Батальон «Нордост» в боях за Кавказ. Финские добровольцы на Восточном фронте. 1941–1943

1 февраля 1915 года в Стокгольм из прусского военного министерства поступило решающее письменное сообщение о том, что «…было принято решение, что 200 молодых финнов могут быть направлены в Германию для прохождения там военного обучения. Обучение это имеет своей целью: доказать симпатии Германии к Финляндии, познакомить ее жителей с культурой и духом Германии и, наконец, дать возможность им, в случае активного развития событий в Финляндии или же восстания ее граждан, выполнять военные задания…».

В этом же сообщении прусское военное министерство оговорило полномочия отдавать приказы и подчинение, основой которых должно было быть германское военное законодательство. И кое-что еще. Курс обучения был рассчитан на четыре недели. В целях соблюдения тайны это обучение должно было проводиться под прикрытием официального названия «Курсы ориентирования на местности»; обучающиеся на этих курсах должны были носить полевую форму армейских разведчиков.

2 февраля 1915 года молодой юрист Харальд Эквист, лишь несколько недель тому назад закончивший университетский курс по юриспруденции, получил в своей квартире в Гельсингфорсе (современный Хельсинки)[11], Копмансгатан, 8, телеграмму из Стокгольма, в которой говорилось: «Получили известие об улучшении здоровья Вашего отца. Врач надеется на полное выздоровление через две недели».

Кодированная телеграмма давала добро на отправку финских юношей в Германию для прохождения военного обучения. На следующий день из Гельсингфорса исчезли двенадцать студентов и один молодой ученый. Различными путями они добрались до Стокгольма и «случайно» встретились по адресу Стокгольм, Оденгатан, 19, у германского посланника фон Хеллберга.

27-й Прусский егерский батальон

Связь между Берлином, Стокгольмом и Финляндией осуществлялась подставными фирмами с помощью кодированных телеграмм. Их сообщения понимали лишь посвященные в суть дела люди. У южной оконечности Зоологического сада в Берлине, в доме № 20 по Ландграфенштрассе действовало «Финляндское бюро»; в финском приграничном городе Торнио ничем не выделяющаяся скромная фрау по имени Ройтерс, бывшая передаточной инстанцией, регулярно получала странные письма и телеграммы и пересылала их дальше финским посредникам. В Стокгольме над всеми донесениями, указаниями и требованиями работал доктор Гуммерус. Хорошо организованная сеть опорных пунктов принимала финских добровольцев и поэтапно переправляла их дальше; их тайные тропы вели из Финляндии через Стокгольм, далее паромы Гесер (о. Лоланн, Дания) – Варнемюнде (Германия) или Треллеборг (Швеция), Засниц (о. Рюген, Германия) в Германию. В германской действующей армии также нашелся офицер, который, будучи опытным полевым разведчиком, стал залогом достойного обучения прибывающих финнов – майор Максимиллиан Байер.

Холодным днем 25 февраля 1915 года майор Байер на маленьком перроне Локштедтского лагеря со смешанными чувствами ожидал прибытия первых финских добровольцев. С пришедшим поездом прибыло девятнадцать финнов, а на следующий день – еще тридцать шесть. И это было только начало!

Одолевавшие поначалу Байера тревоги относительно дисциплины и субординации рассеялись уже после первого же контакта с молодыми финнами. Собственно говоря, молодые финны были подданными Российской империи и поэтому не могли быть германскими гражданами. С этим обстоятельством тесно связывались права солдат и вспомоществование в случае инвалидности, по большей части не в пользу молодых финнов.

Локштедтский лагерь представлял собой старый тренировочный полигон в Шлезвиг-Гольштейне, и лишь немногие посвященные знали, какие тайны он ныне скрывает. На воротах при входе в него красовалась вывеска, отпугивавшая местных жителей:

КУРСЫ ПОДГОТОВКИ СЛЕДОПЫТОВЛокштедтский лагерьПроход воспрещен

На следующий день здесь появились молодые парни в германской полевой форме и в широкополых шляпах для прохождения военной подготовки.

Вскоре число добровольцев в полевой форме достигло 170 человек, так что из них организовали две роты; первой из них командовал капитан Кнач, второй капитан Баде. Саперной подготовкой занимались капитаны Джуст и Хельт, поскольку ей придавалось особое значение, так как предполагалось организовывать акты саботажа и диверсий, разрушение русских военных объектов на территории Финляндии.

Майор Байер остался доволен результатами обучения, однако прохождение курса обучения при всех усилиях и самоотдаче добровольцев не удалось закончить в отведенное время – четыре недели. Байер запросил у командования в Берлине разрешение на продление курса подготовки. 16 апреля 1915 года начальник германского Генерального штаба дал свое согласие на продление учебного курса и на увеличение числа учащихся до 1000 добровольцев.

В то время как в Локштедтском лагере продолжались занятия по внутреннему расписанию, майор Байер снова отправился в Берлин, чтобы сделать там доклад об успехах своего подразделения, но также и затем, чтобы устранить многочисленные дипломатические препоны, которые препятствовали превращению его формирования в единственную в своем роде воинскую часть Первой мировой войны.

В середине августа 1915 года германский император Вильгельм II принял решение о формировании из финских добровольцев батальона регулярной армии. 26 августа 1915 года прусский военный министр Вильд фон Хоэнборн подписал письменное распоряжение, «свидетельство о рождении» финских вооруженных сил в составе германской армии, под новым названием «Учебная группа Локштедт».

Сформированная согласно приказу как «…не находящаяся в мобилизационной готовности воинская часть…», общей численностью до батальона в соответствии с инструкцией D II 3», должна была состоять из четырех егерских рот, одной пулеметной роты и одной саперной роты. Командование и обучение осуществлялось на основании германских армейских уставов, денежное, вещевое и продуктовое довольствие согласно таковым в германской армии. Пункт 3 распоряжения предусматривал: «Созданная часть находится в прямом подчинении заместителя командующего IX армейским корпусом в отношении служебных отношений, равно как и в прочих отношениях. Об использовании воинской части в будущем принимает решение Верховное командование вооруженных сил».

Пожалуй, самым важным был пункт 2 приказа об образовании части, который демонстрировал добровольцам всю громадность риска их участия в боевых действиях: «Личный состав воинской части комплектуется из иностранцев, которые добровольно изъявили желание участвовать в боевых действиях. Военнослужащие части не являются германскими подданными. Командование вооруженных сил не несет никакой ответственности согласно государственному законодательству. Оно также не принимает на себя обязательств по поддержке указанных военнослужащих в том случае, если, действуя в составе германской армии, они вследствие ранения станут инвалидами. Равным образом в случае инвалидности или смерти военнослужащих они не могут предъявлять никаких требований к Германской империи. Эти условия должны быть доведены до сведения каждого поступающего на службу в письменном виде и под расписку. Далее, при вступлении в ряды военнослужащих данного подразделения, иностранец должен быть информирован о том, что его долг состоит в том, чтобы всеми силами служить Германской империи и, невзирая ни на какие обстоятельства, исполнять поставленные перед ним задачи, а также соблюдать законы империи и военного времени, равно как и действующие в военное время ограничения».

Для преобразования финской части в батальон было необходимо увеличение личного состава. 30 августа 1915 года на имя одного неприметного торговца книгами в Гельсингфорсе поступила безобидная телеграмма из Стокгольма, в которой говорилось: «Немедленно отгрузите 2000 экземпляров заказанной книги». Разумеется, 2000 экземпляров книги обозначали 2000 добровольцев для Локштедтского лагеря.

Прямо под носом русской тайной полиции происходила массовая отправка молодых людей из Финляндии. Возникла сеть из, самое меньшее, 87 вербовочных и переправочных пунктов. В течение трех лет на эти цели было израсходовано 700 000 финских марок. От этой зажигательной искры пошел пал по всей стране. Русские власти и военные оказались бессильны принудить народ Финляндии к молчанию.

Старые методы пересечения границы более не соответствовали новым требованиям для Локштедтского лагеря. Крупные группы осуществляли нелегальный переход границы на северном участке финской границы в лесных и болотистых районах. Этот же путь использовали также германские и австрийские солдаты, которым удавалось бежать из расположенных на севере России лагерей для военнопленных, чтобы вновь обрести свободу. До родины удалось добраться 1500 таким солдатам. Когда на этом участке была усилена русская пограничная стража, финны освоили другую дорогу, проходившую по льду.

Зимой 1915/16 года Ботнический залив был покрыт толстым слоем льда. В самом узком его месте, так называемом «горле», примерно между финским городом Вааса и шведским городом Умео, и проходил новый нелегальный путь, который и использовали завербованные финские добровольцы. Ледовая трасса протянулась здесь примерно на 80 километров и была маркирована неприметными постороннему взгляду вешками, вмороженными в лед. По этому тайному маршруту ежедневно проходила группа от шести до восьми финских юношей, двигавшихся пешком или на лыжах. Посреди этой ледяной пустыни была раскинута замаскированная прочная палатка для отдыха. Нередко группам финских юношей, нелегально пересекавших границу, приходилось отстреливаться от русских солдат, преследовавших их из крепости Николайстад[12], и даже убивать их (или погибать самим) в перестрелках. Остальной путь мимо шведских пограничных постов уже труда не составлял.

В Стокгольме, в доме № 14 по улице Карлевеген, инженер Хельдт, владелец подставной фирмы, снабжал добровольцев документами и билетами на проезд в Германию.

На 13 апреля 1916 года число добровольцев в Локштедтском лагере составляло уже 1523 человека. Всего же в список личного состава батальона было занесено 1900 человек.

Наряду с общим военным образованием были организованы также специальные курсы для унтер-офицеров и кандидатов в офицеры, которые должны были окончить финны, чтобы затем получить воинские подразделения под свое командование. На военной униформе командиров взводов и рот сохранялись знаки различия, идущие от курсов следопытов-разведчиков. Пулеметной ротой стал командовать обер-лейтенант Райнер Штаэль. 17 марта 1916 года был сформирован артиллерийский взвод из двух 105-мм полевых гаубиц.

В ходе крупных учений начала 1916 года, на которых присутствовали принц Генрих и другие высшие германские офицеры, финские добровольцы продемонстрировали отменную выучку и заслужили похвалу и полное признание германского генералитета.

9 мая 1916 года батальон получил официальное наименование: «Королевский Прусский 27-й егерский батальон», а также знамя, на котором в бело-голубых цветах Финляндии были изображены сцены из германской и финской истории.

31 мая 1916 года приведенный в боевую готовность батальон после прощального парада был погружен на вокзале Локштедта и отправлен на фронт. В составе батальона имелись штаб, четыре егерские роты, пулеметная рота, саперная рота и артиллерийский взвод. Его основа – германский личный состав – состоял из 39 офицеров, 53 унтер-офицеров и 111 рядовых. В финском составе имелось 27 командиров взводов, 39 командиров отделений и 1134 егеря. В Локштедте остались только больные и незначительное число учебного персонала.

23 июня 1916 года Прусский 27-й егерский батальон занял участок фронта вдоль небольшой речушки Миссе, западнее железнодорожного полотна Митава[13] – Рига.

16 июля началось русское наступление, и позиции правого соседа батальона, 6-й резервной дивизии, на участке Экау – Кекау[14], оказались прорванными. 25 июля финские егеря своей контратакой помогли ликвидировать опасный прорыв фронта.

11 сентября 1916 года 27-й егерский батальон был отведен с этого участка фронта и занял позиции, которые ранее занимал 1-й егерский батальон, у селения Кнайс на берегу Рижского залива. Тем самым финские егеря подошли к границам своей родины так близко, как никакая другая германская часть на Восточном фронте.

Внутренний кризис, вызванный слухами о германском сепаратном мире с Россией и бездеятельностью, которая с некоторых пор воцарилась на этом спокойном участке фронта, был в конце концов преодолен. Майор Байер добился у бригадного генерала фон Викенена замены егерского батальона на фронте батальоном 332-го пехотного полка, с тем чтобы финны согласно своим собственным представлениям приступили бы к освобождению Финляндии. Батальон был расквартирован в Ганзейских казармах Митавы.

18 декабря 1916 года майор Байер согласовал с военными и правительственными инстанциями дальнейшую поддержку финского освободительного движения, для чего батальон должен был быть сохранен в его существующей форме и численности и непременно в составе сражающейся германской армии, а его действия для достижения свободы Финляндии и возможные при этом потери должны были проводиться только по согласованию с германским правительством.

5 января 1917 года столь любимый всеми финнами майор Байер должен был сдать батальон, потому что ему предстояло принять под свое командование 259-й резервный полк на Западном фронте, командиром которого он и погиб 25 октября 1917 года под Номени в Лотарингии. Его скорбные останки были перезахоронены в 1926 году на его родине в Мангейме.

Командование Прусским 27-м егерским батальоном принял старший по званию офицер капитан Кнатш.

Вскоре после ухода Байера русские прорвали позиции, удерживавшиеся батальоном германского ландштурма[15] на реке Аа, и стали теснить германский фронт. 5 января 1917 года 27-й егерский батальон был брошен на фронт и помог справиться с критической ситуацией.

18 января егерский батальон был снят с фронта и возвращен в Митаву. В ходе германского наступления он должен был принимать участие в его дальнейшем развитии, однако он так и не был задействован, поскольку германское наступление остановилось вскоре после его начала.

С 10 февраля по 24 марта 1917 года батальон располагался в Тукумсе, а 25 марта переведен в Либаву (Лиепаю) для продолжения военной подготовки.

29 марта 1917 года из сибирской ссылки вернулся лидер старого финского освободительного движения Пер Эвинд Свинхувуд; финский сенат сразу же избрал его своим председателем.

Тем временем 27-й егерский батальон стал в Финляндии притчей во языцех. Существование батальона в значительной степени способствовало тому, что запланированное русским правительством введение в Финляндии всеобщей воинской обязанности так и не было осуществлено.

Тем временем в Финляндии ширилось народное движение, так называемое «егерское движение», ставившее своей целью создание независимого и самостоятельного государства.

Все национально ориентированные финны понимали, что теперь просто необходимо действовать как можно активнее и быстрее. Борьба финнов за свое освобождение во все большей степени включала в себя акты саботажа и открытого неповиновения русским военным властям. Россия была вынуждена разместить на территории Финляндии чрезвычайно сильные воинские контингенты, снятые с Восточного фронта.

В Финляндии стали создаваться первые шюцкоровские[16] части. Оружие и боеприпасы для них поступали в страну различными тайными путями. В лесных чащах финские крестьяне и рабочие на двухнедельных ускоренных курсах обучались обращению с оружием. Крупнейший из таких лагерей располагался около деревни Виндала в чаще глухого леса, примерно в 40 километрах от ближайшей железнодорожной станции, и состоял под началом бывшего генерала царской армии финского происхождения Пауля фон Гериха. Окончившие эти курсы люди организовывались затем в отряды самообороны. Весь этот процесс происходил под кодовым названием «Новое исследовательское бюро» или АК (Aktionkomité).

Для Прусского 27-го егерского батальона приближался час боев за свою родину. Запланированная высадка батальона под городом Вааса была перенесена, поскольку донесения германской военной разведки из Финляндии говорили о том, что приготовления к вооруженному отражению удара по высадившимся силам и к собственно десанту еще не завершены, а в России складывается новая ситуация в высших эшелонах власти.

Когда в Лиепае должна была быть продолжена однообразная программа военного обучения, командир 4-й роты капитан Аусфельд воспротивился ей, его мнение также разделяли и финны. Аусфельд был вызван в Берлин и смог там убедить руководство военного министерства, что пришло время, когда финны должны получить образование во всех областях военного искусства, с тем чтобы они однажды оказались в состоянии сформировать самостоятельные вооруженные силы Финляндии: финны должны пройти обучение при Генеральном штабе, на курсах ротных и батальонных командиров, получить обучение в качестве начальников финчасти, водителей грузовиков, в области железнодорожных перевозок, оружейников и командиров артиллерийских батарей. Таким образом, Прусский 27-й егерский батальон практически становился основой будущего финского вермахта. Аусфельд был назначен новым командиром финского добровольческого батальона.

Тем временем в России нарастали грандиозные события. Склонный к заключению мира царь вступил в командование армией, затем был свергнут, и к власти пришло Временное правительство Александра Керенского. Однако и оно не смогло удержать распад русской армии вследствие усталости русского народа от войны. Давно подавляемые социальные противоречия выплыли наружу.

Владимир Ильич Ленин, живший в эмиграции в Швейцарии русский революционер, который тем временем смог установить много тайных каналов связи с Россией и постоянно увеличивал число своих приверженцев, подготовил революцию в России, позднее вошедшую в мировую историю. На заводах, фабриках и в воинских частях образовывались Советы рабочих и солдатских депутатов.

С помощью Германии Ленин возвратился в Россию и сверг 25–26 октября 1917 года в Петербурге и 30 октября в Москве правительство Керенского. В Петербурге была убита царская семья (так в тексте, на самом деле в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге. – Пер.). Ленин стал председателем Совета народных комиссаров и создателем Советского Союза. Для финских борцов за независимость сложились новые условия.

Ленин был готов окончить войну между Россией и государствами Центрального блока. В Брест-Литовске начались переговоры о мире, которые дали финнам повод направить в Берлин меморандум германскому правительству. Два пункта этого меморандума Германия ни в коем случае не могла гарантировать: включение в создаваемую независимую Финляндию прилегающей к Белому морю территории Карелии и освобождение Финляндии от ее части обязательств по русским государственным и военным долгам. Признание Финляндии как суверенного государства, договор о будущих отношениях между Германией и Финляндией, а также освобождение Финляндии от связанных с Россией финансовых и территориальных вопросов были позднее практически решены в пользу Финляндии.

Требование о «как можно более скором и полном освобождении Финляндии от русского военного присутствия» нашло свое прямое выражение в Брест-Литовском мирном договоре. Об этом говорилось в статье 6, пункт 3 германо-русского мирного договора: «Равным образом Финляндия и Аландские острова как можно быстрее будут освобождены от русских войск и русской Красной гвардии, а финские порты – от русского флота и русских военно-морских сил… Россия прекращает всякую агитацию или пропаганду против правительства или общественных институтов Финляндии».

Советская республика Россия признала – под давлением Германии – именно в Брест-Литовском мирном договоре от 3 марта 1918 года независимость Финляндии. Однако, по мнению советских политических деятелей, Финляндия не имела никаких органов государственного управления, по крайней мере, так им представлялось. «Ничто не доказывает, – разъяснял на переговорах Троцкий, – что независимость Финляндии соответствует воле финского народа». Россия направляла в Финляндию все больше и больше так называемых «красных бригад» даже после заключения мирного договора. Германское правительство снова и снова требовало вывода русских войск с территории Финляндии и даже было вынуждено в своем письме от 24 марта 1918 года пригрозить принятием со своей стороны мер, чтобы добиться безусловного выполнения договора.

Снова и снова Советы обещали вывести свои войска из Финляндии. Руководители Советского государства заверяли, что «они не сделают ни одного шага для ограничения прав народа Финляндии и национальной независимости». Ленин хотел избежать открытого нарушения Брест-Литовского мира, поскольку он в то время оценивал свое господство в России как весьма шаткое.

Официально был отдан приказ о демобилизации русской армии в Финляндии, однако многие солдаты оставались в качестве «добровольцев» на своих местах и создавали – якобы независимо от Петербурга или Москвы – русскую «рабоче-крестьянскую армию». Немало было и тех, кто вступал в финскую Красную гвардию, чтобы, обойдя условия Брест-Литовского договора, присвоить себе часть территории страны в качестве финских граждан.

Устремления Советов в отношении Финляндии отвечали чаяниям финских коммунистов и социал-демократов, которые образовывали финские «красные бригады». Обосновывая свои действия сильными социальными противоречиями, они выступали за финскую Советскую республику с присоединением ее к Советскому Союзу[17]. Геста фон Икскюль так писал об этом: «Тонкий шведский верхний слой Финляндии, в чьих руках находилась большая часть экономического могущества, был для финских рабочих как классовым, так и национальным врагом. Ненависть к «эксплуататорскому классу» подпитывалась из двух источников: социального и национального. Если бы финские рабочие и мелкие фермеры, с одной стороны, и крупные шведские собственники и зажиточные бюргеры – с другой не имели бы общего врага в лице России, их вражда между собой вылилась бы в открытую взаимную схватку еще до 1917 года».

Национальные и социальные противоречия финнов отошли на задний план перед лицом общего врага – России. Ставкой в игре была только что полученная государственная независимость; для большинства финнов ее сохранение становилось самым значительным вопросом. Однако в намного более плотно населенной Южной Финляндии преобладали «красные», поддерживаемые Советской Россией. Здесь концентрировались силы финской Красной гвардии. Население Финляндии всячески сопротивлялось им. Финские чиновники более не посещали службу. Система управления перестала функционировать и частично осуществлялась только «красными», причем диктаторскими методами.

В регионе Вааса, в Средней Финляндии, в это время власть взяли финские «белые» с председателем сената Свинхувудом во главе. Свинхувуд сохранял весьма тесные связи с Германией и смог добиться от Германии поставок оружия для оснащения финского шюцкора. Таким образом, например, 26–27 октября 1917 года захваченный у англичан пароход Equiti под водительством обер-лейтенанта Пецольда доставил из Данцига к побережью неподалеку от Ваасы 30 пулеметов, 6500 винтовок, большое число пистолетов и ручных гранат, много боеприпасов и взрывчатки, а также 8 мотоциклов. Пароход у острова Вястеро (Вестерён) тайно принял на борт финского лоцмана Карла Реннхольма, который провел его по шхерам[18] мимо русской пограничной стражи и минных заграждений к побережью, где его и разгрузили финские рабочие и крестьяне. Оружие было переправлено в надежные тайники. Второй рейс Equiti с 3 по 16 декабря 1917 года оказался неудачным из-за недостаточно тщательной подготовки. В ходе обоих рейсов на финскую землю сошли передовые команды Прусского 27-го егерского батальона.

Высадка войск и поставка оружия подействовали на людей как сигнал, передаваемый из уст в уста. Численность шюцкора стала быстро увеличиваться. В Средней Финляндии началось восстание или, если угодно, гражданская война, которая, однако, не распространилась на юг страны, где господствовали «красные» и русские штыки. Опять на помощь пришла Германия, которая 12 ноября 1917 года направила подводную лодку UC-57 под командованием капитан-лейтенанта Визманна с грузом оружия, боеприпасов, разведывательной аппаратуры и значительного количества взрывчатки. На южном побережье Финляндии, в шхерах около города Ловийса груз с подводной лодки принял на борт парусный бот, который и доставил его на берег. С этой же лодкой на родину были доставлены восемь финских егерей. Они получили задание взорвать железнодорожное полотно на трассе Петроград-Хельсинки, что удалось сделать только частично. Подводная лодка UC-57 на родину не вернулась. Позднее в шхерах у Ловийсы был поставлен памятник подводникам.

8 января 1918 года в Финляндию вернулся генерал Карл Густав Эмиль барон фон Маннергейм, по рождению финский швед, офицер русской императорской гвардии. Маннергейм командовал кавалерийским корпусом русской армии и под Одессой был ошеломлен известием о русской революции. Претерпев много приключений, он пробрался через клокочущую Россию в Финляндию, чтобы помочь своей родине обрести независимость. 16 января 1918 года Свинхувуд назначил Маннергейма командующим шюцкором в округе Похьянмаа (Остроботния)[19] со штаб-квартирой в городе Вааса. Схватки между русскими и финнами, между «красными» и «белыми», происходили едва ли не каждый день. Открытый конфликт, которого хотел избежать Свинхувуд, а по сути – гражданская война, все же разгорелся.