Шэдоу-крик

– Спасибо за совет, шериф! – отрезал инспектор.

Больше он не сказал ни слова. Подождав, пока ухмыляющиеся помощники шерифа отъедут вперед, а сам шериф их лихо обгонит, инспектор раздраженно дернул поводья и не спеша последовал за ними.

Пронаблюдав это, адвокат Ридли пошел своей дорогой. «Ох, и непросто тебе придется!» – подумал он, мысленно обращаясь к Ирвину Фростеру.

Он даже не представлял, насколько прав оказался.

Путь четырех всадников пролегал по прямой, как стрела, широкой дороге к деревне Дарк Хиллс, которая шла севернее поселка. Слева от дороги чернел лес, справа – простиралась прерия, на горизонте окаймленная таким же лесом. Деревья уже стали избавляться от летних нарядов, и на смену зеленой сочной листве пришли бурые краски глубокой осени.

Приятная мрачность леса, как нельзя лучше, подходила к цели этого небольшого путешествия.

По дороге четверо всадников проехали всего четыре мили, то есть ровно половину пути до Дарк Хиллс.

Здесь и закончился их путь по удобной прямой дороге.

Было совсем не удивительно, что шериф Марч сразу узнал, о каком именно дереве идет речь в письме.

Этот дуб нельзя было не заметить. Он не просто стоял у дороги, он забрался прямо на нее. Его длинные извилистые и толстые, как анаконды, корни бороздили землю, затрудняя проезд повозкам. Этот дуб прожил уже больше ста лет, без сомнения. Его ветви видали первых поселенцев, они стали свидетелями того, как край, некогда полностью подвластный природе, ибо индейцы никогда бы не посягнули на эти права, стали осваиваться белые люди. Как сюда донеслись отголоски цивилизации, которые теперь стали дорогой, по которой катят повозки с продовольствием, что везут на ярмарку фермеры. Этот дуб пережил Гражданскую войну, оставшись безучастным и невредимым.

Но время сыграло с этим деревом шутку, и ствол его уже много лет назад разломило надвое до ровного круглого отверстия, некогда служившего дуплом. После этого дуб разросся еще больше. Из каждой его половины во все стороны простирались могучие ветви. Так он может простоять еще лет сто, если чья-то грубая рука не покусится на его древесину.

Этот дуб, несомненно, был прекрасным указателем. Его не пропустила бы даже лондонская барышня.

– Что ж, – сказал Марч, не особо заинтересованный в созерцании этого исполина. – Каковы были дальнейшие инструкции? Две мили на юг. Что ж, здесь даже компас не нужен. Дорога простирается строго на запад. Так что в путь, господа!

И всадники покинули дорогу.

Дальше ехали лесом. Спешиваться пока не было необходимости. Люди предусмотрительно экономили силы. Шериф Марч предложил привязать лошадей у последней подсказки – поваленного клена. Оттуда путь пешком будет, во-первых, недолгим, а во-вторых, более безопасным, ведь им не нужно, чтобы МакНолан раньше времени их заметил.

Настроение американцев было крайне приподнятым. Они предвкушали близкое завершение своего незатейливого предприятия, и лишь одному члену небольшой процессии было достоверно известно обратное – дело на этом не кончится.

Ирвин не без основания полагал, что они не встретят ни клена, ни тропы. Однако он был почти уверен, что его слов не послушают, пока своими глазами не убедятся, что он прав, дабы избежать неприятностей, ведь люди очень не любят оказываться неправыми. Ирвин решил придержать свое открытия до вечера, когда шериф Марч и его приспешники самолично убедятся, что эти инструкции – лишь хитроумная обманка.

Две мили тянулись изрядно долго, особенно для шерифа и его помощников. Они напряженно вглядывались в округу, желая заметить заветный поваленный клен. Их внутреннее ощущение расстояния подсказывало, что они совсем близко, но никаких невидимых тому доказательств не было. Несколько раз они останавливались у поваленных деревьев, однако ни одно из них не было кленом.

– Не мог ли ваш вор перепутать и указать не то дерево? – спросил Марч, когда отъехал от очередного поваленного орехового дерева. – Вы-то, англичане, навряд ли разбираетесь в наших деревьях. Вы в своем прокопченном Лондоне, небось, и дуб от гикори не отличите.

Ирвин не счел нужным отвечать на это заявление, сделанное больше из раздражения, чем из желания установить, как хорошо британцы разбираются в деревьях 37-ой параллели.

Спустя пять минут шериф снова заговорил, на сей раз со своими помощниками.

– Клянусь вам, что мы уже едем больше, чем две мили! Мы проехали уже все три.

– Может, мы взяли не то направление? – предположил помощник шерифа Хенсон.

– Черт, да я даже с компасом сверился! – воскликнул Марч раздраженно. – Мы едем строго на юг. Вернее и быть не может. Или может этот проклятый клен взял и выпрямился за эти несколько дней?!

Хенсон усмехнулся. МакМертри предположил:

– Может, вор сам перепутал и уклонился от курса?

– Да как бы он оставил своей пассии неправильные указания?! Навряд ли, – возразил Марч. – Мы явно что-то перепутали. Хотя, что мы могли перепутать?!

Возмущение Марча нарастало поминутно, и он уже был готов проклинать каждое дерево, встречавшееся на его пути. И проклинал. С каждым разом все неистовее.

Какое-то время инспектор Фростер молча наблюдал за этим, покорно следуя в конце цепочки. Но в конце концов он решил положить этому конец.

– Шериф Марч! – позвал он.

– Что вам, Фростер? – спросил Марч раздраженно.

– Есть кое-что, о чем вы должны знать.

– О чем вы?

– Сегодня утром я получил это.

Он извлек из кармана вторую страницу письма и протянул ее Марчу. Тот с раздражением выхватил листок из рук инспектора и стал читать.

– Еще и овраг? – изумился он. – Да здесь нет ни единого оврага. Чушь какая-то! Где вы это взяли?!

Он отдал листок обратно. Поскольку последний вопрос казался риторическим, Фростер не стал на него отвечать. Вместо этого он сказал:

– Я исследовал этот документ.

– Ну и?

– И я заметил в нем скрытый шифр.

– Что? Шифр?!

– Да, шериф. Мистер МакНолан специально выделил некоторые буквы, и, если их правильно расположить, получится определенная фраза.

– Вы бредите, дружище!

– Вы сомневаетесь в моих выводах?

– Нет.., – неохотно сдался Марч. – Что там написано?

– «Десять миль вверх по реке».

Казалось, Марча поразила молния. Он выпрямился и во все глаза уставился на инспектора Фростера. Эти слова казались такими простыми и понятными!

– Что? – воскликнул он. – И вы знали это?

– Да.

– Как давно?

– С утра, – честно ответил инспектор.

– Что?! Черт бы вас побрал!

– Я бы попросил вас быть осторожней, шериф, – спокойно попросил Фростер.

– Осторожней?! Вы утаили от меня это! Почему вы не сказали сразу?

– Я не обязан оправдываться перед вами, шериф!

– Черта с два! Знаете, что я думаю?

– Теряюсь в догадках, – язвительно ответил инспектор.

– Думаю, что вы решили прикарманить пять тысяч фунтов. Вот, что я думаю!

– Если вы думаете, что главная моя заинтересованность – это награда…

– Да что же еще!

– .., то Вы глубоко ошибаетесь, судя о людях по себе, шериф, – сказал Фростер, и Марч было открыл рот для нового возмущения воздуха, но инспектор продолжал так твердо, что Марч не смог его перебить:

– Я решил, что мои слова не убедят вас. Так что дал вам самолично убедиться в том, что сказанное в письме – лишь обманка и ничего более. Сомневаюсь, что иначе вы бы это поняли.

– Вот как значит! Хотите сказать: «Гуляй, янки! Такое дело тебе не по зубам», да?!

– Вы имеете право воспринимать мои слова, как угодно, шериф Марч.

Такой ответ привел шерифа в настоящее бешенство. Еще секунду, и дело бы дошло до драки. Даже конь стал нервничать под своим седоком, и шериф с трудом удерживал его на месте.

Джон Марч сверлил своего неприятеля неистовым взглядом, и неизвестно, что случилось бы, если бы не вмешались его помощники.

– Марч! Марч! – тихо проговорил Хенсон. – Оставь его! Сейчас не время.

– Да, точно! – подтвердил МакМертри.

Усилием воли шериф взял себя в руки и, если не успокоился, то изобразил спокойствие.

– Что ж, инспектор. Я готов простить вам это, так как мы связаны общим делом.

– Я отнюдь не нуждаюсь в вашем прощении, шериф! – ответил Ирвин Фростер. – Но готов дать вам слово, что награду за поимку преступника мы поделим честно и поровну. Поверьте, мне совсем не интересно, сколько я получу.

– Что ж, по рукам, – согласился шериф. – Забудем об этом неприятном недоразумении. Надеюсь, больше ничего подобного не случится.

Марч улыбнулся, Фростер ответил тем же, но обе улыбки были неискренними, и примирившиеся следователи так и не подали друг другу руки.

Когда инцидент был исчерпан, решили двинуться в обратный путь.

По дороге никто не перекинулся и словом, и снова заговорили только тогда, когда добрались до поселка.

– Какими будут ваши предложения, инспектор? – спросил Марч.

– Я думал об этом по дороге, – отозвался Фростер. – Указания, оставленные в письме, весьма туманны.

– Это верно. Неизвестно ни место, откуда отсчитывать десять миль, ни даже, какую реку он имеет в виду, – согласился Марч.

– Именно. Но я уверен, что этого указания будет достаточно для мисс Ричардс.

– Так.

– Мы знаем, что в день ограбления она уже была во Франции. Судя по тому, когда было отправлено письмо, мистер МакНолан ожидает ее приезда в ближайшие дни, если только мои лондонские коллеги не задержали ее, что я не исключаю, Скотленд-Ярд отправил на это задание лучших своих людей. Итак, если предположить, что она прибудет со дня на день и получит письмо…

– Думаете, проследить за ней? Чтобы она сама привела нас к деньгам?

– Именно, – согласился инспектор. – Но мы не знаем ее точной внешности. Есть лишь словесное описание.

– Этого достаточно. Я сам найду ее. Я и мои помощники. Вы оставайтесь здесь.

– Почему?

– Действовать нужно быстро. В двуколке прокатиться не получится.

Фростер промолчал.

– До свидания, инспектор, – сказал Марч. – На рассвете мы отправимся в Портсмут. Отдайте мне письмо.

– Охотно.

Ирвин подтвердил это неубедительное заявление действием. Он вложил письмо в конверт и отдал все шерифу.

– Запечатайте его вновь, – сказал он.

– Не беспокойтесь. Хорошего вечера, инспектор Фростер!

– Вам того же, шериф Марч! Господа.

Все четверо холодно кивнули друг другу и, дернув поводья, развернули коней в разные стороны.

Ирвин медленно повел своего коня к отелю. Отъезжая, он слышал, как шериф Марч прорычал своим друзьям:

– Чертов англичанин!

– Янки! – процедил Ирвин Фростер.

Глава 10

В которой завязывается весьма выгодная дружба

Следователи расстались около пяти часов дня.

В отель Ирвин вернулся лишь вечером, около восьми. Где он был три часа? Если бы спросили об этом кого-то в Шэдоу-Крике, то услышали бы странный ответ.

Куда-то уезжал? Никуда. С кем-то разговаривал? Ни с кем. Что же он делал? Сначала он сходил на почту, а оттуда отправился гулять, пока не обошел весь поселок с западной стороны.

В отель он вошел сосредоточенный на своих мыслях, ни на секунду от них не отрываясь, чтобы обозреть собравшуюся в баре публику. Ему было не до того. Он думал о том, как действовать в дальнейшем, особенно учитывая сегодняшнюю поездку.

Теперь не было никаких сомнений в том, что Марч питает неприязнь к своему английскому коллеге. Что еще важнее, он сам питает те же чувства к шерифу.

Эти мысли погрузили инспектора в раздумья. Его лицо оставалось непроницаемо, но в душе он хмурился. Он совсем не поднимал глаз и быстрым шагом направился к двери, ведущей к номерам. Но тут его неожиданно окликнули.

– Эй, инспектор! Что-то вы приуныли, а?

Это был Ноа Ридли. Он сидел за столиком один и читал книгу. Перед ним стояла уже опустошенная тарелка и полупустой бокал.

– Здравствуйте, мистер Ридли! – отозвался инспектор Фростер.

– Присаживайтесь, детектив! – пригласил Ридли. – Я угощу вас стаканчиком. Давайте!

Фростер сел напротив адвоката. Как только заказ был сделан, Ридли снова задал вопрос:

– Как прошли ваши изыскания? Думаю, вы бы так не хмурились, если бы мистер МакНолан был в наручниках.

– Вы правы.

– Но… вы-то знали, что из этого ничего не выйдет, так что.., – проговорил Ридли, рассеянно посмотрев на часы. – Вы уже рассказали инспектору о своей находке?

Фростер внимательно посмотрел на адвоката. Не сказать, чтобы наш детектив был рад тому, что мистер Ридли так осведомлен. Не посвящать в расследование посторонних – таково правило. Однако необычайная настойчивость адвоката делала свое дело. И Ирвин даже стал убеждать себя, что раз он лично общался с подозреваемым, это дело касается и его тоже. К тому же есть кое-что, что нужно выяснить… Эти заключения побудили Ирвина отвечать честно:

– Да, рассказал. И не могу сказать, что он был счастлив тому, что узнал об этом лишь сейчас.

– Ну, – пожав плечами, ответил Ридли. – Его право, верно?.. Что ж, уже вечер. Кстати, если вы прибыли к нам с Туманных берегов, то, наверное, любите вист1?

– Простите?

– Вист. Здесь большинство предпочитают покер, но я нахожу его слишком простым. Там слишком многое зависит от везения.

– Как и в любой карточной игре! – заметил Фростер, улыбнувшись.

– Согласен.

– Я не против, мистер Ридли, – согласился Ирвин, который по праву считал себя неплохим игроком.

Сказано – сделано. Ридли в три минуты достал все нужное для игры. В баре было совсем немного людей, и большинство уже были заняты покером, так что играть решили только вдвоем с двумя «болванами».

Как выяснилось, у инспектора Фростера оказался очень достойный противник, и первые два роббера2 завершились неудачно для детектива. На третьем ситуация поменялась. Нужно сказать, что Ридли играл в эту чисто британскую игру с невероятной легкостью. Свой ход он делал, почти не задумываясь, и преспокойно болтал с противником. Беседа не шла совершенно ни о чем существенном. О расследовании или даже о чем-то с ним связанным не упоминалось, как будто результаты последних Дерби были темой куда более занимательной, чем поимка вора.

После седьмого роббера Ридли предложил выйти на воздух. Предложение оказалось весьма кстати, так как концентрация табачного дыма стала слишком уж сильной и инспектора Фростера стала донимать астма.

Беседа на улице вновь не шла о делах. Во многом этому помогала начитанность мистера Ридли, которая касалась совершенно любой области. Казалось, он мог поддержать любой разговор, если в этом есть необходимость.

Лишь когда пришло время прощаться, инспектор Фростер вновь заговорил о своем расследовании. Он долго выжидал подходящего момента, и теперь, как казалось, он настал.

– Скажите, мистер Ридли, – начал инспектор без предисловий. – Почему вы помогаете мне в моем расследовании?

Вопрос, заданный прямо в лоб, казалось, застал врасплох вечно ухмыляющегося адвоката. Во всяком случае, заставил задуматься на секунду или даже целых две.

– А вы как думаете? Вы детектив. У вас должна быть блестящая версия на сей счет! – ответил он с прежней ухмылкой. – Ну же, детектив, скажите! Ведь это, правда, интересная загадка: какой-то адвокат ни с того ни с с его начинает помогать в расследовании иностранцу-следователю. Почему, как по-вашему?

– Что ж, – ответил инспектор, который за этот вечер совершенно перестал отрицательно реагировать на издевки этого субъекта. – Вы адвокат и, разумеется, осведомлены о том, какая в таких случаях назначается награда… Я бы сказал, это из-за нее.

– Черт! Вы, правда, молодец! Думаю, вы понимаете, что пять тысяч фунтов, поделенные на двоих…

– Вообще-то, пятерых.

– Это правда?

Фростер кивнул.

– И все же, даже, тысяча фунтов – приятный бонус. Скажите, правильно ли я слышал, что шериф Марч уезжает завтра в Портсмут?

– На один день. Это верно.

– И что же, расследование будет приостановлено до его возвращения?

– Да.

– А если пассия вашего вора уже здесь?

– Тогда они немедля уедут отсюда. Думаю, он все еще находится здесь лишь потому, что не может изменить место встречи с мисс Ричардс.

– Верно… Но, я не думаю, что этот день сыграет роль, ведь верно?

– Вообще-то, он может сыграть большую роль. Мы не знаем, когда именно мисс Ричардс намеревалась покинуть Францию. Если это письмо должно было уйти с вчерашней почтой, то, возможно, она прибыла вчера или сегодня.

– Не думаю, что шериф Марч упустит эту девицу.

– Мы даже не знаем ее внешности.

– Неприятное положение! – заметил Ридли.

Повисла пауза. Ридли бесцельно осматривал округу, в то время как инспектор Фростер всерьез задумался. Время, действительно, было очень дорого в ту минуту. Решение нужно было принимать немедленно.

– Послушайте, мистер Ридли, – сказал Ирвин после минуты размышлений. – Свободен ли ваш завтрашний день?

– Вполне.

– Как вы относитесь к тому, чтобы исследовать десять миль вверх по реке?

– Охотно! Но откуда нам стоит начать?

– Оставьте это на меня. Вы согласны помогать мне?

– Конечно! Будем партнерами!

И двое пожали друг другу руки.

Глава 11

В которой находится еще два ключа

В номер Фростер вошел ровно в полночь. Его жена уже отошла ко сну, и, хотя Элена спросила, как прошел его день, Ирвин решил не расстраивать ее сегодня. Новости вполне могут подождать до завтра. Тем более, что завтрашний день мог принести положительный результат и частично скрасить неприятности сегодняшнего дня.

Спал наш детектив, как человек с чистой совестью. Он был уверен, что поступает правильно. На утро он рассказал жене о ссоре с Марчем и о последовавшем за этим вечером.

– Сегодня я и мистер Ридли отправляемся к реке, – объявил Ирвин, перед зеркалом завязывая шейный платок.

– Что будет, если вы сегодня найдете МакНолана? – спросила Элена, ни единым движением не показав, что она думает об этом предприятии.

– Мы отошлем телеграмму в Скотленд-Ярд. И они дадут дальнейшие распоряжения… А награду поделим на пятерых: меня, мистера Ридли, шерифа Марча и его помощников.

– Что ж, это будет справедливо.

– Справедливо? Возможно. Во всяком случае, так мы условились.

С этими словами Ирвин подошел к своему саквояжу и достал шестизарядный револьвер. В его надобности сомнений не возникло, и инспектор немедленно убрал его в кобуру.

Затем он взял свою трость и ушел.

На улице его уже ждали двое жеребцов и мистер Ридли.

– Доброе утро! – сказал он. – Готовы к небольшому путешествию?

– Полностью.

– Револьвер при вас?

– Да.

– Отлично, мой тоже. Вы все еще собираетесь держать меня в неведении о том, куда мы едем?

– Вам осталось мучиться совсем недолго, – ответил инспектор с едва различимой улыбкой. – Давайте немедля отправимся в путь.

С этими словами двое совершенно разных людей, объединенные общей целью и взаимной симпатией, вскочили в седла и небыстро двинулись по улице, что сразу же вывела их из поселка. Но дальше они не поскакали в лес. Ирвин Фростер повел своего коня вдоль домиков, что образовывали крайнюю западную улицу Шэдоу-Крика. Они продолжали свой путь в южном направлении, все время следуя вдоль поселка. Пять минут адвокат спокойно ехал следом за инспектором. Но его терпения хватило только на пять минут. Неспешная езда выводила из себя его нервную натуру. Ему ужасно хотелось пришпорить коня, но он не мог, не зная, куда они едут!

Адвокат поравнялся с инспектором.

– Послушайте, если бы я знал, куда мы едем…

– То, что бы тогда было, мистер Ридли? – улыбнулся инспектор Фростер, которого забавило нетерпение его спутника. Однако он не собирался долго испытывать его терпение, поэтому спросил:

– Вы знаете, сколько стоит отправка письма в Портсмут?

– Если я не ошибаюсь, десять центов.

– Правильно. Когда я осматривал конверт, я обратил внимание, что на нем наклеено марок на пятнадцать центов. Конечно, есть вероятность, что мистер МакНолан просто не знал, сколько стоит отправка письма, или же излишне беспокоился, чтобы письмо непременно дошло.

– Я понял, к чему вы клоните. Он оставил указание на одной из марок? Я припоминаю, что когда он просил меня подписать письмо, марки уже были наклеены.

– Превосходно, вы лишь еще раз подтверждаете мою версию.

– Итак. Что же такое было изображено на этой марке?

Как раз в этот момент небольшое путешествие подошло к концу. Ирвин потянул поводья и остановил лошадь.

– На двух из них были изображены маяки мыса Генри. А на одной – вот эта самая церковь.

Двое путников остановились на дороге. Перед ними раскрывалась довольно необычная картина.

На опушке леса стояла совсем небольшая церковь прошлого века постройки. Сделана она была из красного кирпича и имела явную претензию на готический стиль английских соборов. Ее остроконечная крыша возвышалась на высоту чуть ли не равную высоте остальной части церкви. Под сводом крыши – большие круглые часы, показывающие точное время.

Вокруг церкви, словно по собственному произволу, разбросались могилы. Некоторые были новые, те, что ближе к церкви – старые, покосившиеся и подернутые зеленым мхом.

Картина пустынная и удручающая, и все же было кое-что, что придавало ей хоть какую-то красоту. Мимо церкви, отделяя от нее путников, тек ручей. Впереди этот ручей, весело прыгая по камням, вливался в одну из двух рек, что текли рядом с Шэдоу-Криком.

Ридли улыбнулся, его улыбка, как всегда, была хитрой и самодовольной, однако похвалу он направил своему попутчику.

– Отлично, инспектор! Отсюда и начнем путь! – сказал он, горя желанием приступить к делу. Инспектор Фростер разделял это чувство. Всадники не задержались и сразу же поехали вдоль ручья.

Дальнейший час или два можно было назвать приятной прогулкой. Кони шли не спеша, практически предоставленные сами себе. Медленно они вошли под покров деревьев, где царил полумрак. Однако он не навевал тоски, и настроение всадников было вполне приподнятым. Инспектор Фростер точно рассчитал, сколько времени займет их путь, и теперь можно было не беспокоиться даже об этом.

Снова разговор зашел о посторонних темах: висте, покере, недавней забастовке в угольных шахтах, охоте и прочем. Если бы вы повстречались с этими путниками, то ни за что бы не подумали, что они пустились в это путешествие с важной целью, даже опасной. Конечно, в их кобурах виднелось оружие, но кого этим здесь удивишь? Нет, у любого путника в лесу вы встретите ружье или револьвер. Единственное, что могло бы натолкнуть вас на мысль об их истинной цели, это то, насколько разными людьми были эти всадники.

Ирвин Фростер, хоть и вел себя дружелюбно, но сохранял обычные для себя спокойствие и сдержанность. Он отвечал по существу и даже рассуждал кратко, в основном предоставляя говорить своему попутчику. Тот же в свою очередь был болтлив, он сопровождал свою речь непрерывными и довольно бессмысленными жестами, ухмылками и ужимками.

Так, как мы уже сказали, прошел час или два. Затем, по расчету инспектора Фростера, они непосредственно приблизились к концу своего пути. Иначе говоря, они ехали девятую милю.

– Здесь я предлагаю вам спешиться, – сказал Ирвин, – и продолжить наш путь медленно и осторожно. Если ферма так близко, то я не хочу спугнуть его, если же нет – это все равно не станет излишней предосторожностью.

– Разумно, – согласился Ридли. – На своих двоих куда надежнее.

Более не теряя времени, оба путника спешились и привязали лошадей к двум ореховым деревьям, росшим у самой воды.

Нужно сказать, что то, что именовалось рекой, едва ли могло претендовать на такое звание. В действительности, в ширину эта «река» была не более десяти футов, местами ее глубина едва доходила до щиколотки. И все же, ее журчание было достаточно громким, чтобы полностью скрыть от ушей нечаянного слушателя шаги наших путешественников.

Итак, последнюю милю они шли пешком, и время это пролетело куда быстрее, чем могло бы показаться. Инспектор Фростер не ожидал, что в конце их пути окажется ферма. Он полагал, что там будет лишь еще одна подсказка. Отчасти, такое предположение подтверждал сам лес. Здесь он был достаточно густым, земля была сплошь холмистой, изрезанной низинами и оврагами. Они явно шли вдоль болота. Здесь не место для фермы, насколько мог судить наш инспектор.

Однако он стал кое о чем задумываться. Чуть только эта неожиданная мысль посетила инспектора, как внимательный адвокат тут же спросил:

– Что случилось, инспектор? На вас снизошло озарение? Вы как-то подозрительно хмуритесь.

– Ответьте, пожалуйста, на глупый вопрос. Как вы представляете деревенский английский дом?

Вопрос, правда, был неожиданным, однако мистер Ридли сразу же ответил: