Беседы на псалмы

Беседа на окончание четырнадцатого псалма и на ростовщиков

1. Вчера беседовал я с вами о четырнадцатом псалме, но время не позволило дойти до конца речи. [Col. 265] Ныне являюсь, как признательный должник, чтобы отдать вам оставшийся долг. А остальное, по-видимому, непродолжительно для слышания, для многих же из вас, может быть, и незаметно; поэтому они и не представляют, чтобы в псалме оставалось что-нибудь. Впрочем, зная, что краткое сие изречение имеет великую силу в делах житейских, я не думал, чтобы должно было оставить без исследования полезное.

Пророк, изображая словом человека совершенного, который желает перейти в жизнь непоколебимую, к доблестям его причисляет и то, чтобы сребра своего не давать в лихву (Пс. 14:5). Во многих местах Писания порицается грех сей. Иезекииль полагает в числе самых важных беззаконий брать лихву и избыток (Иез. 22:12). Закон ясно запрещает: да не даси в лихву брату твоему и ближнему твоему (Втор. 23:19). В другом месте говорится: лесть на лесть, и лихва на лихву (Иер. 9:6). А что псалом говорит о городе, который изобиловал множеством беззаконий? Не оскуде от стогн его лихва и лесть (Пс. 54:12). И теперь пророк отличительной чертой человеческого совершенства назвал то же самое, сказав: (5) сребра своего не даде в лихву.

В самом деле, крайне бесчеловечно, когда один, имея нужду в необходимом, просит в заем, чтобы поддержать жизнь, другому не довольствоваться возвращением данного в заем, но придумывать, как извлечь для себя из несчастья убогого доход и обогащение. Посему Господь дал нам ясную заповедь, сказав: от хотящаго занять у тебя не отвращайся (Мф. 5:42). Но сребролюбец, видя, что человек, борющийся с нуждой, просит у колен его (и каких только не делает унижений, чего не говорит ему!), не хочет сжалиться над поступающим вопреки своему достоинству, не думает о единстве природы, не склоняется на просьбы, но стоит непреклонен и неумолим, не уступает мольбам, не трогается слезами, продолжает отказывать, божится и заклинает сам себя, что у него вовсе нет денег, что он сам ищет человека, у кого бы занять; и эту ложь утверждает клятвой, своим бесчеловечием приобретая себе недобрую покупку – клятвопреступление. А как скоро просящий взаймы помянет о росте45 и назовет залоги, тотчас, понизив брови, улыбнется, иногда припомянет и о дружбе своей с отцом его, назовет его своим знакомым и приятелем и скажет: «Посмотрим, нет ли где сбереженного серебра. Есть у меня, правда, залог [Col. 268] одного приятеля, положенный ко мне для приращения, но приятель назначил за него обременительный рост; впрочем, я непременно сбавлю что-нибудь и отдам с меньшим ростом». Прибегая к таким выдумкам и такими речами обольщая и заманивая бедного, берет с него письменное обязательство и, при обременительной нищете, отняв у него даже и свободу, оставляет его. Ибо, взяв на свою ответственность такой рост, которого платить не в состоянии, он на всю жизнь отдает себя в произвольное рабство.

Скажи мне: денег ли и прибыли ищешь ты у бедного? Если бы он мог обогатить тебя, то чего бы стал просить у дверей твоих? Он пришел за помощью, а нашел врага; он искал врачевства, а в руки дан ему яд. Надлежало облегчить нищету человека, а ты увеличиваешь нужду, стараясь отнять и последнее у неимущего. Как если бы врач, пришедши к больным, вместо того чтобы возвратить им здоровье, отнял у них и малый остаток сил, так и ты несчастья бедных обращаешь в повод к своему обогащению. И как земледельцы молятся о дожде для приумножения семян, так и ты желаешь людям скудости и нищеты, чтобы деньги твои приносили тебе прибыль. Или не знаешь, что ты более приращаешь грехи свои, нежели умножаешь богатство придуманным ростом?

И ищущий займа бывает поставлен в затруднительное положение: когда посмотрит на свое убожество, отчаивается в возможности заплатить долг, а когда посмотрит на свою настоящую нужду, отваживается на заем. Потом один остается побежденным, покорясь нужде, а другой расстается с ним, обеспечив себя письменным обязательством и поруками.

2. Взявший же деньги сначала светел и весел, восхищается чужими цветами46, допускает перемену в жизни: стол у него открытый, одежда многоценная, слуги одеты пышнее прежнего, есть льстецы, застольные друзья и тысячи тунеядцев в доме. Но так как деньги утекают, а время своим продолжением увеличивает рост, то и ночи не приносят ему покоя, и день не светел, и солнце не приятно, а, напротив того, жизнь для него тягостна, ненавистны дни, поспешающие к сроку; боится он месяцев, потому что от них плодится рост. Спит ли он? И во сне видится заимодавец – это злое привидение, стоящее в головах. Бодрствует ли? И помышление и забота у него о росте. [Col. 269] Сказано: заимодавцу и должнику, встретившимся друг со другом, попещение творит обема Господь (Притч. 29:13). Один, как пес, бежит на добычу, другой, как готовая добыча, страшится встречи, потому что нищета отнимает у него смелость. У обоих счет на пальцах, один радуется увеличению роста, другой стенает о приращении бедствий.

Пий воды от своих сосудов (Притч. 5:15), то есть рассчитывай свои средства, не ходи к чужим источникам, но из собственных своих каплей собирай для себя утешения в жизни. Есть у тебя медная посуда, одежда, пара волов, всякая утварь? Отдай это. Согласись отказаться от всего, только не от свободы. Но я стыжусь, говоришь ты, сделать это гласным. Что же? В скором времени другой выставит же это напоказ, провозгласит, что оно твое, и на твоих глазах станет продавать по низкой цене. Не ходи к чужим дверям, ибо действительно студенец чуждий тесен (Притч. 23:27). Лучше малыми приращениями47 облегчать свою нужду, нежели, вдруг разбогатев чужим имуществом, впоследствии лишиться всего достояния. Ежели у тебя есть чем отдать, почему же не удовлетворяешь этим средством настоящей нужде? Если же не в состоянии заплатить долг, то одно зло лечишь другим. Не верь заимодавцу, который осаждает тебя. Не дозволяй, чтобы тебя отыскивали и преследовали, подобно какой-нибудь добыче.

Брать взаем – начало лжи, случай к неблагодарности, вероломству, клятвопреступлению. Иное говорит, кто берет взаем, а иное – с кого требуют долг. «Лучше бы мне не встречаться тогда с тобою! Я бы нашел средства освободиться от нужды. Не насильно ли вложил ты мне деньги в руки? И золото твое было с примесью меди, и монеты обрезаны». Ежели дающий взаем – друг тебе, не цепляйся за случай потерять его дружбу. Если он враг, не подчиняй себя человеку неприязненному. Недолго будешь украшаться чужим, а после потеряешь и отцовское наследие. Теперь ты беден, но свободен. А взяв взаймы, и богатым не сделаешься, и свободы лишишься. Взявший взаем стал рабом заимодавца, рабом, наемником, который несет на себе самую тяжелую службу. Псы, получив кусок, делаются кроткими, а заимодавец раздражается по мере того, как берет; он не перестает лаять, но требует еще большего. Если клянешься – не верит, высматривает, что есть у тебя в доме, [Col. 272] выведывает твои дела (τά συναλλάγματά σου) 48. Если выходишь из дома – влечет тебя к себе и грабит (κατασύρει). Если скроешься у себя – стоит пред домом и стучит в двери, позорит тебя при жене, оскорбляет при друзьях, душит на площади. И праздник невесело тебе встретить; самую жизнь делает он для тебя несносной.

Но говоришь: «нужда моя велика, и нет другого способа достать денег». Какая же польза из того, что отдалишь нужду на нынешний день? Нищета опять к тебе придет, яко благ течец (Притч. 24:34), и та же нужда явится с новым приращением. Ибо заем не вовсе освобождает от затруднительного положения, но только отсрочивает его ненадолго. Вытерпим ныне тяготу бедности и не станем отлагать сего на завтра. Не взяв взаймы, равно ты будешь беден и сегодня, и в следующие дни, а взяв, истощишь себя еще больше, потому что нищета возрастает от роста. Теперь никто не винит тебя за бедность, потому что зло непроизвольно; а когда обяжешься платить рост, всякий станет упрекать тебя за безрасчетность.

3. Итак, к невольным бедствиям не будем, по неразумию своему, прилагать еще произвольного зла. Детскому разуму свойственно не покрывать своих нужд тем, что имеешь, но, вверившись неизвестным надеждам, отваживаться на явный и непререкаемый вред. Рассуди наперед: из чего станешь платить? Из тех ли денег, которые берешь? Но их недостанет и на нужду, и на уплату. А если ты вычислишь и рост, то откуда у тебя до того размножатся деньги, что они частью удовлетворят твоей нужде, частью восполнят собой, что занято, а сверх того принесут и рост? Но ты никоим образом не отдашь долг из тех денег, которые берешь. Разве из другого источника возьмешь деньги? Подождем же исполнения этих надежд, а не станем, как рыбы, кидаться на приманку. Как они вместе с пищей глотают удочку, так и мы ради денег пригвождаем себя к росту. Никакого нет стыда быть бедным, для чего же навлекаем на себя позор, входя в долги? Никто не лечит раны раной, не врачует зла злом, – и бедности не поправишь платой роста. Ты богат? Не занимай. [Col. 273] Ты беден? [Также] не занимай. Если имеешь у себя достаток, то нет тебе нужды в долгах. А если ничего не имеешь у себя, то нечем будет тебе заплатить долга. Не предавай жизнь свою на позднее раскаяние, чтобы тебе не почитать счастливыми тех дней, в которые ты не платил еще роста. Мы, бедные49, отличаемся от богатых одним – свободою от забот; наслаждаясь сном, смеемся над их бессонными ночами; не зная беспокойств и будучи свободны, смеемся над тем, что они всегда связаны и озабочены. А должник – и беден, и обременен беспокойствами. Не спит он ночью, не спит и днем, во всякое время задумчив, оценивая то свое собственное имущество, то великолепные дома и поля богачей, одежды проходящих мимо, домашнюю утварь угощающих. «Если бы это было мое, – говорит он, – я продал бы за такую и такую-то цену и тем освободился бы от платежа роста». Это и ночью лежит у него на сердце, и днем занимает его мысли. Если стукнешь в дверь, должник прячется под кровать. Вбежал кто-нибудь скоро, у него забилось сердце. Залаял пес, а он обливается потом, томится предсмертной мукой и высматривает, куда бежать. Когда наступает срок, заботливо придумывает, что солгать, какой изобрести предлог и чем отделаться от заимодавца.

Представляй себе не то одно, что берешь, но и то, что потребуют от тебя назад. Для чего ты вступаешь в союз с многоплодным зверем? О зайцах говорят, что они в одно время и родят, и кормят, и зачинают детей. И у ростовщиков деньги в одно время и отдаются взаем, и родятся, и подрастают. Еще не взял ты их в руки, а уже требуют с тебя приращения за настоящий месяц. И это, опять причтенное к долгу, воспитывает новое зло, от которого родится еще новое, и так до бесконечности. Потому-то и наименованием таким почтен этот род любостяжания, ибо называется ростом (тохо^)50, как я думаю, по причине многоплодности этого зла. Да и от чего произойти иначе сему именованию? Или, может быть, называется ростом по причине болезней и скорбей, какие обыкновенно производит в душах задолжавших. Что для рождающей – болезни рождения, то для должника наступающий срок. Рост на рост – это злое исчадие злых родителей. Такие приплодия роста да назовутся порождением ехидниным! О ехиднах говорят, что они рождаются, прогрызая утробу матери; и рост рождается, изъедая дом должника. Семена дают плод, и животные приходят в зрелость с течением только времени; а рост [Col. 276] сегодня рождается и сего же дня начинает рождать. Животные, скоро начинающие рождать, скоро и перестают; а деньги, получив скорое начало прироста, до бесконечности более и более приращаются. Все возрастающее, как скоро достигнет свойственной ему величины, перестает возрастать, но серебро лихоимцев во всякое время, по мере его продолжения, само возрастает. Животные, когда их дети делаются способными к рождению, сами перестают рождать, но серебряные монеты у заимодавцев и вновь прибывающие рождают, и старые остаются в полной силе. Лучше тебе не знать на опыте сего чудовищного зверя!

4. Ты свободно смотришь на солнце. Для чего же завидуешь сам себе в свободе жизни? Ни один боец не избегает так ударов противника, как должник встречи с заимодавцем, стараясь спрятать голову за столпами и стенами. «Как же мне прокормиться?» – говоришь ты. У тебя есть руки, есть ремесло. Наймись, служи; много промыслов в жизни, много способов. Но у тебя нет сил? Проси у имеющих. Но просить стыдно? А еще стыднее не отдать взятого взаем. Я говорю тебе это вовсе не как законодатель, но хочу показать, что все для тебя лучше займа. Муравей может пропитаться, хотя не просит и не берет взаем; и пчела остатки своей пищи приносит в дар царям, хотя природа им не дала ни рук, ни искусств. А ты, человек, будучи существом благоизобретательным, не можешь изыскать ни одного ремесла, которым ты мог бы прожить?

Впрочем, видим, что доходят до займа не те, которые нуждаются в необходимом (им никто и не поверит в долг), но занимают люди, которые предаются безрасчетным издержкам и бесполезной пышности, раболепствуют женским прихотям. Жена говорит: «Мне нужно дорогое платье и золотые вещи, и сыновьям необходимы приличные им и нарядные одежды, и слугам надобны цветные и пестрые одеяния, и для стола потребно изобилие». И муж, выполняя такие распоряжения жены, идет к ростовщику; прежде нежели получить в руки занятые деньги, меняет одного на другого многих владык, непрестанно входя в обязательство с новыми заимодавцами, и непрерывностью сего зла избегает обличения в недостаточности. И как одержимые водяной болезнью остаются в той мысли, что они тучны, так и этот человек представляет себя богатым, непрестанно то занимая, то отдавая деньги и новыми долгами уплачивая прежние, [Col. 277] так что самой непрерывностью зла приобретает себе доверие к получению вновь. Потом, как больные холерой, непрестанно извергая вон принятую ими пищу и, прежде нежели желудок совершенно очищен, наполняя его новой пищей, опять подвергаются рвоте с мучительной болью и судорогами, так и эти люди, меняя один рост на другой и прежде, нежели очищен прежний долг, делая новый заем, на несколько времени повеличавшись чужим имуществом, впоследствии оплакивают собственное свое достояние. Как многих погубило чужое добро! Как многие, видев себя богатыми во сне, понесли ущерб!

Но говорят, что многие чрез долги разбогатели, а я думаю, что больше было таких, которые дошли до петли. Ты видишь разбогатевших, а не считаешь удавившихся, которые, не терпя стыда подвергнуться взысканию долгов, позорной жизни предпочли удавку и смерть. Видал я жалкое зрелище, как свободно рожденных за отцовские долги влекли на торг для продажи. Ты не можешь детям оставить денег? По крайней мере не отнимай у них и благородства. Сбереги для них это одно достояние – свободу, этот залог, полученный тобою от родителей. Никого никогда не винили за нищету отца, но отцовский долг доводит до тюрьмы. Не оставляй после себя рукописания, которое бы уподоблялось отеческой клятве, переходящей на детей и внуков.

5. Послушайте, богатые, какие советы даем мы бедным, по причине вашего бесчеловечия, – лучше с терпением переносить другие бедствия, нежели те, которые бывают следствием роста. Но если бы вы повиновались Господу, то какая нужда была бы в сих словах? Какой же совет дает Господь? Взаймы давайте тем, от которых не надеетесь получить обратно (Лк. 6:34, 35). Скажешь: какой же это заем, с которым не сопряжена надежда возвращения? Вникни в смысл выражения, и подивишься человеколюбию Законодателя. Когда будешь давать бедному ради Господа, это будет и дар, и заем – дар по безнадежности получить обратно, заем по великодаровитости Владыки, Который Сам за него заплатит, и, взяв малость чрез бедного, воздаст за то великим. Ибо милуяй нища взаим дает Богови (Притч. 19:17). Ужели не захочешь, чтобы общий всех Владыка принял на Себя ответственность заплатить тебе? А ежели какой-нибудь богач в городе обещается заплатить за других, не примешь ли его поручительства? Но Бога не допускаешь платить за убогих? Отдай серебро, [Col. 280] которое лежит у тебя напрасно, не отягощая бедного приращениями, и будет хорошо обоим – тебе, потому что серебро сбережется в безопасности, и взявшему у тебя, потому что он чрез употребление извлечет из него пользу. А если домогаешься прибытка, то удовольствуйся тем, какой получишь от Господа. Он за бедных заплатит и приращение. От Того, Который подлинно человеколюбив, ожидай человеколюбия.

Если берешь с бедного, то это – верх человеконенавистничества. Ты из чужих несчастий извлекаешь прибыль, со слез собираешь деньги, душишь нагого, бьешь голодного. У тебя нет жалости, нет и мысли о родстве со страдальцем; и ты называешь человеколюбивыми получаемые таким образом прибытки? Горе глаголющим горькое сладкое, и сладкое горькое (Ис. 5:20) и называющим бесчеловечие человеколюбием. Не таковы были загадки, которые Самсон предлагал пирующим: от ядущаго изыде ядомое, и от крепкаго изыде сладкое (Суд. 14:14), и от человеконенавистника вышло человеколюбие. Не собирают с терновника виноград, или с репейника смоквы, и от роста – человеколюбие; всякое дерево… худое… приносит и плоды худые (Мф. 7:16, 17). Есть какие-то ростособиратели то со ста, то с десяти51 (и самые названия их страшно слышать) и какие-то помесячные взыскатели, которые, как бесы, производящие падучую болезнь, по лунным кругообращениям нападают на бедных. Худая для обоих уплата: и для дающего, и для получающего! У одного производит ущерб в деньгах, у другого вредит самой душе. Земледелец, получив колос, не ищет опять под корнем семени, а ты и плоды берешь, и не прощаешь того, с чего получаешь рост. Ты без земли сеешь; не сеяв, жнешь. Неизвестно, кому собираешь. Есть проливающий слезы от роста – это известно; но кто воспользуется приобретенным чрез это богатством – это сомнительно. Ибо неизвестно, не другим ли предоставишь употребление богатства, собрав для себя одно зло неправды.

Итак, от хотящего занять у тебя не отвращайся (Мф. 5:42), и сребра твоего в лихву не дай, чтобы, из Ветхого и Нового Завета научившись полезному, с благой надеждой отойти тебе ко Господу и там получить лихву добрых дел, во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Беседа на двадцать восьмой псалом

1. Псалом Давиду, исхода скинии.

Двадцать восьмой псалом имеет общее надписание, ибо сказано: Псалом Давиду. Но имеет также и особенное, ибо присовокуплено: [Col. 281] исхода скинии. Что же это значит? Разберем, что такое исход и что такое скиния, чтобы можно нам было уразуметь замысел псалма. Что касается исторического смысла, то [кажется, что] священникам и левитам, по совершении ими своего дела52, давалось повеление помнить, что они должны приготовить к служению. Ибо выходящих из скинии и покидающих ее псалом учит, что им надлежит приготовить и что иметь при себе, когда придут в следующий раз, а именно: принести сыны овни, славу и честь, славу имени Его; и знать, что нигде не подобает служить, как только во дворе Господнем и на месте святыни. Что же касается до нашего ума, который созерцает возвышенное и высоким, приличным Божию Писанию, разумением усвояет нам Закон, то представляется нам следующее: здесь разумеется не овен, то есть мужской пол овец, не скиния, то есть строение, сооруженное из неодушевленного вещества, не исход из скинии или удаление из храма, но скинией является для нас сие тело, как научил нас апостол, сказав: ибо мы, находясь в этой скинии53, воздыхаем (2 Кор. 5:4); и еще псалом: рана не приближится селению твоему54 (Пс. 90:10). А исход из скинии есть отшествие из сей жизни, к которому Писание советует нам приготовляться, чтобы принести в дар Господу то или другое, потому что здешнее делание служит напутствием к будущей жизни. И кто здесь добрыми делами приносит славу и честь Господу, тот сам себе собирает в качестве сокровища славу и честь во время праведного воздаяния Судии.

Во многих списках находим присовокупленные слова: (1) принесите Господеви, сынове Божии. Ибо не от всякого дар благоприятен Богу, но только от того, кто приносит от чистого сердца. Сказано: нечисты обеты от мзды блудницы (Притч. 19:13). И Иеремия также говорит: еда обеты и мяса святая отымут от тебе лукавства, или ты чрез них будешь чист55 (Иер. 11:15)? Поэтому псалом требует, чтобы мы прежде всего стали сынами Божиими и тогда уже приступали приносить дары Богу, и дары не какие случится, но какие Он Сам повелел. Сперва скажи: Отче! А потом проси, что следует далее. Испытай сам себя: какова доселе была жизнь твоя, достоин ли ты наименовать отцом своим Святого Бога? Только чрез освящение возможно нам вступить в общение со Святым. Если желаешь всегда быть сыном Святого, то пусть усыновит тебя Святыня. Посему принесите Господеви, не всякий, кто бы то ни был и от кого бы кто ни происходил, но сынове Божии. Он потребует великих даров, потому избирает и великих приносителей.

Чтобы не низринуть помыслов твоих долу и не заставить тебя искать овна, сего бессловесного, четвероногого и блеющего животного, [Col. 284] в надежде умилостивить Бога такой жертвой, псалом говорит: принесите Господеви, сынове Божии. Не сын нужен и не то, чтобы ты принес самого сына, но если сын есть нечто великое, то и приносимое должно быть велико и достойно как сыновнего расположения, так и отцовского достоинства.

Посему говорит: принесите сыны овни, дабы и приносимые вами сами переменились, и из сынов овних стали сынами Божиими56.

2. Овен есть животное начальственное; он водит овец на питательные пажити, на место отдохновения при водах и обратно в загоны и ограды. Таковы же и некоторые из предстоятелей стада Христова; они приводят его к доброцветным и благоуханным снедям духовного учения, по дару Духа орошают живою водой, возвышают, воспитывают до плодоношения, указывают путь к месту упокоения, к пристанищу, безопасному от наветующих. Посему Писание хочет, чтобы их сыны были приведены ко Господу сынами Божиими. Если же овны суть предводители прочих, то сынами их будут те, которые, по учению предстоятелей, чрез попечение о добрых делах образовали себя для жизни добродетельной. Принесите Господеви сынове Божии, принесите Господеви сыны овни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Архимандрит Порфирий (Попов). Жизнь святого Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской // Святые отцы Церкви и церковные писатели в трудах православных ученых. Святитель Василий Великий: Сборник статей. М., 2011. С. 7–8.

2

Михайлов П.Б. Василий Великий // Православная энциклопедия. Т. 7. М., 2004. С. 143.

3

Михайлов П.Б. Василий Великий // Православная энциклопедия. С.143.

4

См.: Quasten J. Patrology. Vol. III. Amsterdam-Utrecht, 1975. Р. 218. Также см.: «главное в рассматриваемом творении – это всецелая ориентированность на вопросы духовно-нравственной жизни христианина» (Сидоров А.И. Святитель Василий Великий: Жизнь, церковное служение и творения // Свт. Василий Великий. Творения. Т. 1 (ПСТСО. Т. 3). М., 2008. С. 64–65).

5

Михайлов П.Б. Василий Великий // Православная энциклопедия. Т. 7. С. 143.

6

Сидоров А.И. Святитель Василий Великий: Жизнь, церковное служение и творения. С. 64–65.

7

Здесь и далее в предисловии вторая цифра в сокращенном упоминании беседы на псалом означает не стих псалма, но номер главы самой беседы.

8

Сидоров А.И. Святитель Василий Великий: Жизнь, церковное служение и творения. С. 64–65.

9

См.: Quasten J. Patrology. Vol. III. Amsterdam-Utrecht, 1975. Р. 218.

10

Сидоров А. И. Святитель Василий Великий: Жизнь, церковное служение и творения. С. 65.