Дырявое ведро. Стихи

Контрабандой доставлено долгозванное.

И ты думаешь: «А ведь – не зря! А ведь можем мы!»

Безымянное Нечто непроизносимое…

Кто дырявым ведром, а кто ярко начищенным…

А на вёдрах – метафоры пишем красивые,

Чтоб привлечь это Чудо, которое ищем мы…

Потому что всё дело – увы – не в метафорах,

Не в ведре и не в ритме, не в рифме застиранной…

Содержимое вдруг замирает и ахает!

Замыкается круг непонятными силами…

Значит, всё же, не так безнадёжно занятие…

Этот поиск путей сквозь границы реального…

Значит, гиблое дело – совсем не проклятие!

Значит, ценны слова, пусть и не гениальные.

Князь Мышкин

Чистый лебедь, светлый князь, идиот —

Сердце – настежь, словно крыльев размах!

От чего же вдруг душа не поёт?

Туз пиковый – безысходности знак.

Всё же верно! По любви, по уму,

Откровенно и легко, от души…

От чего ж он в ранах весь – не пойму?!

И слова терзают-бьют, как ножи…

Он, как свет слепящий, невыносим,

С откровенностью и детским лицом!

Так мучительно идти рядом с ним

И себя вдруг ощущать подлецом…

Просто нет в тебе такой чистоты.

«Он – юродивый, ей-богу!» – кричишь.

Князь немыслимой достиг высоты,

А тебе доступны холмики лишь.

А душа, как зверь в ловушке, кричит,

Невозможно ни понять, ни принять —

Не согреешься, как кот на печи —

Сгинешь, горнего коснувшись огня.

Рядом с ангелом, легко ли идти?!

И прощать ему беззлобность и свет?

Только нет у нас иного пути…

Но и сил, подняться вверх, тоже нет.

На уровне сердца

На уровне сердца – сквозная дыра.

И льётся туда дождевая вода,

Бывает, в дыру залетают ветра,

И с неба ночного сорвётся звезда…

Когда разгорится огромный закат —

На уровне сердца – оранжевый шар.

Насквозь запоздалые птицы летят,

Галдят и торопятся, как на пожар.

И мне не уснуть из-за этой дыры!

То светом, как лезвием, режет Луна,

То звёзды горят и трещат, как костры,

То туча рыдает, слезами полна…

И ветки болезненно ветер скребут,

И кто-то скулит в подступающей тьме…

Как будто я угли руками гребу —

Весь Мир без покровов приходит ко мне.

Но как же блаженно сияет сирень!

А ветер черёмух – сплошное вино:

Глоток – как живой лепесток в декабре,

Глотнёшь – и до слёз хорошо и смешно.

Ах, эта, на уровне сердца, дыра!

Ну как мне не плакать и песни не петь?..

Собака в дыру забежит со двора:

На морде – улыбка и лапы в песке…

Не знаю слов

Ещё не знаю нужных слов, а просто плачется.

Когда прошла я поворот?.. Что не заметила?

И словно бы не узнаёт Зима – обманщица,

И заметает снег следы свежо и ветрено.

И белый холст, и белый лист, и смех нетронутый…

И все ошибки, и все встречи не случайные —

Я вас теряю. И в душе чернеют омуты…

И я тоскую по неспетому отчаянно.

Из горсти зёрен – лишь одно в тебе прокюнулось.

Из океана – лишь волна тебя подбросила…

По звёздным меркам, ты уйдёшь – такой же юною,

Не успевая накопить веселья к осени.

Да, сослагательного – нет… Но боль сердечная,

Откуда боль по непришедшему, по тайному?..

Откуда это – прорасти – желанье вечное?

Откуда это – улететь – желанье стайное?..

Ну чем не зверь?! И понимания не выросло…

Зима метёт… И поворот, и ветер северный…

И не могу про новый день собраться с мыслями.

И новый мир опять вокруг. И всё потеряно.

Звёздные волки

Воздух пахнет дождём, лопухами и ласковой пылью.

Воздух пахнет спокойным теплом и задумчивым летом.

Но по рекам чернеющим синие звёзды уплыли

И растаяли снегом за мутными тучами где-то.

Рассыпается дом непрестанно, почти незаметно.

И по рекам, по рекам, по тёмным протокам уходит…

Эта осень, мне кажется, будет сухой и бесцветной.

Даже волки мои не мечтают уже об охоте.

Покидают меня, убегают на дальнее небо опасные звери,

Я со всем соглашаюсь, пустая, незлобная и никакая…

Отключаю совсем телефон, запираю железные двери —

Непривычно и страшно, когда тебя бросила стая.

А все думают: лето ушло, от того неуютно и грустно…

Но сжимается сердце от странной и страшной потери:

Убегают, уходят на небо по звёздному руслу

Мои самые дикие, самые яркие звери…

Читая Стивена Кинга

Ненавижу дочитывать книги!

Особенно – Стивена Кинга.

Особенно – «Тёмную башню»,

Которую ищет Роланд,

Особенно, если в сердце

Тёмный застрял осколок

От этой проклятой Башни…

И – что же?!! И – как же дальше?!!

И где этот мир остался?!

За сетью далёких станций?

ХА! Если б всё так просто!

Нужный найти перекрёсток,

Сесть в подходящий поезд,

Двери открыть рукою…

Хожу тут одна, беспокоюсь…

На двери смотрю с тоскою…

Беда моя, что не верю

Я в эти дурацкие двери!

А мир-то, действительно, «сдвинулся»!

И Роланлд всё ищет Башню…

А я – в постоянном минусе —

Сон вспоминаю вчерашний.

Он где-то идёт по свету,

Чтобы спасти вселенную,

А я читаю газету

и ни черта не делаю!

Они как щенки

Они, как щенки или кошки, приходят и просятся в дом.

А ты убегаешь, спешишь по серьёзным делам.

А ты говоришь им: «Потом… Приходите потом…»

И снова под локоть тебя суета увела…

Они, словно серые птицы, летят за тобой вдалеке.

Их даже не видно… Но чувствуешь ветер сквозной.

И знаешь, что только что он побывал на реке,

Где лодка, стрекозы, где лень и полуденный зной.

А образы… Что же! Они посидят, подождут…

Глаза их испуганно-кротки, и коротки дни.

И если они убегут, то совсем пропадут.

Ты знаешь, они не способны… они не умеют одни.

Пусть формы грубЫ, кособоки для этих несбывшихся душ…

И просто не можешь ты всех подобрать и спасти…

Но ты их впускай! Подбирай отраженья из луж,

Не думай, что нечем кормить, что нельзя привести…

Ты их заверни в тишину и совсем телефон отключи.

Ты двери и окна открой, прогони, хоть на время, дела.

Ты чувствуешь? Слышишь? Проснулись, забили ключи…

Нетронутым снегом сияет страница бела.

От холода свет густеет

От холода свет густеет до белых пушистых хлопьев.От холода свет не может лететь в темноте, за Мирами.И он выпадает снегом на улицу и на тополь,И он оседает в сугробы, и он до весны замирает.От холода стынут губы, слова произносятся реже.И неба бездонная прорубь качает далёкие звёзды.А свет, заблудившийся ночью, летит, опускается междуЗемлёй и космической бездной. И льдом покрывается воздух.О, столько свечения скрыто, сверкания и сияньяВ сугробах застывших и синих, в морозном безмолвии ночи!Свет преодолел во мраке чудовищные расстоянья…И выпал на Землю снегом, уставший от космоса очень.Весной засверкают лужи оттаявшими лучами,И тысячи солнц рванутся, забьются в груди восторгом,И свет оживёт словами и птицами, и ручьямиСпоёт о любви как Синатра, заплачет, как Гарсия Лорка…

Ветер из книги «Дом, в котром…»

Звоном и шелестом ветер в ушах,

Ветер соседних Миров —

Песни, которыми можно дышать,

Стелятся тканью ветров.

Что-то невидимое ещё,

Тянется, чует свет…

Костёр пылает, перемещён,

Из Мира, которого нет.

Люди-Драконы уходят за грань,

Пересекают рубеж,

Их крылья – алые, как герань,

Как мантии царских одежд.

Оно – не в книге, оно – вокруг

Плетёт совпадений вязь,

Смеясь, замыкает случайный круг,

Разводит кого-то, смеясь.

Кого-то, своим опаляя огнём,

Меняет, вскрывая суть,

Прикидывается вчерашним днём,

Мешает спокойно уснуть.

Неназванное, за границами слов,

Из Мира, где всё – мираж,

Просачивается в основы основ,

В Мир беспокойный наш.

И вот уже, ветром подхваченный сор

Приобретает смысл,

И странная мысль прорастает в узор,

Узор – прорастает в мысль.

Стираешь с лица человеческий грим,

Ведешь разговор без слов…

И так осязаем, так необозрим

Мир окружающих снов.

Книга

Лучшая книга должна замыкаться в кольцо.

Брошенным камнем ты тонешь, паришь в глубине.

И не найти всех корней, не распутать концов.

С каждым витком эта книга длинней и длинней.

Даже в реальности шире и шире круги,

Мир изменяется, выскользнув из-под страниц.

На расстоянии взмаха крыла и руки —

Мир, расширяющийся, без замков и границ.

Снова и снова качнётся знакомый сюжет,

Но совершенно другие проснутся пути.

Жизнь, словно фокусник, вытащит из-под манжет

Чудо, какого, казалось уже не найти.

Страшная песня

«Враги сожгли родную хату»

Переводчик с языка сердца

Оказался как стрелок точен.

Приоткрытая слегка дверца

Распахнулась в темноту ночи.

Беспощадные слова били

Словно в колокол в мою душу.

И предметы, задрожав, плыли,

И от слёз казалось лишь хуже.

В горле комом эта боль – песня.

Что слова? Они – как соль горкой.

Всё казалось рядом с ней пресно.

А и петь её нельзя – горько.

Лучше б не было её вовсе!

И солдат бы не хмелел с горя!

За широкий стол бы к ним – гости…

Лучше б не было её, что ли…

Что слова? Они сама правда:

Он вернулся, он пришёл, выжил!

Не приветила его радость —

Только ветер повстречать вышел…

Лучше б не было такой песни.

Лучше б встретились они летом.

Жили б счастливо себе вместе…

Я б – все песни за одно это!

Литературный герой

«По равнине беспредельной

Брёл продрогший человек.

Снег стелил себе постелью,

Пил из ручейков и рек…

Воспалёнными глазами

Еле видный путь искал…

Шел степями и лесами,

Пробирался среди скал…

Путь его был страшно долог,

Он устал, как сто чертей…

В сердце – ледяной осколок,

К обшлагу пристал репей.»

Предан другом, брошен милой,

Потеряв любовь и дом,

Он ещё находит силы,

Он идёт, идёт с трудом…

В чём же смысл? Чего он ищет?

Что за тайна? В чём тут суть?

В поле дикий ветер свищет…

Ни согреться, ни уснуть…

Автор выпьет крепкий кофе

И закутается в плед…

И напишет: «Катастрофе

Скоро быть. Спасенья нет.»

И ЛГ бредёт шатаясь,

Кровью платит за сюжет.

Так живёт, безвинно маясь,

В чьём-то страшном мираже.

Автор спит в своей постели,

На девятом этаже

А герою из метели

Не найти пути уже…

Песням Владимира Высоцкого

Полностью дверь открывая в сердце,

Попросту створки срывая с петель…

Руки в разлёте – куда там детству! —

Так дарит Огонь, оставляя пепел.

Подарок жаркий – до слёз, до боли!

В ответном крике душа зайдётся

И ввысь поднимется поневоле:

Огромное сердце в груди забьётся.

Ты сможешь ТАКОЙ воспринять подарок —

Биение мощи в раскрытых рёбрах?

Пожара ярость – в свечной огарок

Не поместить, как стихию в вёдра.

И, всё же, сливаясь с ужасной песней,

Когда она уже небом стала,

Ты смог умереть, а потом – воскреснуть,

Пока она кровью из ран хлестала.

…А Он всё рвал, не жалея, душу,

Тебя поднимая на свет слепящий,

Защиты и звания враз разрушив,

Всё спрашивал: «Где же ты, настоящий?»

А ты был наг, словно в час последний.

Всю жизнь прозрачно держал в ладонях…

И мир возвращался зелёный, летний…

И уносили шальные кони…

Чужой

Н. С. Гумилёву

Был ветер, космический ветер,

Летели по всей планете

Чьи-то мечты и души,

Письма, сухие листья

Кружились, ветру послушны,

Цветным хороводом лисьим.

Среди тополей замерзающих,

Домов под крышами белыми,

Среди тополей, пронзающих

Небо ветками – стрелами,

Что-то такое сдвинулось

Невидимое, неслышное,

Что-то в душе опрокинулось

Ранее неподвижное.

Деревья едва качались,

Ветра не ощущая,

Сквозь них галактики мчались,

Души перемещая.

Из сердца страны далёкой

Он вырван был ветром диким,

Навеки став одинокой,

Душа заходилась криком.

Львиным рыком гремящим

Ему отвечали звёзды,

Когда он живым, настоящим

Мчался сквозь чёрный воздух

Оттуда, где ягуары,

Чья поступь облака тише,

Крадутся ночным кошмаром

Меж стен тростниковых хижин,

Оттуда, где алые птицы

В синих кустах отдыхают,

Где в небе пылают зарницы,