Операция «Тень»

У него было большое преимущество перед нею: достаточно выиграть время до подхода пограничных нарядов – и ее песенка будет спета; ей же для того чтобы спастись, необходимо во что бы то ни стало уничтожить его, но сделать этого никак не удавалось, и потому волей-неволей приходилось отходить в глубь леса. Она видела, как он осторожно озирался, должно быть, хотел установить, где же мужчина, тот, что так неосторожно выскочил недавно на опушку, у ярового клина. Ее могут схватить – эта мысль внезапно обожгла ее, и она опрометью, что было мочи бросилась бежать – в конце концов можно ведь и оторваться от преследовавшего ее пограничника. Она бежала петляя, потеряв преследователя из виду. Он почему-то даже не стрелял по ней.

Подлесок неожиданно кончился, и она почувствовала, что вот теперь ей, пожалуй, не уйти. Она не слышала выстрела, того самого, после которого уже не могла идти – из левой ноги била кровь. И она переменила тактику – бросилась не от пограничника, как он, наверное, рассчитывает, а наоборот, навстречу ему.

Они встретились явно неожиданно для офицера-пограничника, этим следовало воспользоваться.

– Руки вверх! – приказал пограничник.

Она рванулась назад и с силой перебросила автомат из одной руки в другую, чтобы было сподручнее прошить ого очередью.

Но в тот же момент что-то с силой вырвало оружие из ее рук – ремень зацепился за сук дерева, и автомат отлетел в сторону. Она стояла безоружная.

– Руки вверх! – повторил офицер.

Она сделала порывистое движение, но тотчас загремел выстрел, и ее перебитая рука повисла, – достать ампулу с цианистым калием ей не удалось. Дрожа, она подняла вверх вторую, здоровую руку.

Офицер осторожно сделал несколько шагов по направлению к ней. В тот миг он думал только о ней, женщине-враге, которую нужно взять живой и доставить на заставу. Он думал о ней одной, и это подвело его. Когда он рухнул ничком, продолжая сжимать в руках оружие, из-за дерева появился Годдарт. В глазах женщины мелькнуло удивление – она никак не ожидала от него такого рыцарского поступка. Годдарт нагнулся и выхватил у пограничника его автомат, он даже не поинтересовался – убит тот или только ранен.

– Мне надо перевязать ногу, – сказала женщина, опускаясь на траву.

– Поздно, – произнес Годдарт, приближаясь к ней.

Она вскинула голову и на фоне ясного утреннего неба увидела большое, обрюзгшее лицо человека, которого привела сюда с той стороны Буга.

– Поздно, – почти беззвучно повторил Годдарт, вскидывая автомат. Она хотела понять, что он собирается делать, но ей уже не суждено было что-либо понимать…

Бросив автомат, Годдарт поспешно убегал прочь. Бежал, задыхаясь, обливаясь потом, и боялся взглянуть на часы – если посланец от Грина не захотел его ждать свыше положенного – то конец!

Выскочив на шоссе, осмотрелся. Невдалеке, у самого кювета стояла легковая автомашина. Человек от Грина оказался на месте.

Глава пятая

Генерал Тарханов – начальник одного из управлений Комитета государственной безопасности – размышлял над сведениями, ставшими ему известными в эти дни. Опять, кажется, его старые «знакомые» – Уильям Прайс и Аллен Харвуд появились на сцене… Некий русский инженер Можайцев изобрел какие-то «установки», за которыми гоняются Прайс и Карл Функ из ФРГ. Соперники! Не поделили изобретение русского инженера, изобретение, по-видимому, военного характера. Придется по этому вопросу проконсультироваться со специалистами. В полученных сведениях речь шла не только об установках «М-1», но и о пребывании Можайцева в Норвегии, о его встрече сперва с Крюгером, а затем с Шольцем, и обо всем том, что случилось с этим загадочным русским инженером на пустынном берегу Атлантики. Да, тут было над чем поразмыслить… Придется вернуться к материалам о затеях Харвуда, против которых нашей контрразведке однажды уже пришлось вести борьбу, – может быть, в них, в этих материалах, найдется ключ к новой тайне. Уильям Прайс снова что-то затеял. Стало быть, как, впрочем, и следовало ожидать, неудачи в прошлом отнюдь не положили конец его авантюрам. Но что же все-таки он задумал теперь?

Тарханов задумчиво перелистывал документы, когда зазвонил телефон.

– Товарищ генерал, разрешите зайти по срочному делу, – послышался как всегда спокойный голос полковника Соколова.

– Заходите, – бросил в трубку Тарханов.

В самом деле, что же задумал Прайс? Он не такой человек, чтобы повторяться, вряд ли он опять строит «крепость в небе», космический бомбовоз, – очевидно, старик придумал нечто более страшное, фантастическое. Но что именно? И какое же к затеям Прайса имеют отношение установки Можайцева?

– Ну что у вас, Иван Иванович? – обратился Тарханов к вошедшему в кабинет полковнику Соколову.

– Разрешите доложить о происшествии в районе Пореченска, товарищ генерал.

– Докладывайте. – Тарханов откинулся на спинку кресла и приготовился слушать. Среднего роста, стройный, подтянутый, с черными, еще не тронутыми сединой волосами и карими глазами, он всегда производил на подчиненных впечатление человека никогда не устающего, всегда готового к действию.

Полковник Соколов был несколько старше Тарханова возрастом и резко отличался от него внешностью – подчеркнуто сильного сложения, со словно вырубленным из камня крупным, волевым лицом. Соколов считался опытным работником управления. Доложил он четко, ясно, сжато.

– Лейтенант Пинчук ехал к месту назначения, на пограничную заставу номер три, расположенную в районе Пореченска, – начал полковник. – Накануне из штаба во все пограничные части было передано сообщение о побеге из-под стражи крупного уголовного преступника. Имея в виду это сообщение, лейтенант, приближаясь к линии государственной границы, вел наблюдение за местностью. На опушке леса, в двадцати километрах от Пореченска, он заметил неизвестного, появившегося из-за деревьев. При виде пограничника неизвестный быстро скрылся в лесу. Лейтенант Пинчук решил проверить личность прячущегося от него человека. Взяв у солдата-повозочника автомат, лейтенант направился к лесу, скрытно пробрался к месту, где ранее заметил неизвестного, и по следам обнаружил, что скрываются там двое, мужчина и женщина. При попытке лейтенанта Пинчука проникнуть в лес он был обстрелян из автомата. Как ему удалось установить – стреляла по нему женщина, рослая, одетая по-дорожному и вооруженная автоматом. По-видимому, она решила не дать пограничнику задержать замеченного им мужчину. Так ее действия расценил лейтенант Пинчук.

Поскольку, не схватив женщину с автоматом, нельзя было преследовать ранее обнаруженного неизвестного, лейтенанту поневоле пришлось вступить в перестрелку с ней. Лейтенант хорошо понимал важность захвата ее живой, и это ему почти удалось – при встрече лицом к лицу она оказалась перед ним обезоруженной, принять яд он ей помешал. О дальнейшем лейтенант ничего не помнит.

– Увлекся? – с досадой заметил Тарханов.

– Так точно, товарищ генерал, – угрюмо улыбнулся Соколов. – Он был уверен, что замеченный им мужчина как раз и есть тот самый уголовник, о бегстве которого узнал накануне, и думал, что теперь этот субъект далеко. Лейтенант ошибся, враг оказался рядом и в решительную минуту послал в него пулю. Когда наряды прибыли к месту схватки, они нашли лейтенанта в тяжелом состоянии, а рядом с ним обнаружили труп женщины, которую он преследовал. Лицо женщины обезображено до неузнаваемости.

– Та-ак… – Тарханов подошел к стене и стал рассматривать карту района Пореченска. – Может, он все-таки сам выстрелил в нее?

– Нет, товарищ генерал, лейтенант Пинчук сейчас в сознании, и он утверждает, что не стрелял… Да и незачем ему было стрелять, ведь она была обезоружена и стояла перед ним с поднятыми руками.

– А что с уголовником?

– Его задержали у линии государственной границы за несколько часов до этого, еще ночью. Он к этому происшествию не имеет никакого отношения.

– Стало быть?

– Перешедший с помощью женщины линию нашей государственной границы вражеский агент обнаружил себя.

– Удалось ли установить личность убитой? – осведомился Тарханов.

– Да. Она проникла на нашу территорию из-за Буга. Польские товарищи сообщают, что они подозревали ее в темных делах, в занятиях контрабандой, но оказалось, что она занималась кое-чем поважнее.

– Надо попросить наших польских товарищей установить связи этой женщины, – сказал Тарханов.

– Это уже делается. В частности, ее неоднократно видели в обществе некой Сатановской. Но разрешите продолжить… Отлично понимая, что его проводнику не уйти от пограничников и что она, скорее всего, будет схвачена живой, вражеский агент и не думал уходить далеко от нее конечно же вовсе не для того, чтобы оказать ей помощь.

– Она была обречена, даже если бы лейтенанту Пинчуку в не удалось схватить ее, – заметил генерал.

– Безусловно, – согласился Соколов. – Понимая, что ей уже не удастся благополучно уйти за кордон, что не Пинчук, так другие пограничники задержат ее, вражеский агент, которого она привела к нам из-за Буга, решил уничтожить ее. Сама того не подозревая, она всю ночь вела своего убийцу. Она, возможно, обрадовалась, увидев, как от пули ее спутника упал пограничник, но в следующую же минуту он убил и ее.

– Неглупо придумано: друг друга, мол, в схватке подстрелили, свидетелей нет, – усмехнулся Тарханов. – Но это наивно, мы бы все равно разобрались, что к чему.

– Агент очень спешил и, будучи уверен, что лейтенант убит им наповал, не стал проверять, жив он или нет, – продолжал Соколов. – А показания лейтенанта помогают нам сэкономить время. Теперь мы определенно знаем – на нашу территорию в районе Пореченска проник агент иностранной разведки.

– И довольно бесцеремонный, – Тарханов забарабанил пальцами по столу, задумался.

– Вот что, Иван Иванович, – сказал он после некоторой паузы. – Помните, мы с вами как-то, года два назад, разговаривали по поводу проникновения к нам вражеской агентуры в районе Пореченска? Именно Пореченска…

– Да, отлично помню, товарищ генерал, – оживился полковник.

– Так вот… Мы с вами тогда высказывали подозрение, что в том секторе нашей границы где-то есть «окно», которым изредка, в особо важных случаях, они и пользуются. Сдается мне, что в данном случае иностранная разведка снова воспользовалась тем же «окном». Очевидно, в распоряжении Аллена Харвуда имеется надежный маршрут, которым он очень дорожит. Ведь наши пограничники в Пореченске снова ничего не обнаружили, не так ли?

– Ничего не обнаружили, – подтвердил полковник Соколов.

– Стало быть, из этого обстоятельства мы обязаны сделать кое-какие практические выводы, – произнес Тарханов. – Прежде всего, надо принять все меры к выявлению вражеского лазутчика на нашей территории. Это очень трудно, ведь он будет маскироваться… Подготовьте к утру ваши соображения.

– Слушаюсь.

– Во-вторых, немедленно договоритесь с пограничниками: надо срочно приняться за поиски «окна». Искать тщательно и осторожно, чтобы иностранная разведка ничего не заподозрила. И последнее… ну, это я сам сделаю: сегодня же попрошу наших польских друзей не трогать Сатановскую с ее увеселительным заведением. Поскольку связь проводника через границу с Сатановской выявлена, можно предполагать, что и сама она играет какую-то роль в делах разведки Харвуда. Поэтому спугивать ее прежде времени, пожалуй, не следует.

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Да, да… Идите. Впрочем, постойте… Я все вот о чем думаю… Если Аллен Харвуд решил на сей раз для своего очередного агента воспользоваться каким-то весьма ценным маршрутом, значит, и дело у него важное, и агент не рядовой. Та-ак… – задумчиво продолжал Тарханов. – Но в таком случае к кому же этот агент идет? Мы с вами пришли к выводу, что резидентуру некоей иностранной разведки у нас тут возглавляет Грин, однако вот уже две недели, как он уехал из Советского Союза. В чем же дело? В общем, и об этом мы с вами должны будем подумать, Иван Иванович.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – полковник Соколов покинул кабинет начальника управления весьма озабоченным… В самом деле, почему же в таком случае Грин отправился в Штаты именно в то время, когда его шеф перебрасывал к нам важного агента? Да, Тарханов тысячу раз прав – об этом тоже следует основательно подумать.

Глава шестая

За последнее время Гейм немало размышлял о «холодной войне». Эти раздумья летчика вызывались не только ненавистью к той будущей «большой» войне, о которой кое-кто любит кричать в его стране, но и непреодолимым желанием устроить наконец свою личную жизнь. Мысленно он видел себя обыкновенным гражданским человеком, на своей ферме в Калифорнии. Однако мечтам Гейма о такой жизни пока что не было суждено сбыться.

Сегодня Гейм и Финчли отправились на полевой аэродром, расположенный на территории Прайсхилла, и снова, в который уже раз, принялись за осмотр самолета, проверку всех его узлов. И хотя в отличие от приятеля Гейм обычно говорил мало, тут он все же не сдержался, высказал свою досаду. Боб Финчли отлично понимал товарища. Больше того, он не мог не признать, что с недавнего времени у того имеются основания к тревоге: жена Гейма, Чармиан довольно долго жила на ферме у стариков Гейма, но потом пребывание там показалось ей бесцельным, и она неожиданно примчалась в Нью-Йорк – решив бороться против опасных замыслов Прайса и заодно отомстить ему за смерть своего отца. Отец Чармиан – профессор Старк, не захотел стать послушным оружием в руках Прайса и погиб.

Чармиан разработала план, по которому могла бы появиться у Прайса и определиться к нему на службу, войти в доверие, получить доступ к важным документам… Гейм должен был сказать свое слово, напутствовать Чармиан, но он колебался, боялся за ее жизнь. Повидался с писателем Артуром Гибсоном. Как всегда суровый и непреклонный, Гибсон нашел желание дочери Старка понятным и оправданным. И все же Гейму было не по себе, Чармиан значила для него слишком много.

Прайс встретил дочку старого «друга» приветливо, с участием – он, видимо, думал, что она не знает, что ее отец погиб в результате его вмешательства. Прайс даже счел нужным как-то объяснить ей, что именно случилось с профессором Старком: ему заморочили голову красные агитаторы, завлекли, опутали, довели до гибели… Сдерживая гнев, Чармиан поблагодарила Прайса. Он принял ее на службу к себе, ему это было нужно, позволяло отвести от себя подозрения… Некоторое время Чармиан жила в Прайсхилле у своей подруги, дочери Уильяма Прайса – Бетси. Потом внезапно исчезла, должно быть, старик отправил ее в какую-то командировку. Куда? Что он ей поручил? Гейма мучила неизвестность, он нервничал, беспокоился.

Из отдельных высказываний Прайса в минуты откровенности Гейм понял, что кроме профессора Хиггинса у него есть и другой специалист-атомник, некий профессор Райт. Из слов Прайса Гейм сделал такой вывод: сугубо секретные работы ведутся на Земле Бэтси. Чем же там занимаются люди Прайса и где именно находится эта самая Земля – было абсолютно неизвестно. Это следовало как-то выяснить, а затем постараться проникнуть на запретную территорию. Эти мысли не давали покоя Гейму. Однако следует честно признать – больше всего его, пожалуй, беспокоила сейчас судьба Чармиан.

Майкл Гибсон, сын писателя, прибыл под вечер, как обычно на своем стареньком «форде». Записка, которую он вручил летчикам, содержала совершенно неожиданную просьбу: следующим утром быть в одном из поселков на побережье озера Онтарио.

3автра утром! Но ведь Гейм в любую минуту мог получить приказ о вылете куда-нибудь с Прайсом… Однако несколько слов, переданных Майклом устно, положили конец колебаниям: на лодочной пристани к нему подойдет человек и передаст привет от Чармиан. Что это за человек и при чем тут Чармиан?.. Майкл ничего по этому поводу сказать не мог и молча ждал ответа.

Поселок, в который Гейм добрался самолетом, был малолюдным, на лодочной пристани, кроме нескольких парнишек с удочками, никого не было.

Тишину пустынного в этот час озера неожиданно нарушил рокот мотора – к пристани медленно приближался катер.

Катер явно не собирался швартоваться здесь, он лишь бортом коснулся деревянных ступенек лестницы и на мгновенье замер. Незнакомый человек, стоящий на палубе, крикнул Гейму:

– Привет вам от Чармиан, Гейм. Прыгайте сюда.

Летчик не заставил себя ждать. Незнакомец поспешно увлек его вниз, в каюту под палубой. Здесь стоял легонький столик и пара тростниковых кресел.

– Профессор Райт, – произнес незнакомец, протягивая летчику руку.

Райт, тот самый, что наряду с Ваневаром Хиггинсом и инженером Норрисом работает над выполнением секретных планов Уильяма Прайса? Что это – провокация? Гейм не двинул ни одним мускулом.

Райт слабо улыбнулся.

– Вам пора бы привыкнуть к тому, Гейм, что среди нас, американцев, имеется много таких, которые ненавидят войну, – сказал он с упреком. – Я-то получше других понимаю, что новая война была бы чистейшим безумием! Ведь я принимал участие в работе по созданию атомной бомбы с самого начала… Тогда я отдал всего себя достижению успеха – мы хотели помочь союзникам разгромить Гитлера. Но настало время, когда я понял: атомная бомба в руках Прайсов несет смерть без разбору, и нам самим в том числе.

Так вот оно что! Райт против Прайса! Гейм обеими руками пожал руку ученого, но тот, кажется, и не заметил его жеста.

– Я хочу, чтобы вы относились ко мне с доверием, – продолжал он. – Никаких недоразумений! Мы и без того рискуем, не правда ли, дружище?

Гейм утвердительно кивнул.

Райт задумчиво посмотрел в иллюминатор – катер не спеша рассекал неспокойную гладь озера Онтарио – и уселся за столом напротив летчика.

– А теперь к делу. – Голос Райта посуровел. – Уильям Прайс предложил мне работать на него, и я это его предложение принял. – Профессор строго посмотрел на Гейма, тот понимающе кивнул.

– Работать я должен буду вместе с инженером Норрисом. В чем конкретно будет заключаться моя деятельность – сейчас оказать не могу, но, судя по тому, что в мою обязанность входит помогать Норрису, кое-что предположить можно. Дело в том, что Норрис один из тех, кто долгое время работал в фирме «Мартин» над созданием космических проектов, а также в фирме «Мак Донелл» над проектом «Меркурий», который предусматривает запуск в космическое пространство спутника с человеком. В той же фирме «Мартин» Норрис имел отношение и к проекту «Дайна-Сор», к созданию орбитального бомбардировщика, обладающего дальностью действия по всему земному шару.

– Вы полагаете, что Уильям Прайс занимается постройкой летательных космических аппаратов? – осведомился Гейм.

– В этом можно не сомневаться, – убежденно сказал Райт. – Он давно рвется в космос. Прайс уверен в том, что если ему удастся раньше Советского Союза запустить своих парней в космическое пространство, то он получит возможность диктовать свою волю всему миру и в первую очередь, конечно, красным, Советам. Во что бы то ни стало выиграть время, опередить русских – вот его генеральная задача сейчас. Каким путем он рассчитывает добиться этого? Во-первых, всемерно форсируя работы на Земле Бэтси. Затем, как я это понял из бесед с ним, у него будто бы имеются какие-то «установки», с помощью которых он попытается предотвратить появление в космосе советских орбитальных станций с людьми, и одновременно принимает меры к тому, чтобы быть в курсе работ русских ученых в этой области. Все это весьма серьезно.

– Странно… – протянул летчик, – неужели он надеется добиться своего?..

– А почему бы и нет? Это не странно, а опасно. Вам с Гибсоном всегда казалось, что Прайс витает в облаках, не так ли? – Райт язвительно посмотрел на Гейма. – Но это вовсе не так, он всеми силами стремится к своей цели. Обо всем этом я и хотел информировать вас. И не только об этом, есть и еще нечто крайне важное, Гейм. Слушайте внимательно… Как вы знаете, у Уильяма Прайса имеется сын… Пока папаша рвется в космос, сынок не отрывается от грешной земли, производит и продает так называемое обычное оружие, от пистолетов до пушек и ракет включительно. И хотя фирма у них общая, до недавнего времени мой шеф в бизнес, которым занимался Прайс-младший, почти не вмешивался. Сейчас положение и тут изменилось… Прайсу нужны деньги, а наилучший, самый прибыльный источник – война. Большую развязывать наши вояки пока боятся, теперь планируют целую серию войн «малых», «ограниченных», наподобие войны в Индокитае. Это очень опасно, Гейм. Передайте эту мою информацию Гибсону. И еще вот что: я как-то не уверен в том, что Прайс занимается на Земле Бэтси только тем, о чем я говорил, что-то подсказывает мне – он там задумал еще что-то не менее, а может быть, и более зловещее… Но это лишь мои догадки, правильнее сказать, даже не догадки, а… подозрение. Нам с вами необходимо разыскать Землю Бэтси и посмотреть, что там делают подручные Прайса. Поэтому я хотел заранее предупредить вас: эта «земля» не географическое название, а кодовое, на картах ее искать бесполезно. Ну, кажется, все. На том берегу озера, к которому приближается наш катер, – моя ферма, там я должен ожидать часа, когда меня переправят к месту моей новой работы, на Землю Бэтси. Сейчас я сойду, а в обратный путь вас проводит сотрудница Прайса, – Райт загадочно усмехнулся. – Ей придется вместе со мной отправиться на Землю Бэтси.

– Ей? – Гейм начинал догадываться.

– Да, да, – профессор грустно улыбнулся. – Недооценивать не следует, по-видимому, мы с ней окажемся в сложных условиях. Мне хотелось предоставить вам возможность повидаться с ней.

– Где она? – Гейм вскочил на ноги.

– Ваша жена ждет вас на берегу. – Райт взглянул на часы. – Через минуту она будет здесь… – Он распрощался и направился к выходу. – Не забывайте о нас. Привет Гибсону. И Лайту.

Он быстро сошел на берег. На катер по сходням вбежала Чармиан.

Они стояли у стены каюты, прижавшись друг к другу, и под сильными его руками плечи Чармиан вздрагивали. Молча он поцеловал ее. Она подняла голову, легким движением отбросила назад густые каштановые волосы и посмотрела ему в глаза.

– Я не могу иначе, Стив…

Сейчас, когда над Чармиан снова нависла смертельная опасность и Гейм, зная об этом, ничего не мог поделать, – он испытывал безмерное страдание.

Усилием воли они оторвались друг от друга. Кажется, он не произнес ни слова. Он поднимался вверх по набережной и никак не мог решить – кто же из них двоих оказался сейчас сильнее.

Рассекая волны, катер быстро уходил прочь.

Глава седьмая

Разработку операции «Шедоу» Грин получил от Харвуда давно, но до сих пор работа по осуществлению этой агентурной операции проводилась им ни шатко ни валко – исподволь накапливались материалы и создавались возможности к решительному броску вперед по знаку, который должен был дать Харвуд. И вот, очевидно, наступила пора действовать – его срочно вызывали. Он покинул Москву, в поезде проехал через Польшу и Германскую Демократическую Республику, пересек границу с ФРГ… Из Франкфурта-на-Майне вылетел в Штаты.

В военно-транспортном самолете Грин задумался… Годдарт перешел советскую границу благополучно, следовательно, наступила пора решительных действий, однако его, Грина, зачем-то именно в это время вызвали к высокому начальству, предупредив, что он покидает Советский Союз на продолжительный срок. В действиях Харвуда было на этот раз что-то такое, чего Грин не мог понять. Интуиция старой ищейки говорила ему также и о другом – в проведении операции «Шедоу» Аллен Харвуд всего-навсего играет роль подрядчика, – хозяин кто-то другой. Кто же он, кому нужна эта сложная и опасная игра в жизнь и смерть? Это отнюдь не праздный вопрос: карьера Грина таким образом будет отныне, по-видимому, определяться в первую очередь не Харвудом, а кем-то другим, кого он даже не знает.

Предчувствие старого разведчика оправдалось: после его пространного доклада чиф (шеф) приказал ему немедленно выехать на Гудзон, в Прайсхилл, к Уильяму Прайсу.

Вот, оказывается, кто заказчик! Грину стало не по себе, его пугали слухи об эксцентричности всесильного старика…

Случайность – вот что часто имеет огромное значение. Гейм встретил Грина случайно, когда тот выходил из кабинета Прайса, но летчик обратил внимание на эту встречу с высокопоставленным разведчиком не случайно – он следил за Прайсом и его посетителями. Грина же Гейм встречал прежде в штабе американских войск в Западной Германии и отлично знал, чем тот занимался.

Летчик мог лишь гадать о характере беседы, только что состоявшейся в кабинете «короля урана». А беседа была продолжительная и к тому, что занимало и Гейма и Финчли, имела непосредственное отношение.

Некоторое время сидели молча, – старик откровенно изучал своего гостя, Грин поневоле потупился.

– Я просил мистера Харвуда дать мне возможность встретиться с вами, – заговорил наконец Прайс. – Я хотел посмотреть на вас поближе, чтобы составить мнение – можете ли вы выполнить мое задание.