Трафик смерти

– Всех. И себя в том числе.

Араб неожиданно рассмеялся:

– Ты прав. Поэтому нас боятся и нам подчиняются. Тебе стоит посмотреть еще на подобные казни.

– Нет, с меня и этого довольно.

– Эх, Ален, совсем скоро ты станешь таким же. Одно дело работать на нас, другое – быть среди нас. Ты выбрал второе, следовательно, просто обречен стать таким же, как мы, как я и как Гафар тоже.

– Я на улицу! Заканчивай здесь!

– Конечно, мсье!

Пока Гафар убивал Инессу, подчиненный Абдалкадира, Джуда отъехал на джипе метров на двести от полуразрушенного здания. Открыл багажник, вытащил оттуда связанного мужчину лет тридцати:

– Ну вот, господин Владимиров, вы на свободе, – сказал он на ломаном русском языке.

– Почему вы похитили меня? Я врач, я лечил, а не убивал людей. Лечил и повстанцев.

– Много говоришь. Проверь, паспорт при тебе?

– Вы что, отпускаете меня?

– Да. Ты нам больше не нужен.

– Ничего не понимаю.

– А тебе и не надо ничего понимать. Паспорт на месте?

Сергей Владимиров, работавший в Трипольском военном госпитале хирургом, прощупал карманы. Паспорт оказался в заднем кармане брюк.

– Документы на месте.

– Хоп.

Джуда неожиданно выхватил «кольт» и выстрелил Владимирову в руку. Русский врач схватился за рану. Араб быстро подошел к нему, сунул в ладонь «ПМ». Владимиров машинально взял его и тут же отбросил:

– Зачем мне оружие? Мне нужен бинт. Почему ты ранил меня?

– Я всего лишь исполнял приказ, а бинт? Пожалуйста.

Араб взял из машины санитарный пакет, которые часто использовались в госпитале. Бросил его к ногам Владимирова:

– Ты врач, ты знаешь, что делать. Ранение пустяковое, я стрелял так, чтобы не задеть кость.

– Я чувствую, что кость не задета.

Российский специалист разорвал пакет, достал из него бинт, начал перевязывать рану.

Джуда же забрал санитарный пакет. Отнес его и пистолет в машину. «ПМ» аккуратно опустил в целлофановый мешок. Подошел к Владимирову, который закончил перевязку и ждал, что последует дальше, плеснул на одежду бензин из бутылки. Сказал:

– А теперь ступай к дороге и по ней иди до Триполи. Это где-то двадцать километров, но ближе к городу тебя подберут, а может быть, ты встретишь машину и раньше. Ступай, ты свободен.

– Не знаю, что за игру вы затеяли…

Джуда оборвал врача:

– Или ты уходишь, или я пристрелю тебя. Это мое последнее слово.

Русский, пожав плечами, стряхивая с себя бензин, пошел к дороге.

Араб вернулся к дому. Вынес пакеты и мешок.

Абдалкадир спросил:

– Ты все сделал, как надо?

– Да, господин.

– Хорошо. Передай пистолет Гафару, пусть заканчивает работу.

Джуда вошел в здание. Вскоре оттуда прозвучали два выстрела. Из дома вышел палач и двое арабов. Гафар доложил:

– Все, Абдал, мы можем уходить.

Из проема двери полуразрушенного здания потянуло дымом, и через несколько минут пламя поднялось выше стен. Крыша дома была обрушена. Абдалкадир, несмотря на огонь, прикрывая голову платком, прошел в здание. Впрочем, тут же вернулся.

– Да, теперь мы можем ехать. Джуда, – окликнул он араба, отпустившего русского врача, – подпали «Тойоту» и к джипу. Уходим!

В 11.35 джип и «Ниссан» спустились за поворот и тут же свернули на плато. В переднем «Ниссане» кроме водителя ехали Абдалкадир, Гафар и Бретон. Главарь банды бросил за спину:

– Гафар! Приведи в рабочее состояние спутниковую станцию.

– Да, господин!

Через минуты он передал трубку начальнику. Абдалкадир набрал номер:

– Асад? Я!

– Ассолом аллейкум, Абдал!

– Ва аллейкум ассолом. Ты готов к вылету?

– Да, Абдал. Экипаж на месте.

– Вылетай в район эвакуации. К твоему прибытию и мы подойдем!

– Слушаюсь.

Передав трубку Гафару, Абдалкадир достал из бардачка пакет, протянул его Бретону:

– Здесь деньги, документы и приказ пилоту самолета, что ждет тебя в Бенгази. Туда долетишь вертолетом бывших ВВС бывшей Джамахирии и из Бенгази чартерным рейсом в Кандагар.

– Ты уверен, что гражданский самолет долетит до Кандагара?

– Подразделения противовоздушной обороны сил по поддержанию мира, – усмехнулся Абдалкадир, – пропустят этот борт. Данный вопрос решен с американцами.

– Будем надеяться, что так и произойдет.

– Спутниковую станцию возьмешь с собой. С борта самолета, когда войдете в воздушное пространство Египта, свяжешься с Мусаллахом. Он встретит тебя. Вот только вряд ли Хайрулла будет доволен тем, что от тебя разит спиртным.

– Плевать. Я не мусульманин, мне пить не запрещено.

– И все же лучше не делать этого больше.

– Я учту твой совет.

Колонна из двух внедорожников остановилась на плато через полчаса езды. И тут же с северо-востока в небе показался вертолет «Ми-8», окрашенный в песчаный цвет, без знаков различия. Вертолет медленно приземлился метрах в двухстах от колонны. Машины подъехали к нему. Из «Ми-8» по трапу на землю спустился араб в форме ВВС Ливии, без шевронов и погон.

Он пожал руку Абдалкадиру, указав кивком головы на Бретона:

– Это и есть тот человек, которого я должен доставить на аэродром в Бенгази?

– Да! И кто он, тебе, Асад, знать не надо.

– Мне все равно. Я исполняю приказ.

– Правильно. Как Бенгази? Я имею в виду аэродром? С него еще можно летать?

– «Боинг» же приземлился?! Осталась одна, резервная полоса после бомбардировок да пара вертолетных площадок. Но уже начались восстановительные работы.

– Хоп!

Абдалкадир повернулся к Бретону:

– Эл! «Ми-8» доставит тебя по назначению. Хайрулле привет. Буду ждать сеанс связи с ним и переброски первой партии товара. Удачи тебе.

– И тебе удачи, Абдал.

Бретон пошел было к вертолету, но на полпути остановился, обернулся:

– А таким, как Гафар, я не стану!

Абдалкадир усмехнулся:

– Посмотрим! Счастливого пути.

Бретон и командир экипажа поднялись на борт вертолета. «Ми-8» медленно оторвался от земли, поднимая облако пыли, набирая высоту и скорость, пошел на северо-восток.

Абдалкадир сел в джип, отдал короткую команду, и колонна из двух внедорожников пошла по плато к дороге Сабха – Триполи, через Мизду и Гарьян.

Пересадка из вертолета в «Боинг» на аэродроме Бенгази заняла двадцать минут. В 13.40 лайнер, сделав короткую пробежку, поднялся в воздух. Спустя сорок минут второй пилот вышел в салон, единственным пассажиром которого являлся пропавший без вести сотрудник миссии по правам человека и старший офицер спецотдела Центрального разведывательного управления США Ален Бретон…

– Господин, – обратился к нему пилот, – мы в воздушном пространстве Египта!

– Я понял, благодарю.

Пилот прошел через салон в туалет, вернулся в кабину пилотов.

А Бретон снял с багажника чемодан, положил его на свободное сиденье, открыл, включил спутниковую станцию, на трубке набрал длинный номер.

Ему ответили тут же:

– Мусаллах! Слушаю тебя, Эл!

– Я над Египтом.

– Это мне известно. Хочу знать, как отработали план твоего исчезновения люди Абдалкадира?

– А разве он не доложил об этом?

– Я хочу знать твое мнение.

– Абдал прекрасно справился с задачей. Особенно по Инессе.

– Когда трупы миссии обнаружат, то именно насилие над женщиной более всего привлечет внимание СМИ. Необъяснимая жестокость порождает негодование, протест, поднимает волну возмущения. А в результате журналисты, как легавые, начинают собственное расследование. И мы имеем нужный нам шум. Но поговорим об этом у меня дома? Кстати, я приготовил тебе неплохой сюрприз. Надеюсь, ты оценишь его по достоинству.

Бретон проговорил:

– Я бы предпочел получить подтверждение перевода оговоренной ранее суммы на мой счет.

– Твои счета, Эл, закрыты.

– Что?

– Не падай в обморок. Закрыты счета на имя Алена Бретона, но открыты на другое лицо. Тебе в любом случае менять обличье, имя и фамилию. Как говорится, рождаться во второй раз. Поэтому я позаботился, чтобы твоими средствами не воспользовался кто-то другой. Или я сделал что-то неправильно?

– Ты мудрый человек, Хайрулла.

– Жизнь заставляет просчитывать все на несколько шагов вперед. Сейчас как никогда подтверждается поговорка – выигрывает сильнейший. Слабые погибают. Мир для сильных, слабым в нем отведена только роль рабов. Мы с тобой, Эл, относимся к разряду сильных людей, посему именно за нами будущее. Но я уже утомил тебя. Отдыхай. У нас будет время для бесед в тени чинар за чашкой хорошего кандагарского чая.

– После которого срывает крышу?

– Во всем надо знать меру, Эл. До встречи.

– До встречи.

Бретон отключил спутниковую станцию, уложил ее обратно в чемодан, который отправил на багажную полку. Откинулся на спинку удобного кресла. Закрыл глаза. Лететь ему предстояло еще более семи часов.

«Боинг-717», совершив промежуточную посадку в Иране, в 23.40 местного времени благополучно приземлился в аэропорту Кандагара. Бретона у трапа, как и обещал, встретил один из влиятельных полевых командиров движения Талибан Хайрулла Мусаллах.

– Рад приветствовать тебя, Ален, на многострадальной земле Афганистана, – поприветствовал Мусаллах Бретона.

– Ну а как я рад, ты даже представить себе не можешь, – улыбнулся в ответ, пожимая полевому командиру руку, Бретон.

– Ну почему? Представляю. Перелет сильно утомил?

– Более семи часов в небе, даже в комфортабельном лайнере, согласись, удовольствие малоприятное.

– Ничего, главное – ты без проблем ушел из Ливии, а усталость снимет то, что я приготовил тебе в качестве сюрприза. Но не будем терять времени.

Он повернулся к стоявшему неподалеку «Форду». Водитель тут же подогнал внедорожник к самолету.

Пройдя по ночному Кандагару, автомобиль въехал в ворота большого особняка, удачно вписавшегося в холмистую местность пригорода. Мусаллах и Бретон вышли из машины. Тут же перед ними вырос афганец. Низко поклонившись, он доложил хозяину:

– Саиб! У нас все готово!

– Хорошо.

Мусаллах повернулся к Бретону:

– Это мой помощник и секретарь, Бахтияр. Образованный молодой человек, владеет несколькими языками.

Он взглянул на помощника:

– Бахтияр! Мы с гостем недолго поговорим у меня в кабинете, затем спустимся на ужин.

– Уточните, пожалуйста. Когда подавать блюда.

– Как только мы спустимся в большую комнату.

– Понял.

– Да, и держи в готовности наш сюрприз.

– С этим все в порядке. Господин Бретон будет доволен.

– Свободен.

Мусаллах провел бывшего агента ЦРУ в свой, обставленный в европейском стиле, кабинет.

– Странно, – проговорил Бретон, оказавшись в рабочем помещении полевого командира.

– Что ты видишь здесь странного, Ален?

– Насколько мне известно, члены Талибана фанатично религиозные люди. Чтут законы и обычаи предков.

– Ну и что? Это правда.

– Но тогда почему в доме одного из лидеров движения кабинет обустроен в стиле неверных?

Мусаллах улыбнулся:

– Каждое правило, Ален, и тебе об этом хорошо известно, имеет исключения, которые только подтверждают правило. Здесь я работаю. Ко мне на компьютер стекается много информации, я использую новейшие спутниковые системы связи. А поэтому обстановка подобрана исключительно для удобства работы. И потом, мне часто приходится встречаться и с европейцами, и даже с американцами, да, да, Ален, американцами. Сегодня у меня в доме ты. Тебе было бы удобно вести разговор, лежа на ковре? Если да, то мы перейдем в соседнюю комнату, она представляет собой традиционное мусульманское жилище.

Бретон поднял руки:

– Нет, Хайрулла, лучше я устроюсь в кресле. Я спросил только из интереса.

– Надеюсь, мой ответ тебя удовлетворил?

– Вполне.

– Тогда присаживайся.

Бретон сел в кресло у небольшого столика, напротив устроился Мусаллах. Он хлопнул в ладоши. Тут же в дверях появилась женщина, с ног до головы закутанная в белые одеяния. Видны были только ее черные покорные и какие-то безжизненные глаза:

– Да, господин!

– Принеси нам чай!

– Слушаюсь, господин.

Женщина неслышно удалилась, прикрыв за собой створки резных деревянных дверей.

– Одна из жен? – поинтересовался Бретон.

– Нет! Наложница. Я купил ее в Герате. Недорого обошлась.

– В Герате рынок рабынь?

– Можно сказать и так. В афганских семьях много детей. Они вырастают. Мальчики становятся мужчинами и продолжают дело предков, у них в жизни много дорог. Девушки же лишены выбора. Их участь быть рабой. У мужа или другого мужчины. Бедные семьи не могут в нынешних условиях прокормить большую семью. Поэтому часто отец продает своих дочерей, чтобы вырастить сыновей. Замечу, Ален, сам продает, без какого-либо принуждения, хотя надо признать, что нередко красивых женщин забирают силой. Но на то она и сила. Сильные владеют миром.

Бретон утвердительно покачал головой:

– Я уже это слышал. В Ливии.

– Абдал сильный и умный человек.

Наложница талиба внесла поднос с чайником, пиалами, чашкой, наполненной сладостями. Поклонилась и вновь так же неслышно, словно по воздуху, вышла из кабинета.

– Молодая? – спросил Бретон.

Мусаллах рассмеялся:

– А зачем бы я покупал старуху? Мне в этом плане старшей жены хватает. Маноле – пятнадцать лет. Возраст невесты.

– Она уже никогда не сможет выйти замуж?

– Ну, почему? Я могу отдать ее какому-нибудь нищему. Вопрос: согласится ли Манола выйти за него замуж? Пословица: «С милым и в шалаше рай» – полный бред. Да, возможно, птица и не запоет в золотой клетке, но вряд ли променяет ее на такую же клетку из ржавого железа.

– Ладно, Хайрулла. Ваши законы я уважаю, но, честно говоря, не понимаю, да и не хочу понимать.

– Тебя никто не заставляет принимать ислам, однако исполнять законы нашей страны ты обязан.

– Ты имеешь в виду законы, принятые официальной властью под диктовку американцев?

– Нет, я имею в виду законы шариата. Те законы, что установлены на контролируемой Талибаном территории, ведь ты находишься в Кандагаре, а не в Кабуле. Кстати, ты уже нарушил их.

– Имеешь в виду спиртное?

– Да.

– Я выпил, будучи вне территории, контролируемой движением, и давай перейдем к делу.

– Хорошо. Сейчас уже поздно, и разговор у нас будет короткий, более предметно поговорим завтра.

– Отличная идея.

– Ты уверен, что в Лэнгли проглотят твою дезинформацию по Низару Аль-Галади?

– Да.

– Джон Рест, твой начальник по команде СИ-8, станет усердствовать в твоих поисках?

– Думаю, да, но поиски не дадут результатов. И в этом не будет ничего странного. В Ливии ежедневно пропадают сотни людей.

– Но ты же все-таки сотрудник ЦРУ?!

– Работавший под прикрытием миссии по правам человека. Главарям банд, что сейчас рыщут по всей Ливии в поисках добычи, как стаи шакалов, без разницы кого грабить, насиловать, убивать. Они получили свое – анархию, а с ней полную свободу действий. И пользуются этой свободой весьма активно.

Бретон улыбнулся:

– И данной ситуацией умело пользуются ваши люди.

– Нам удалось не только внедрить их в отряды повстанцев, но и возглавить эти отряды. Поэтому-то Ливия и выбрана одним из плацдармов расширения влияния Аль-Каиды в Европе.

– А заодно и организации массовых поставок нового наркотика в страны Старого Света, не так ли? Кстати, Хайрулла, я до сих пор не знаю, что представляет собой этот наркотик, получивший устрашающее название «Эфа».

– А вот об этом и обо всем остальном мы поговорим завтра. На сегодня достаточно. Сейчас ужин и… сюрприз.

– Ты хочешь положить ко мне в постель экзотическую шлюшку?

– Ты угадал только с постелью, но какой это будет сюрприз, если я все выложу тебе о нем?!

– Значит, в любом случае женщина. И это хорошо, это то, чего мне не хватало в последнее время.

– Тогда идем вниз?! Ты не откажешься от прекрасно приготовленного мяса молодого барашка?

– Не откажусь. Если бы к нему добавить еще бокал виски?!

– Ты неисправим. Хорошо, как я уже говорил, каждое правило имеет исключение. Я сделаю исключение для тебя, ибо желание гостя закон.

Бретон и Мусаллах рассмеялись и пошли на первый этаж мужской половины дома, в большую комнату, где вовсю суетился с ужином помощник хозяина дома, Бахтияр.

Глава 2

После сытного ужина хозяин дома провел гостя по коридору к двери торцевой части здания. Мусаллах взглянул на Бретона:

– Очень надеюсь, что сюрприз придется тебе по вкусу.

– Посмотрим!

– Смотри!

Хайрулла раскрыл створки. В комнате, освещенной множеством свечей, на топчане, устланном толстым матрасом и шелковыми простынями кроваво-красного цвета, стояла на коленях, спиной к мужчинам, закутанная в белый балахон женщина. Ткань закрывала ее всю.

Бретон хмыкнул:

– Хм! Начало интригует, что дальше?

Мусаллах трижды хлопнул в ладони.

Женщина сбросила с себя балахон. По ее плечам рассыпались локоны золотистых волос, открылась спина и узкий круглый, как спелые небольшие дыни, зад.

У Бретона произвольно поднялись брови. А вместе с ними и мужское достоинство.

Мусаллах еще раз хлопнул в ладони.

Женщина резко обернулась, и Бретон буквально застыл, увидев перед собой необычайной красоты лицо незнакомки.

Женщина легла на спину и раздвинула ноги. Бретон проглотил слюну. Посмотрел на Мусаллаха:

– Откуда у тебя эта дива? И кто она?

– Нравится?

Бретон впился глазами в раскрывшиеся половые губы молодой женщины, обрамленные завитушками таких же, как и на голове, золотистых, аккуратно подстриженных волос, проглотил комок. Перевел взгляд на ее полные груди с торчащими вверх сосками в ореоле розовых овалов.

– Не то слово, Хайрулла. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Совсем недавно эта красотка обслуживала неверных, солдат французского гарнизона. Имела неосторожность в сопровождении всего двух офицеров выйти в город за покупками. В результате офицеры лишились жизни, а мадемуазель Элиза Клодель попала в руки полевого командира отряда белуджей. Мы с ним давно знаем друг друга, однажды я спас ему жизнь. Поэтому он подарил мне эту красотку, ну а я решил оставить ее тебе.

Бретон облизнулся:

– Хороша кошка, черт побери.

– Она твоя, Эл! Можешь делать с ней все, что хочешь. А ты, Лиза, – Мусаллах перевел взгляд на женщину, – постарайся угодить во всем своему господину. Ибо в противном случае я продам тебя кровавому Али. У него очень плохая привычка. Али убивает женщин после того, как насладится ими. Впрочем, немногие доживают до того, как он утолит желание. Ты все поняла?

– Я все поняла, господин, – ответила Клодель, кокетливо и зовуще глядя на Бретона.

– Вот и хорошо. Эл, – Хайрулла взял Бретона под руку, – туалет и душ здесь же за ширмой, на столике под салфеткой разные штучки для усиления удовольствия, их, между прочим, собирала сама французская шлюшка. Ну и последнее, в шкафу у окна найдешь пару бутылок шампанского и бокалы.

– Благодарю, Хайрулла.

– Для друга я готов на все. И потом, я к спиртному имею косвенное отношение. Но предупреждаю, это последнее, что ты выпьешь в Афганистане.

– О’кей, Хайрулла!

– Не говори так, Эл, не люблю! Приятных тебе ощущений.

Хайрулла вышел. Бретон приказал женщине:

– Прикройся, пока я не приму душ.

– Тебе не нравится мое тело?

– Ты хороша, но прими совет на будущее, не задавай ненужных вопросов, а исполняй то, что тебе говорят.

– Ты француз?

– А ты тупа? – повысил голос Бретон.

– Все, дорогой, молчу, извини. Я жду тебя.

Бретон сбросил халат, в который переоделся перед ужином. Прошел в душевую кабину, встал под струи освежающей теплой воды. Закрыл глаза, представляя, как он возьмет эту чертовски красивую шлюху. И вдруг перед ним, словно кадры из документальной хроники, начали мелькать сцены развратной, смертельной случки палача Гафара с несчастной Инессой Реньо. Бретон открыл глаза, дернул головой. И будто наяву услышал слова Абдалкадира: «Скоро ты станешь таким же, как Гафар».

– Черт, – проговорил Бретон, – мне еще видений не хватало, и все же ошибается Абдал, таким, как его палач, я не стану.

Он вышел из душа.

Женщина тут же сбросила с себя шелковое покрывало, присела:

– Я твоя, дорогой?!

– Выпить хочешь?

Элиза удивленно посмотрела на нового любовника:

– Выпить? Здесь? Разве это возможно?

– В шкафу шампанское. Открой бутылку, наполни бокалы.

– Прекрасно. Минуту.

Она соскочила с постели, и Бретон получил возможность оценить ее стройную, сексуальную фигуру.

Элиза с бокалами присела на край широкого топчана. Бретон лежа принял один из них. Выпил шампанское залпом.

– Гадость, конечно, предпочитаю виски, но здесь и это слишком большая роскошь!

Элиза отпила немного:

– А я люблю шампанское. Как все французы.

– Что у тебя под салфеткой на столике? – поинтересовался Бретон.

Элиза улыбнулась:

– Посмотри сам!

Она допила шампанское, забрала бокал у Бретона, поставила посуду на пол, подошла к столику, откинула салфетку. Бретон увидел различные тюбики, баночки, шары на тонкой нитке, фаллоимитатор и… плетку. Не бутафорскую, самую настоящую плетку.

– А это зачем? – он указал на плетку.

– Ты знаешь, Эл, я могу так называть тебя?

– Можешь!

– Так вот, Эл, однажды, это было давно, во Франции, я оказалась в постели у мулата. Не буду описывать, что он делал со мной, это неинтересно. Интересно другое. Мулату простого секса, хотя он изощрялся, как только возможно, оказалось мало. Никак не мог достичь оргазма. И тогда он стал избивать меня ремнем, одновременно продолжая случку. Мне было больно, я кричала, а мулат только сопел и двигался все быстрее. И неожиданно произошло то, чего я никак не ожидала. Боль вызвала у меня такой удар неожиданного кайфа, что я, извини, даже описалась. И мулат кончил вместе со мной, дико закричав на весь отель. Я потом два дня не могла встать с постели, а раны залечивала больше недели.

– Так ты мазохистка?

– Нет! Ну, по крайней мере, не большая любительница боли. Однако совсем не против, если у тебя появится желание заняться жестким сексом.

Бретон усмехнулся, вспомнив Гафара:

– Ты даже представить не можешь, что такое настоящий жесткий секс. С болью, которая сводит с ума.

Элиза с интересом посмотрела на Бретона:

– А занимался таким сексом?

– Нет. И тебе не советую. Но хватит болтать, займемся делом.

– С чего ты хочешь начать, дорогой?

– С того, что лучше всех делают француженки.

– Прекрасно! Я могу рассчитывать, что и ты не откажешь мне в оральных ласках?

– Можешь, если мне понравится твоя работа.

– Она понравится тебе.

Элиза встала перед Бретоном на колени, положила голову ему на грудь. Он схватил ее упругую ягодицу. Женщина начала целовать шею партнера, грудь, соски, постепенно опускаясь ниже. Наконец она добралась до возбужденной плоти Бретона, нежно лаская ее проворным языком. Бретон застонал от удовольствия. Ласки продолжались недолго. Элиза знала толк в сексе. Она резко перешла к активным действиям, и Бретона хватило на несколько минут… От сильного оргазма он закричал, одновременно сжав изо всех сил ягодицу партнерши. Отпустил ее, когда кайф прошел. Выдохнул воздух:

– Уф! Да, Лиза, ты профи в своем деле.

Она положила голову на его волосатую грудь:

– Тебе было хорошо?

– Я же просил, не задавать глупых вопросов. Тем более ты сама прекрасно знаешь ответ на него.

– Теперь твоя очередь.

– Подождешь. Скажи, как ты оказалась в гарнизоне западной коалиции.

– Очень просто. Завербовалась, прошла медосмотр, недолгую подготовку и была отправлена сюда в подразделение обеспечения.

– К тебе, наверное, выстраивалась очередь?

– Нет!

Бретон удивился:

– Что, неужели кто-то лучше тебя делал минет?

– Не в этом дело. Я обслуживала командира батальона. А он не желал делить меня с подчиненными.

– Не дурак этот командир батальона.

– Но слабый по части секса, странно, что жена еще не сбежала от него.

– А до того, как завербоваться в армию, чем занималась?

– Не догадываешься?

– Проституцией?

– Любовью, дорогой, сексом. За деньги, естественно.

– А это не проституция?

– Обычные шлюхи ублажают клиентов, лишь бы заработать. Они имитируют кайф, подыгрывают партнерам, но удовольствие получают крайне редко. Отрабатывают свое. Я же всегда получала кайф от случки с клиентами. А хочешь знать, кто был первым моим любовником?

Бретон положил ее ладонь на свою плоть:

– Хочу, Лиза!

Начав возбуждать Бретона, Клодель улыбнулась:

– Не поверишь, первым моим клиентом был отчим.

– Он взял тебя силой?

– Нет! Папочка был очень скромным и очень стеснительным человеком, учителем. Делал замечания, когда я надевала слишком короткую юбку.