Код расплаты

Анри Обрайн сдержанно улыбнулся:

– Но ты довольно точно расписал, как это возможно сделать. Я бы даже назвал эти страницы… некоторыми рекомендациями.

– Все это рассчитано на простаков. Пускай они пройдут мой путь, так их тотчас отследит электронная служба безопасности банка. В этом отделе работают весьма толковые компьютерщики… То, что было возможно еще вчера, сегодня уже давно устарело! Так что ни о каких рекомендациях речи быть не может. Я всего лишь шоумен, который пишет бестселлеры и раздает автографы в книжных магазинах. На это я имею право, за все это я отсидел целых три года и к малосимпатичным людям, которые ни черта не понимают ни в программах, ни в компьютерах, я возвращаться не желаю!

– Может, банк атаковал кто-то из твоих друзей?

– Господин помощник директора, уверяю вас, вы просто не там ищете! За последние несколько лет мы все очень сильно изменились. Нас крепко потерла жизнь. Мы обзавелись семьями, остепенились. Одни преподают в университетах, другие, как я, создали свои фирмы, а третьи и вовсе, нарушая хакерский кодекс, служат в банках и полиции, отлавливая хакеров, каковыми они были сами всего-то несколько лет назад. Мы уже давно уяснили, что жизнь – это не компьютерные игры, что здесь все по-настоящему, нам есть что терять! И я совершенно точно уверен, что вряд ли кто-нибудь из них захочет подставить все свое благополучие, рискнуть всем ради какого-то ломаного цента! А потом каждый из нас опасается за собственную жизнь. Я прекрасно помню время, когда с улицы вдруг стали пропадать лучшие хакеры. Других просто поубивали в подворотнях. Мне бы не хотелось пополнить их список.

– И вы полагаете, что это сделали федералы?

– Я ничего не полагаю, просто нам стало страшно.

– Насчет ломаного цента я все-таки не согласен. Многим из вас этот криминальный бизнес приносит многомиллионную прибыль. А что вы скажете о Скотте и Чембире?

– Они тоже в вашем списке? – несколько удивленно протянул Франсинс Тафт. – Ну, конечно же, как еще может быть иначе? Два юных гения, которые сумели взломать базу сухопутных вооруженных сил Америки и Пентагона. Я надеюсь, вы читали их последнюю дополненную биографию?

– Не доводилось. Признаюсь, я и первую-то не читал.

– Могу просветить. Скотт имеет докторскую степень, преподает в Принстонском университете. На хорошем счету, весьма уважаемый и авторитетнейший человек в своей области и с улыбкой вспоминает то время, когда был молодой и очень глупый. А Чембира служит в какой-то крупной компании и отвечает за компьютерную безопасность. И поверьте мне, за свою работу он получает несравненно больше, чем мог бы украсть!

В фонтане весело плескалась малышня. Мамаши с умилением посматривали на своих чад, вместе с ними радуясь солнечному дню. Где-то на уровне девятого этажа фонтан разлетался в пыль сочной и большой радугой. Порыв ветра уносил водяную свежесть, невольно заставляя зажмуриться.

– Но ведь кто-то все-таки вошел в банк. Не святой же дух это проделал!

– Почему вы решили, что это сделали американцы? Это могли быть, скажем, китайцы или индусы. В последнее время они очень сильно продвинулись вперед. Среди них немало толковых ребят… Хотя, – задумавшись на несколько секунд, продолжил: – скорее всего, это были русские. Вот кто ничего не боится! Мое мнение такое: они самые лучшие хакеры в мире! Наши компьютерные гении не успеют придумать какую-нибудь программу, а она продается уже в Москве где-нибудь на «блошином рынке» в несколько раз дешевле. И еще адаптированная и улучшенная и работает куда быстрее и эффективнее, чем лицензионная. У меня у самого на компьютере стоит такая же… Приобрел по случаю.

По поводу русских в чем-то Франсинс Тафт был прав. Именно такого же мнения был аналитический отдел ФБР, занимающийся киберпреступниками. Хорошо образованные, эрудированные, не нашедшие себе места в реальной жизни, русские программисты массово ринулись в виртуальный мир, стремясь реализовать невостребованный потенциал. У многих это получалось. Сколачиваясь в группы до нескольких сотен человек, они атаковывали какой-нибудь солидный банк, причиняя ему значительный финансовый урон.

Может, здесь как раз тот самый случай?

– Значит, среди твоих знакомых таковых нет?

Неожиданно Франсинс Тафт улыбнулся:

– Хотя нет… Имеется… Это девчонка. Она, правда, тоже русская, но уже лет пятнадцать живет в Америке. Тут как-то проходили соревнования белых хакеров, так она уделала всех! Даже рекорд какой-то установила.

– Я не слышал о таких соревнованиях.

– Конечно, откуда же вам слышать? Это же не вручение премии «Оскар» или «Грэмми». О них не кричат на каждом углу, не объявляют по телевидению, не пишут в газетах. Хотя это уже не просто какие-то полунеформальные хакерские тусовки, а вполне серьезное событие года для всех хакеров. Весьма капитально спонсируется заинтересованными финансовыми организациями, банками в том числе… Эти соревнования посещают президенты крупных компаний, денежные мешки, специалисты по информационной безопасности.

– И как же ей это удалось?

– Сам удивляюсь… Но у девчонки настоящий талант! По жребию она выступала первой. Не самый лучший расклад. На взлом браузера отводилось ровно тридцать минут. Кто соображает в этом деле, тот понимает, насколько это мало. Так вот, она справилась за восемь минут! Взяв главный приз в сто пятьдесят тысяч долларов. После нее выступало еще человек сто, но никто из них даже близко не подошел к ее итогу. Кстати, многие просто отказались участвовать, когда узнали ее результат. – Широко улыбнувшись, добавил: – Я был из их числа… А в награду она получила все, что сумела взломать, начиная от браузеров и заканчивая макбуками. Ее приглашали на работу очень серьезные люди, но она ни к кому не пошла.

– Как она выглядела?

– Молодая, симпатичная. Ну что еще сказать? Высокая, худая, волосы у нее светлые, я бы даже сказал, пшеничного цвета. Видная девчонка! Признаюсь, я к ней подходил, так она меня просто глазами отшила!

– Может, у нее есть какие-то особенные приметы?

– Приметы… – Мечтательно улыбнувшись, Франсинс продолжил: – Когда она улыбается, то на щеках у нее появляются очень милые ямочки.

– Уж не влюблен ли ты в нее, часом?

– В такую девушку влюбиться не грех. Умная девушка – это всегда клад, а такая, как эта, в особенности!

– Но как ее звать ты, конечно же, не знаешь?

– Все выступали под псевдонимами. Об этом могут знать только организаторы. Но могу сказать, какой у нее псевдоним.

– И какой же?

– Гера.

– Хм… Конечно же, Гера. Богиня, настоящая госпожа. Жена Зевса. Эта девушка не без тщеславия.

– Думаю, что к своему псевдониму она относится с иронией.

– Кажется, я тебя понял. Если вспомнишь что-нибудь еще, так непременно сообщи, – закончил разговор Анри Обрайн.

– Обязательно позвоню, – отвечал Франсинс Тафт, даже не попытавшись скрыть накатившего облегчения.

Поднявшись, он заторопился в сторону припаркованной машины, невольно отвернувшись от ветра, ударившего в лицо колючими брызгами. Кому сейчас было хорошо, так это малышне, что деловито копошилась под струей фонтана.

Анри Обрайну невольно вспомнилось собственное детство в Бостоне и большой парк недалеко от дома, с могучими деревьями, подпирающими небосвод. Тогда ему казалось, что парк находится на другой стороне вселенной. В его детстве тоже был свой фонтан, с такой же ласковой и теплой водой, в которой беззаботно плескались он сам и его приятели. Помнится, вокруг фонтана на высоком парапете стояли каменные серые утки с короткими красными клювами и внимательными черными глазенками, обращенными прямо к вздымающемуся фонтану.

Теперь от того парка мало что осталось. Теснимый небоскребами и деловыми центрами, парк сжался до небольшого сквера, а там, где когда-то были симпатичные утята, какой-то предприимчивый ресторатор открыл летнее кафе с большой верандой. Детей там увидишь теперь нечасто, так что этой детворе можно позавидовать.

Подняв воротник, Обрайн прошел мимо молодой мамаши с иконописным ликом, державшей в руках младенца. В какой-то момент ему захотелось обернуться, чтобы удостовериться в своем первом сильном впечатлении. Пожалуй, не стоит разочаровываться, пусть она так и останется для него Мадонной, держащей в руках младенца.

* * *

Вторая встреча состоялась с профессором Колумбийского университета Адамсоном Дженкином, к которому очень подошло бы прозвище Человек-Костюм. Модный стального цвета костюм сидел на нем столь впечатляюще, что невольно казалось, будто бы он родился в пиджаке и идеально отглаженных брюках. От человека в заношенных джинсах и гавайской рубашке навыпуск, в каковых он был запечатлен на снимке, что лежал в досье ФБР, не осталось и следа. Вот разве что насмешливый взгляд, который все еще можно было заприметить через круглые очки в золоченой оправе.

Весь его вид излучал достаток и довольство. Именно такие парни, успешно окончив университет, легко взбираются по карьерной лестнице, становятся дипломатами, успешными адвокатами, совладельцами крупных компаний и широкими улыбками с огромных плакатов зовут в интересную жизнь, насыщенную многими приятными событиями. Трудно представить, что, будучи прыщавым юнцом, он посеял панику в службе безопасности НАСА, когда сумел преодолеть все уровни защиты и добраться до секретных файлов, связанных с запусками ракет. Только несовершеннолетие спасло его от реального немалого срока. После нескольких дней, проведенных в камере ФБР, Дженкин резко взялся за ум и теперь являлся автором огромного количества программ и разного рода разработок, связанных с компьютерной безопасностью. Так что он сделал весьма неплохую карьеру, если учитывать, что, окажись он чуток постарше, он до сих пор отбывал бы двадцатилетнее заключение.

Встречаться на улице Адамсон Дженкин категорически отказался, счел нужным отклониться и от безлюдного кафе где-нибудь на пустынной улочке и в ответ назначил стрелку в небольшом, но уютном ресторане на Манхэттене, где он, по его заверению, будет чувствовать себя весьма комфортно. В этом заведении, как выяснилось позже, обедала профессура факультета, и он не желал отказываться от приобретенной привычки. Когда вошли в зал, то он без конца лепил улыбки едва ли не каждому входящему.

– Я не хочу прятаться по углам, – обосновал он свое решение встретиться именно в этом ресторане. – Я ни в чем не виноват и не делал ничего предосудительного или противозаконного, – сообщил он, умело отрезав от шницеля небольшой лакомый кусочек, – то, что произошло со мной, осталось в прошлом, и я бы не хотел к нему возвращаться. Никогда!

– Вы догадываетесь, для чего мы встретились?

Анри Обрайн заказал овощной салат и лениво ковырялся в нем вилкой, слушая откровения бывшего хакера:

– Не думаю, что заместителю директора ФБР нечем заняться… Наверняка произошло что-то весьма серьезное, вот вы и решили навестить хакера, вышедшего в тираж. Так сказать, по старой памяти. Так чем могу быть вам полезен?

– А вы догадливый.

– Профессорского ума здесь не нужно, достаточно лишь только подключить интуицию, а она имеется даже у детей.

– То, что я вам сейчас скажу, должно остаться между нами.

Основательно прожевав мясо, профессор вновь отрезал кусочек и, слепив долговязому парню, энергично махнувшему ему рукой, нечто вроде улыбки, произнес:

– Повода для беспокойства нет. Знаете, мое дело основано на умении держать язык за зубами. И если я до сих пор сотрудничаю с крупными компаниями в сфере безопасности, значит, у меня получается и мне доверяют.

– Вы меня убедили… Неизвестные хакеры взломали банк «Империал». Не помогла ни современная защита, ни установленные ловушки. Сейчас подключились специалисты из Пентагона, у них большой опыт в таких делах. Программисты меняют шифры, меняют коды, но ничего не помогает. Киберпреступники с легкостью проникают в информационное пространство и проходят Сеть с невероятной скоростью. Даже вот сейчас, когда мы с вами здесь сидим, – Анри Обрайн посмотрел на часы, – банк обеднел на двести тысяч долларов.

– Неплохая сумма! И куда же уходят деньги?

– Отследить их непросто, они проходят через десятки банков, на многие счета, потом деньги растворяются и просто уходят куда-то в неизвестность на офшорные счета.

– А знаете, я догадывался, что с «Империалом» может произойти неприятность.

– И на чем основаны ваши предположения? Там очень серьезная команда.

– Все так. Но они слишком самонадеянные, возникает желание их наказать. Это бросается в глаза. И против серьезной команды тоже работают не менее серьезные люди. – Откинувшись на спинку стула, профессор аккуратно вытер губы салфеткой и продолжил: – Хочу вам сказать откровенно, я даже где-то в глубине души завидую этим неизвестным хакерам: выбрали себе достойный объект, теперь пребывают при деньгах, а кроме того, сполна удовлетворили свое честолюбие, разделавшись с одной из самых неприступных крепостей. Мне нужно было в свое время залезать не в НАСА, чьи секреты, по большому счету, никому не нужны, а вот в такой неприступный банк. Сейчас бы жил состоятельным рантье где-нибудь на острове Бали, а не преподавал бы бездарным студентам информатику, которую они и знать-то не желают!

– Хм… Что-то ваши слова не очень вяжутся с дорогим костюмом и должностью профессора Колумбийского университета.

– А что вы думаете? В душе я все тот же хакер и где-то даже испытываю зависть к успехам и достижениям молодых коллег. Они себе могут все это позволить, а я вот нет. И все потому, что на мне вот этот костюм, – взял он себя за отвороты пиджака. – Представляю, что будет, когда откроется Нью-Йоркская биржа. Вот тогда будет невозможно сдержать этот секрет, и рухнет вся экономика страны!

– На счет биржи вы верно подметили, вот поэтому я здесь, и нам нужно во что бы то ни стало выявить киберпреступника до ее открытия. Если мы этого не сделаем, тогда действительно все рухнет! Вы по-прежнему находитесь среди хакеров, в курсе всех самых модных и передовых разработок, кому это может быть по силам? Может быть, это сделали Хоррагарт Стив и Джек Бестер?

Адамсон Дженкин, отрицательно покачав головой, произнес:

– Вы не там ищете. Хоррагарт уже давно совершенно не тот, каким знала его полиция. Самое большее, на что он сейчас способен, так это распотрошить персональный компьютер у какого-нибудь заурядного пользователя. Да и то, если тот не антивирус. Он отошел от дел, да и технологии ушли далеко вперед. Если кто и может отважиться на такое, так это Мейсон. Он у вас есть в списке?

– Имеется, – подтвердил Обрайн.

– Правда, он сейчас сделался ленивым и неповоротливым. Просто так ничего не делает. Сейчас он сыт, прежний кураж давно ушел. А в таком деле, кроме таланта, должно быть и пустое брюхо. Тут кто-то иной, о котором мы пока ничего не знаем. Он находится где-то в стороне и посматривает за нами, смеясь. А мы только головы ломаем.

– Может, все-таки сможете кого-то вспомнить?

Задумавшись, Адамсон коротко рассмеялся:

– Я могу рассказать одну историю, но только чтобы это было между нами.

– Обещаю.

– Года два назад мы тут как-то собрались все вместе перед самым Рождеством, программисты, я имею в виду. У нас была очень шумная и веселая компания, и тут кто-то из нас ради шутки предложил взломать защиту тюрьмы Рикерс и посмотреть, что у них там сейчас на обед. Условие было такое: нужно было войти в базу данных через мобильный телефон. Помнится, человек тридцать пробовало взломать защиту, но ни у кого не получилось. Последней была миленькая девчушка, очень симпатичная, ей было на вид лет двадцать. И телефон-то у нее был не самый навороченный, так она через несколько минут под наш буйный восторг вошла в столовую тюрьмы Рикерс и буквально заглянула, что же у заключенных в тарелках, а потом вошла в компьютерную базу и перепрограммировала все компьютеры на одну веселую картинку.

Анри Обрайн сдержанно улыбнулся:

– Надеюсь, благопристойную?

– Вполне.

– И что же было на этой картинке?

– Она поздравила всех заключенных с Рождеством. Причем никто из персонала даже не заподозрил, что это был откровенный взлом. Все посчитали, что надпись согласована с администрацией. И если бы кто-нибудь в это время совершил побег, то сигнальные системы даже бы не отреагировали.

– А что было потом?

– А ничего не было! – столь же бодро продолжал Адамсон Дженкин. – Она потихонечку вышла из системы, все за собой подчистила, и никто даже не понял, что произошло самое настоящее проникновение. Мне всегда казалось, что информатика и компьютеры – это мужское занятие. Здесь нужен какой-то особый подход, обычно женщины здесь не задерживаются. Они не глупые, просто у них как-то иначе устроен мозг. Даже чемпионаты по шахматам проводят отдельно для мужчин и женщин. Только некоторые женщины способны участвовать в мужских турнирах, и то они никогда не занимают высокие места. То же самое наблюдается и в информатике. Но эта девушка была сильнее любого мужчины, что собрались в тот вечер, а среди нас было немало по-настоящему талантливых ребят.

– Она пришла одна?

– Нет, с ней был какой-то парень, но я вот никак не могу припомнить, кто именно.

– Как выглядела эта девушка?

– Волосы у нее были длинные, русые такие… – с грустью в голосе произнес профессор, задумавшись о чем-то личном. – Мне очень нравится этот цвет. Высокая. Что еще?.. Глаза у нее были светлые, не то зеленые, не то голубые. – Посмотрев на часы, неожиданно спохватился: – Ух ты! Как время быстро идет. Скоро у меня начнется лекция, нужно поторапливаться. Знаете что, а мне понравилась наша беседа. Нахлынули воспоминания. Все-таки хорошее было время! Ну и почудили же мы в молодости. – Его полноватые, чуток капризные губы разошлись в широкой улыбке. – Если что, звоните! Рад буду помочь!

Окликнув седоватого мужчину, неторопливо пересекавшего зал, быстро поднялся из-за стола и направился вместе с ним к выходу.

* * *

Третий человек, с которым в этот день встречался Анри Обрайн, был Ричард Штенгер. Коренастый плотный мужчина, на котором дорогой кремового цвета костюм сидел очень нелепо, собираясь в крупные складки, а длинные рукава то и дело закрывали ладони, отчего он без конца одергивал пиджак. Выглядел он смешно и представлялся добряком. Собственно, так оно и было в действительности.

Когда-то, будучи студентом, он бросил учебу в Колумбийском университете, чтобы всецело посвятить себя компьютерному делу. И не ошибся, занявшись впоследствии операционными системами, где прослыл одним из лучших специалистов. В сравнительно короткое время Ричард Штенгер стал почетным профессором многих стран мира, куда нередко наведывался с лекциями. Глядя на его добродушное лицо и нелепую фигуру, над которой в юношестве подсмеивались девушки, а парни избегали его дружбы, трудно было поверить, что, по данным «Нью-Йорк таймс», он входил в сотню умнейших людей страны. Его лицо, будто бы слепленное из грубой глины, не отмеченное ни благородством линий, ни отпечатком интеллекта, скорее всего, было просто никаким, лишь образчик добродушия, о которое ломались самые предвзятые взгляды.

Трудно было поверить, что этот располневший комок добродушия каких-то несколько лет назад в шифровках спецслужб проходил как лицо, реально угрожающее национальным интересам страны. А все потому, что от рождения он обладал невероятным любопытством, которое подвигнуло его атаковать операционную систему обороны США, что позволило ему получить доступ к именам пользователей и паролям. После чего свой скудный досуг он скрашивал тем, что прочитывал запоем письма высокой секретности, как какой-то остросюжетный детектив. В то самое время, как агенты национальной безопасности выслеживали его по всему миру, подозревая во вмешательстве в технологическую разведку России и Китая, он потерял к былому чтиву интерес и перенаправил свое умение на Министерство юстиции, откуда из секретных писем узнал, что его разыскивают опытнейшие агенты страны. А в одном из писем от высокопоставленного чиновника ЦРУ прочитал, что народ Америки не сильно расстроится, если неизвестный хакер будет не только обнаружен, но и устранен.

За Ричардом Штенгером числилась еще пара десятков блестящих побед, в том числе проникновение в НАСА, где он не без интереса читал свидетельства космонавтов о встречах с неопознанными летающими объектами, о международных космических станциях и даже о контактах с пришельцами… Но в какой-то момент, будучи человеком умным, осознал, что, как только он будет раскрыт, так тотчас будет убит. А душегубство, проведенное государственными структурами, спишут на какой-нибудь банальный случай, каковые нередко случаются в повседневной жизни.

После прочтения рекомендательного письма, переборов страх, Ричард Штенгер отправился в ближайший полицейский участок, заявив, что желает встретиться с представителем ФБР, так как обладает информацией, связанной с безопасностью страны. Поначалу агенты ФБР восприняли его как ненормального, что нередко наведываются в полицейский участок. Но когда он без труда в присутствии полицейских взломал компьютерную сеть Министерства обороны Израиля, где рассказывалось о секретной закупке современных ракет «земля – воздух», к нему стали относиться по-серьезному и тотчас препроводили к специальному агенту.

В общем, тот ночной визит спас ему жизнь: как выяснилось позже, его жилище обнаружили накануне и тотчас стали прорабатывать план по его ликвидации. Так что со своими убийцами, переодетыми под обычных грабителей, он разошелся всего-то на тридцать пять минут.

Впоследствии Ричард Штенгер значительно загладил все свои правонарушения и в настоящее время служил в штате Министерства обороны. Что он там делал, можно было только догадываться, но уровень его был высокий, хотя бы потому, что встречи с ним Обрайну пришлось добиваться через заместителя министра обороны. Выслушав просьбу Обрайна, тот не без длительного раздумья согласился:

– Вам повезло, именно сейчас доктор Штенгер находится по делам службы в Нью-Йорке. Встречу разрешаю, но не более чем на полчаса. Сейчас он занят по горло! – после чего, не прощаясь, повесил трубку.

Встреча с доктором Штенгером состоялась на Манхэттене, в небольшом, но очень уютном кафе, где седой негр ненавязчиво и с большим чувством, на радость всем подошедшим, играл на саксофоне блюз.

И все-таки, несмотря на свою внешнюю несуразность, Ричард Штенгер был одним из тех, кого называли «черные шапки».

– Мне сказали, что у вас очень мало времени для беседы, – произнес Обрайн, когда Ричард устроился за его столиком. – Поэтому я бы хотел остановиться сразу на главном.

– У меня просто имеется кое-какое срочное дело, – немного загадочно улыбнулся Ричард, – и его нужно сделать в самые ближайшие часы.

– Уж не готовитесь ли вы взломать систему безопасности Министерства обороны России?

– Мы можем все, – просто отвечал Ричард Штенгер.

Снисходительная улыбка сошла как-то сама собой, когда Анри Обрайн мысленно представил масштаб своего собеседника.

– Понимаю… Я давно хотел у вас спросить, как вам удалось выиграть «Порше». Насколько я понимаю, его должны были отдать человеку, который позвонит сто пятидесятым. А вы объявили своим приятелям заранее, что машина достанется вам.

Ричард коротко рассмеялся:

– Не думал, что кто-то еще помнит этот забавный случай. Тем более помощник директора ФБР. Хотя, если говорить начистоту, мне нужна была эта машина, я давно мечтал именно о «Порше». Вот поэтому решил попытать счастье. Кстати, я до сих пор на ней езжу… Так что с машиной я не прогадал.

Анри Обрайн напомнил Ричарду Штенгеру эпизод десятилетней давности, когда в эфире нью-йоркской радиостанции проходила викторина-розыгрыш: всем желающим предлагалось позвонить в студию, где дозвонившемуся под сто пятидесятым номером достанется приз – автомобиль «Порше».

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Обрайн, – машина хорошая.

– Хотя, конечно же, могу позволить себе нечто иное, но я человек привычки и предпочитаю уже опробованное, то, что мне хорошо знакомо. А потом эта машина приносит мне удачу… А выиграл я очень просто. Заблокировал телефонную сеть таким образом, что до радиостанции под сто пятидесятым номером мог дозвониться только я. Признаюсь, этот звонок впоследствии принес мне неприятности, я привлек к себе внимание ФБР, и мне пришлось на некоторое время затаиться.

– Все это так, – кивнул Обрайн, – я слышал об этой истории от своего приятеля Джеки Кендала, который как раз занимался вашим делом.

– Как же, как же, помню старину Джеки, – охотно подтвердил Ричард, пригубив заказанный апельсиновый сок. – Как он там поживает?

– С ним все в порядке. После вашего дела он пошел на повышение.

– Он вполне заслужил его. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? – серьезно спросил Ричард.

– Вполне. Теперь я хотел спросить у вас о такой малости: вы не могли бы сказать, кому из современных хакеров по силам взломать оперативную систему банка «Империал».