Мужская солидарность (сборник)

Прежде чем покинуть дом, он взял с собой из гардеробной костюм с рубашкой, галстук и, самое главное, туфли. Прихватив узел, он напоследок подошел к окровавленному телу Лианы. «Ты заслужила этот конец – сказал он, склонив над ней голову. – Ты разорвала мое сердце!»

На улице не было ни души. Подойдя к машине, он замазал грязью ее номера и, перед тем как сесть за руль, переоделся и переобулся. А те вещи и туфли, что он снял с себя, засунул в узел.

Было двенадцать часов ночи, и с божьей помощью Марат Альбертович рассчитывал рано утром быть уже в Иваново в своем номере гостиницы. Он завел мотор. Отъезжая с места, Марат Альбертович, к радости своей, отметил, что его дом был в поселке крайним – у самого леса – куда никто другой не заезжал и не заходил, а потому, решил он, за то время, что здесь стояла его машина, ее видеть никто не мог. Во всяком случае, он надеялся на это.

Марат Альбертович заехал в лес. Там он закопал узел. Продолжив движение, он молил Бога об одном – чтобы ни один автоинспектор не остановил его машину по пути в Иваново до самой его гостиницы. И если это получится у него, то он будет считать себя самым удачливым человеком на земле.

Марат Альбертович выехал на трассу, и первый пост ГИБДД, он успешно миновал, прячась за фурой. Он решил действовать так и в дальнейшем, перед каждым новым постом. Эта его тактика оправдала себя, поскольку он благополучно добрался до Иваново, а там и до гостиницы. Было шесть часов утра. Оставив машину в гараже, Марат Альбертович подошел к тому самому окну, через которое он покидал гостиницу – оно оставалось открытым, что вызвало у него облегченный вздох. Через это окно он и попал обратно в гостиницу, а потом и в свой номер, оставшись никем незамеченным – ни сотрудниками гостиницы, ни кем бы то ни было. Теперь он с уверенностью мог сказать себе, что он самый удачливый человек на земле. Изможденный нервной дорогой и бессонной ночью, он повалился на кровать.

Однако ему не удалось заснуть. В девять часов за ним пришла машина и он, так и не выспавшись, уехал на встречу. Ему казалось, что отныне он не заснет никогда.

Первая встреча прошла удачно, и через три часа он был в своем номере. Он с трудом выдержал эту встречу, ибо в своем состоянии рядом с собой не хотел никого видеть, а тем более, говорить. Марат Альбертович ждал, и ждать он хотел в одиночестве. А ждать ему еще долго – до самого вечера.

Марат Альбертович спустился в бар и выпил там водку. Побродил в сквере, допуская мысль о том, что эта его прогулка может оказаться последней, как впрочем, и все остальное доступное для свободного человека. И опять он вспомнил об удаче. Пока она была на его стороне. Но она такая подлая и непостоянная, может предать в любую минуту.

Марат Альбертович присел на лавочку. Поодаль от него на улице было много снующих туда – сюда людей, в основном мужчины. В городе невест – невест не осталось.

Мимо него прошла молодая женщина, которая, как показалось ему, была похожа на Лиану. А так ли это на самом деле, сказать трудно. Возможно, с недавнего времени ему часто будет так казаться.

При невольном упоминании Лианы, Марат Альбертович сжал скулы и покачал головой. Фактически, убив ее, он убил и самого себя. Убил все светлое, что было в нем. Ни что так не уничтожает человека, как разочарование и предательство.

У нее было все, чтобы жить нормальной человеческой жизнью, но натура распутницы лишила ее благоразумия, ибо только безумная могла рассчитывать на постоянство такого блудливого существования. Омерзительно грязная женщина получила по заслугам, заключил Марат Альбертович, чувствуя, что еще немного размышлений о ней, и он начнет жалеть о совершенном убийстве, чего делать ему совершенно не хотелось.

Марат Альбертович вернулся в номер, откуда позвонил на мобильник Лианы, а потом и на свой домашний телефон. Такие периодические звонки он проделывал до самого вечера. Наконец, около двадцати часов он позвонил своему двоюродному брату Семе – сделал то, что, собственно, и ждал весь день.

Поздоровавшись с ним, он взволнованным голосом сказал:

– Послушай, я в Иваново по делам. С обеда звоню Лиане, а она не отвечает. Я волнуюсь. Ты можешь заехать к нам домой, да посмотреть, не случилось что? Что-то не спокойно на душе. И позвони мне потом. Или Лиана пусть мне позвонит.

Сема пообещал немедля выполнить его просьбу. С этого момента – началось самое мучительное его ожидание.

Марат Альбертович исходил весь свой номер вдоль и поперек. Сема позвонил ему только через два часа.

– Марат, это я, – его голос дрожал. – Лиана… Произошло ужасное… Она убита.

– Что?! – закричал Марат Альбертович.

– Я уже и полицию вызвал, – сказал Сема все тем же дрожащим голосом. – Она сейчас здесь в твоем доме. Лиана не одна убита, с ней еще кое-кто.

– Кто?! Кто еще может быть?! Ее мать?!

– Молодой мужчина. И, по-моему, ее любовник. Она изменяла тебе, Марат.

– Ты что болтаешь?!

– Дело в том, что они оба голые. Так что ты не очень. На его месте мог быть ты. Тебе повезло, что ты уехал. Это ограбление, твой сейф пуст. Тут с тобой хотят поговорить. Я передаю телефон.

– Здравствуйте, – прозвучал в трубке голос незнакомца.

– Я сейчас ни с кем не хочу говорить! – закричал срывающимся голосом Марат Альбертович и дал «отбой».

Марат Альбертович довольно-таки убедительно сыграл роль человека, получившего страшное известие. В общем-то, это сыграть не столь сложно было, поскольку его долгое ожидание помогло ему: поначалу представить эти предлагаемые обстоятельства, а затем, и вжиться в них. Причем, за это время он искренне нервничал и не находил себе место и, можно сказать, все получилось у него само собой, без игры, а потому – без фальши.

Он продолжал вышагивать по номеру. Прошел час, когда раздался новый звонок – на его мобильнике высветился номер телефона Семы.

– Ты успокоился? – спросил его Сема.

– Да, – тяжело ответил Марат Альбертович.

– С тобой хочет поговорить капитан Фролов.

– Невтерпеж, да? Ну, передай ему трубку.

– Вы можете говорить? – спросил капитан.

– Да, – трагично ответил Марат Альбертович.

– Вам надлежит приехать и дать показания. Когда вы сможете приехать?

– Завтра я буду.

– В полдень сможете быть?

– Да.

– Приезжайте в двадцатое отделение. Вы знаете, где это?

– Знаю, бывал когда-то.

– Тогда до свидания. Да, двадцать первый кабинет.

«Ласково поет, – выронил Марат Альбертович. – Интересно бы знать, что ты там накопаешь?»

Он повалился на кровать, чувствуя себя выжатым лимоном.

Рано утром Марат Альбертович поедет домой, и что ему будет уготовлено там, он не знал. У него было лишь одно желание, чтобы все быстро закончилось – благополучно для него или нет, по большому счету ему было уже не важно. «Пропади все пропадом!» – сказал он, уткнувшись в подушку.

* * *

Марат Альбертович домой не заехал, а сразу же поехал в отделение полиции и к двенадцати часам был на месте. Он жаждал скорейшего финала, любого, каким бы он ни был для него.

В только что отремонтированном здании полиции было необыкновенно светло и чисто и, тем не менее, это не вызвало у Марата Альбертовича положительных эмоций. Это все равно, что прийти в морг, где так же светло и чисто. По ощущению, отметил он, не будет никакой разницы.

Он без труда нашел двадцать первый кабинет, где за столом сидел одетый в гражданскую одежду молодой человек, рыжий, худенький, с раскосыми глазками. В нем явно присутствовала кровь азиата.

Представившись, Марат Альбертович спросил:

– А вы капитан Фролов, если не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь, – ответил молодой человек.

Капитан предложил ему присесть и подождать, а сам торопливо вышел.

Через пару минут в кабинет вошел в форме полковника мужчина средних лет, высокий, крепкого телосложения. В глаза Марата Альбертовича бросились его мощные с вздувшимися венами руки, которые выглядели как кувалды. Он присел за стол вышедшего капитана.

– Добрый день, – сказал он, пристально вглядываясь в лицо Марата Альбертовича. – Меня зовут Олег Валерьянович, и я начальник полиции вашего района. Хочу лично на вас посмотреть.

– С чего бы это? – беспечно спросил Марат Альбертович, но внутри весь сжался – появление самого полковника не сулило ему ничего хорошего.

– У меня к вам вопрос: как вам удалось незаметно покинуть гостиницу, совершить убийство, и так же незаметно вернуться обратно?

Марат Альбертович опешил от такого начала. Неужели он где-то наследил?

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Какое убийство?! Я ни какую гостиницу не покидал, – ответил он, чувствуя, что его пробирает дрожь. И он боялся, что через минуту-другую ему не совладать с ней.

– Через окно, наверно, – продолжил полковник. – А дальше вам сопутствовала удача. Так бывает. Вас действительно никто не видел и вы не оставили никаких следов. Но вся беда для вас вот этой вещице. – Он достал маленькую кассету. – Ваша жена свои утехи со своим любовником записывала на видеокамеру, а вы не учли этого. На ней все видно: и сам половой акт вашей жены с любовником, и как вы ворвались, и как их убивали, и как потом инсценировали ограбление. Хотите посмотреть?

У Марата Альбертовича все внутри оборвалось. Эта дрянь, судя по тому, что выкамаривала со своим котом, вполне могла все это и записывать. И тогда в гостиной он видел эту видеокамеру, да не придал ей значение. А ведь она никогда не стояла там. Марат Альбертович опустил голову и весь как-то съежился. Мгновенье, и он не понял, как сорвался.

– Мне незачем еще раз смотреть на свою шлюху! – выкрикнул он и тут же осознал, что этим гневным порывом невольно признал свою виновность.

– Я так и думал, что вы не захотите заново это пережить, – улыбнулся полковник.

Привыкший находить выход из безысходных ситуаций, Марат Альбертович решил, как-то исправить свое безнадежное положение.

– Можно оформить это, как то, что я сам пришел с повинной? – спросил он для начала.

– Увы, нет, – ответил полковник.

– Значит, как говорится, получу срок на всю катушку? Может, все-таки можно что-то сделать? Я готов заплатить любые деньги. – Он посмотрел в глаза полковника, где увидел блеск самодовольства. – Скажите, сколько?

– Мне ваши деньги не нужны, – ответил он, постукивая друг о дружку кулаками. – Идите, вы и так свободны. И забудьте о вашей причастности к убийству.

Марат Альбертович подумал, что ослышался.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что вы свободны.

– В смысле? Пока свободен?

– Почему пока? Навсегда.

– Как так? – недоумевал он, решив, что этот здоровяк в мундире просто над ним издевается. – Это ваш черный юмор?

– Нет, это не юмор.

– Вы хотите сказать, что сейчас я могу встать и ехать домой?

– Да.

Марат Альбертович склонялся к тому, что есть какой-то подвох, который он никак не поймет. Он спросил:

– Может, объясните: почему вы это делаете?

– Из-за мужской солидарности, если хотите, – ответил полковник. – Я был на вашем месте и знаю, что испытывает мужчина, когда узнает, что его жена форменная шлюха.

Марат Альбертович отказывался ему верить, решив, что над ним продолжают издеваться неведомым ему способом: сейчас он встанет, чтобы уйти, а полковник ехидно рассмеется и велит кому-нибудь надеть на него наручники.

– Ну, что вы сидите? – со всей серьезностью произнес милицейский начальник. – Кстати, возьмите свою кассету. Она действительно с вашей видеокамеры. Но только там нет никакой записи. Я блефовал. Знаете, профессиональная болезнь. Доказать таким образом, когда нет улик, – дорогого стоит.

Должно быть, с ним не шутили. Пожалуй, он точно самый удачливый человек на земле. Однако подобная развязка не вмещалась в его голове. Одурманенный финалом, Марат Альбертович привстал и хотел что-то спросить у своего благодетеля, но не решился. Он опять присел и тут же встал. Наконец, он произнес:

– А скажите, вы, тоже свою…

– Что?

– Ну, того…

– Что того, убил? Нет, я не смог это сделать тогда, а хотел. Это сделали вы, наконец.

– В смысле? – совершенно не понял его Марат Альбертович.

– Вашу и в том числе свою лицемерную шлюху я хорошо знал. В прошлом Лиана была моей женой, – произнес полковник и, привстав, протянул на прощание ему руку.

Марат Альбертович плюхнулся на стул. Эта невероятная новость его буквально парализовала и он не смог пожать самую дорогую ему руку – руку кувалду, которую готов был и целовать.

Лучшая мелодрама

В просторной гостиной за большим столом сидела Анастасия Родионовна, уверенная в себе пожилая женщина и истинно благородным лицом. Постукивая по столу указательным пальцем, на котором красовался старинный брильянтовый перстень, она сверлила глазами своего единственного сына Алексея. Она, властная женщина, пользовалась у него непререкаемым авторитетом, и последние события стали для нее полной неожиданностью. Вернее, одно событие, никак не укладывающееся в ее голове. Первый раз в жизни ее сын, уже немолодой мужчина, которого она, можно сказать, держала до последнего дня в ежовых рукавицах, не хотел ее слушать. Его словно подменили.

Алексей сидел напротив нее и ел, опустив голову.

– Ты, почему не завтракаешь? – спросил он, не поднимая головы. Анастасия Родионовна картинно удивилась:

– Тебя это волнует?! Я ночами не сплю, а он спрашивает, почему я не ем.

– Напрасно, – вытирая губы салфеткой, сказал Алексей. Он откинулся на спинку стула. – Ты делаешь из мухи слона.

Надменно восседая, продолжая постукивать по столу, Анастасия Родионовна покачала головой:

– Сорок лет, финансовый воротила, и так облажаться!

Алексей улыбнулся.

– Мама, ты меня удивляешь. Раньше я не слышал от тебя таких слов.

– Скажи спасибо, что еще такие слова говорю.

– И что, по-твоему, как ты выразилась, «облажаться»?

– Ты сам прекрасно знаешь. Кстати, у нас всегда было принято сидеть за завтраком всем вместе.

– Света гладит мне рубашку, которую я хочу надеть.

– Показухой занимается. У нас есть домработница.

Алексей помрачнел.

– Я так не думаю. Это далеко не показуха. Просто ей приятно услужить любимому человеку.

– Не смеши меня, – усмехнулась она. – Ты сам-то веришь в то, что говоришь? За несколько дней и уже любимый. Впрочем, ты прав: любимому толстому кошельку можно и услужить.

– Опять двадцать пять, – тяжело вздохнул Алексей.

– А что ты думал? Привести в дом девчонку. Она тебе в дочери годится. Ничего, она еще поставит тебе рога с каким-нибудь молоденьким мачо. Я знаю этих провинциалок. И чем же она так окрутила тебя?

Алексей нервно схватил сигареты:

– Это ужас, какой-то!

– Не смей дома курить! – рявкнула она.

Алексей понуро подчинился.

– Я не понимаю, – сказал он, – почему у тебя такое предвзятое к ней отношение. Неужели ты не видишь, что она необыкновенная девочка.

– Ой, так уж и девочка! – насмешливо воскликнула она.

Алексей наградил свою мать осуждающим взглядом.

– Ты бы тише говорила, мама. Да, весело ты меня провожаешь в дорогу.

– А что же она не едет с тобой, с любимым? – с нескрываемой иронией отметила она.

– Ты же знаешь, у нее институт.

– Ах да, я забыла, она готовится в институт. Наконец-то, в двадцать лет.

Алексей насупился.

– Ты невыносима, мама. Вот поживешь с ней и уведешь, какая она.

– Ничего нового я для себя не увижу. Я не понимаю, есть такая девушка как Вероника, с хорошей семьи, сохнет по тебе. Она сохла по тебе еще тогда, когда ты не был богат.

– Опять Вероника, – протянул Алексей сморщившись. – Она действительно хорошая баба, но… Ох, что говорить.

– Да, говорить тут нечего.

– Кстати, замечу тебе. Поначалу Вероника тебе тоже не нравилась. Что скажешь на это? – Анастасия Родионовна не нашла слов для ответа. – Молчишь. Наверно, не следовало бы оставлять Свету с тобой на целую неделю.

– Не бойся, я ее не съем.

– Послушай, мам. Будь поласковей с ней, ведь она еще не отошла от горя. Сама понимаешь, похоронить мать – это не шутка.

– А ты не боишься похоронить свою мать?! – в гневе бросила Анастасия Родионовна.

– Оставь. – Алексей встал. – Ты меня не проводишь?

– Тебя есть, кому провожать, – сказала она как отрезала.

Алексей подошел к матери и поцеловал ее в лоб.

– Мне пора. Света проводит меня в аэропорт, а потом оттуда Николай отвезет ее в институт. Тебе сегодня машина нужна?

– Нет.

– Точно?

– Точно.

Алексей вышел из гостиной, а Анастасия Родионовна даже не посмотрела ему вслед.

Изысканно непроницаема, с ледяной холодностью в лице, она осталась неподвижно сидеть за столом. Она стала понимать, что по большому счету ее власть над сыном уже закончилась. Он женится на этой девчонке, как ни прискорбно ей было сие признавать. Но она не была бы Анастасией Родионовной, если бы оставила все как есть и не попыталась этому помешать.

Хлебнув глоток остывшего кофе, она резко встала и подошла к окну, которое смотрело в сад. Увидев, что водитель Николай разговаривает с двумя ее садовниками, она открыла окно.

– Может, делом займетесь! – крикнула она садовникам.

Садовники вмиг растворились в кустах, а Николай, мужчина в почтенном возрасте, виновато пожав плечами, показал ей жестом, что, дескать, он тут совсем не причем и не его это вина, что садовники решили потрепаться с ним языками.

Анастасия Родионовна перевела взгляд на фонтан и расположенную рядом с ним утопающую в зелени беседку – ее любимый уголок, где в погожие дни ей нравилось сидеть в уединении за чашкой чая и читать всякого рода мелодрамы. Уже в разгаре была весна, и стояли прекрасные солнечные дни, а она в сад так ни разу не вступила. Ее сын преподнес ей такой сюрприз, что она была не в себе, и ее великолепный цветущий сад стал ей немил. Она не могла смириться с тем, что очень скоро эта девчонка, нищенка, невесть откуда, станет полновластной хозяйкой этого дома. Да что там дома, всего богатства ее сына.

Видя, что Анастасия Родионовна продолжает стоять у окна, водитель Николай скрылся в машине, так, на всякий случай, чтобы не маячить перед хозяйкой, тем паче, когда она находилась не в духе.

Едва он уселся в автомобиль, из дому вышли Алексей и Светлана. Ему тут же пришлось выйти из автомобиля обратно, чтобы уложить чемодан хозяина в багажник. Пока он это делал, Света подбежала к фонтану и подставила свои ладони под струи воды. Щурясь от солнца, она улыбалась и что-то говорила себе под нос, а Алексей, стоя как вкопанный, не спускал с нее влюбленного взгляда. Собственного сына Анастасия Родионовна не узнавала. Она так тряхнула головой, будто происходящее у нее на глазах это не что иное, как кошмарный сон, от которого ей захотелось немедля избавиться.

Нежна, с личиком смиренного ребенка, Света была по-своему хороша, скрепя сердцем, уже не в первый раз отметила для себя Анастасия Родионовна. «Но так ли ты невинна, как и выглядишь? – задала она себе вопрос. – Но я узнаю, чем ты дышишь. Как мне не нравится, что ты всегда прячешь от меня глазки. Не уж-то ты такая скромница?»

Взирая на сына и на его влюбленные глаза, обращенные к своей юной избраннице, Анастасия Родионовна была уверена, что о своем отъезде он напрочь забыл. «Так и будет стоять, как истукан, пока я не потороплю его», – выронила она себе под нос.

– Ты опоздаешь на самолет, Ромео, – прошипела она ему, да так, чтобы ее услышала и Света.

Ее скрытый зловещий тон заставил Свету затрепетать и она, испытывая неловкость за то, что стала виною задержки, быстро прошмыгнула в машину. Алексей последовал за ней, махнув матери на прощанье рукой, этак небрежно, не взглянув в ее сторону.

Анастасия Родионовна, рассерженная на сына, отошла от окна и присела в кресло, запрокинув ноги на журнальный столик. Таким образом она сидела в кресле всегда.

Застыв с минуту в раздумье, она взяла мобильник и позвонила своему племяннику. Звали его Андреем. Это был молодой человек, сын ее младшей сестры, которого она считала красавцем, впрочем, так оно и было: высокий, стройный, обладатель веселой ироничной улыбкой и всегда одетый с иголочки, он с легкостью разбивал девичьи сердца. Анастасия Родионовна нежно любила его, хотя и относилась к нему, как к человеку очень несерьезному. Одним словом, сущий «сорванец», как она любила его называть.

– Здравствуй, дорогой, – сказала она в мобильник.

– Здравствуй, тетка, – весело ответил он.

– Чем занимаешься?

– Спортом.

– Наверняка постельным. Ты мне срочно нужен. Быстро ко мне.

– Лечу!

Бросив мобильник на столик, Анастасия Родионовна позвала домработницу Нину Петровну. Она была ворчлива, грубовата в словах, но душой и сердцем – добрейшим и безобидным человеком. Анастасия Родионовна всегда ладила с ней, и к этой уже достаточно пожилой женщине у нее не было никаких нареканий.

– Чего звали? – спросила она, войдя в гостиную.

– Нина, – сказала Анастасия Родионовна, – я хочу, чтобы ты недельку отдохнула.

– О, чего это я буду задницу отсиживать? Вот те на! – возмутилась Нина Петровна, положив руки на свои широкие бедра.

– Почему отсиживать? Проведай своих внуков. С ними не отсидишь.

– Уж не надоела я вам? Гоните что ли?

– Не говори глупости. Если бы я хотела это сделать, я бы так и сказала.

– Добро, так и быть, если желаете. Завтра и поеду.

– Сегодня. Так надо.

– Сегодня, так сегодня, – сказала Нина Петровна и, пробурчав что-то себе под нос, пошла прочь.

– Подожди, – крикнула ей вдогонку Анастасия Родионовна. – Куда поплелась? Деньги возьми. Отпуску – отпускные положены.

– Да зайду еще, – не обернувшись, буркнула она.

Исчезнув с глаз Анастасии Родионовны, она через секунду объявилась вновь.

– Не убивайтесь вы ради Бога, – забасила она. – Девка-то ладная, хорошая. А что молоденькая, так это хорошо. Родит вам здоровых внуков. А то, что получается…

– Нина! – не дав ей договорить, вскрикнула Анастасия Родионовна.

– Это не твое дело!

Нина Петровна махнула рукой и, в очередной раз пробурчав что-то себе под нос, исчезла. Но тут же вернулась обратно. Едва она хотела открыть рот, чтобы снова что-то проворчать, Анастасия Родионовна, опередив ее, сказала:

– Нина, иди, собирайся!

– Иду – иду, – недовольно произнесла она и, уходя, продолжила бурчать себе под нос.

До Анастасии Родионовны ее бурчание еще долго доносилось с кухни, куда она ушла, чтобы закончить там свои дела.

Андрей приехал очень быстро. У ворот он столкнулся с Ниной Петровной. Недолго думая, он решил подшутить над ней:

– Вы куда, теть Нин? На свиху спешите? Ай-яй-яй!

– Да, к своему хахалю бегу ненаглядному, – ответила она хохоча. – Уж больно соскучилась по нему.

– Ах вы, блудница! – бросил он. – Смотрите, при встрече с ним не задушите его в своих объятиях.

С лоском одетый, с сияющей улыбкой на лице, Андрей бесцеремонно вошел в гостиную к Анастасии Родионовне. Некая блудливость так и выпячивала из него и, казалось, зная о ней, он еще и кичился ею.

– Это ты, сорванец, – грустно улыбнулась Анастасия Родионовна. – Очень мобильно, очень.

– Еще бы, – произнес он усаживаясь. – Ведь любимая тетка позвала. Что за спешность?

– У меня к тебе дело, племяш. Хочу поручить тебе кое-что.

– Тетя Аня, – удивился Андрей, – вы же всегда говорили, что мне нельзя поручать никакого дела.

– Это дело как раз по твоей части. Уж я надеюсь, что с этим делом ты справишься как никто другой.

– Я слушаю, тетка моя, – играючи выпалил он.

– Хватит паясничать. – Она сложила руки на груди. – Ты знаешь новости?

– Какие? Надеюсь, хорошие.

– Очень. Твой братец решил жениться.

– Ха, так давно пора! – радостно воскликнул он.

– Пора-то, пора. Но на ком?! На девчонке!

– Ну, правильно. Не на мальчике же.

– Очень остроумно. Он решил жениться на невесть какой соплячке!

– Сколько же ей лет? – спросил Андрей.

– Двадцать. – Андрея брови поползли вверх. И она добавила: – Да-да, двадцать лет.

– Но хоть хороша собой?

– Какое это имеет значение. Не дурна, скажем так. В пол смотрит. Скромницу из себя строит.

– Может, так оно и есть.

– Жди! Вот ты и должен доказать, что она не та, за кого себя выдает.

– Я?! Каким образом? Что-то я не ловлю.

– Что тут не понятного? Не ловит он… Ты должен ее соблазнить.

– Как соблазнить? – поразился Андрей.

– Может, мне еще научить тебя как? Что-то я тебя не узнаю.

– Соблазнить-то для меня не проблема. Просто я имею в виду последствия.

Ничего себе, перейти дорогу брату.

– А ты не знал. Ты ее увидел, она тебе понравилась, и все дела.

– Это ясно. А если у меня не получится, и она выйдет за него? Как я буду выглядеть, когда пожалую на их свадьбу?

– Опять же, ты не знал – это, во-первых. Во-вторых, как это у тебя не получится?! И, наконец, в-третьих, так или иначе, свадьбы не будет! У тебя есть неделя. Алексей сегодня уехал и будет через неделю. До его приезда ты должен решить эту задачу. Я бы сказала, задачку.