Архангельское

Сегодняшняя библиотека в Архангельском считается лучшей среди частных собраний в России. Теперь она принадлежит государству, но находится в ведении музея. Составляющие ее 16 тысяч томов – намного меньше того, чем пользовались последние владельцы усадьбы. Книжное богатство, как и в старые добрые времена, хранится в шкафах из красного дерева, стройными рядами стоящих у стен собственно библиотеки и примыкающих к ней комнат второго этажа. Теперь этот уголок является, пожалуй, единственным местом усадьбы, где не витает дух надменной столичной знати. Ни о чем, кроме тяги к знаниям, не напоминают низкие потолки, полы из некрашеных сосновых досок, чисто выбеленные стены без лепнины и росписей. Сюда можно попасть, пройдя, как положено, по узкой скрипучей лестнице. Самобытность интерьеру библиотеки придают простая мебель и такое же скромное убранство – когда-то роскошь в книжном царстве считалась дурным тоном. Тот, кто украшал эти помещения, если не знал наверняка, то уж точно догадывался о принципе, сокласно которому обстановка рождает настроение. Действительно, в тиши скромных библиотечных залов воображение не рисует балов, пышных праздников и великосветских приемов, здесь все располагает к покою, вдумчивости, серьезному чтению, а теперь еще и к постижению старины.

Большой дом

Реставрацию правильней всего сравнить с раскопками – и в том, и в другом во всяком случае прошлое медленно, но настойчиво отвоевывает некогда утраченное место. Примерно так в ходе последних работ при расчистке восточной части фундамента старого дома в Архангельском во многом по воле случая была обнаружена медная закладная доска. Оказалось, что она украшала герб Голицыных. Имевшаяся на ней надпись на русском языке и на латыни раскрыла дату начала строительства дворца: «В 1784 году заложен был фундамент Двора Ее императорского величества действительного камергера, князя Николая Алексеевича Голицына, господина нижеописанных вотчин: Архангельского, Познянова, Никольского, Воронкова, Богородицкого и прочих сел и деревень…».

Упомянутый в надписи господин – удачливый екатерининский вельможа, внук Дмитрия Михайловича Голицына – впервые посетил Архангельское в 1773 году. Можно предположить, что молодой князь решил заняться запущенной дедовской усадьбой в угоду Павлу – тогда еще наследнику престола, – который после путешествия по Европе настоятельно советовал каждому своему придворному выстроить нечто похожее на Версаль.

После смерти опального сенатора Архангельское опустело, хотя и не было заброшено. В усадьбе обитало 66 душ мужского пола, чьи обязанности ограничивались обычными хозяйственными делами: уходом за скотиной, работами в саду и изредка осмотром пустого дома. Только через полвека здесь вновь раздались крики: «Барин приехал!», – и вскоре вся округа наполнилась стуком топоров, визгом пил и грохотом падающего камня.

Лелея мысль о Версале, Николай Алексеевич прямо следовал моде на увеселительные сады. К концу XVIII века они уже окружали северную столицу и начали проникать в Подмосковье. Давно утратив статус столицы, Москва все еще оставалась центром – экономическим, административным и, разумеется, культурным. Сюда слетались постаревшие «екатерининские орлы», оседая зачастую не в самой первопрестольной, а вблизи нее, в роскошных загородных имениях, устроенных так, чтобы в них не стыдно было принять государыню. Уже вовсю гремела слава Кускова, столь же грандиозными обещали быть резиденции в Горенках, Ольгове, Никольском-Гагарине, Петровском-Алабине. Сам бог велел создать подобное и в Архангельском, благо места хватало, пейзажи были восхитительны, и располагалось оно намного удобнее других известных поместий.

Чайная пара с портретом Николая Алексеевича Голицына. Фарфор из фондов музея-усадьбы «Архангельское»

Думал ли Николай Алексеевич, видевший Париж (а кроме него, Страсбург, Вену, Милан, Турин), о французских королях или нет, но планы его потрясали размахом. Он задумал величественный ансамбль, начав с того, что раскрыл свой дорожный журнал и записал деньги, израсходованные 3 сентября 1780 года, «на букет, извозчика, карточный долг, план Архангельского», за который архитектор де Герн получил 1200 рублей. Тот проект вместе с датой и подписями обеих сторон в полной сохранности дошел до наших дней, в отличие от сведений об авторе. О нем не известно почти ничего, кроме того, что он был немолодым французом и хорошим специалистом с дипломом и премией парижской Школы изящных искусств. Скорее всего, он не приезжал в Россию, и его вклад в Архангельское ограничился планом дворца, или Большого дома, как называл свою новую резиденцию Голицын. Проект парка и всего, что к нему относилось, принадлежал итальянцу Джакомо Тромбара. Он жил в России постоянно и, помимо звания члена Академии художеств и должности придворного зодчего, имел много знакомых среди столичной знати, в числе которых был и Николай Алексеевич. Именно Тромбара предложил разбить в усадьбе парк с террасами и новыми оранжереями, воплотив замысел с итальянским мастерством и русским размахом. Благодаря ему корявый склон превратился в произведение ландшафтного искусства. Добиться этого можно было, лишь хорошо изучив местность, что и делал Тромбара, подолгу и часто бывая в Архангельском.

Въездная арка и придворцовые флигели. Рисунок неизвестного художника, XIX век

Уничтожив почти все старые постройки, архитектор принялся за новый дом. Одновременно со стенами дворца поднимались стены флигелей, заставляя мастеров с особым усердием тесать белокаменные блоки. Две двойные колоннады тосканского ордера мало-помалу окружили парадный двор, подчеркнув особую роль дворца в общей композиции ансамбля. Более приземленное их значение состояло в том, что стройные белокаменные колонны образовали удобные – сквозные, но крытые – проходы, связавшие дворец со служебными постройками. Считается, что классическая колоннада в Архангельском появилась немного раньше, чем в других загородных поместьях.

Большой дом. Фотография, конец XIX века

Вместе с Большим домом на высоком берегу Москвы-реки строились 2 тепличных павильона, законченные к 1786 году. Ни один из них до нашего времени не сохранился, однако представить, как они выглядели, позволяет рисунок крепостного художника, где оранжереи изображены вместе с ближайшим участком Большого партера, как ландшафтном искусстве называют парадную, открытую часть парка, для которой характерны геометрическое построение, строгость линий и форм. При оформлении партера в Архангельском Тромбаре не понадобилась фантазия, ведь подобные сооружения не допускали отклонения от правил: прямые аллеи, огромные засеянные травой площади, редко рассаженные и подстриженные по-версальски в виде шаров деревья. Позади них возвышалась стена из старых лип с пышными кронами. Считается, что липы остались от французского сада Дмитрия Михайловича, поскольку новый хозяин хотел иметь настоящий парк сразу, не дожидаясь пока вырастут молодые деревца.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.