Код Дурова. Реальная история «ВКонтакте» и ее создателя

Перепрыгивая через лужи, мальчик проходит недострой и выбирается к дороге, по которой век назад возили торф. Справа забор кладбища и березки у надгробий. Слева перекопанная площадь, окруженная скелетами панельных многоквартирных гигантов. Гиганты глядят свысока на рабочих в отсыревшей одежде, которые поднимаются из-под земли, где вот-вот – ожидание затянулось на годы – откроется новая станция, последняя на ветке.

Несколько лет мальчик ходил к площади по грязной тропинке, и ему казалось, что он перемещается в предместье Аида: перед ним возникал строй теней – пенсионеры и несуны с завода продавали метизы, подшипники и еще что-то из подвергшихся насилию металлов; когда метро наконец ожило, тени исчезли. Пока же метро не открылось, дорога мальчика к ближайшей станции и оттуда до школы лежит через подболоченное поле, засеянное бетонными столбами и их обломками. Наверху в проводах гудит электричество. Сереют трубы, а зиккурат фабрики, выпускающей фотоаппараты, сбегает вниз ступеньками – тупыми серыми блоками.

Оглянувшись, мальчик форсирует торфяную дорогу и упирается в поле. Перед ним заброшенный аэродром и остатки военной базы. Бомбоубежища, накрытые искусственными холмами, и закрытые на замок корпуса, бункеры. Он взбирается на холм и разглядывает дымящиеся горы мусора вдали. Когда ветер дует неудачно, сталкер ощущает присутствие ужаса квартирных маклеров – помойки. Пейзаж как бы говорит: больше трэша, больше ада.

Но в этот раз дым не долетает, пахнет морем. Мальчик, устраиваясь на крыше бункера, открывает книгу и погружается в нее. Гопники сюда не забредают, да и вообще кругом живет мало людей. Он худой, невысокий, не различает буквы на третьей строчке снизу; логопед не плакал по нему, а пожалуй, справлял тризну. И он торчит часами на крыше в одиночестве, если не считать Сервантеса.

Он мог бы пригласить с собой братьев, но старший, сводный, Михаил – взрослый, жил отдельно от матери, а средний, Николай, был настолько умен, что не интересовался аэродромом. Когда Николаю было три года, родители сажали его на свободное место в троллейбусе и выдавали книгу – например, «Популярную астрономию». Никто из попутчиков не верил, что ребенок ее читает, – рассматривает, поди, – но Николай читал. Он рано выучился арифметике, а в семь лет щелкал кубические уравнения. Однажды его даже зазвали в телевизор на шоу вундеркиндов.

Это произошло, уже когда семья перебралась с Балтики на Адриатику. Отцу, доктору филологии, предложили учить иностранцев русскому языку в Индии или Италии. Индусы манили поместьем с садом, прислугой, комфортом. Итальянцы известили, что главу Института русского языка ждут в однокомнатной квартире, но в Турине. Что выберет латинист?

В общем, «мальчика с Сервантесом» – то есть Павла – не взяли в стесненные условия и оставили бабушке, пока не наладится быт. Та жила на Невском проспекте в тридцатиметровой комнате, окруженной чистилищем коммуналки. По блокадной привычке крутила страшное количество консервов и заполоняла полки банками. Семья не сообщила Павлу, что летит в урезанном составе. Когда объявили едва ли не в последний момент, он, четырех лет от роду, не переварил это известие и начал бить банки предательства.

Бабушка паниковала и жаловалась родителям: мальчик капризный и неуправляемый. Среди ночи он щелкал кнопкой телевизора и пялился на экран. Показывали заседание во Дворце съездов, и его, как многих детей, захватывал поток непонятных и интересных слов: «президиум», «кандидат», «перестройка», «гласность», «кооператив». Его первое воспоминание о себе – как сидел на ковре и строил из кубиков башню. Второе – как ставил кости домино одну на другую, стараясь забраться как можно выше, пока стела не рухнула.

«Исступленное стремление к созиданию изначально есть практически у всех, просто у меня оно осталось по мере взросления и не было вытеснено псевдоценностями общества потребления, – этот пассаж высветился на экране в половину четвертого одного июньского утра. – Возможно, потому что я сохранял голову в чистоте: не смотрел телевизор, не читал газет, не принимал на веру мнение авторитетов».

Мы переписывались восемь часов подряд, отвлекаясь на разговор с редактором (автор) и консультацию разработчиков (герой). Подумав, Дуров добавил: «А может быть, это не причины, а следствия. Все, ухожу, я сегодня еще не ел».

Позднесоветский детский сад мало отличался от современного – раз ты прописан в таком-то районе, значит, твоя тарелка манной каши именно там. Тусклыми утрами мальчик и пожилая женщина выходили из подъезда, пряча глаза от ветра, и ждали троллейбуса. Цепляясь за перила, лезли в него, как альпинисты по веревке, и тратили часы своей жизни, чтобы достичь окраины. Так Дуров возненавидел бюрократию.

Через несколько месяцев мать прилетела и забрала его с собой. В итальянской школе детей учили иначе, никакого принуждения. Тогда-то педагоги и опознали в его брате Николае вундеркинда, а телевизионщики рекрутировали на телешоу.

Павла никуда не звали. Но, во-первых, ему перепадало от эрудиции брата. Родители, уложив их, гасили свет и уходили, после чего старший пересказывал младшему самое интересное из прочитанного за день: созвездия, логарифмы, origin of species и т. д. Они, разумеется, дрались и дулись друг на друга, но старший не жадничал и делился тезаурусом.

А во-вторых, младший брат был одарен по-своему. Когда в семью приходил гость, он брал карандаш и бумагу и под кухонный диспут рисовал прибывшего. Перед тем как портретируемый собирался прощаться, ему демонстрировали картину – и часто сходство сражало; конечно, если учесть, что автор – первоклассник.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Всего хорошего, и спасибо за рыбу!» (англ.) – юмористический научно-фантастический роман британского писателя Дугласа Адамса. Четвертая часть серии книг, известных под общим названием «Автостопом по галактике». Само название романа является прощальной фразой дельфинов человечеству из первой книги цикла, когда те покидали Землю перед ее уничтожением вогонами (чтобы освободить место для гиперпространственного экспресс-маршрута).