Убийцы Мидаса

* * *

Лео поехал в полицейское управление на метро и прибыл в половине пятого. Вошел в лифт, нажал на кнопку третьего этажа. Настроение у него было прекрасное, он улыбался и насвистывал мелодию из «Севильского цирюльника».

Ван-Ин сидел в своем кабинете за столом и нервно курил. Он послал полученные в больнице копии паспорта Фиддла и фотографии «Мадонны Брюгге» в Федеральное управление уголовной полиции Германии. Ответ должен был прийти по факсу, но он задерживался, и беспокойство комиссара росло с каждой минутой. Он терпеть не мог ожидания и вынужденного бездействия.

Версавел включил термостат на полную мощность и открыл окно. Из-за табачного дыма в кабинете нечем было дышать. Даже неприхотливый фикус был уже на последнем издыхании. Он пожелтел от табачного дыма, и каждый час от него отпадало по листочку.

– Надеюсь, что я пришел вовремя и никому не помешал? – спросил Лео. Это был чисто риторический вопрос, он прекрасно знал, что его с нетерпением ждут.

Лео мялся в дверном проеме, сжимая под мышкой пухлый конверт. Так и не дождавшись ответа, Лео вошел в кабинет.

– Закрой дверь, Лео, – не глядя на него, проговорил Ван-Ин.

– Прости, комиссар. Не знал, что у тебя аллергия на свежий воздух. – Лео сел на стул у окна и протянул конверт Версавелу. – Герр Фиддл на этом фото выглядит неважно, но его здесь вполне можно узнать, несмотря на то что голова у него вся в бинтах.

Версавел принялся сравнивать его с паспортным фото Фиддла.

– Это точно один и тот же человек? – с сомнением глядя на Лео, спросил сержант.

– Этому фото больше тридцати лет, – объяснил Лео.

– Покажи, – попросил Ван-Ин, затушил сигарету и потянулся к конверту.

Фиддл выглядел совершенно изможденным. Нос его заострился, а густые брови были белее повязки у него на голове.

– Нужно учитывать сложившиеся обстоятельства. Любой выглядел бы плохо на его месте, – задумчиво проговорил Ван-Ин и помахал в воздухе факсом, который он получил от доктора Арентса полчаса назад. – В крови Фиддла было обнаружено 2,8 промилле алкоголя. Неудивительно, что он выглядит так, словно вернулся с того света.

– Значит, вот как ты должен выглядеть после шести кружек «Дювеля», – со смехом проговорил Лео. – А твоему паспортному фото не больше пяти лет.

Версавел не стал вмешиваться в их перепалку. Он включил свой компьютер и открыл папку под названием «Фиддл». Экран зловеще блеснул. Версавел с тоской подумал о тех счастливых временах, когда он работал на своей старой печатной машинке.

По ночам в Брюгге кипела бурная жизнь. В этом городе было множество баров с сомнительной репутацией. По версии Ван-Ина, немец провел всю ночь в одном из них перед тем, как неизвестный проломил ему голову на Блайнд-Эзел-стрит. Когда же комиссар узнал, что в крови Фиддла было обнаружено 2,8 промилле алкоголя, то он еще больше укрепился в своей версии. Поэтому сегодня вечером комиссар собирался обойти окрестные бары и показать барменам и посетителям фото немца, в надежде, что кто-нибудь из них его узнает. Но Ван-Ину не хотелось бродить по городу в холодный зимний вечер, и он надеялся, что Версавелу удастся узнать, в каком отеле остановился немец. Тогда он мог бы допросить служащих этого отеля завтра утром.

Однако поиски Версавела не увенчались успехом. В половине восьмого Ван-Ин и Лео Ванмаэль вышли из кабинета, оставив Версавела наедине с его не оправдавшей надежд чудо-техникой.

– Вызови меня, если что-нибудь узнаешь, Версавел, – сказал Ван-Ин, закрывая за собой дверь.

Настроение его улучшилось. Вооруженные фото Фиддла, Ван-Ин и Лео отправились в сторону Яичного рынка. Большинство барменов и владельцев баров знали Ван-Ина и с радостью сотрудничали с ним. Хотя, возможно, их радость была не совсем искренней. Но никто из них: ни официанты, ни бармены, ни завсегдатаи баров – никогда в жизни не видели Фиддла.

Почти в каждом баре они выпивали по бокалу «Дювеля». В полвторого ночи Лео и Ван-Ин заказали шестой по счету «Дювель» в круглосуточном баре, расположенном на Кран-сквер. Бар был переполнен, и оглушительно гремел тяжелый рок. Из-за всего этого шума разговаривать было практически невозможно.

Лео заказал себе двойной сэндвич. Ван-Ин допил свой «Дювель» и попросил принести кофе.

– Мне кажется, ты не отказался бы от второй порции «Дювеля», но боишься потерять лицо, – невнятно, с набитым ртом, проговорил Лео.

Ван-Ин предпочел промолчать и сделал глоток кофе, который показался комиссару слишком горячим и горьким.

– Ты сейчас похож на Иисуса Христа, которому предложили губку, пропитанную не водой, а уксусом, – насмешливо глядя на него, сказал Лео.

– Кто бы говорил! Вспомни, как ты сам выглядел вчера, – невозмутимо парировал комиссар. – Ты так напился, что был не в состоянии самостоятельно передвигаться. И при этом не прочь был продолжить веселье.

– Очень остроумно, Ван-Ин, – сдержанно ответил Лео. – Правда, ты забыл об одной детали: ты заснул рядом со мной и проспал до третьих петухов.

Ван-Ин посмотрел на часы.

– О боже! Уже половина второго! – воскликнул он.

– И что? Ты устал, мой бедный друг? Тебе пора в постельку?

– Пошел к черту! – огрызнулся Ван-Ин. – Заканчивай поскорее со своим сэндвичем. У меня появилась идея. Давай выпьем виски с колой в «Итальянской вилле». Я угощаю.

– Ты угощаешь? Что ж, это очень щедро с твоей стороны, – насмешливо улыбаясь, проговорил Лео. – Все в нашем отделе знают, что в «Итальянской вилле» тебе отпускают напитки бесплатно.

– Мало ли что говорят, – проворчал Ван-Ин. – Пойдем, если не хочешь, чтобы тебя стошнило этим чертовым пойлом, которое здесь продают.

Лео пожал плечами и вновь принялся за свой сэндвич.

– Ну, посмотрим, правду говорят или нет, когда официанты в «Итальянской вилле» принесут нам счет, – насмешливо заметил Лео.

С всклокоченными волосами, с помятым лицом Ван-Ин напоминал спившегося бродягу, но охранник «Итальянской виллы» встретил его дружелюбной улыбкой. У входа стояла влюбленная парочка – оба американцы. Он был одет в дорогой фирменный костюм «Ливайс», а она – в не менее шикарный «Найк». Они проводили Ван-Ина и Лео удивленным взглядом. Охранник Джин-Люк, все так же дружелюбно улыбаясь, жестом пригласил полицейских войти.

В этот поздний час в «Итальянской вилле» кипела бурная жизнь. После полуночи в этом баре всегда было полно народу. Знойные красотки лихо танцевали на танцполе под оглушительно громкую музыку. В свете лазерных лучей они выглядели юными и невероятно соблазнительными. Их пышные груди сексуально колыхались под прозрачными топиками, а мини-юбки не скрывали практически ничего от жадных взглядов посетителей. Но Ван-Ин прекрасно знал, что большинству из них за тридцать, и многие из них успели побывать замужем не один раз. Ван-Ин знал также, что любая из них согласится провести с мужчиной ночь за весьма умеренную плату.

– Привет, Марио, – поздоровался Ван-Ин.

В баре было так шумно, что Марио не услышал приветствия комиссара, но зато смог прочитать его слова по губам, помахал ему рукой и жестом фокусника достал из-под стойки два бокала. Он наклонился к посетителю, мужчине лет сорока, и что-то прокричал. Из-за оглушительного шума Ван-Ин и Лео не услышали ни слова. Яппи же взял свою подружку под руку, и они направились к выходу. Таким образом два табурета освободились, и полицейские смогли сесть.

Ван-Ин жестом поблагодарил Марио и тяжело опустился на табурет. Он смертельно устал. Ноги его нестерпимо болели, голова кружилась.

Марио наполнил бокалы до краев.

– Думаю, этого вам хватит, комиссар. Кстати, вам повезло, – сказал Марио, понизив голос. – Вероника сегодня здесь. Не хотите ли, чтобы я ее позвал?

Лео с неодобрением посмотрел на Ван-Ина, он понял, что пьянство – не единственный грех комиссара.

– Нет, не нужно, – недовольно взглянув на Марио, проговорил Ван-Ин. – Сегодня не до того. Мы здесь по делу.

Марио поморщился и настороженно посмотрел на комиссара.

– Надеюсь, ничего серьезного? – спросил он.

Ван-Ин вынул из кармана фотографию Фиддла и показал ее Марио.

– Вы узнаете этого человека? – спросил он. – Он был в вашем баре?

Задавая этот вопрос, комиссар не отрываясь смотрел бармену в глаза. Он знал, что даже закоренелые лжецы могут выдать себя неосторожным жестом, неконтролируемой мимикой. Некоторые быстро отводят взгляд, другие слишком путано отвечают на вопросы.

– Минутку. – Марио с трудом удавалось перекричать невыносимый шум. – Это… Нет, я не знаю этого человека. Простите. Я попробую найти Жака и спросить, может, он его видел. Подождите секундочку, я сейчас вернусь.

Марио исчез, совершенно забыв про придурковатого посетителя, который уже две минуты безуспешно требовал, чтобы ему подали новую порцию коктейля «Маргарита».

– Бинго! – прокричал Лео, как только Марио исчез. – Обратите внимание, Жак сидит вон там. – Он указал на столик рядом с танцполом. – А наш парень пошел совсем в другом направлении.

Ван-Ин не до конца понял, что сказал ему Лео. Смесь «Дювеля» и виски ударила ему в голову. Его жутко тошнило.

– Меня всегда удивляла одна вещь, – проговорил Лео. – Почему верный адрес оказывается, как правило, самым последним? И почему нужный документ всегда оказывается на самом дне, погребенный под кучей бумаг?

Ван-Ин кивнул, хотя и не расслышал, что сказал ему Лео. Голова его кружилась, а в ушах звенело. Вдобавок в баре стоял невообразимый шум.

– Я уже давно пришел к такому заключению. И хочу назвать его «феномен Ванмаэля», – продолжал разглагольствовать Лео.

Ван-Ин опять ничего не услышал, но на всякий случай кивнул.

Минут через пять вернулся Марио вместе с Патриком по прозвищу Жиголо. Это был худощавый и загорелый мужчина лет сорока. Уже шесть лет он управлял «Итальянской виллой» и знал толк в своем деле. В силу профессии ему часто приходилось сталкиваться с полицией. Патрик разделял полицейских на два типа. Первые просто честно делали свою работу, а вторых легко можно было подкупить. Но комиссар Ван-Ин был исключением из правил: он не принадлежал ни к одному из этих двух типов. И Жиголо часто помогал ему.

– Добрый вечер, Ван-Ин, – поздоровался он и дружески пожал комиссару руку. При этом движении дорогой золотой браслет у него на руке звякнул.

Ван-Ин кончиком пальца постучал себя по уху. Жиголо сразу понял, что тот имеет в виду.

– Пойдемте в мой кабинет, – сказал Патрик. – Там не так шумно, и мы спокойно сможем поговорить. – И Жиголо со значением кивнул.

Лео так и не понял, что он хотел этим сказать. Весь бар сотрясался от топота танцующих ног и оглушительной музыки. Многие были изрядно пьяны, и ноги плохо слушались их.

Ван-Ин прекрасно знал, где находится кабинет Жиголо. Он бывал там неоднократно. Вскоре они дошли до двери с шумопоглощающим покрытием и очутились в кабинете Жиголо. Его кабинет чем-то напоминал греческий храм. Сходство усиливали коринфские колонны. В кабинете стояло несколько вычурных мягких диванчиков, вызывающих нескромные ассоциации. В углу был устроен белый мраморный фонтан. В ультрафиолетовом свете мрамор казался голубоватым. По углам стояло несколько безвкусных ваз и копия знаменитой статуи Венеры Милосской.

– Чем я могу помочь вам, комиссар? – спросил Жиголо и развалился на одном из своих диванчиков.

Ван-Ин последовал его примеру, а Лео устроился на стуле. В эту минуту он чем-то напоминал эльфа. Его короткие ножки не доставали до пола. Он не отрываясь смотрел на мозаичный пол. Выражение лица Лео было хмурым и недовольным.

– Я ищу одного мужчину, – заплетающимся языком проговорил Ван-Ин.

Жиголо сразу понял, что комиссар изрядно пьян.

– Мужчину? Это что-то новенькое, – со смехом заметил он. – Обычно вы ищете женщин.

– Нет, на этот раз мне нужен этот мужчина, – сказал комиссар, вынул из конверта фотографии Фиддла и протянул их Ванмаэлю. Комиссару трудно было самому удержать снимки. Лео тяжело вздохнул, но делать было нечего, и он стал показывать Жиголо фото. Хотя больше всего на свете Лео хотелось заехать этому проходимцу в челюсть. Он терпеть не мог подобных типов.

– Почему вы думаете, что я знаком с этим пожилым джентльменом? – внимательно изучив фотографии, спросил Жиголо.

– Сосредоточьтесь. Это очень важно, – настойчиво проговорил Ван-Ин. – Поверьте мне, это действительно так. Если кто-нибудь в вашем баре узнает его, то я обещаю…

Комиссар не успел договорить, так как его одолел сильный приступ кашля. Лео вскочил со стула, подбежал к комиссару и помог ему встать. В эту минуту Ван-Ин представлял собой жалкое зрелище.

– Я бы с радостью помог вам, друг мой, – всем своим видом выражая готовность, заговорил Жиголо. – Но я несколько часов назад вернулся с Ямайки. И даже если бы я вчера был здесь…

Ван-Ин наконец прокашлялся и присел на краешек диванчика.

– Боже мой, – хриплым голосом сказал он. – Я и не думал, что вы сможете его узнать. Я хотел попросить у вас разрешения поговорить с вашими работниками. Марио, кажется, не знает этого человека. Но, возможно, Жак мог бы его узнать.

Жиголо налил себе виски и выпил его одним глотком, как истинный американец.

– Послушайте, комиссар, – заметил Жиголо, допив свой виски. – Сейчас в баре слишком много народу, вы и сами это видели. Мои работники очень заняты. Может быть, вы оставите мне это фото, и я покажу его всем после закрытия бара?

– Очень любезно с вашей стороны, Патрик, – проговорил Ван-Ин.

Лео смотрел на Ван-Ина и Жиголо с всевозрастающим удивлением. Он не мог понять, почему комиссар позволяет этому проходимцу разговаривать с собой в таком тоне. В раздражении он отхлебнул виски из своего стакана. Вкус его напоминал микстуру от кашля.

Жиголо кивнул. При этом движении его кулон на золотой цепочке в виде дельфина качнулся и зазвенел.

– Если бы здесь была Вероника… – заплетающимся языком начал Ван-Ин. – Она ведь здесь, не так ли?

– Нет, сегодня ее как раз нет, – солгал Жиголо.

– А когда она здесь появится? – Ван-Ин потянулся к своему стакану с виски. Руки его дрожали.

Лео ткнул его под ребро. Они с Ван-Ином были знакомы больше двадцати лет, и Лео больно и горько было видеть своего друга в таком состоянии.

– Она придет в среду вечером, – зевнув, сказал Жиголо. – Я попрошу ее дождаться вашего прихода. Идет?

Внезапно Ван-Ина вырвало, и он в изнеможении упал на диванчик. Голова у него кружилась, левую ногу свело судорогой.

– Нам пора идти, комиссар. – Лео подошел к Ван-Ину и потряс его за плечо. – Вставай.

Жиголо кивнул и тоже подошел к комиссару.

– Да, комиссар действительно выглядит неважно, – сказал Жиголо. – Он сегодня что-нибудь ел? Или только пил?

– Ему нужно выйти на свежий воздух, – отрезал Лео, даже не взглянув в сторону Патрика. – Дай мне руку, дружище.

Лео и Жиголо помогли комиссару подняться на ноги и повели к выходу. Ван-Ин был настолько пьян, что даже не стал сопротивляться. Путь к выходу из кабинета, казалось, продлился целую вечность. Ван-Ин шел пошатываясь, словно канатоходец. В эту минуту он напоминал отравленного таракана. Сейчас ему хотелось только одного: лечь на один из этих диванчиков и уснуть.

Вскоре они вышли в переполненный народом зал. Они продирались сквозь толпу не менее пяти минут. У выхода к ним подскочил Жак. Жиголо тут же куда-то исчез.

– Удачи вам, джентльмены, – не скрывая насмешки, проговорил, по обыкновению, бледный, похожий на призрака официант.

Лео и Ван-Ин вышли из бара. Ноги комиссара тут же подогнулись, и он рухнул на снег. Он сидел, привалившись к стене бара. Взгляд его был совершенно бессмысленным.

– Ты в своем уме? – проворчал Лео. – Ты что, хочешь замерзнуть насмерть? Давай вставай! Ну же, поднимайся!

Ван-Ин ничего ему на это не ответил, ладонью зачерпнул снег и принялся растирать им лицо.

– Не думай, что я стану тебе сочувствовать, – сердито проговорил Лео. – Ты сам во всем виноват. Это надо же было так надраться!

– Проклятье, – дрожа от холода, с трудом ворочая языком, проговорил комиссар. – Эти негодяи явно что-то подмешали в мой напиток.

– Конечно, – саркастически хмыкнул Лео. – Они подмешали в твою колу виски, как ты и просил.

Ван-Ина опять начало рвать. Как только приступ прошел, он снял с себя пиджак и рубашку и принялся посыпать свою грудь снегом, словно ребенок, играющий на пляже с песком.

– С вами все в порядке? – с любопытством глядя на комиссара, спросил какой-то хорошо одетый мужчина, в эту минуту проходящий мимо. – Может быть, вызвать вам скорую помощь?

– Не лезьте не в свое дело, – огрызнулся Лео. – Ступайте, куда шли.

– Мне кажется, вашему другу совсем плохо, и врач бы ему не помешал, – продолжал настаивать незнакомец. Он пропустил грубость Лео мимо ушей и разговаривал все так же вежливо.

Лео Ванмаэль обладал спокойным и незлобивым нравом. Он всегда старался избегать конфликтов, но выпитый «Дювель» разбудил в нем мистера Хайда.

– Он принимает наркотики? Или, может быть, допинг? – как ни в чем не бывало продолжал мужчина, озабоченно глядя на поникшую фигуру комиссара. – Такие времена пошли, не так ли? А он не похож на цыпленка. Вы смотрите на всех этих молодых, накачанных парней, которых целыми днями показывают по телевизору, и хотите быть такими же, как они. Но, поверьте, все, что они показывают, всего лишь…

– Послушай, приятель, – откашлявшись, проговорил Лео. – Если ты не прекратишь нести всю эту чушь и немедленно не уберешься отсюда, я арестую тебя за возмущение спокойствия. – С этими словами он вынул из кармана удостоверение криминальной полиции.

Угроза произвела на незнакомца должное впечатление.

Добрый самаритянин, даже не взглянув на удостоверение, бросился бежать, словно спринтер.

Лео Ванмаэль посмотрел на свое удостоверение и усмехнулся. По ошибке он достал из кармана не удостоверение криминальной полиции, а дисконтную карту.

Глава 4

На следующее утро Ван-Ин проснулся совершенно разбитым. Язык его распух, в глаза словно песку насыпали. Горло саднило, и комиссару было больно глотать, ему не помог даже двадцатиминутный душ. Кости все так же ломило, голова раскалывалась. Ван-Ину казалось, что суставы его скрипят, словно лопасти несмазанного механизма, грудь нестерпимо болела, было трудно дышать. У него было такое ощущение, что он всю ночь проспал с двадцатипудовой глыбой на груди. Ван-Ин осторожно ощупал грудь и чуть не потерял сознание от боли.

Он посмотрел на свое отражение в зеркале: лицо было серым, как у призрака. К счастью, перед глазами у Ван-Ина был туман и он не заметил жировые складки, наметившиеся на животе.

Кофе показался комиссару невкусным, словно подогретая разбавленная нефть. Комиссар закурил и тут же закашлялся.

«Уже ничто не способно испортить мне настроение, – мрачно подумал он, – поскольку день и без того выдался на редкость паршивым».

Вздохнув, Ван-Ин поплелся к почтовому ящику. Там лежал какой-то конверт. Письмо было из банка. Не самое лучшее начало дня. Он прошел на кухню и налил себе вторую чашку кофе. На этот раз кофе показался ему вкуснее.

Он закурил и открыл конверт.

– Курение вызывает рак? Какие глупости, – пробормотал он.

Целых два дня он приходил в себя после извещения из налоговой полиции. Но даже оно не шло ни в какое сравнение с этим письмом.

«О, Иисус Гельмут Христос! – подумал он. – Это конец».

Ван-Ин задумался. И, как всегда в такие минуты, принялся делать несколько дел одновременно. Это помогало ему сосредоточиться. Комиссар выключил кофеварку и проверил воротничок рубашки, которую он вчера непредусмотрительно бросил прямо на кухонный стол. Кофе вызвал целую бурю у него в животе, и Ван-Ин еще раз перечитал письмо, сидя на унитазе.

«Нужно решить это сегодня. Откладывать это дело на завтра ни в коем случае нельзя, – подумал он. – Я покажу этим белым воротничкам, из какого теста сделан комиссар Ван-Ин».

Как и следовало ожидать, воротничок рубашки был грязным и засаленным, но комиссар решил ее надеть. Выбора у него не было, все остальные рубашки уже отдыхали в корзине для грязного белья. Он протер подмышки лосьоном после бритья, чтобы перебить запах пота, и застегнул рубашку. Лучший костюм Ван-Ина был летним, но зато выглядел прилично, поэтому выбор пал на него.

Управление банка находилось в пяти минутах ходьбы от дома, в котором жил комиссар. Старинные кованые ворота XV века закрылись за спиной Ван-Ина, и, выйдя на улицу, он сразу же начал дрожать от холода. Он не надел зимнее пальто, поскольку оно плохо сочеталось с его летним костюмом, и теперь ему было нестерпимо холодно.

К счастью, день был солнечным, и в своем летнем костюме Ван-Ин выглядел не так уж и нелепо. Но тем не менее он не решился идти по многолюдной Синт-Якоб-стрит и отправился обходным путем.

Банк располагался в удивительно красивом здании средневековой ратуши, которая была отреставрирована три года назад. Но внутри это прекрасное старинное здание являло собой всего лишь современный офис заурядного банка. Больше всего банк напоминал бомбоубежище. Автоматические двери бесшумно распахнулись, приглашая Ван-Ина войти. Но, как только комиссар оказался внутри, его охватили тоска и скука. Однако клерки, должно быть, чувствовали себя здесь как дома. Для них, по-видимому, эта обстановка была привычной и даже уютной. Калорифер работал на полную мощность, и в банке стояла удушающая жара. «Наверное, они нарочно так яростно топят, чтобы затуманить мозги посетителям», – с неприязнью подумал комиссар.

В офисе находились шестеро клерков. Четверо из них были заняты. Ван-Ин придирчиво оглядел двух других, у которых в эту минуту не наблюдалось посетителей: лысеющий мужчина средних лет с постной физиономией, глядя на которого Ван-Ин подумал, что тот в свободное от работы время занимается триатлоном, и молодая девушка, скорее всего, провалила экзамены в экономический колледж и вынуждена работать здесь. Двух этих клерков объединяло одно – полное равнодушие к клиентам. Ни один из них даже не взглянул на Ван-Ина. Подумав с минуту, комиссар остановил свой выбор на девушке.

– Я могу переговорить с мистером Лонневилем? Меня зовут Питер Ван-Ин, – представился комиссар.

Девушка была одета в модную вязаную кофточку, комиссар подумал, что под ней, должно быть, не менее модный бюстгальтер.

– Мне очень жаль, мистер Ван-Ин, но в данный момент мистер Лонневиль занят. У вас с ним назначена встреча?

– Нет. Я по личному вопросу. Не могли бы вы передать мистеру Лонневилю, что Питер Ван-Ин хочет с ним встретиться?

Он старался говорить так, чтобы его голос звучал спокойно и в то же время в нем слышалась скрытая угроза.

Гиртруй Вэс – ее имя комиссар прочел на беджике – отложила ручку и смерила Ван-Ина подозрительным взглядом.

– Это очень срочно, мисс Вэс. Мистер Лонневиль – мой друг. Мы знакомы уже много лет, – продолжал сочинять на ходу Ван-Ин. Его слова прозвучали вполне убедительно. Во всяком случае, на девушку они подействовали.

Мисс Вэс улыбнулась Ван-Ину. Ее улыбка была фальшивой и какой-то механической. Так, должно быть, она улыбалась сотням клиентов в день. Она задумалась, не зная, как поступить.

– Одну минутку, мистер Ван-Ин, – проговорила она наконец.

С явным неудовольствием она поднялась со своего места и спустя мгновение исчезла за дверью, которая находилась у нее за спиной. Ван-Ин проводил ее изучающим взглядом. Гиртруй Вэс была одета в темно-серые джинсы с эластичным ремнем и короткую обтягивающую кофточку. Этот наряд очень ей шел. Ее женственная фигура напоминала виолончель, а в движениях своих она явно подражала Наоми Кэмпбелл.

Ван-Ин поправил галстук и взглянул на свое отражение в зеркальной стене, отделявшей банк от внешнего мира. Его не очень обрадовало то, что он увидел. Любитель триатлона зевнул и даже не прикрыл рот ладонью. Скучающим взглядом окинув Ван-Ина, он принялся протирать очки в дорогой оправе.

Спустя несколько минут вернулась мисс Вэс.

– Мистер Лонневиль сможет принять вас прямо сейчас, – сказала она. – Я проведу вас к нему.

С этими словами мисс Вэс нажала на кнопку, и дверь, из которой она только что вышла, открылась. Но, как только Ван-Ин направился к двери, индикатор, встроенный в замок, замигал красным, и дверь закрылась. В раздражении девушка-клерк опять нажала на кнопку, и на этот раз Ван-Ин смог благополучно пройти внутрь. Он двигался неуверенно, словно вор, который боится, что его вот-вот застанут на месте преступления. Гиртруй Вэс провела комиссара в небольшую приемную.

– Садитесь, мистер Ван-Ин, – проговорила она. – Управляющий скоро придет.

В приемной стоял густой запах моющего средства. На столе лежали замусоленные номера «Финансиал таймс». Эта комната, казалось, была предназначена исключительно для клиентов, которые не могли вовремя оплатить свои долги. Ван-Ин в раздражении подумал, что в соседней комнате, для других, более состоятельных и потому более уважаемых клиентов, стоит бутылка дорогого коньяка и вазочка с шоколадным печеньем.