом, и я инфаркт заработаю!

– Скажи мне, – проигнорировав ее фразу, сходу начал я, – до моего первого появления в твоей гримерке ты ничего необычного не замечала?

Гектарова в мою ловушку не попалась:

– Извини, ничем не могу помочь. Я вошла в гримерку, у меня тут же зазвонил телефон, я начала вести переговоры, а буквально через минуту из шкафа вылез ты и чуть мне их не сорвал.

– А где ты была до этого?

– Мне не хотелось бы отвечать. Это личное.

– Ладно, Соня, – вздохнул я, – видимо, ты не до конца понимаешь свое положение. Марту, к которой ты всегда плохо относилась, похитили. Преступник ушел через твою гримерку. Меня сейчас интересует твое алиби. Если у тебя его нет, то так и скажи.

– Хорошо, хорошо, уговорил! Я была в кафе со своим… знакомым, Горой. Затем он довез меня на машине до самого театра, и я пошла к себе в гримерку.

– Со знакомым, говоришь. Я слышал, у тебя свадьба через неделю, а ты с какими-то мужиками в кафе сидишь.

– Тем не менее, это мое алиби, – пожала плечами Софья.

– А копию ключа от черного хода ты случайно для Горы не делала?

– Нет, я делала только одну копию, для Коли.

– А мог Гора или еще кто-нибудь сам с твоего ключа копию сделать?

– Исключено, – отрезала Гектарова и помахала ключом в воздухе. – Я всегда ношу его с собой во внутреннем кармане. Если бы были еще копии, я бы об этом знала.

– Да, кстати, – добавил я. – Я очень рад, что вы с Мартой снова нормально стали общаться.

– Кто тебе такое сказал?! – вытаращила она глаза.

– Ты же получила э-мейлы от Марты с просьбой об интервью, а взамен отправила ей копию ключа. А Бориса об этом поставить в известность забыла?

– Я никаких э-мейлов не получала! Ничего Марте не посылала! И вообще не понимаю, о чем ты!!!

– Видимо, это какое-то недоразумение, – успокоительным тоном сказал я. – Кто-то мог перехватить твои письма и стереть их?

– Нет. Пароль знаю только я. Если Марта действительно их послала, может, они просто не дошли.

– А откуда тогда похититель знал, что Марта будет здесь в это время?

– Может, кто-то был в курсе ее планов, – предположила Соня.

Я вспомнил лысого мужика, подслушивавшего наш разговор. А что, не исключено.

– Ты, наверное, права, Соня. И извини, если я был слишком резок. Сама понимаешь, я волнуюсь за нее, нервы ни к черту. Я со всеми сегодня так разговаривал, не только с тобой.

– Ладно, – попыталась улыбнуться Софья, – не бери в голову. Я же понимаю, издержки профессии.

Выйдя от нее, я задумался. Итак, кто же из них? Пока данных явно недоставало, поэтому я решил заняться изучением подвала.

Глава 5. Георгий

В подвале царил полумрак. Лестница, по которой я спустился, была отделена от остального подвала дверью из железной проволоки с замком. К счастью, дверь была не заперта. Слева от меня стоял старый игральный автомат, справа – саркофаг, а прямо передо мной на стене выдавались несколько каменных цветочков. Пол был покрыт ровным слоем побелки.

Для начала я изучил автомат. Он назывался «Хиромант» и выглядел как будка, внутри которой сидел механический предсказатель с хрустальным шаром. Я думал, что автомат неисправен, но, стоило включить его в розетку, как человек зашевелился и выдал замогильным голосом:

– Хочешь узнать свою судьбу?!

Я машинально кивнул. Хиромант потер свой хрустальный шар, и из автомата выпало небольшое кольцо.

– Эта вещь спасет твою жизнь! – сообщил голос и замолчал.

Подобрав кольцо, я принялся изучать саркофаг. Мне не удалось его открыть. Либо он был цельным, либо, как смешно это ни звучало, был заперт изнутри. Поэтому я оставил его и стал разглядывать стену с цветочками. И тут же наступил на что-то липкое. Это был кусок пластилина. И откуда он здесь взялся? Забрав и его, я заметил в этих цветочках что-то знакомое. Ну конечно! Точно такие же были нарисованы на пластинках, которые мне показывал Коля. Я вспомнил, какие два цветочка соответствуют более темным на пластинке, и нажал на них одновременно. Как ни странно, они легко поддались и въехали в стену, а ко мне выскочил выдвижной ящик. В нем лежали два предмета: документ и связка ключей. Очевидно, мне удалось найти секрет Геннадия Рыбченко и Людмилы Ториной.

Текст документа меня ошеломил. Это был контракт, заключенный между Олегом Артюховым, владельцем театра, и Геннадием Рыбченко. В нем было сказано, что Артюхов не смог выплатить Рыбченко сумму, выигранную в пари насчет трюка «Бегство от пропасти». Поэтому для покрытия долга Артюхов передал фокуснику в собственность половину театра. Также он отдал ключи от всех помещений театра. Внизу контракта стояли подписи обоих сторон.

Как я и предполагал, на связке среди прочих ключей находился и ключ от черного хода. Но я был уверен, что нашел его первым. Сейчас документ имел гораздо более важное значение. Мне нужно было срочно с кем-то поделиться.

Стоило мне выбраться из подвала, как снова заработала система оповещения:

– Александр Соколов, – сказал голос Георгия, – срочно зайдите ко мне в проекторную. Есть новая информация.

Проходя через вестибюль, я столкнулся с Николаем и рассказал ему о своих открытиях.

– Так это же великолепно! – отреагировал он. – Значит, нынешнему владельцу театра, потомку Артюхова, на самом деле принадлежит только его половина. А вторая – наследнику Рыбченко. И без его согласия здание снести невозможно. Нужно быстро вычислить, кто это такой, – и он умчался.

Глядя Торину вслед, я подумал, что он наверняка не имеет отношения к похищению, раз так радостно ухватился за эту возможность спасти театр. Но мне нужно было торопиться, меня ждал Георгий.

Как только я переступил порог проекторной, Огромов протянул мне клочок бумаги. Это был журналистский пропуск Марты Нагиной, который висел у нее на шее. Сейчас он был слегка вымазан в побелке, что сразу вызывало ассоциации с грязным полом в подвале.

– Откуда вы его взяли? – спросил я.

– Борис нашел его сегодня. Он хотел показать вам, но не смог найти, поэтому попросил меня передать.

– А где он его нашел?

– Он не сказал, – пожал плечами Георгий. – Сейчас Борис уже ушел домой, так что спросить вы его сможете только завтра. В любом случае, я рад, что ваше расследование продвигается.

Я не успел ответить, так как в этот момент вошел майор Египтин и с порога заорал:

– Саня, вот ты где! А я звонил тебе несколько раз, у тебя телефон недоступен, поэтому я решил приехать лично.

– Наверное, в подвале нет сигнала.

– А зачем ты в подвал полез?

Я кашлянул и красноречиво посмотрел на Огромова. Тот понимающе кивнул и оставил нас наедине. Я тут же рассказал Рамзесу обо всех событиях сегодняшнего дня. Он некоторое время подумал, а затем изрек:

– История очень запутанная. У тебя есть какие-нибудь предположения?

– Думаю, да, – кивнул я. – Если верить Огромову (а не верить ему у меня нет оснований), то ключ от черного входа был сделан на машине «МастерКлюч» приблизительно неделю назад, причем это единственная копия. Кто-то перехватил письма, которые Марта отправила Соне и стер их с Сониного компьютера (а может быть, что они просто не дошли до Сони из-за сбоя в почте). Затем этот человек отправил Марте ключ, якобы от имени Сони. Когда мы с Мартой вошли в театр, она заперла дверь. Похитив Марту, злоумышленник мог покинуть театр только в том случае, если у него был ключ от черного хода. Если нет, то он до сих пор в театре, а постороннего никто не заметил. Ключ Марты у меня, а все остальные – у их хозяев. Это значит, что похититель – один из обладателей ключей.

– А связка, которую ты нашел? – возразил майор.

– Я уже думал об этом. Во-первых, мне кажется, что я нашел эту связку первым. Даже если я ошибаюсь и кто-то воспользовался ключом со связки, чтобы выйти, то он должен был положить связку на место в подвал. А, сделав это, он не смог бы запереть за собой дверь, когда вышел.

– Логично. А что, если похититель сделал копию ключа в любой мастерской?

– Все четверо подозреваемых утверждают, что свой ключ не теряли. А значит, сделать копию мог только один из них. То есть это если и не похититель, то его сообщник. А сообщнику незачем вертеться в театре во время похищения.

– Пожалуй, ты прав, – вздохнул Египтин, – преступник один из этих четверых. Но кто?

– Пока не знаю, – пожал плечами я. – Когда ты проверишь их алиби, можно будет о чем-то говорить. Пока вне подозрений только Огромов, его алиби подтверждаю я сам.

– А что с этим лысым?

– Похититель отправил его следить за Мартой, а также украсть чертежи из архива. Этого типа нам нужно поймать в первую очередь, Рамзи. Кстати, странно, что вскоре после похищения в архив звонил кто-то еще и спрашивал про эти чертежи. Либо это простое совпадение, либо…

Я надолго задумался. Рамзес некоторое время смотрел на меня, затем произнес:

– Саня, у тебя был трудный день, а сейчас уже поздно. Иди домой, отдохни, а завтра возобновишь поиск с новыми силами.

Я поблагодарил его и направился домой. Когда я уже проваливался в сон, моей последней мыслью было: «Марта, я спасу тебя, чего бы это мне не стоило».

День второй

Глава 6. Борис

Итак, наступил уже второй день, а я до сих пор ни на шаг не приблизился к разгадке. Может быть, сегодня мне повезет больше. Хоть я и подошел к театру рано, возле него уже толпились люди. Ко мне подбежало сразу несколько журналистов:

– Как вы думаете, кто похититель?

– Правда ли, что жертва состояла в любовной связи с одним из подозреваемых?

– Где сейчас находится Марта Нагина?

– Без комментариев! – неизменно отвечал я, пробиваясь сквозь толпу.

Первое, что бросилось мне в глаза, был похоронный венок, стоящий в вестибюле. Подойдя поближе, я увидел на нем ленточку с надписью «К чему плакать на похоронах, если отменить снос гораздо проще?». Интересно, какой псих развлекается подобным образом? Или это очередной ход похитителя?

Подбежав к проекторной, я обнаружил на двери плакат. В тексте говорилось, что Борис – настоящий герой, которому суждено спасти несчастную Марту. Якобы он напал на след, упущенный другими расследователями (явный камень в мой огород). Он уже нашел пропуск Марты, а скоро найдет и ее саму. В заключение сообщалось, что сегодня в 14:00 состоится пресс-конференция, на которой любой желающий сможет задать вопрос своему кумиру, взять у него автограф и даже сфотографироваться, причем за определенную плату. Все мероприятие было не более чем попыткой содрать с фанатов денег. А организатором этого безобразия, если верить надписи внизу плаката, была Софья Гектарова.

Мысленно выругавшись, я вошел в проекторную. Георгий как раз читал какую-то бумагу. Увидев меня, он быстро спрятал ее под грудой других листов на столе, но это не ускользнуло от моего внимания.

– Доброе утро, – поприветствовал он меня. – Есть новости?

– Никаких, – вздохнул я. – А что у вас? Что за венок стоит в вестибюле?

– Не знаю. Его доставили сегодня из цветочного магазина. Кто его заказал, неизвестно. Я лично думаю, что это похититель хочет подчеркнуть свою позицию, – Огромов сменил тему: – А плакат на моей двери видели? У таких людей, как эта Гектарова, напрочь отсутствует совесть! Бедную девушку похитили, этот великолепный театр завтра взлетит на воздух, а ее волнует, как побольше денег срубить!

– Согласен, – кивнул я. – А сейчас извините, у меня еще дела.

Спустившись в вестибюль, я позвонил Египтину:

– Привет, Рамзи. Проверил алиби?

– Да. Думаю, что это дело рук твоих бывших однокурсников.

– Обоснуй.

– Насчет Огромова ты сам знаешь. А алиби Багряного тоже не вызывает сомнения. Его парикмахер помнит с точностью до минуты, когда уходит клиент. Когда твою Марту похищали, Борис как раз выходил из парикмахерской. Другие клиенты тоже это подтверждают. Он физически не мог успеть. На всякий случай я проверил точность часов в парикмахерской, она сомнения не вызывает.

– Ну а алиби Сони и Николая? – поинтересовался я.

– Крайне ненадежны. Торин руководил митингом своей ОСПЫ. Он постоянно подходил то к одному участнику, то к другому. Его видели все, но никто не мог назвать точное время. Он вполне мог отлучиться на несколько минут, похитить Марту и вернуться. А у Гектаровой дела еще хуже. Мы не смогли найти этого Гору. Его мобильный не отвечает, а зарегистрирован он на какого-то алкаша, которому заплатили за эту услугу. Заплативший себя не назвал, внешность у него не запоминающаяся, так что поиск в этом направлении бессмысленный. Мы даже проследили IP-адрес того компьютера, с которого Гора отправлял свои э-мейлы. Это в компьютерном клубе, и там его тоже никто не запомнил.

– И как ты это объясняешь? – скептически произнес я.

– Очень просто, – Рамзес не терял уверенности. – Гора должен был обеспечивать Гектаровой алиби на момент похищения. Но потом он испугался, что его могут заподозрить и посадить за пособничество, поэтому скрылся, оборвав все следы. Но ты не волнуйся! Если он еще в городе, я его поймаю и заставлю признаться во всем!

В этой фразе был весь Египтин. Всегда полная самоуверенность и довольно часто ничем не обоснованная. Тут он снова заговорил:

– Кстати, возможен еще один вариант. Я тут выкопал в прошлом твоего друга Коли интересную историю. Один раз он протестовал против сноса старого музея, и тогда пропала дочка бригадира, отвечающего за снос. Тогда тоже считалось, что она внутри здания, и взрыв конечно отменили. А потом папаша случайно увидел свою дочку в кафе в обществе Торина. Оказалось, что он ее очаровал настолько, что она тоже решила присоединиться к ОСПЕ и спасти музей, поэтому разыграла собственное похищение. Кстати, тот музей так и не снесли.

– То есть ты думаешь, что Марта может быть в безопасности у Николая. Хорошо, если так.

– Если я прав, то потом засажу их обоих на пятнадцать суток, чтобы не издевались над полицией, – пригрозил Рамзес. – Ладно, продолжай поиск, я потом еще позвоню. Пока.

Когда я закончил разговор, в комнату вошел Николай, таща в руках здоровенную пачку бумаги. Я сразу же бросился ему помогать. Вдвоем мы затащили пачку в билетную кассу.

– Спасибо, Сань, – вздохнул Коля, – еще немного, и я бы уронил.

Я отдышался и посмотрел, что нес. Это были плакаты, аналогичные тому, что висел на двери проекторной.

– Соня попросила ей помочь, развесить их по театру и по улицам. Ты не мог бы…?

– Нет! – отрезал я.

Торин уставился на меня, затем пожал плечами:

– Ладно, дело твое. А у меня новости. Я нашел троюродную сестру Геннадия Рыбченко, это его единственная родственница. И она сообщила, что не является наследницей. Но назвала адрес и телефон нотариальной конторы, где хранится завещание Рыбченко. Ты можешь туда позвонить и все выяснить?

– Без проблем, – ответил я. – Кстати, ты должен еще кое-что прояснить…

Я спросил его насчет той истории, связанной со сносом музея. Но Коля все отрицал:

– Знаешь, если бы с Мартой я поступил так же, я бы не стал скрывать это от тебя. Но, увы, я понятия не имею, где она. Последний раз я ее видел два года назад, когда мы расстались. А сейчас извини, мне нужно идти помогать Соне.

Николай взял где-то треть плакатов из пачки и ушел, а я принялся звонить в контору. Мне повезло. У нас оказались общие знакомые, поэтому нотариус согласился прислать мне копию завещания в виде слайда. К сожалению, прийти она могла не раньше завтрашнего дня. Я договорился, что курьер отдаст слайд мне или Николаю Торину.

Самое время было навестить Бориса. Когда я зашел в его гримерку, он с увлечением читал какую-то книгу. При звуке двери он тут же спрятал ее за спину:

– А, это ты, – вздохнул он. – Я испугался, думал, это Соня.

– А что, она запрещает тебе читать? – удивился я.

– Нет, просто это ее книга. Я зашел в Сонину гримерку, увидел книгу, взял ее посмотреть и увлекся. Очень интересно. Боюсь, Соня разозлится, когда узнает, что я брал без спроса ее вещи.

– Я ей не скажу, – успокоил я его. – Меня вот что интересует. Где ты нашел пропуск Марты?

– На балконе, – быстро ответил Багряный.

– Да, интересно, а мне почему-то кажется, что он был в подвале.

Это был откровенный блеф. В конце концов, следы побелки на пропуске мало о чем говорили. Мне просто не понравилось, с какой быстротой Борис ответил на мой вопрос, и захотелось его проверить. Я был уверен, что он будет настаивать на своем. Но Багряный вдруг застыл, его глаза забегали, и он нерешительно промямлил:

– А может, и в подвале.

– Что?! – я вытаращил глаза. – Ты не помнишь, балкон или подвал? Это же такие разные места!

Этот великий актер еще немного подумал, затем вздохнул и произнес:

– Ладно, я признаюсь. Я не находил этот пропуск. Его мне дала Соня. Она сказала, что я должен якобы найти этот пропуск, чтобы создать себе имидж героя на пресс-конференции.

– А она сама откуда его взяла?

– Сказала, что пропуск подбросили под дверь ее гримерки. Не знаю, правда ли это.

– Теперь мне просто не терпится поговорить с Соней, – сообщил я и полез в секретный проход, провожаемый растерянным взглядом Бориса.

Глава 7. Соня

Оказавшись в шкафу в гримерке Софьи, я услышал ее голос. Она явно разговаривала с кем-то по телефону:

– Да, ты представляешь, сколько денег я сегодня заработаю на пустом месте. А все благодаря правильно проведенной рекламной кампании! Скоро любая девушка в городе захочет оказаться на месте Марты ради того, чтобы ее спас сам великий Борис Багряный. Знаешь, это похищение очень мне помогло, я…

К сожалению, дослушать фразу мне не удалось. В шкафу было довольно пыльно, поэтому я внезапно чихнул. Соня тут же замолчала. Поняв, что больше ничего не узнаю, я вылез из шкафа, отряхнулся и, не обращая внимания на обалдевшую Софью, с достоинством покинул комнату.

В этот момент динамики сообщили голосом Георгия:

«Внимание! Пресс-конференция начнется через десять минут. Все желающие участвовать могут пройти в вестибюль театра. Там они смогут пообщаться со своим кумиром Борисом Багряным и его менеджером, а также узнать последние новости о похищении».

Я тоже решил заглянуть на эту пресс-конференцию, где я наивно рассчитывал получить новую информацию. Однако мои надежды были напрасны. Мероприятие представляло собой именно то, о чем говорила Соня: рекламу Бориса Багряного. Я не переставал возмущаться, как Соня могла так просто делать деньги на чужом несчастье. Через десять минут мне стало противно, и я ушел.

В любом случае, следовало воспользоваться ситуацией и обыскать комнаты. Начал я с Софьиной. Гримерка была не заперта, и ее сумка спокойно стояла на столе. Как неосторожно.

Для начала я заглянул в бумажник. Там, среди визитных карточек, обнаружился счет из цветочного магазина на похоронный венок с надписью «К чему плакать на похоронах, если отменить снос гораздо проще?». Значит, венок заказала Соня.

Дальше я вытащил цифровой фотоаппарат. Просматривая снимки на нем, я не верил своим глазам. На них были изображены: 1) пульт в проекторной, причем сфотографированный с пола, 2) сцена театра, 3) Марта, сидящая в клетке в незнакомой комнате, 4) саркофаг, стоящий в подвале, 5) пропуск Марты, лежащий на полу подвала рядом с саркофагом. Зачем Соне понадобилось хранить такие улики против себя? Я очень сомневался в том, что она нашла пропуск под дверью. И я понимал, что искать Марту надо либо через проекторную и сцену, либо через подвал.

Теперь меня интересовал КПК Сони. Он был защищен паролем, но я подобрал его без труда. В конце концов, я знал Гектарову очень хорошо. Больше всего меня заинтересовала папка «Входящие». Там лежало три письма: от Марты, Горы и из банка. Начал я, конечно, с Марты. Прочитав письмо, я убедился, что именно о нем мне говорила Марта. Это была просьба об интервью с Борисом Багряным. Отправлено это письмо было за два дня до похищения. Все совпадало.

Письмо из банка было не менее интересным. Софье Гектаровой в вежливой форме напоминалось, что она должна погасить долг банку в течение недели, иначе ее квартира будет опечатана. Я подумал, что деньги, которые Соня зарабатывает в данный момент, очень ей нужны. Хотя, конечно, это ее не оправдывало.

От третьего письма я не ждал никаких откровений. А напрасно. Нет, в самом письме не было ничего интересного. Гора приглашал Софью на выставку кошек. Составлено послание было в такой форме, что невозможно определить, это чисто дружеский жест или нечто большее. Но самое главное – фотография Горы, помещенная в конце письма. Я прекрасно знал этого человека. Позавчера утром он подслушивал наш с Мартой разговор в моем офисе, и он же, скорее всего, похитил из архива чертежи театра. Теперь даже если бы он подтвердил алиби Гектаровой, оно не стоило бы и ломаного гроша.

Итак, все улики против Гектаровой сложились в единое целое. Я понимал, что оставлять сумку ей нельзя, поэтому забрал с собой. Теперь нужно было найти в гримерке Бориса ту книгу, которую он, по его словам, взял почитать у Сони. Книга преспокойно валялась на диване. Называлась она «Геннадий Рыбченко – чародей или обманщик?». В книге разоблачались многие трюки великого фокусника. Написана она была через год после его смерти.