Все рушилось с треском. Грубая реальность расплющивала хрупкие виртуальные грёзы. И поделом тебе, старому ослу, козлу и тупице! Однако Зизи, похоже, думала иначе.

– Поедем, – сказала она, поднимаясь.

Я последовал за ней. Ее автомобиль, новенькая серебристая «мазда», был припаркован неподалеку. Я уселся рядом с нею, невольно любуясь, как ловко и небрежно она приводит в движение японскую машину. Зизи вырулила на Невский, и мы помчались к шпилю Адмиралтейства, сиявшему вдали. Вот тут я и почувствовал, что дело происходит в зарубежном фильме на русском материале. «Положить руку ей на колено?» – мелькнула нелепая мысль. Ага, в самый раз!

– Куда мы едем? – спросил я, стараясь казаться небрежным.

– Трахаться, – сказала она деловито, не отрывая взгляд от дороги.

– О-о! Ты шутишь! – засмеялся я нервным смехом.

Но ведь ехал я сюда именно трахаться! Посмотрим правде в глаза.

donnickoff

26 марта 20… года

Короче, мы приехали на какой-то остров, там парк и ресторан, рядом с которым ловят рыбу. И тут же эту рыбу коптят. Мне захотелось есть. Вообще, состояние было близко к состоянию приговоренного к смертной казни. В момент, когда его подводят к эшафоту. Только я не знал, повесят или отрубят голову. Ни виселицы, ни гильотины не просматривалось. Но палач сидел рядом.

Зизи остановила машину в каких-то зарослях. Впрочем, листьев ещё нет, все просвечивает, солнышко светит, красота. Тут не трахаться надо, а тихо загорать, лелея в голове светлые мысли. Но она думала по-другому. Заглушила мотор и повернулась ко мне всем телом, о котором я мечтал в аське, но сейчас оно мне казалось излишним. Или сильно преувеличенным.

Не мечтайте в аське, господа! Когда-нибудь за это придется отвечать собственным членом.

Так вот, о члене. Он вел себя совершенно непредсказуемо. Как черепаха, втянувшая голову в панцирь. Очевидно, чуял опасность. По парку шлялись какие-то люди. Сейчас они придут сюда и будут толпиться рядом с «Маздой», заглядывая в окна и обсуждая перипетии.

– Ну? – сказала она с некоторым нетерпением.

Я протянул к ней неуверенную дрожащую руку и стал расстегивать пуговицы на кофточке.

– Это кнопки, – сказала она ледяным голосом.

Я рванул кофточку на себя, и кнопки расстегнулись со звуком пулеметной очереди. И сразу почувствовал, как ее рука расстегивает мне брюки, где практически ничего не было. Не стоило даже искать такую малость. Под кофточкой же, наоборот, оказалось юное тело с торчащими сосками, которые были наведены на меня, как дула двух пистолетов. В другую минуту головка моей черепашки выпрыгнула бы из панциря с криком «банзай», но сейчас она хмуро свернулась калачиком и делала вид, будто происходящее ее не касается. А меня касается, да?! Я припал пересохшими губами к одному из сосков, трогая его языком, как леденец. Зизи запрокинула голову и издала неясный звук, который при желании можно было истолковать, как звук страсти. Из-за ее плеча я зорко следил за гуляющими. Пока они не проявляли интереса, то есть вели себя точно так же, как мой бесценный прибор. Тут Зизи отшвырнула мою голову и упала своей головой мне на колени, пытаясь, должно быть, выкусить упрямую черепашку из ее панциря.

К машине приблизилась пожилая супружеская чета. Мою партнёршу они не видели, она лежала, уткнувшись носом у меня между ног, а видели мое искаженной гримасой лицо. Его было прекрасно видно в солнечном освещении сквозь лобовое стекло. Вероятно, на лице было написано столько муки, что старички встревожились. Зизи в это время удалось титаническим усилием языка дотянуться до скрытого в темноте прибора. Он вздрогнул, но бежать дальше было некуда. Я махнул рукой на старичков: шагайте, мол, здесь ничего интересного! Да так оно и было.

– На заднее сиденье! Давай! – выдохнула она.

А как? Перелезать через спинки сидений? Выходить из машины в таком расхристанном виде?

– Давненько я не ловил рыбу… – попытался я перевести разговор на другую тему, видя, как на мостках удильшик забрасывает удочку. Она очумело уставилась на меня.

– Ты это или не ты?!

– Я-то я, – вздохнул я. – Но он не он…

…Мы кое-как застегиваемся и шмыгаем на заднее сиденье. Картинка со стороны: в «Мазде» одновременно распахиваются обе передние дверцы, и мужчина с девицей с разных сторон поспешно прыгают назад. Дверцы захлопываются.

Тут Зизи проявила недюжинную сноровку, скидывая с себя кроссовки и стягивая тугие джинсы. Я же, выгнувшись, как турецкий ятаган, стаскивал с себя брюки, проклиная в душе Интернет, аську, город Питер и себя, старого мудозвона. Самое интересное было в том, что птенец-черепашка, словно издеваясь надо мной, никак не желал пробуждаться. Через минуту мы были раздеты до пояса, только снизу, и можно было приступать к экзекуции.

Автомобиль «Мазда», если кто не знает, – не очень большая машина. Я предпочел бы для наших целей просторную «Газель». Желательно без окон. Здесь же в окнах были видны совершенно ненужные нам соглядатаи, которые, как бы скучая, начали приближаться к нам с разных сторон, привлеченные чем-то странным. Я бы сказал, запахом любви. Её эманацией. Невероятным усилием воли я переключил внимание на тот орган моего тела, от которого сейчас зависело всё: настроение, репутация, судьба. Моя партнерша тоже озаботилась этим и наконец – о боги! – черепашка проснулась, высунула головку из-под панциря и восстала, как поют в песнях, в полный рост. А потом стала двигать собой, повинуясь моей сумасшедшей партнерше, которая с лихостью ковбоя из вестерна, вспрыгнула на меня, обвила мою шею руками и, прикрыв глаза, поскакала в райский сад за наслаждениями.

Но она-то прикрыла глаза, а я нет. Потому зеваки, которые потихоньку превращались в болельщиков и даже фанов, приближаясь к нашим стеклам, действовали мне на нервы. И чего им надо? Не видели, что ли, никогда? И если у стайки молодежи происходящее вызывало лишь одобрительную ухмылку, то, конечно же, нашелся и ревнитель нравственности средних лет, который, вынув мобильник, что-то сообщил в него, скорбно поглядывая на нас.

– Зизи, сейчас приедут менты, – доложил я партнерше.

– Похую, – пробормотала она, болтаясь на мне, как поплавок на волнах.

Она успела кончить до приезда ментов и умчала меня из этого парка наслаждений прямо на Московский – вокзал.

Такие дела.

pre_vedenie

Разучиваю «Цыганские напевы» Сарасате. Давно к ним подбиралась, боязно. Скрипка – очень чувственный инструмент. Смычком надо ласкать струны, они живые… Вы никогда не были счастливы в любви.

donnickoff

Вы играете на скрипке?

pre_vedenie

Да. Мне грустно было слушать Ваш рассказ.

donnickoff

Почему я нисколько вас не стесняюсь?

pre_vedenie

Но я же Ваша совесть.

donnickoff

Как раз совести следует стесняться более всего. Кроме того, моя совесть не играет на скрипке.

donnickoff

26 марта 20… года

Реванш?

Если реванш, то жалкий.

Скорее, svinka_zizi просто добавила меня в свою коллекцию в качестве экзотического, но совсем недорогого экспоната.

Как человек честный хотел было добавить Свинку во френды. Но зачем ей это надо? Увы, Свинка не узнает моих впечатлений от наших экспериментов в «мазде».

По-прежнему единственным моим конфидентом остается лишь моя Совесть, она же Преведение, играющее на скрипке.

pre_vedenie

Я Вас обманула. Я не играю на скрипке. Просто в тот момент мне захотелось, чтобы это было так. И вообще, не верьте виртуальным образам, особенно женским.;)

donnickoff

27 марта 20… года

Ещё со школы ко мне пристала кличка Дон. Вполне естественная редукция моей фамилии. По молодости я был недурен собой, при этом в эдаком фатовато-романтическом варианте, что делало испанский титул оправданным.

Впоследствии к нему приклеивали разные имена и чаще всего, как вы догадываетесь, имя Хуан, которое на Руси почему-то превратилось в Жуана.

Я давал повод, не спорю.

И в первом, и во втором браке я позволял себе так называемые «романы» – эпизодические влюбленности, иногда перетекавшие в более или менее длительные отношения, но чаще обрывавшиеся после двух-трех удачных любовных свиданий, то есть свиданий, где возлюбленная наконец отдавалась.

Предшествовавшие свидания, которых могло быть довольно много и в которых, честно говоря, состояло всё очарование влюбленности – заинтриговать, возбудить, покорить – отнюдь не были неудачными, наоборот, но результативными их назвать нельзя.

Дон Жуан – художник, находящий смысл в процессе. Результат его интересует лишь на миг, когда отодвинувшись от картины, он удовлетворенно кивает, испытывая гордость от удачно выполненной работы, и тут же душа его устремляется к новому замыслу.

Но что же картина?

Картина часто бросается вдогонку художнику, она бранится и машет руками, утирает слёзы платочком, иногда даже звонит жене художника, требуя объяснений. В чём? Удивительно ведут себя некоторые картины!

Донжуанство вовсе не предполагает любви до гроба, тем более супружества. Это искусство чистое, некоммерческое. Бриллиант может вспыхнуть на мгновенье – так одну из самых пылких влюбленностей мне довелось пережить в самолете Москва-Париж с тридцатилетней француженкой, причем мы оба не могли объясняться словами, мы их не понимали, но прекрасно обходились без слов. Это было вдохновенно и романтично. О технических подробностях умолчу, они были менее романтичны, скорее, уморительны, но не менее прекрасны.

Сотворив такой бриллиант, оба партнера должны положить его в коробочку на бархатное ложе и навсегда спрятать в хранилище своей памяти, чтобы лишь изредка, под хорошее настроение и бокал вина вынуть оттуда и полюбоваться.

«Помню, был у меня роман с одной француженкой…»

И горе тому цинику, который посмеет сказать, что вы просто трахнули француженку в самолете, где для этого просто нет никаких условий. Горе ему. Потому что вы помните её лицо, вы помните огонь в своем сердце и безумные глаза стюардессы, которая наконец-то догадалась, что происходит на задних пустых креслах салона.

pre_vedenie

Вы и сейчас ещё дрожите от удовольствия, когда об этом вспоминаете.;Р

donnickoff

А Вы никак ревнуете?

pre_vedenie

Я-аааа????????????

Самое отвратительное в Дон Жуанах – это их жуткое самодовольство.

donnickoff

Ну вот. Повздорил с совестью. Полный превед.

pre_vedenie

28 марта 20… года

Дорогой Алексей Данилович!

Так просто поругаться со мною не удастся. Хотя иногда хочется дать Вам по балде.

Не надо тут хорохориться и распускать хвост павлином. Я прекрасно знаю, какой Вы были красавец и каким вниманием дам пользовались. Но Вы же не дурак, право. Вы прекрасно понимаете, что внимание дам было обеспечено не Вашей «фатовато-романтической» внешностью, как Вы пишете, а Вашим умом, живостью характера, юмором, искренностью, а главное – Вашим делом жизни, Вашей физикой несчастной, недоступной всем Вашим дамам!

Да-да, ею! Ибо мужик должен быть при деле, а не баб покрывать, извините. Это побочное следствие его интереса к делу.

Женщины Вас питали этой целеустремленностью, честолюбием, жаждой истины, простите за банальные слова. Вы ведь ни разу ради женщин не пропустили ни единого своего эксперимента, не отложили ни одну статью. Дон Жуан нашелся! Да Вы забывали о них, когда видели стрелки Ваших приборов, когда выписывали эти закорючки, называемые формулами!

Никогда не поверю, что Вам сейчас сладко на комфортабельной даче Вашего богатого сына. Вы бы сейчас были лауреатом Нобелевской премии, настолько близко подошли к решению проблемы высокотемпературной сверхпроводимости. Если бы не распад Союза и развал фундаментальной науки, Вы бы сделали это открытие.

И вместо этого – попивать виски у камина, е…ть девочек и предаваться воспоминаниям?

Это не Вы. Не верю.

Ваше Преведение.

donnickoff

Насчет Нобеля загнули. Хотя… если бы повезло. Как знать. Но вобще, учтите, я Вас держу в своем дневнике не для того, чтобы выслушивать нотации.

pre_vedenie

Здрасьте! А для чего же?;Р

donnickoff

29 марта 20… года

Здорово она мне врезала. Хожу, курю.

donnickoff

31 марта 20… года

Приехала Анжела. Таким образом она решила отметить свой день рождения. Мне это польстило.

По правде говоря, я по ней уже соскучился. То есть, соскучился по женщине, если говорить правду.

Войдя ко мне наверх в кабинет, увидела включенный компьютер и на экране – ленту ЖЖ. Это был дневник некоего Мити О. Я часто его читаю, он очень смешной.

– О, ты читаешь Живой Журнал? – удивилась она.

– У меня и свой есть, – не удержался, похвастался я.

– Ух ты! Это же здорово!

– Почему?

– Потом, потом скажу! – она уже увлекала меня на тахту.

Где моя совесть? Я последовал за нею.

Ненужные детали я опускаю. Когда мы покончили с формальностями, она попросила меня показать мой ЖЖ.

– Там почти ничего нет. Я только читаю, – соврал я.

– Как жалко! – вырвалось у нее.

– Почему?

– Нас обезглавили. Нам нужен идейный руководитель, – сказала она.

Идейным руководителем был погибший литературовед З. Почему Анжела решила, что я могу занять его место, я не знаю, но все же поинтересовался основными принципами движения.

Как выяснилось, это было нечто среднее между масонской ложей и пионерской организацией. З. создал ее с полгода назад, выступив в своем ЖЖ с манифестом в защиту русской культуры. Я его потом прочёл. В нем он обозначил два равночуждых русской культуре крыла – модернизм, включая постмодернизм, и официальный китч, включая рекламу и гламур. Собственно, после этого почти ничего от современной русской культуры не осталось. Даже старик Солженицын смотрелся уже, если не как гламур, то почти как китч. И литературовед предал всё это анафеме.

У него нашлись последователи и ученики, главным образом, из числа православной молодежи, и они создали тайную организацию «Звонница». Целью организации была пропаганда «истинно русской культуры» – это деятельность велась явно, а неявной, тайной деятельностью была борьба, точнее, подготовка террористических культурных акций, вроде обстрела скульптуры Петра работы Церетели и даже расправы с некоторыми художниками и продюсерами.

– Не слабо, – сказал я.

– Но ведь надо же что-то делать! – воскликнула она.

– Во все времена разные школы и направления боролись, показывая свою работу, а не уничтожая работы оппонентов или их самих.

– Ну прямо во все времена!

– Почти во все, – согласился я. – Но мы же не будем возрождать мракобесие.

– Ага, любимое слово Фельдмана! – засмеялась она.

– Кто такой Фельдман? – спросил я.

Фельдман оказался преуспевающим продюсером и галеристом. Он потрясающе чувствовал, что можно продать из современного искусства, в какую театральную постановку вложить деньги, какой фильм снять. Его знали на Западе, с его мнением считались. В его Живом Журнале насчитывалось более трех тысяч френдов.

– Тебе же не нравится «Черный квадрат» Малевича? – задала она контрольный вопрос.

«Черный квадрат» был лакмусовой бумажкой.

Я пожал плечами.

– Но он мне нисколько и не мешает.

– Да нам тоже бы не мешал, если бы из него не сделали фетиш. Ты почитай треды у Фельдмана. Там по триста комментов про квадрат и всякое другое.

– Почитаю, – пообещал я.

Она уехала, взяв с меня слово внимательнее ознакомиться с проблематикой «Звонницы». Что-то заученное было в её словах, она словно урок мне излагала. Нет, без сомнения, в постели она выражается гораздо лучше и свободнее.

donnickoff

2 апреля 20… года

Я стал ставить себе задачу.

В моем распоряжении есть некая информационная среда, или медиасреда, как теперь чаще говорят. Я рассматриваю ее как инструмент, но также как среду обитания. Каковы ее свойства?

Среда состоит из элементов, каждый из которых имеет свой заряд и вес, а также траекторию движения. Это очень напоминает элементарные частицы. Заряд частицы можно сопоставить с ее политической ориентацией, а массу с рейтингом ее в этом поле, то есть попросту с числом френдов. У меня пока был нулевой заряд и почти нулевая масса. А траектория моя едва вышла из начальной точки и лишь искала направление.

Сотни тысяч, миллионы юзеров в виде светящихся точек, шариков, звезд и планет закружились передо мною, как виртуальная Галактика. Юзеры сходились и расходились, притягивались и отталкивались, сгущались вдруг в длинные хвосты тредов, хороводились и тусовались.

Это была огромная беспорядочно сплетенная сеть. Дернешь за один узелок – отзовется в другом. В этом облаке заключена была огромная энергия и мне предстояло овладеть ею.

Зачем?

Затем, чтобы применить к решению каких-то задач. Задачи эти могут быть разнообразны. Ну, например, знакомства. Это я уже пробовал. Отбор информации, завоевание популярности, покупка и продажа – все это могло осуществляться при помощи этого инструмента. И не только это. Революция. Разрешение глобальных конфликтов. Я чувствовал там скрытые возможности, как чувствовали термоядерную энергию в скоплениях частиц великие физики прошлого.

И они освободили ее.

donnickoff

4 апреля 20… года

Я принялся анализировать главные узлы сети Живого Журнала – его «тысячников», то есть юзеров, которых читали более тысячи других пользователей. «Тысячников» можно было разделить на несколько групп.

1. Интеллектуалы и поставщики информации.

Эта группа честно делилась своими знаниями и сведениями из политики, литературы, науки, показывала фотографии и почти не претендовала на пропаганду политических идей.

2. Балагуры, рассказчики баек, трепачи, «приколисты». Сюда же примыкали и писатели, пишущие миниатюры – философические или юмористичнеские, или то и другое вместе. Эти тоже были, как правило, политически неангажированы.

3. Идеологические вожди, вдохновители и организаторы. Эта группа явно хотела воздействовать на умы, боролась с противниками, иногда возникали чудовищные скандалы со взаимными оскорблениями и грудами матерных слов, а последнее время наметились явные попытки перейти к акциям в офф-лайне, как называли здесь реальную жизнь. Мелькали объявления о собраниях, сходках, пикетах. Либералы и демократы, националисты, фашисты, консерваторы – все были равно неприятны, хотелось назвать их мужских представителей недоносками.

4. Люди, известные в офф-лайне. Их дневники, как правило, были малоинтересны, не говоря о том, что никогда не было уверенности, что это подлинный дневник, а не подделка. Однако, к ним тянулись из всегдашнего стремления побыть рядом со «звездой» или сообщить «звезде» какую-нибудь гадость.

Отдельную категорию «тысячников» составляли художники и фотографы, которые выставляли свои рисунки, обходясь почти без всяких слов, что было особенно приятно.

И у подножия этих сияющих вершин плели свои нехитрые сети десятки тысяч юзеров, стремящихся и не стремящихся к славе, сбегавшиеся на постоянно возникающие скандалы и исправно вставлявшие свои пять копеек. Из этих денег давно можно было соорудить пантеон человеческому тщеславию.

Впрочем, именно здесь попадались дневники кристальной чистоты и безыскусственности, точные слепки с характера и жизни автора, читать которые было особенно интересно, но временами даже неловко, когда я сталкивался с таким уровнем откровенности, который казался мне недопустимым для публичной записи.

Я не имею в виду бесстыдства, которым отличались многие девичьи дневники, обладательницы которых по-матросски матерились и не забывали сообщать о своих ПМС и очередных победах в сексе.

Это было очень смешно, но особую утеху доставляли дневники фанфаронов, чьи представления о собственной значимости сильно превосходили саму значимость. Здесь творили для вечности, афоризмами и размышлизмами, несмотря на это любителей читать «нетленку» находилось мало.

Поэты бубнили стихи и схватывались, как котята на ковре. Уроды и отморозки доказывали изо всех сил, какие они уроды и отморозки. И все равно, получалось плохо, потому что они были уроды.

Такова была общая картина.

donnickoff

8 апреля 20… года

Зизи оказывает мне знаки внимания в «аське» и, по всей вероятности, делает мне рекламу среди подружек.

В «аську» постучалась некая Мортимора Шведская – это ее ник, я не шучу. Ей двадцать один год, она виртуальная подружка Зизи. Москвичка.

Я ее спросил, догадывается ли она о смыслах, заложенных в ее имени? Всё-таки соединить две смерти в одном никнейме – это надо уметь. Мортимора ответила, что просто красиво звучит. Ну, пускай. Мне-то что за дело.

Почему Шведская, я уже и не спрашивал. Вероятно, потому же.

Мортимора оказалась не то чтобы спортсменкой, но любительницей фитнесса. Боже, как я ненавижу все эти слова, переехавшие к нам из заграницы! Было такое слово – физкультурница. Так вот, Морти – физкультурница. Если считать секс тоже физкультурой.

Каждый Божий день она едет в фитнесс-клуб и там изнуряет свое немаленькое тело. Насчет размеров тела я судил по фотографиям, которыми Морти снабжает свой журнал. Мордашка приятная, росту за сто восемьдесят, плечи, как у пловчихи.

Что-то есть шведское, тут она права.

Конечно, она стала приобщать меня к фитнессу. Надо же о чем-то говорить. Я отшучивался, говорил, что из всего фитнесса предпочитаю баню.

Она сказала: о! обожаю баню! Давайте сходим вместе.

– Как ты себе это представляешь? – спросил я.

– Очень просто! – ответила она.

И правда, проще некуда. Преведение, заткните свои очаровательные ушки, если они у вас есть. То есть, закройте свои глазки, я хотел сказать.

Ну, назвался груздем, надо лезть в кузов. К этому культпоходу я готовился ответственно, как к небольшой контртеррористической операции.

Предстояло найти место сражения. Обилие предложений в Интернете меня удивило.

Во-первых, слова «сауна» или «отдых в русской бане» употреблялись не часто. Чаще встречалось волшебное слово «эскорт». Меня должны были эскортировать, как линейный корабль. Или, наоборот, я? Морти имела с линкором больше сходства.

Во-вторых, мероприятие, судя по всему, оборачивалось в серьёзную копеечку размерами в мою бывшую зарплату. Но ничего не поделаешь, я бесстрашно шел навстречу своей мементо море.

Как восхитительны, в сущности, вечера в России, когда тебя эскортирует в баню девица гренадерского роста. Мы встретились у метро «Аэропорт» и пошли по адресу. У меня торчал из-под мышки веник. Морти была с рюкзачком. В моей сумке имелся небольшой запас провизии и выпивки от щедрот моего сына. Если бы вместо веника у нас была собачка на поводке, мы могли быть приняты за отца и дочь на вечернем выгуле.

Но у нас был веник, и он выдавал нас с головой.

Вы думаете, я стану выкладывать интимные подробности? Моя совесть мне запрещает. Но обслуга в бане прекрасная, есть бассейн и огромных размеров кожаный сексодром. Морти сказала, что ей впервые такой встретился, и намекнула на эпизодическую связь с одним популярным в ЖЖ «тысячником».

Тщеславны они, тщеславны…

– Ты запишешь меня во френды? – спросила она.

– Нет, – сказал я. – Мой журнал читает жена, и она ревнива.

Так я нашёл безобидную формулировку.

Мы сидели в холле за столом и пили виски, завернувшись в простыни.

– А скажи, Морти, какие у тебя преобладают общественно-политические взгляды? Если они есть, конечно? – спросил я отечески.

– Гы! – сказала она. – Я национал-большевик.

То есть, она оказалась лимоновкой! Вы не представляете, как это возбуждает. Круче этого – только женщина майор милиции. Была у меня и такая.

Конечно, я немедленно поволок ее на кожаную тахту. Не знаю, возможно, это больше походило на экзекуцию. Я занимался сексом в бане второй раз в жизни. Первый был очень давно и был связан с непростыми коллизиями. Но не буду об этом…

После экзекуции она наконец сказала, как её зовут по паспорту. Ее звали Евдокия. Дуся. Как мою кошку. Она стала мне ещё милей и большевичней.

– Дуся, ты будешь с нами. Нас ждут великие дела!

– Дон, я вся твоя! – прорычала она басом.

Из викингов. Из варягов.

Так мы куем свои кадры.

pre_vedenie

Милый А. Д.!

Почему-то Вы считаете свою совесть воспитанницей пансиона для благородных девиц. «Закройте глазки, заткните ушки!..» Мы и не такое слыхали и видали, благодаря Вам же. Потом Вы валялись в ногах, вымаливая прощение и находя массу смягчающих обстоятельств.

Кстати, о том «первом случае» в бане.

Как Вы помните, все происходило в сауне Дома творчества кинематографистов в Репине, под Ленинградом. Там в свое время проходили ежегодные семинары Института полупроводников АН СССР, куда Вы ездили из Долгопрудного молодым аспирантом.

<1 2 3 4 5 6 >

На страницу:

Перейти

3 из 6