Я в мужчинах защиты искала…

Девушка вымученно улыбнулась и внутренне прикрикнула на себя: хватит страдать, соберись уже, тряпка! Не хватало еще, чтобы тебя жалеть начали, тем более он.

– Извини, Дэнь, – развела она руками. – Похоже, я сегодня действительно переработала, отдохнуть надо. Завтра буду снова, как огурец.

– Это в смысле, что зеленая, в пупырышках, и попка горькая? – подозрительно уточнил Денис, но сам не выдержал и засмеялся. Анна поддержала его: воображение услужливо нарисовало странную картинку ее самой в том виде, как описал мужчина. Зрелище получилось бы забавное.

Между тем нужно было уже ехать. Анна сообщила Денису адрес Валентина, и они всё-таки двинулись в путь. Правда, далеко уехать они не успели, так как девушка вспомнила, что хорошо бы купить чего-нибудь съестного. Не то чтобы у брата мышь в холодильнике повесилась, но идти в гости с практически пустыми руками – это совсем не признак хорошего тона. Денис остановил машину недалеко от продуктового супермаркета на другой стороне улицы от офисного центра и остался в салоне ждать девушку.

Солнце уже давно село, над самым входом в магазин горел фонарь, но пространство на стоянке было темным. Денис подумал, что надо бы, наверное, пойти и встретить Анну из магазина, чтобы не споткнулась в темноте. Он вышел, направился к крыльцу и неожиданно стал свидетелем очередной сцены. Из ярко освещенного магазина вышла, нет, скорее, вывалилась его подруга с большим пакетом продуктов и практически висящим на ее плечах высоким мужчиной. Пока они находились в магазине, он, по всей видимости, только шел за ней, но, выйдя в полутьму улицы, попытался ее удержать. Она по мере сил отбивалась, при этом не выпуская пакета из рук и не издавая ни звука. Любая другая женщина уже подняла бы шум и позвала на помощь, а эта почему-то молчала. «Кстати, почему она не кричит?» – подумал Денис, но тут же отложил этот вопрос в дальний угол, потому что помощь девушке явно требовалась.

Он подбежал к крыльцу, когда Анна вместе с нежеланным сопровождающим уже спустилась со ступеней. Она поставила пакет на тротуарную плитку и, развернувшись лицом к нападавшему, изо всех сил саданула ему головой в подбородок. Тот, не ожидая такого сопротивления и явно будучи в шоке от удара, подался на несколько шагов назад и взвыл. Денис подхватил девушку под руку и тут же получил в благодарность оплеуху. В следующее мгновение Анна повернулась, увидела, кого именно ударила, и охнула. Тем временем высокий парень, уже, видимо, оправившийся от удара, снова бросился к ней, и остановился, как вкопанный. Мужчины наконец узнали друг друга. Они скрестили взгляды, острые, словно мечи, и, казалось, не знали, чего ожидать дальше.

А потом Денис молча, не произнеся ни слова, коротко ударил Игоря в челюсть. Тот повторно отлетел в сторону, упал и тихо застонал. Денис подошел к лежавшему, пнул его ногой под ребра и тихо, зло сказал:

– Я тебя предупреждал. Еще раз увижу тебя рядом с Аней – хуже будет. Ты понял?

Гавриш промычал что-то неразборчивое.

– Не слышу! – рявкнул Денис. – Тебе всё понятно?

– Да, – с трудом ворочая языком, ответил тот.

– Вот и славно!

Денис коротко сплюнул под ноги, подхватил одной рукой пакет с продуктами, а другой – девушку под руку и направился к машине. Анна шла, с трудом переставляя ноги, и, кажется, тихо плакала. Усадив ее почти насильно, мужчина тронул машину с места и какое-то время рулил, не произнося ни слова, не зная, что говорить, что делать, как вообще себя вести. Они с Анной не были близкими друзьями, и он не мог догадаться, что она чувствует, а спрашивать прямо сейчас казалось ему неуместным – сначала пусть успокоится.

Наконец девушка перестал шмыгать носом и то и дело вытирать глаза и щеки ставшим уже мокрым платком. Она сказала почти не дрожащим голосом:

– И снова ты меня выручил, Дэн. Спасибо. Чую, вовеки не расплачусь с тобой.

Мужчина мысленно выругался. О чем она вообще? Он не сделал ничего выдающегося, просто повел себя так, как и должен вести себя мужик, – защитил женщину, попавшую в затруднительное положение. В чем проблема? Это он ведет себя как-то не так, если Анна не ожидает от него нормального поведения? Или, может, это с ней происходит что-то неправильное, раз она воспринимает его действия как нечто из ряда вон выходящее?

– Ань, ты чего? – наконец не выдержал он. – За что ты собираешься расплачиваться? За то, что я всего лишь не чудак на букву «м», а нормальный парень? Кто тебя так обидел-то?

Девушка опять захлюпала носом, и мужчине это надоело. Он заехал на первую попавшуюся парковку, остановил машину, а потом перегнулся через рычаг переключения скоростей, рывком привлек к себе Анну и крепко обнял, прижимая к груди. Ее как будто прорвало. Она рыдала минут пятнадцать, и Денис с ужасом думал, как будет объяснять жене, почему его рубашка мокрая. В это время телефон в сумке девушки разрывался от звонков, но ее внимания к себе так и не привлек. Наконец она стала успокаиваться и даже сделала попытку вырваться из его объятий. Мужчина не стал настаивать, ослабил хватку, и Анна выпрямилась на сиденье. От косметики на лице практически ничего не осталось, и она вдруг оказалась очень милой, трогательной и какой-то невероятно юной. Сам не понимая, что делает, Денис потянулся к ней, погладил кончиками пальцев ее брови, веки, скулы, а потом осторожно поцеловал в мокрые и соленые, словно море, губы.

Оплеухи не последовало.

Глава 3. Найти себе приют

– Скажи, Дэн, ты тоже думаешь, что я гнилая и гадкая? – вдруг спросила Анна, сидя очень прямо и глядя перед собой невидящими глазами.

– Ты чего? – искренне удивился мужчина. Такого поворота он не ожидал и теперь вообще не мог понять, как себя вести и что говорить. – С чего ты это взяла?

– Неважно. Просто скажи мне, да или нет, – настаивала девушка.

Он взял ее за плечо и повернул лицом к себе.

– Нет, я так не считаю, – уверенно сказал он, удерживая взглядом ее взгляд. – Я не знаю, какой психически больной человек сказал тебе это, но ты не должна его слушать. – Он замолчал, не будучи уверенным, стоил ли продолжать, но всё-таки произнес: – Ты сама понимаешь, что девушек, которых считают неприятными и неподходящими, не целуют. По крайней мере, нормальные люди. А я себя всегда считал нормальным и не собираюсь менять мнение.

– Спасибо, – очень серьезно поблагодарила Анна и неожиданно для Дениса продолжила: – Только не целуй меня больше, пожалуйста.

Мужчина поймал пролетевшую в голове мысль о том, что за сегодняшний вечер эта девушка успела его удивить раз в сто больше, чем за всё предыдущее время их знакомства.

– Это еще почему? – Он и сам понимал, что его вопросы не отличаются особенным умом.

– Я не целуюсь с женатыми мужчинами. Это принцип.

Она, словно извиняясь, пожала плечами, вызвав у него непреодолимое желание повторить поцелуй уже глубоко, вдумчиво и со вкусом, показав, как именно и в каких количествах она с ними не целуется. Но он сдержал первый порыв, понимая, что, сделав это, поставит себя на одну планку с тем самым козлом, которому всего несколько минут назад набил морду. Верхом абсурда и цинизма будет домогаться женщину, которую сам только что спас от приставаний другого.

– Жаль, – совершенно искренне произнес он. – Я бы повторил.

Анна сделала вид, что не слышит его, и уставилась в полутьму за окном. Денис тронул машину с места. Телефоны продолжали разрываться.

Первым не выдержал мужчина. Несмотря на то, что он старался никогда за рулем телефонных переговоров не вести, на этот звонок он все же ответил. Судя по его коротким и отрывистым репликам, это снова была жена, которая уже отчаялась его дождаться, а он, понимая, что виноват перед ней, злился то ли на себя, то ли на нее, то ли на обстоятельства. Анне стало неудобно, что из-за нее у человека теперь будут проблемы в семейной жизни, и, когда Денис закончил разговор и убрал телефон в карман куртки, она сказала:

– Извини, Дэн. У тебя из-за меня сложности теперь.

Мужчина бросил на нее косой взгляд.

– Перестань, – резко сказал он, и в голосе его очень ясно проявилась злость. – Я сам так решил. – Он сделал паузу, чтобы вписаться в сложный поворот, потом добавил: – Я сейчас сдам тебя твоему брату и поеду к жене. Она меня дождется, и все будет хорошо.

Анна кивнула и достала из сумки свой все еще настойчиво звонивший телефон. На экране горел номер мамы. Девушка нажала кнопку приема.

– Ну наконец-то! – вместо приветствия воскликнула мама. – Я тут уже с ума сошла, что ты трубку не берешь!

– Я тоже рада тебя слышать, мам, – без особого, впрочем, восторга в голосе ответила Анна.

– Ты где вообще? Когда домой приедешь? – продолжала наступать мама.

Дочь глубоко вдохнула, выдохнула, посчитала про себя до десяти и подумала вдруг, что мама-то, в сущности, не виновата в том, что у отца есть отвратительная манера цепляться ко всему подряд и доводить до белого каления любого оказавшегося рядом близкого человека. С чужими он себе такого не позволял.

– Я же сказала тебе, мам, я не приеду. Выгнали – значит, выгнали. Буду учиться жить одна. В конце концов, давно пора.

Мама издала какой-то странный звук, и в нем девушка с трудом опознала всхлип, который пытались спрятать, потом в трубке осталась лишь тревожная тишина. Женщине потребовалось несколько минут, чтобы всё-таки выговорить:

– Не слушай его, приезжай. Твой дом здесь.

– Прекрати меня уговаривать, мам! – Анна, казалось, каждой клеточкой тела чувствовала закипающую в ней злость. – Не ты меня прогоняла, не тебе и звать меня назад. Твой разлюбезный супруг полностью уверен в собственной правоте – вот пусть и живет с ней. Я не вернусь, мам. По крайней мере, пока. Если я сдамся сейчас и прибегу на задних лапках, он меня вообще живьем съест. Нет, нет и еще раз нет.

– Где же ты жить-то будешь?? – Мама уже откровенно кричала. – Где можно найти жилье за один день, да еще и чтобы оно нормальным оказалось?!

– Нигде, – тихо ответила девушка. Усталость накатывала и накатывала, спать хотелось неимоверно, и опять было себя жалко. – Пока я перекантуюсь по подружкам, а там, глядишь, и подберу себе что-то подходящее.

– А деньги? – Голос матери из злого вдруг стал жалобным. – Где столько денег взять, чтобы и на квартиру хватало, и на жизнь оставалось?

«Действительно, где?» – мысленно спросила сама себя девушка. Зарплата ее пока еще не была такой, чтобы можно было позволить себе шиковать, хотя и голодать не заставляла. Вслух же Анна лишь сказала:

– Буду больше и лучше работать, всего-то. Что мне еще остается?

К счастью, они уже въезжали во двор Валентина, и, пользуясь этим, девушка свернула разговор:

– Извини, мам, я уже приехала. Мне выходить нужно.

– Куда приехала? – в отчаянии закричала мама. – Где ты? Я приеду и заберу тебя!

– Ничего не нужно. Спасибо тебе. Я позвоню. Пока, – коротко и четко, словно вскрывая нарыв, ответила девушка и отключилась. Слышать мамин плач не хотелось совсем, а снова плакать самой на глазах Дениса – так и того меньше.

Мужчина понимающе посмотрел на нее.

– Тяжело? – спросил он.

Анна кивнула.

– Ага. Мамку жалко.

– Так возвращалась бы домой, – провоцируя, Денис даже тембр голоса изменил. – Чего ж тогда рыпаться?

– Иди ты, Пьеха! – цыкнула на него девушка. – Как говорилось в бородатом анекдоте, умерла – так умерла.

Она решительным движением открыла дверь и шагнула в прохладу осеннего вечера. Денис пожал плечами и тоже вышел из машины, потом подхватил продуктовый пакет и поставил его на тротуар у ног девушки.

– Ты нормально себя чувствуешь? – уточнил он. – Может, тебе еще чем-то помочь?

Она помотала головой, отказываясь, подошла ближе к нему и устало улыбнулась:

– Спасибо, Дэнька! Ты сегодня просто моя палочка-выручалочка. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Денис никогда бы не подумал, что его можно сравнить с этим волшебным предметом – скорее уж с каким-нибудь копьем-самотыком, прости господи, что скажешь. Он улыбнулся своим мыслям, которые уже устремились куда-то в похабное русло, и неубедительно одернул себя: «Денис Викторович, ведите себя прилично». Двусмысленная улыбка никак не хотела никуда деваться с его лица, и, чтобы ее скрыть, он снова обнял Анну. Она не стала отстраняться.

– Аннет, а ты почему не позвонила, что едешь? – раздался откуда-то сверху низкий мужской голос.

Оба синхронно подняли голову. На балконе второго этажа курил темноволосый мужчина, по возрасту и комплекции похожий на Дениса.

– Валь, привет! – радостно поздоровалась девушка. – Я не стала звонить, потому что меня приятель подвез.

– Вижу, что приятель, – хитро улыбаясь, согласился Валентин. – Поднимайтесь, познакомимся поближе.

Денис поспешно отказался:

– В другой раз как-нибудь, сейчас я спешу. Пока, Анечка!

Он кивнул девушке, махнул рукой наблюдавшему с балкона ее брату и быстро ретировался. Анна пожала плечами, подняла уже успевший надоесть пакет из продуктового супермаркета, перехватила поудобнее свою габаритную сумку и шагнула к подъезду. Через несколько минут она уже входила в тепло квартиры Валентина.

Оказалось, что за всеми перипетиями вечера Денис всё-таки ухитрился засунуть в пакет обещанную бутылку вина. Она была действительно весьма неплоха и, когда Валентин с Анной уселись на кухне ужинать, пришлась очень кстати. Разговор, который они вели, без алкоголя был бы совсем грустным.

– Да что ж ему надо-то от тебя? – в который раз спрашивал Анну кузен, имея в виду ее отца. – Ну вроде бы уже решили всё, ты работаешь, сама себя содержишь, а что живешь с ними – так разница какая в такой большой квартире?

– Теперь уже не живу, – грустно улыбнулась девушка. – Большая квартира станет еще больше. Будут ходить и аукаться.

Валентин улыбнулся одними губами, показывая, что попытка пошутить засчитана, но много очков не принесет.

– Нет, я никак не понимаю! – кипятился мужчина.

– И я не понимаю, Валь, – кивнула Анна. – Всё, что бы я ни делала, подвергается строгому анализу, вплоть до молекулярного. Я чувствую себя то ли Штирлицем под колпаком у Мюллера, то ли инфузорией-туфелькой в чашке Петри. Пока я не работала, не могла ничего найти – было плохо. Он ругался, что, дескать, зачем было получать такое образование, чтобы потом не суметь по нему устроиться.

Валентин сморщился, как от зубной боли, и сделал глоток вина.

– Потом я нашла мою нынешнюю работу. Думаешь, лучше стало? Как бы не так! Он стал меня пилить, что это работа ненормальная, не для приличной девушки мотаться по городу и пригородам, постоянно общаться с какими-то посторонними мужиками. Да и потом, все время на ногах и непонятно, сколько договоров ты сможешь сделать за месяц. На что жить, если ничего не заключишь?

– И что, было такое, что ничего не заключала? – с неподдельным интересом спросил Валентин.

Анна кивнула.

– Было. Первый месяц у меня было по нулям, ни одного, даже самого завалящего заказа. Получила голую ставку, грустно на нее посмотрела и почти всю отдала маме, себе оставила на проезд и сигареты.

– А потом?

– Второй месяц принес два договора на сервисное обслуживание. Это не очень большие деньги, зато они капают мне в премию каждый месяц. Люблю сервиску. – Она улыбнулась. – Дальше я уже разозлилась – и договорчики мои потихоньку пошли.

Валентин допил вино, заглянул в бокал Анны и долил обоим еще ароматной рубиновой жидкости.

– Давай выпьем за то, чтобы ты всем им утерла нос, – предложил он, хотя девушка не совсем понимала, кто были эти «им». – Пусть договоров у тебя с каждым месяцем будет все больше, счета по ним будут все красивее, а нулей на них будет постоянно прибавляться.

– Аминь! – улыбнулась Анна.

Они чокнулись и выпили, а потом Валентин внезапно сказал:

– Знаешь, оставайся у меня, пока не подберешь себе подходящую конуру.

Девушка замерла с открытым ртом.

– Что ты так удивляешься? – спокойно поинтересовался мужчина. – Да, я предлагаю тебе пожить здесь. Не хоромы, конечно, зато спокойно. Уж я-то точно за неправильно поставленную чашку или запотевшее зеркало в ванной на тебя орать не буду.

– Как же так? – не поняла его кузина. – Я же тебя стесню. И потом, а если твои предки меня здесь увидят?

Валентин заговорщически подмигнул:

– А мы будем шифроваться. Как будто у меня тайная любовь, о которой пишут в женских романчиках. – Он глотнул еще вина и продолжил. – Спальню я тебе не отдам, и не мечтай. – При этих словах Анна не удержалась и показала брату язык. – Зато передаю в полное твое распоряжение гостиную. Конечно, если к нам кто-то придет, мы будем ее периодически занимать, не без того, но клятвенно обещаю тебе, что допоздна сидеть никто не будет. Я выделю тебе несколько полок в шкафу, он у меня большой, в нем можно даже жить иногда.

Девушка почувствовала, как по щекам ее, в который уже раз за сегодняшний бешеный день, катятся слезы. Валентин заметил это, встал со своего места, подошел и крепко ее обнял.

– А вот этого не надо, – сказал он уже серьезно. – Мы всё-таки семья, или ты забыла? Если у тебя не нашлось никого, кто бы тебя поддержал в этой ситуации, это буду я. В конце концов, зачем еще нужны старшие братья, даже если троюродные?

– Спасибо тебе, Валь, – тихо сказала Анна. – Я никогда этого не забуду.

Валентин дождался, пока сестра успокоится и «добил» ее:

– А если ты в ближайшее время жилья не найдешь и задержишься у меня, я хоть наконец-то питаться нормально буду, а то отощаю скоро без женской руки.

Анна не выдержала и расхохоталась:

– Жениться тебе надо, барин!

– Вот это уже вряд ли! – открестился мужчина с таким пылом, словно девушка предложила ему уйти в монастырь или совершить пешее паломничество в Антарктиду. – Я там уже был, мне не понравилось.

– А ты бы лучше, когда гулял, одевался теплее2, – парировала сестра.

– Это да, – согласился Валентин. – Не учел, молодой был и глупый…

Когда-то Валентин Денежко уже был женат на подруге детства. Они поженились на первых курсах университета. Девушка Женя, в отличие от любимого, была отличницей и всегда знала, чего хочет. Валентин же всю свою жизнь был этаким раздолбаем: то в какую-нибудь мутную историю ввяжется, то едва не завалит сессию – просто по дурости своей природной, – то запутается в своих постоянных многочисленных пассиях и получит по морде от нескольких сразу. Женя помогала мужу с учебой, делала ему контрольные и курсовые, даже дипломную Валентина писала по большей части она. Женившись, он не выдержал долго моногамных отношений, несмотря на то что Евгения была ему действительно дорога, и снова ушел в загул. Девушка терпела какое-то время, потом стала устраивать сцены ревности, и наконец запилила мужчину насмерть, сделав его жизнь по-настоящему невыносимой – настолько невыносимой, что он попросту сбежал от нее и от брака, оставив ей все совместно нажитое. Сейчас он жил один в небольшой двухкомнатной «хрущевке», которую купил пару лет назад. Подруги были у него и сейчас – горбатого могила исправит, – но больше жениться он не хотел. Жить одному ему всё-таки было спокойнее.

Они помолчали, оба вспоминая одно и то же. Потом Валентин решил перевести разговор со своей драгоценной персоны на сестру.

– А ты когда замуж пойдешь? – спросил он. – Мне вообще светит на свадьбе погулять?

– Погуляешь, – ответила та. – Я что, единственная сестра у тебя? Девчата, чую, раньше меня соберутся.

– Нет, Ань, правда, ты встречаешься с кем-нибудь? Вон хоть тот парень, который привез тебя, он кто? Твой любимый?

Анна хмыкнула и спрятала улыбку за бокалом вина.

– Я ж тебе сказала – приятель. Только приятель, ничего больше. – Тут Анне внезапно и непрошено пришел в голову их с Денисом поцелуй, и она начала краснеть. – Это друг наших шефов, он часто заходит к нам в офис, и мы уже успели подружиться.

– Ладно, Ань, не пудри мне мозг, – снисходительно протянул Валентин. – С чего бы это другу твоего начальства возить тебя куда-то по вечерам, да еще и сумки тебе носить.

– Он просто хороший парень, и всё, – отрезала Анна, но настроение успело снова испортиться. Пока было заканчивать посиделки и готовиться ко сну, о чем она и сообщила брату.

Уже проваливаясь в сон, уставшая и до конца не верящая в реальность происходящего, Анна подумала, что нужно в ближайшее время съездить домой и взять хоть какие-то свои вещи, не может же она ходить в одной и той же одежде, да и белье менять нужно. Домой… Теперь нужно отвыкать от этого слова. Квартира родителей – уже больше не «домой». Так странно… Но додумать она не успела, потому что уже спала.

Глава 4. На выход с вещами

Утро началось с настойчивого звонка. Спросонья Анна не сразу поняла, где находится, откуда звук и что вообще нужно делать. Постепенно она сообразила, что лежит на разложенном диване в гостиной Валентина, в изголовье трезвонит телефон, причем звучит не сигнал будильника, а обычный входящий звонок. Первым порывом было ответить, но тут же пришла мысль, что сначала нужно выяснить, кто именно так жаждет ее с самого раннего утра. В том, что утро раннее, она не сомневалась: внутренние биологические часы мягко намекали, что можно было еще поспать как минимум часик. Она протянула руку и взяла телефон, который, кажется, и не думал умолкать. На экране светился номер телефона отца.

Анна рывком села в постели – так резко, что мышцы живота болезненно свело. Она охнула, еще раз посмотрела на экран и, не дав себе больше ни единой секунды размышлений, нажала на прием. Сейчас, еще не до конца проснувшись, она рада была бы высказать ему в лицо – а за неимением оного и просто в ухо – всё, что она думает о сложившейся ситуации. Но не успела она и звука произнести, как на нее хлынул поток. Отец, по всей видимости, ждал этого момента долго, и слов у него накопилось много.

– Где ты шляешься, б****? Тебя что, с собаками искать надо? Мать тут уже весь валидол в доме выпила, а ей и дела нет! Тварь ты бессовестная, ох и тварь! А мы еще с тобой носились всю жизнь, воспитывали тебя, учили – и вот она, благодарность! Да как ты вообще посмела так себя вести?? О родителях забыла, с хахалями своими всю совесть растеряла! А ну быстро домой, я с тобой еще тут поговорю, гадина ты такая! Убить тебя мало!

Анна держала трубку в нескольких сантиметрах от уха, всерьез боясь оглохнуть от крика, который несся из динамика. Наконец ее, с позволения сказать, собеседник умолк на мгновение, чтобы перевести дух, и она, не теряя ни секунды, вступила в оперу со своей партией.

– А теперь ты послушай меня, – сказала она. – Я тварь? Ладно, допустим. Пусть я буду тварью. Пусть я буду б****ю, гадиной – да кем угодно, кем ты захочешь меня назвать, – но делать ты это будешь подальше от меня. Я не вернусь. Ты меня выгнал – и поделом мне, нужно было раньше подняться и уйти, чтобы не видеть всего этого беспредела, твоих заскоков, не терпеть твоих издевательств.

– Ах ты… – попытался было что-то вставить папаша, но Анну уже несло, и она собиралась закончить речь.

– Ты всю жизнь меня ненавидел, хоть я так и не поняла, за что. Всё, что бы я ни сделала, было не то и не так. У тебя никогда не находилось для меня теплых слов, поддержки, просто человеческого отношения, только критика, ругань и оскорбления. Ну и ладно. Я как-нибудь переживу это. Только чего ты теперь хочешь от меня? Я дала тебе желаемое, я избавила тебя от моего присутствия. Живи и радуйся, что такая тварь наконец съехала из твоей квартиры и ты теперь можешь жить счастливо и радоваться жизни. Живи и радуйся!

– Ты о матери подумай, скотина! – зашипел в трубку тот, кого она столько лет, несмотря ни на что, считала отцом.

– А ты не прикрывайся матерью! – зло оборвала его девушка. – С мамой я не ссорилась. Мама никогда не обзывала меня. И совсем не мама выгнала меня из дома.

– Гадина… Какая же ты гадина… – Он всё причитал в трубку, и Анне стало противно.

– Оставь меня в покое, сволочь, – зло, сама не узнавая своего голоса, процедила она. – Я заберу свои вещи – и ты меня больше не увидишь. Забудь обо мне и не звони мне больше.

– Ты сдохнешь под забором! – пообещал… она не знала, как его назвать… он.

– Не дождешься! – рявкнула Анна и разорвала соединение.

Телефон полетел на подушку, и девушка разрыдалась. Рыдания вырывались откуда-то из самой глубины ее существа, раздирая трахею, выскабливая связки хрипами и выжигая глаза горькими, горячими, словно лава, слезами. Ее тело словно выкручивал кто-то огромный и злой, она не могла сохранять вертикальное положение, упав лицом вниз на диван и выплакивая, словно выплевывая наружу, свою боль, обиду, гнев и бесконечное одиночество. Себя не было жалко, нет, но жаль было всех этих лет, когда она так старалась быть хорошей, так надеялась на то, что сможет заслужить любовь отца, что он наконец поймет ее, полюбит, изменится… Жаль было ту маленькую девочку Аню, которая еще была смелой и сильной и не знала пока, что она гадина, тварь и скотина…