Не влюбляйтесь в Джонни Джека

Зеленеющие холмы, полуразрушенные здания, легкая прохлада. Здесь дышалось настолько легко, что казалось, что я наконец-то попала в сказку. Я носилась, как ненормальная, фотографируя местных жителей, их быт, их маленькие уютные домики, их музыкантов. Боже! Ирландцы все-таки восхитительные люди… Все были так дружелюбны, охотно позировали и никто не отказал мне в моей маленькой слабости.

После двух дней такого головокружительного счастья, в котором я носилась по всем улицам и достопримечательностям, я задумалась о том, чтобы выйти замуж за ирландца и остаться тут навсегда. На третий день моего пребывания началось самое главное празднование для ирландцев – День Святого Патрика.

Полные улицы веселых, счастливых лиц, сумасшедшие костюмы, повсюду зеленый цвет. Я чувствовала себя так, словно рождалась заново. Звуки волынки, оркестры…Хотелось пуститься в пляс и забыть обо всем.

Собственно говоря, так себя чувствовали все вокруг. Это читалось в их глазах, отражалось в их движениях, жестах. Глядя на это, просто невозможно сохранить какие-то печальные мысли. В таком общем настрое вообще не могло оставаться никаких своих мыслей, только стадное чувство радости и свободы от забот.

И эта празднично-пестрая толпа уносила меня все дальше от проблем, депрессий, а в реальности –от центральных улиц. Так я оказалась в каком-то старом районе, где была древняя полуразрушенная сцена, на которой развивалось действо. Там шел спектакль. Спектакль с большой буквы. Не было абсолютно никаких декораций, только люди, только лица и эта разрушенная сцена. Но актеры были настолько хороши, настолько проникновенны, что никого не волновал антураж. Разношерстно, пестро и бедно одетая толпа трепетно внимала каждому слову, доносящемуся со сцены. По рядам зевак и ценителей прохаживался маленький юркий человечек в шляпе и собирал «дань». И люди охотно подавали, не расходились.

Я была крайне заинтригована, особенно когда узнала, что к спектаклю мог присоединиться любой желающий. Так говорил тот самый малютка-человечек в шляпе. На самом деле, желающих не было. Никто не хотел разрушать волшебство.

Разыгрывалась очень красивая ирландская легенда. И я, падкая на сказки, конечно, не могла не проникнуться. Особенно хорош был главный герой. Почему-то он напоминал мне загадочного Ван Хельсинга. Та же шляпа, плащ, старые сапоги. Но не это главное. Главное, что-то было в его взгляде пронзительное, как будто он, как и герой, с которым я его невольно сравнила, не помнил своего прошлого, ничего не ждал от будущего и делал в жизни много такого, чего бы я знать не желала, как любой здравомыслящий человек.

Так и стояла стоеросовая Алиска, беспардонно разглядывая неизвестного актера, которому видимо надоело ощущать на себе пристальное внимание, прожигающее затылок, хотя может и нет, он ведь привык. Скорее всего, это то, что зовется судьбой, иначе я не могу объяснить тот факт, что он резко обернулся и целую минуту просто смотрел мне в глаза. За эту минуту передо мной пронеслась вся моя жизнь. Меня сковал страх, и пробрала какая-то нервная дрожь. Было чувство, что заледенело все внутри от этого обжигающего льдом взгляда. Как только «Хельсинг» отвернулся, это пугающее чувство ушло. А окончательно мне стало легче, и я весело рассмеялась, когда через пару минут после окончания спектакля, услышала, какое имя у этого мужчины– Джонни Джек. Почему-то эта смесь имен известных актеров в качестве имени позабавила меня, показалась пошлостью и стряхнула наваждение.

Вокруг рукоплескали, и я в том числе. Приносили цветы, взрывали конфетти, кричали браво. Актеры начали спускаться, но ступить на землю им не дали, их просто носили на руках буквально. Всех, кроме одного. Когда Джонни Джек спустился, вокруг него оказался пустой проход, как будто у него были невидимые секьюрити, которые образовали для него коридор. Это было очень странно. Джек не стал никого ждать, резко прошел мимо, очаровав меня магнетизмом, исходящим от него, и скрылся за поворотом. Только через минуту я обратила внимание, что держу в руках темно-красную, почти черную розу, а в другой руке у меня зажата какая-то бумажка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась визиткой Джека. Я стояла и млела от того, что он обратил на меня внимание и оставил лазейку, чтобы его найти. Поймав себя на мысли, что я готова уложить его в постель прямо сейчас, я разозлилась: «И почему я покупаюсь на всякую банальщину?». Внезапно, я обратила внимание, что и вокруг меня почти нет людей, на меня косо смотрели и сторонились, хотя буквально десять минут назад, меня подпирали со всех сторон, грозясь раздавить мне ребра. Я решила потом подумать над странностями поведения местных особей и еще раз взглянула на визитку с затаенной мыслью: «А не позвонить ли?». Хотя на самом деле, мысль на подсознании была немного другая: «А когда ему позвонить?». Наверное, я бы позвонила тут же и стала бы одной миллионной в его постели и никакой в его мыслях, но на визитке не оказалось номера. Только имя и подпись.

Мой мозг отказался находить какое-то логичное объяснение, поэтому настроение стремительно испортилось. Опять начал накрапывать дождь в унисон моему состоянию. Улицы как-то быстро опустели, осталась только я и мое снова накатившее одиночество.

Чуть позже я вспомнила, что я уже давно человек-"33 несчастья", и поэтому мои беды закончиться на этом не могли.

По-прежнему лил дождь, то усиливаясь, то почти прекращаясь. Опять выли собаки. Дул промозглый ветер, а я брела по темным улицам, где уже не было так сказочно прекрасно. Скорее было просто страшно.

Еще через полчаса я поняла, что заблудилась и просто не знаю, как пройти до своего гостиничного дома.

Выхода было два: либо я останавливаюсь и кричу-взываю о помощи, либо я нахожу место посуше и потеплее, например, какой-нибудь паб и тихонько взываю о помощи там. При здравом размышлении, второй вариант показался интереснее и предпочтительнее. Тем более, что ужасно хотелось в очередной раз напиться.

Мысли о том, что я уже законченная алкоголичка я от себя отогнала и пошла искать какое-либо питейное заведение.

Вспоминая эти события, я понимаю, что мозгов у меня, как у курицы, а чувство самосохранения отсутствует напрочь. Но тогда мысль казалась мне гениальной, несмотря на то, что вокруг был абсолютно незнакомый район другой страны, причем, как упоминалось ранее, не самый благополучный район.

Я брела, брела без надежды уже наткнуться на нужное место, как вдруг услышала:

–Эй,детка! Я думаю, ты хочешь поразвлечься, м?

На ломаном английском я попыталась объяснить, что в развлечениях не нуждаюсь и мне бы выйти на главную улицу. Но грязно-одетый и мерзко пахнущий субъект, который ко мне обратился, отказывался понимать меня и уже начал распускать руки.

Резко ударив его по рукам, я развернулась и бросилась бежать.

Я бодро неслась вперед, как внезапно врезалась в кого-то и упала ничком на землю. Приятного было мало, но страх был сильнее, поэтому я очаровательно улыбнулась и, тыкая пальцем назад, попыталась объяснить, что меня преследуют. И я уже было отчаялась, но молодой человек, оказавшийся приятным, спросил меня на чистейшем русском языке: "Первый раз в Ирландии?".

Я судорожно кивнула, субъект-помощник подал мне руку, смерил взглядом моего преследователя и что-то тихонечко сказал на английском. Я даже не расслышала, так что о понимании и речи не идет, но мой преследователь внезапно развернулся и, как ни в чем не бывало, отправился в обратный путь.

А мой спаситель тем временем представился:

–Я – Дмитрий. Рад, что смог помочь очаровательной барышне. Не хотите зайти, согреться, что-нибудь выпить?

–Алиса, и да, я принимаю ваше предложение,– ну отказывать и впрямь было неудобно после того, как человек мне помог.

Мы прошли в полутемное помещение, в котором, как ни странно оказалось уютно. Повсюду развешаны пучки вкусно пахнущих трав, названия которых я точно не знаю, вся мебель была из дерева, скатерти и шторы весьма опрятные, светло-бежевого оттенка, ну и, конечно, живая музыка…В Ирландии без нее никуда. Звуки волынки уже навевали на меня прежнее ощущение сказочности, а эль согревал тело и душу. Я беспричинно улыбалась и, как всегда в момент алкогольного опьянения, была безмерно счастлива.

Дмитрию, видимо, надоело молча смотреть на меня, и он спросил:

– Ну как, нравится?

–Разве по мне не видно?– засмеялась я.

–Видно, видно…Давно в этих краях?

–Всего третий день, но я уже обожаю эту страну. Я бы переехала сюда жить…

–И что мешает?– осторожно спросил мой собеседник. В этом вопросе уже звучала не просто вежливость, но и неприкрытое любопытство.

– Да ничего. Возможно, действительно, займусь этим вопросом позже. Что касается того, одинока ли я, то мог бы спросить и прямо. Да, я одинока и счастлива, что все именно так, – тут я, конечно, лукавила.

–Мне кажется, алкоголь развязал тебе язык. Мы перешли на ты, даже я бы сказал, перепрыгнули. И ты стала достаточно резковата. Я не нравлюсь тебе?

Кстати, он был неплох, пепельный блондин, высок, серые глаза, широкие плечи…Но мне он казался каким-то холодным, серым, безликим…

–Нет, не нравишься. Ты ледяной, – говорила я и почему-то ничего не опасалась. Алкоголь отключил мое чувство самосохранения, как, впрочем, и вежливость.

Лишь на секунду в его глазах я увидела ярость, но он рассмеялся.

–Зато ты мне нравишься своей прямотой. Но набиваться не буду, в друзья тоже, но могу показать много интересных мест в городе, как новенькой.

–На это я с радостью соглашусь, Дмитрий,– после его взгляда защитный инстинкт все-таки сработал и я решила расположить его к себе методом всех «продажников»-почаще называть его по имени. Но мне казалось, что на нем этот метод не действует.

–Я провожу. Где гостиница?

Я назвала адрес, договорилась о встрече на завтра с целью осмотра достопримечательностей и сбежала под крыло своего гостиничного номера. Алкоголь уже выветривался, и в компании ледяного Димы становилось страшно.

Я бросила на столик темную визитку актера со смешным именем, рухнула в кровать и уснула без сновидений.

Утро встретило меня состоянием удрученности и безысходности, несмотря на прекрасную солнечную страну, пение птиц за окном и радующую глаз зелень. Было ощущение, что все в моей жизни не так, что все, что я делаю – это фарс. Не хотелось вставать с постели, не хотелось радоваться, не хотелось ни есть, ни пить, ни гулять. Не хотелось просто жить.

Так я и лежала ничком на кровати, пока не услышала залихватский свист. Он разбудил во мне немного любопытства, и я сползла с кровати и подошла к окну. За окном стоял Дмитрий, увидев меня, он помахал рукой и жестами показал, что приглашает на прогулку. Хотя мне и не хотелось никуда идти, но отказывать ему почему-то опять было неудобно.

Я кивнула, вздохнула печально и отправилась собираться. Натянув простые джинсы и черную футболку, я показала своему отображению в зеркале язык и спустилась вниз.

–Привет.

– Привет. Мне кажется, даже тучи сейчас жизнерадостнее тебя.

–Возможно, куда идем?

– Прогуливаться по старым улочкам,– улыбнулся Дмитрий.

Вообще он был довольно мил. Ямочки на щеках сглаживали его холодность и ледяные глаза. Вспышек ярости в его глазах я сегодня не замечала. Он был довольно неплохой рассказчик, поэтому я очень быстро увлеклась прогулкой. Мы проходили какие-то старинные домики, мне опять вспоминались всевозможные сказки, голос моего спутника потихоньку убаюкивал…

Мы прошли через какую-то улочку мимо фонтана и уже собирались войти в арку, когда я увидела человека, висящего на веревке прямо в арке. У него был высунутый синий язык и выглядел он безусловно жутко. Я крепко вцепилась в Димину руку и зажмурилась. Я даже не кричала, я была в таком шоке, что со мной можно было делать что угодно. Когда я вновь открыла глаза – картина не изменилась, только Дима, оправившийся от шока раньше меня пытался вырвать свою руку из моей. Наконец у него получилось, и он подбежал к висельнику. Он тряс его, как безумный и что-то шептал. Я расслышала только: «Артур, Артур, ну как же так…». Дима чуть не плакал, я просто смотрела на это все молча… И лишь почувствовав, что по моей щеке катится слеза, я отмерла.

–Дима, Дима, надо вызвать полицию.

Дима отмахивался от меня и держал за руку висельника. Я вспомнила, что в гостинице мне давали номера телефонов экстренных служб, нашла их в своей сумке и кое-как вызвала полицию.

Пока мы ожидали приезда полицейских, я села на тротуар, закурила и смотрела на то, что происходит. Дима уже действительно обезумел, он сдерживая слезы стоял и обнимал висельника. Вокруг уже собралось порядочно людей, фонтан– место достаточно популярное. Мне было жутко.

Я обратила внимание, что висельник одет в дорогой костюм, на руке у него дорогие часы, да и вообще он был достаточно ухожен. Точно нельзя было подумать, что передо мной какой-то бродяга. Но тем более странным виделось все мне. Странный выбор места для самоубийства: вроде арка пустая и малопроходимая, но при выходе из нее – оживленная площадь…Более того, вокруг были старые неухоженные дома и я сильно сомневалась, что мужчина в таком костюме жил в каком-то ветхом доме поблизости. И, наконец, мне пришло в голову, что никакого возвышения рядом с покойником нет. Ни табуретки какой, как принято в России, ничего. Совсем непонятно, как висельник умудрился привязать веревку к высокой крыше арки, да потом повеситься на ней. Я не представляла, как можно это проделать, и тем страннее мне все это казалось. За минуту, до того, как приехала полиция, и слышно было только звуки сирены, Дима резко отошел от висельника и подошел ко мне. Его лицо ничего не выражало, он молчал.

Полицейские начали всех опрашивать, Дима вызвался первым, поговорил с ними, в разговоре кивнул на меня. И его отпустили, но хотя я и знаю английский через пень-колоду, это не помешало мне понять, что полицейский спрашивал Диму, знаком ли он с покойным. На что мой спутник ответил отрицательно. Но вопросов я пока решила не задавать, тем более, что по пути к гостинице, я увидела на улице знакомое лицо, которое тут же скрылось в толпе. Я была ошарашена и произошедшим, и встречей настолько, что была идеальным спутником для Димы – я также молчала всю дорогу.

У гостиницы он извинился, обещал закончить экскурсию через пару-тройку дней, попрощался и ушел. Я только кивнула в ответ и погладила его по плечу.

Поднявшись к себе в номер, я поняла, что уснуть просто не могу и не могу успокоиться. Тогда я спустилась в бар, уселась за барную стойку и заказала себе виски. Я делала малюсенькие глотки время от времени, чувствуя, как огонь прожигает меня изнутри и размышляла, и вспоминала.

Я видела труп не первый раз. Учитывая специфику деятельности моего папули, а потом и Славы, смерть была частой спутницей. Иногда это было жутко, иногда угрожающе и извращенно красиво, но часто это не вызывало во мне почти никаких эмоций – люди криминального мира умирают слишком часто. Возможно, Слава был прав, считая меня игрушкой, я и была черствой куклой. Но я уже была другой, это была другая моя жизнь и впервые я видела настоящие эмоции рядом со смертью – когда это был близкий тебе человек и его смерть сводит тебя с ума и заставляет страдать. Это был не мой близкий и не мои эмоции, но Димины, а он был ко мне причастен, пусть даже недолго. Как будто прорвало плотину, как будто вскрыли нарыв и полился гной…Это было мерзко, но исцеляющее. Я сидела в баре и рыдала навзрыд.

В память о прошлой черствости и во имя новой жизни, которую я хотела для себя, я пообещала себе, что обязательно буду следить за расследованием. Я просто не могла остаться безучастной.

И еще одно было причиной. Слава убивал и сам, убивал не у меня на глазах и никогда не афишировал, но я догадывалась, что без этого не бывает такой власти. И именно его я видела на улице.

Первый час в баре я гнала от себя эти мысли. Сейчас я убеждала себя, что могла ошибиться, но это лишь самообман. В глубине души я уже твердо знала, что ошибки быть не могло, этот человек был моей жизнью пять лет и два года после того, как ушел,– в душе он оставался. Я не могла, просто не могла его ни с кем перепутать. И я должна была узнать, не замешан ли он в смерти этого Артура, как называл его Дима. И, конечно, я боялась своей реакции на Славу, даже после одной случайной встречи меня трясло. Мои нервы были на пределе, я как будто была в наркотическом бреду. Даже руки мои дрожали. Я сделала последний глоток, твердо поставила стакан на стойку и ушла в номер, где заснула без сновидений.

Утро встретило меня прохладой и туманом. Я была полна решимости все выяснить. С мыслью о том, что обещания, данные себе, надо выполнять, я решила отправиться на место происшествия. Кое-как, путаясь и ругая себя за топографический «кретинизм» я все-таки упорно пыталась выйти к арке. Вот тоже парадокс, моя сводная сестра – мастер спорта по спортивному ориентированию, я же просто бестолочь в этом смысле. Но видимо судьба благоволила ко мне сегодня – арку я все же нашла. Вроде никаких следов не осталось от вчерашнего события, но на меня все равно это место навевало ужас. Я решила осмотреть все вокруг внимательнее, понимая, что место уже осмотрено полицейскими. Но у них могло и не быть причин искать какие-то улики, как все мы знаем, господа полицейские любой страны не любят лишней работы, а тут можно списать на самоубийство, особенно не разбираясь. Я же была твердо уверена, что Артура убили.

Я ползала по земле, вглядываясь в камушки, стекла, щупала стены и со стороны точно выглядела как сумасшедшая. Однако мои странные усилия увенчались успехом именно тогда, когда отчаянье почти взяло верх. Усталая и вся в пыли я поднялась с колен и придерживаясь за стену пошла к выходу из арки, как вдруг моя рука зацепилась за тонкий и маленький выступ в стене. Моим глазам предстал уголок бумажки, которая была вставлена между камнями в стене арки. Я осторожно подцепила ее и вытащила: «Джонни Джек» было написано на ней. Сначала я была шокирована своей находкой, однако при дальнейшем размышлении стало понятно, что это явно не улика. Визитка не была обронена, а была засунута в стену, причем сделать это можно только специально. Да и пролежать в стене она могла сколько угодно. Но почему-то какие-то смутные сомнения не отпускали меня. Тут я и стояла, держа в руках свою находку, когда меня внезапно схватили за руку.

–Ааааа…

–Ты что тут делаешь?– злобно спросил меня Дима.

–А ты? Ты же утверждал вчера, что не знаешь покойного,– все-таки сорвался с моего языка этот вопрос.

–Это не твое дело. Пойдем отсюда.

На нас уже и впрямь странно посматривали. Пришлось согласиться и идти на буксире, мою руку Дима так и не отпустил. И снова в одной из улочек я увидела Славу. Сердце забилось, как сумасшедшее, я принялась вырываться и хотела догнать его, но Дима держал крепко.

–Ты что себе позволяешь, ненормальная?

–А откуда мне знать, куда ты меня тащишь? Может, ты меня убьешь, как своего дружка? – нашла ответ я.

– Да точно больная! Кого я убил?

–Артура!

–Так понятно, слышала. Пойдем в одно спокойное место и я все объясню,– и он наконец-то отпустил мою руку.

Так как я итак была крайне заинтересована в том, чтобы узнать об этой истории поподробнее, то молча следовала за ним.

Мы снова пришли в тот самый бар, около которого и познакомились с Дмитрием. Правда время было утреннее и бар был закрыт, но Диму это не смутило, он постучал посильнее, наконец, открылось маленькое окошко и хмурое лицо охранника появилось в нем. Он молча нас осмотрел и затем открыл дверь. Стало понятно, что Дима-то не просто посетитель.

Мы сели за столик за ширмой и охранник принес нам меню. Я, конечно, удивлялась, но вида не показывала. Заказав чай, я уставилась на Диму. Наконец, ему это надоело и он посмотрел на меня внимательно, потом вздохнул и начал рассказывать.

Артур – был его лучшим другом и дважды спасал Диме жизнь. На вопрос, а почему жизнь оказалась в опасности, Дима замялся и сказал, что я должна понимать. С Артуром они были знакомы со школы, вместе росли, вместе дрались и одновременно влюблялись. Молодым и вечно пьяным отчаянно хотелось легких денег, ситуация в стране и городе позволяла. (На всякий случай, я уточнила город, в котором росли два юных героя, но к моей малой родине он не имел никакого отношения. ) Два героя решили податься в бандиты и их там приняли, сначала курьерские услуги оказывали, потом уже стали поручать дела посерьезнее, и стали два брата-акробата неплохими ворами – авантюристами. Потом одно прибыльное дело завело их в Ирландию, где тоже были связи их группировки, да так они тут и остались, как объяснил Дима – тут лучше работалось. Так они и жили, что-то проворачивали, но в целом, это уже была спокойная и сытая жизнь. В последнее время у Артура появилась постоянная женщина и они не виделись около месяца, пока вчера на прогулке с небезызвестной особой он не нашел труп своего друга. Как и ваша покорная слуга, Дима в самоубийство друга не верил.

– А почему ты не сказал полиции, что вы знакомы?

– Вместе мы никогда не светились, да и учитывая специфику моей деятельности, привлекать лишнее внимание полиции ни к чему.

Я предложила ему объединить усилия, мой собеседник удивился и спросил, зачем мне это нужно. Я приняла вид избалованной дамочки, что было недалеко от истины, и сообщила, что всегда мечтала о детективном приключении.

–А зачем ты мне нужна,– хмыкнул Дима.

–А во мне пропала великая актриса и дух авантюризма, тем более, что моя внешность больше располагает к беседе.

–Согласен,– ответил мой собеседник при некотором размышлении.

Начать мы решили с женщины, которой был увлечен Артур в последний месяц своей жизни. Дима о ней ничего не знал и даже ни разу не видел.

– Артур должен был с ней появляться в обществе, а не прятать.

–Это только в том случае, если она была женщина свободная и ничего не скрывала. А могла быть и замужем, и тогда твой Артурчик еще как ее скрывал.

Но делать нечего, с чего-то надо было начинать. О своих сомнениях и найденной визитке я решила напарнику не рассказывать. Это он думает, что мы вместе, а у меня нет причин доверять ему, поэтому нужно просто держаться рядом.

Первым делом мы отправились к Артуру на квартиру. Как я и предполагала – жил он в небедном районе.

Фешенебельные дома создавали постоянно сужающуюся спираль со множеством ответвлений – лабиринтов. Вся эта конструкция напоминала не реально созданное произведение зодчества, а фантастический проект. Дома пытались перещеголять друг друга по площади, роскоши, буйству фантазии нанятых дизайнеров. Это был китч, здесь все кричало о пошлости.

Красоту пытались скрыть за заборами, возможно, все-таки пытались подумать о безопасности, но владетелям столь сиятельных мест это не удалось. Желание поразить, вызвать зависть, потребность в восхищении – все это помешало как следует защитить дома – крепости.

Зеленая часть всех владений тоже выглядела странно. Ирландия вообще чрезвычайно зеленая страна. Этим она великолепна. Но в этом квартале даже зелень смотрелась чужеродно и жалко, несмотря на все ухищрения садовников.

Мне казалось, что все вокруг отчаянно кричит о помощи. Я люблю роскошь и удобство, и красивые дома, но здесь мне было плохо. Я подумала, что здесь мог бы поселиться только человек с дурным вкусом или человек, которому необходимо было жить именно в этом районе. Причиной выбора места могло быть все, что угодно – престиж, близость работы, близость моря…или женщина.

Учитывая, по какой причине мы сюда пришли, эта мысль показалась мне дельной и я осторожно попыталась расспросить Дмитрия:

– Дима, скажи, а Артур давно здесь жил?

– Я, честно говоря, не знаю. Мы обычно встречались на нейтральной территории, но полгода назад мы встречались у него дома, и этот дом был не здесь. А что?

Я лишь смущенно пожала плечами, мол, пустая болтовня.

Был уже полдень, когда мы дошли до нужного дома. Вокруг не было ни души, ни машины. Местные небожители, по всей видимости, все-таки работают.

Я продолжала вертеть головой по сторонам, надеясь на озарение. Оно не замедлило появиться, как только я увидела возле дома газонокосилку. Сделав заметку зайти сюда позже без сопровождения, проследовала за Димой. Он постучал в дверь, что крайне меня удивило. Кого он надеется тут застать, раз уж хозяин умер? Ту самую неведомую женщину? На такую удачу рассчитывать не приходилось, если Артур развел такие тайны вокруг нее.

К слову сказать, у двери звонка не было, зато было такое специальное приспособление в виде полукольца, обрамляющего голову льва, держась за которое нужно было стучать по двери. Я такие видела только в старых фильмах, оттого и создалось, наверное, впечатление нереальности происходящего. Да и сам дом был каким-то тяжелым и мрачным. Все та же роскошь, что и вокруг, все та же вычурность, но меня цепляло не это, а какое-то несоответствие. Дом был новый, автоматические ворота, газонокосилка, а сам дом выглядел как из прошлого века. Создавалось впечатление, что он принадлежал какому-то старику, а вовсе не молодому обеспеченному парню. Но, как говорится, на вкус и цвет все фломастеры разные.