Памяти не предав: Памяти не предав. И снова война. Время войны

Егор Карев лежал недалеко от входа, прикрытый корпусом бронетранспортера, и периодически одиночными выстрелами постреливал из автомата в сторону уж слишком ретивых стрелков.

Бой уже принимал затяжной характер, и в такой ситуации, как правило, побеждала более многочисленная и лучше обеспеченная боеприпасами сторона. В темноте ночи периодически ярко вспыхивали огоньки выстрелов, и по броне или в стены щелкали пули. По плотности огня можно было судить, что по души путешественников во времени собралось уже не меньше двух взводов. На некоторое время стрельба прекратилась, и из темноты сильный и властный голос потребовал сдаться, на что ему в ответ с морскими трехэтажными загибами ответил капитан-лейтенант Дунаев, который уже оправился после ранения и сумел уговорить Оргулова взять его с собой в Севастополь. Ну как же, настоящий моряк и пропустит такую возможность, тем более он неплохо знал город, в котором часто бывал, служа в ЭПРОНе.

К всеобщему удивлению, никто стрелять не стал, а в ответ ему в такой же форме ответил кто-то со стороны, причем не менее замысловато и виртуозно. Как ни странно, никто и не думал стрелять, все наслаждались вывертами единого и могучего языка, который мог так образно выразить полноту картины и палитру красок. Но, к сожалению, тот же властный голос оборвал намечающееся взаимопонимание моряков и в более грубой и бескомпромиссной форме потребовал сдаться.

Егор рассматривал через прицел ночного видения человека, отдающего приказы, и при необходимости легко мог бы его подстрелить, но не делал этого по той же причине, по которой они стреляли в штольнях травматическими патронами. Трудно убивать людей, еще труднее убивать своих, зная, что они ошибаются.

Тут в наушниках прошелестел голос Маркова, который с пулеметом охранял Оргулова.

– Бычок, на связь.

– На связи.

– Феникс зовет.

– Понял.

И в этом коротком ответе Егор услышал некоторую радость и энтузиазм Артемьева, обрадованного, что в трудную минуту Командир пришел в себя и сумеет надоумить Саньку на очередную пакость, которая вытащит всех из этой ловушки.

Он о чем-то шептался с Оргуловым, потом, приободренный, поднялся, подозвал к себе Маркова. Недолго ему что-то говорил, после чего проковылял к бронетранспортеру и прокричал:

– Эй, кто там что-то о сдаче кричал? Ты, мил человек, назовись сначала… А то вдруг ты нам не подходишь.

Егор осторожно поднялся и подошел к Артемьеву.

– Саша, ты чего?

– Да надо договариваться. Кажется, это простые армейцы, а те, кто нас пытался утрамбовать, вообще не местные и делали все на скорую руку и спонтанно. Это хорошо, но вот эти сильно разозлились и будут теперь валить нас по-серьезному. Сейчас в атаку, конечно, не пойдут, зато утром подгонят танк или пару пушек, раскатают, и тогда неизвестно – будут они вообще брать пленных или нет. БТР только от пуль и защитит, а если что серьезнее, то тут и останется только в штольни отступать, а там, как крыс, будут отлавливать и закидывать гранатами.

– Что делаем? Командир что-то придумал?

– Да что тут делать. Дунаев вон морячка зацепил, пусть дальше перекрикиваются, может, что и получится. А я попытаюсь поговорить с этим перцем, кто на нас наезжает, а вы на всякий случай готовьтесь, будем ночью прорываться к порталу. Собери все светошумовухи и подготовь бойцов для зачистки туннелей. Придется заложников брать…

Егор коротко кивнул и отошел в туннель, где стал готовить штурмовую группу, при этом в душе не появилось ни капли сомнения в правильности своих действий.

Глава 2

В бункере после ухода контактной группы во главе с Оргуловым жизнь шла своим чередом. В госпитале лечили раненых и боролись за жизнь полковника Черненко, от которого зависели дальнейшие отношения с украинскими властями. То, что в ближайшее время с этой стороны могут появиться серьезные проблемы – никто не сомневался. Работа в ангарах кипела – восстанавливали танки после прогулок по 41-му году, пытались отремонтировать БТРы и рыскали по окрестностям в поисках подбитой техники, где можно было бы демонтировать работоспособные узлы. Вокруг самих баз развертывали и модернизировали систему безопасности. К выжившей профессуре отправили небольшую группу для проведения переписи и организации постоянного поста охраны, учитывая наличие там огромной библиотеки, которую перед самым конфликтом вывезли из высших учебных заведений Симферополя. Но самым важным и ценным были, конечно, люди науки, а сохранением их жизней руководство новой военной группировки Симферополя во главе с майором Оргуловым озаботилось в первую очередь. Уже на следующий день к ним отправились врачи в сопровождении грузовика, забитого горючим, продуктами и чистой питьевой водой, давая понять таким образом, что они входят в зону жизненных интересов военных со всеми возможными привилегиями. Это сразу сказалось на ситуации с питанием, врачебным уходом и, главное, безопасностью. Но тут же до них было доведено, что в этой жизни ничего просто так не делается, а серьезные привилегии и помощь предполагают не меньшие обязанности. Поворчав для приличия, понимая, что у них нет другого выхода, люди науки согласились и внимательно выслушали требования военных. Представителей физического факультета привлекли к работам в области ремонта и адаптации имеющегося в наличии радиооборудования под конкретные задачи. Медиков нагрузили проработкой и адаптацией производства антибиотиков для технологического уровня 40-х годов прошлого века. Всех остальных убедительно попросили заняться обработкой научной исторической литературы о Великой Отечественной войне: воспоминаний, мемуаров, архивов, производить обязательное сканирование и распознавание книг и перевод их на электронные носители. Для обеспечения работы компьютеров, сканеров новое руководство выделило даже горючее, что говорило об особой важности задания.

Все малые и крупные группировки, анклавы и банды были извещены, что с нынешнего момента «яйцеголовых», как их называли на Базаре, трогать не рекомендуется, так как они находятся под непосредственной защитой новой группировки. После демонстративного разгрома сводной татарской банды с применением тяжелого вооружения: танков, гаубиц и минометов, с демонстративной зачисткой поселка, где базировалась одна из банд, всем стало ясно, во что может вылиться конфликт с новой группировкой. Тем более до многих стало доходить, что тут не все так просто, и совершаемые поступки новых хозяев города – всего лишь вершина айсберга. Нетрудно было составить простую логическую цепочку: чистые продукты, снабжение, новые люди, сбор технологической информации, поиски специалистов и их эвакуация в защищенные бункеры, взятие под охрану «яйцеголовых» с их библиотекой (а то, что там организовали пост охраны, быстро стало всем известно) – это часть некоего большого плана по сохранению и возрождению человеческой цивилизации. И вывод сделали сразу – выполняется определенное задание, которое никак не ставит грабеж как самоцель, тут что-то другое, и они жестко карают тех, кто становится у них на пути. Уже через пару дней множество мелких групп попытались через своих знакомых на Базаре прощупать возможные пути по сближению и узнать условия вхождения в эту группировку, а самые дальновидные в первую очередь стали интересоваться – чем они могут быть полезными майору Оргулову и его отряду.

В такой благоприятной обстановке капитан Васильев, временно отвечающий за военные вопросы, пока Командир был по ту сторону портала, активно создавал обширную сеть информаторов. В их задачу входило сообщать о новых людях, выявлять возможных наблюдателей со стороны украинских властей и их контакты, поиск остатков татарских бандформирований и турок, присутствие которых тоже не исключается. Сбор полной информации о всех группировках Крыма, местах базированиях, вооружении, численном составе. То же касалось Херсонской, Николаевской, Одесской областей.

Перед уходом Оргулова на ту сторону было проведено совещание на эту тему и выработан перечень мер для усиления режима безопасности. Строго запрещены одиночные перемещения, малочисленные команды, которые могут расцениваться как потенциальные «языки» для противника, в обязательном порядке снабжаются личными радиомаяками и обязательно отслеживаются при перемещениях между бункерами. Во всех трех убежищах дежурят маневренные группы на бронетранспортерах для немедленного реагирования при возникновении опасности. По городу на вероятных маршрутах движения расставляются сейсмоакустические датчики, по которым можно контролировать проход транспорта. Для усиления защиты основного бункера с порталами разворачивается разведывательно-сигнальная система «Реалия», к большому удивлению, найденная среди груза в машине, на которой в Крым прибыла специальная группа спецназа ВМС Украины во главе с Олегом Дегтяревым. Такие системы ни отечественного, ни зарубежного производства в руки Оргулова раньше не попадали, иначе можно было бы организовать систему безопасности более серьезно. Но поисковики, которых курировал Борисыч, натаскали демонтированных в частных домах видеокамер, инфракрасных барьеров, уличных пассивных и активных датчиков движения. Все это перебиралось, проверялось и интегрировалось в существующий комплекс охраны. Для проверки, перед самим отъездом, майор Дегтярев со своими бойцами попытался незаметно проникнуть на охраняемую территорию, но все три попытки были обнаружены, местоположение «нарушителей» определено и «накрыто» минометным огнем.

После ухода на ту сторону контактной группы портал периодически включался и прослушивался эфир и короткие доклады, которые фиксировало небольшое устройство, плод фантазии Борисыча и парочки его знакомых радиолюбителей. Но благодаря устройству удалось, не сжигая драгоценное топливо, узнать о стычке с немецкими диверсантами, встрече с советскими войсками и прибытии старшего офицера НКВД, ответственного за контакты с потомками. Это обнадеживало и вселяло надежду на более спокойное общение, без экстремальных ситуаций и ненужных боестолкновений с немцами. Исторической романтики хватило всем, особенно если посмотреть на количество погибших и раненых, побитую технику и огромный расход боеприпасов к современному оружию, которые и до этого были в большом дефиците.

Дежурство на центральном пульте проходило в штатном режиме: раз в час включался портал, и автоматика выдвигала штангу с антенной, с помощью которой происходил контакт с группой и снималась информация с записывающего устройства. Через камеры видеонаблюдения, установленные в помещениях, можно было контролировать пропускной режим и вовремя среагировать на появление незваных гостей. Для дублирования в зале с установкой установили несколько инфракрасных датчиков движения и подключили их к обычной охранной сигнализации, постановка в дежурный режим и снятие осуществлялись с центрального пульта. Поэтому когда предполагался просто запуск портала для контроля радиоэфира на той стороне, сигнализация, контролирующая зал с установкой, просто не отключалась.

Ситуация с возможностью захвата портала с той стороны рассматривалась, ожидалась, но не принималась всерьез – все прекрасно понимали, что залогом нормального сосуществования будет взаимовыгодное сотрудничество со Сталиным и его окружением, что и было достигнуто во время последнего посещения Оргуловым Москвы. Поэтому мониторы контролировались, но так, больше для порядка, нежели в первое время, когда от органов госбезопасности СССР ожидали необдуманных действий.

Светлана Оргулова, развалившись в органическом офисном кресле, которое муж купил домой еще в довоенное время, взглянула на электронные часы, висящие над пультом управления. До запуска системы оставалось пятнадцать минут, поэтому, включив систему звукового оповещения, коротко проговорила в стоящий на подставочке микрофон:

– Всем. Запуск «Установки-Два». Повторяю. Запуск «Установки-Два». Пятнадцатиминутная готовность. Группе силового обеспечения прибыть по штатному расписанию.

Активировав на ноутбуке программу видеонаблюдения, увидев, как трое вооруженных бойцов в шлемах с забралами, бронежилетах проследовали в коридорчик, примыкающий к комнате с установкой, она снова включила микрофон.

– Всем. Пятиминутная готовность. Блокировка дверей первого контура защиты…

Дальше одним кликом «мышки» запускалась программа, которая все остальное делала сама. От оператора требовалось только вставить два USBшных ключа, ввести три пароля.

Когда на той стороне уже должен был быть вечер, установка включилась буквально на несколько минут, но, к удивлению Светланы, которая была оператором, видеокамера, установленная на штанге, проработала буквально несколько секунд и сразу вышла из строя. В это же время система автоматически скачивала с внешнего записывающего устройства информацию, ее было немного, тут же автоматом запущенная программа-анализатор выдала звуковой сигнал и красным шрифтом выдала сообщение: «Получен сигнал бедствия первого уровня! Личный код м-р Оргулов».

Вчитавшись в надпись, она вскрикнула.

– Сережа!

Буквально через несколько секунд мерзко заверещала сирена сигнализации, показывая срабатывание шлейфа в зале со второй установкой перемещения во времени, настроенной как раз на окрестности Севастополя октября 1941 года.

Но она успела совладать с собой, все-таки тоже была офицером. Кинув взгляд на монитор, увидела, что в помещении второй установки находятся пять человек в маскировочных костюмах РККА, вооруженные автоматами. Помимо ее воли, руки сами стали выполнять заученные движения: правая ударила по кнопке аварийного выключения установки, левая тут же нажала соседнюю кнопку, включающую сирену по всему бункеру, и автоматом запускается система, сообщающая в другие бункера о попытке захвата.

Она на мгновение представила, что сейчас происходит в прошлом. Огромный заряд энергии, удерживающий волновую линзу, при аварийном отключении сбрасывался в прошлое, используя инертность временного канала. По предварительным подсчетам, на месте портала в 41-м году в случае экстренного отключения происходил выброс, по энергетике сопоставимый с взрывом нескольких сотен килограмм тротила.

Бункер немного тряхнуло, будто от легкого землетрясения. В коридорах ревели сирены, и все способные держать оружие, похватав пистолеты, бежали к шкафам, где хранились автоматы и пулеметы на случай захвата. Обычно эти шкафы были закрыты электронными замками, но при угрозе нападения все открывалось.

Камеры показывали, как люди в зале с установкой заметались, пытаясь найти выход, – там тоже выла сирена, она сейчас визжала не умолкая, показывая пришельцам, что они обнаружены.

Снова активировав систему оповещения, Светлана спокойно и внятно сообщила:

– Вниманию всех. Несанкционированное проникновение в зал с «Установкой-Два». Вниманию всех. Несанкционированное проникновение в зал с «Установкой-Два». Пять человек. Вооружены автоматическим оружием. Одеты в камуфляж Красной Армии. Повторяю. Пять человек. Вооружены автоматическим оружием. Одеты в камуфляж Красной Армии. Всем надеть опознавательные знаки.

По определенной команде все надевали специальные нашивки, хранящиеся в шкафах вместе с оружием, на которые были нанесены флюоресцентной краской опознавательные символы. В бункере зажигались специальные лампы, и в их свете всегда можно было определить кто свой, а кто чужой. Символы на этих знаках, так же как и коды доступа к установке, были секретными и после каждого учения по обеспечению безопасности в бункере менялись. Группа силового обеспечения получала такие нашивки при заступлении на дежурство. Сейчас это был крест, вписанный в круг.

Посматривая на экраны мониторов, Светлана с удовлетворением наблюдала, как коридоры заполняются вооруженными людьми, деловито перекрывающими коридоры, прочесывающими помещения и двигающимися в сторону прохода ко второй установке. Штурмовая группа приготовилась к бою, откинув специальные сварные металлические конструкции в виде щитов с бойницами, которые немедленно перекрыли неширокий коридор, превратив его в непроходимый рубеж для наступающих.

Светлана снова активировала систему оповещения, переключив вещание на зал с проникшими диверсантами.

– Вниманию проникших неустановленных лиц. Приказываю вам опустить оружие, стать на колени и положить руки на затылок, в противном случае вы будете уничтожены. Повторяю. Вниманию проникших неустановленных лиц. Приказываю вам опустить оружие, стать на колени и положить руки на затылок, в противном случае вы будете уничтожены.

Те, успев рассредоточиться по помещению, вертели головами, а услышав обращение, один из них дал несколько очередей из автомата по динамику под потолком.

Светлана, оценив уровень боевой подготовки, спокойно сказала:

– Ну что, сами напросились.

Тут на связь вышел командир штурмовой группы, к которой уже присоединились четыре человека. Сегодня дежурил Валера Бойко.

– База, что там гости?

– Огрызаются. Готовьтесь. По вашей команде я их светошумовыми накрою. Вроде как спецы из прошлого.

– Вас понял.

Пауза десять секунд. Потом снова в рации зашуршал голос Бойко:

– База, мы готовы.

– На счет пять.

– Вас понял.

– Пять. Четыре. Три. Два. Один. Контакт.

На ноутбуке уже была активирована оружейная программа, и, введя код, дождавшись подтверждения, она кликнула «мышкой». Из специальных ниш под ноги застывшим в углах комнаты боевикам из прошлого упали несколько светошумовых гранат. Но захватчики и тут не сплоховали: заученно попадали на пол, и некоторые из них попытались накрыть своими телами гранаты, защищая своих товарищей от возможных осколков. Грохот взрывов докатился даже до этой небольшой комнатки. Буквально через несколько секунд, откинув защитные металлические конструкции, в помещение зала ворвались штурмовики. Оглушенных и контуженых боевиков тут же скрутили и потащили в помещение, которое заменяло собой гауптвахту. Там их по одному раздели до нижнего белья, забрав всю одежду, после чего спешно прибежавшая Ольга бегло их осмотрела. У двоих были сильные ожоги груди, остальные получили контузии.

Стоящий тут же Коротков вгляделся в одного из них, рыжего, и удивленно сказал:

– А ведь я его знаю, это Яшка, он со мной учился. Да, точно Яшка Старцев. Что же это творится-то?

Он стоял и удивленно смотрел на стоящих людей. Бойко отжал тангенту радиостанции:

– База, тут одного Коротков опознал. Ну, в общем, ОСНАЗ НКВД это.

Тут же последовал ответ.

– Валера, вариант «Троянский конь». Ответственность беру на себя.

Бойко чуть сморщился и глубоко вздохнул.

– Вас понял, База.

Потом повернулся к Короткову:

– Сема, сдай оружие, пожалуйста.

Тот удивленно посмотрел на прапорщика, потом потерянно посмотрел на остальных.

– Ребята, вы чего?

– Перед самым нападением на базу был получен сигнал бедствия от Командира. Сам пойми. На базу нападают ваши же. Скажи, что нам делать? Стрелять вас никто не будет, вы свои, но временно изолировать – придется. Не обижайся, так надо. Вас проверят на детекторе лжи, потом отпустят. Ты, командир, понимать должен, во что все может вылиться, если мы сейчас ошибемся.

Коротков кивнул головой, соглашаясь со всем сказанным, позволил снять с себя разгрузку, отдал автомат и в сопровождении одного из бойцов Бойко молча поплелся в сторону отдельного крыла, где по плану «Троянский конь» должны были находиться изолированные люди из прошлого до окончания общей проверки. Когда он туда пришел, там уже находился военврач Гришин, капитан Строгов и еще пара человек из прошлого, оказавшиеся на данный момент в бункере.

Судя по вопросительным взглядам, они сами пока ничего не понимали. Строгов, увидев Короткова, дождался, когда закроется дверь, и вполголоса спросил:

– Сема, что случилось?

– Оргулов поехал на встречу. От него пришел сигнал бедствия. Что-то там пошло не так. После этого с той стороны сюда ворвались пять человек…

И кратко рассказал своему командиру обстоятельства попытки захвата бункера.

– …Ну вот один из них и оказался Яшка Старцев.

– Ты уверен?

– Да. Мы с ним полгода в одной казарме. Из наших он, точно из наших.

Строгов выругался и яростно потер лицо руками.

– Что ж они так, зачем? Они что, не понимают?

Коротков по-своему понял фразу.

– Да они сказали, что проверят, потом отпустят.

– Да я не про них. Что-то тут не так. Уж поверь мне.

– И что будем делать?

– Ждать. Расстреливать они нас не будут, не те люди, максимум просто отправят обратно и все…

А сам задумался о том, что не хочет возвращаться, и причина этого кроется в докторе Оле, которая его долго лечила и выхаживала.

В это же самое время к бункеру подъехали два танка и бронетранспортер с маневренной группой во главе с капитаном Васильевым. Он ворвался в бункер, через несколько постов прошел центр управления, где Светлана готовилась открывать портал в прошлое и для этого собирала силы. Несмотря на жесткие рамки процедуры «Троянский конь», которая предполагала возможность наличия в бункере людей из прошлого, имеющих возможное отношение к попытке захвата бункера, некоторые соратники майора Оргулова не подверглись аресту. Это были Вяткин, Воропаев, Малой и Миронов, воюющие с Командиром с самого Могилева и не раз уже подтверждавшие свою надежность. Ознакомившись с ситуацией, все мрачно сидели, ожидая принятия решения, но готовились к худшему. Вяткин, который в некоторой степени подружился с Борисычем, коротко сказал:

– Надо известить Панкова и посмотреть, что он ответит.

Васильев коротко прокомментировал:

– Тоже вариант.

– А если это не Сталин, и руководство НКВД вообще не при делах, ну не настолько они тупые, чтоб так рисковать?

– Возможно, что-то попытка захвата какая-то слабенькая, не впечатляет. Больше похоже на инициативу какого-нибудь высокопоставленного придурка, который не совсем в курсе дела.

В помещении находился и старший лейтенант Ковальчук, еще не отошедший от ранения, но уже вполне передвигающийся по бункеру, и, чтоб не лежать без дела, он буквально приполз на это совещание и тут подал голос:

– А если это попытка дискредитировать советское руководство, и в ближайшее время нам будет сделано интересное предложение со стороны, допустим, англичан или американцев, а может, даже и немцев?

– Тоже интересная теория, это значит, кто-то в курсе всего и смог организовать такую многоходовку. Плохо верится. Но как рабочую гипотезу можно принять.

– Что тогда делаем?

– В первую очередь переключаемся на другую точку выхода и пытаемся связаться с Борисычем. Если он не отвечает – ультиматум Москве, а там что-нибудь придумаем. Ну, допустим, попытаемся связаться с тем же Канарисом.

– Фу. Нет, только не с немцами. Пока их на Курской дуге не раскатали, разговаривать с ними бессмысленно.

– Ну тогда давайте пока с Борисычем свяжемся, потом будем принимать решение и заодно пообщаемся с пленными, интересно, что они нам расскажут.

Пока Васильев занялся пленными, Светлана стала перенастраивать установку на другую точку, но это ей не удавалось. После экстренного сброса энергии волновая линза не фокусировалась, и система, не войдя в резонанс, перегревалась и отключалась. Эта новость никого не радовала, поэтому пришлось активировать первую установку и попытаться с помощью нее связаться с Москвой.

Только через час это удалось, и, выйдя все в той же точке под Борисполем, на ту сторону осторожно вытащили штангу с антенной и видеокамерой. Многочисленная охрана уже была наготове и в случае любой неприятности могла быстро устранить угрозу.

К всеобщему удивлению, включив радиомодем, подключенный к радиопередатчику, практически без проблем связались с Кристиной, которая сегодня дежурила за компьютером.

База: Кристина, привет. Где отец?

Кристина: Он в Москве. Повез компьютер, принтер.

База: У вас все тихо?

Кристина: Да, вроде все нормально.

Стоящие за спиной Светланы люди читали с экрана диалог и советовали, что еще спросить. Тут подал голос снова Ковальчук:

– А если это не Кристина? А кто-то еще?

– Ну, давайте спросим у нее что-то такое, что могла знать только она.

База: Кристина, напомни, на какой машине ездил твой отец?

Кристина: Хм… Это когда? У нас вроде «шишига» была.

База: Нет, до войны. Кажется, черный «Амулет».

Кристина: Да нет, у него был белый «Фольксваген Кедди». А вам зачем?

Потом была пауза.

Кристина: Вы меня проверяете?

База: Да. Есть основания. Сегодня на базу напал ОСНАЗ НКВД с той стороны. Командир с группой попали в засаду. Что с ними, не знаем. Одна установка выведена из строя. Попробуй связаться с Берией. Только сейчас, иначе мы отключаем портал. Логи сотри, это очень важно для нас всех.

Кристина: Ахренеть!!!!!!!!!

База: Жду информации через час. Если не получится, работай по плану «Наутилус».

Кристина: Поняла. Работаю.