Грани мелодий моих

«Вечером позвоню». Он быстро догнал свою первоначальную спутницу.

«Подруга жены…» Он явно был смущен случившимся. Они тихо шли дальше, молча, как обычно.

Ничего не хотелось менять в своей жизни…

Ремонт

Чтобы не испачкаться в строительном мусоре, они делали это стоя, под болтающейся на потолке, в центре комнаты, лампочкой. Большие газетные листы прикрывали свежеуложенный паркет. Стены еще не высохли. На окнах белели пятна извести. Даже шубу положить было не на что.

Один последний рабочий гвоздь в дверном наличнике и один заляпанный краской табурет. Скоро, скоро это все уберут, и уютная свежая комната заживет новой жизнью. Он был таким спортивным и жилистым, что ухитрялся стоя держать ее на руках, вытворял при этом чудеса сексуального искусства и, не теряя равновесия и самообладания, не забывал об обоюдном удовольствии. Да и она, видимо, родилась в цирке и просто умирала от его выкрутасов, все более и более оригинальных раз от раза…

* * *

Ревнует, достает и мучает человек, который на это не имеет ни малейшего права.

Это – шантаж, физический и духовный.

* * *

В то время, когда ровесники, бегая по спортзалу, впадают в подростковый период, глазеют (да и не только глазеют) на молодых девчонок, на все готовых ради загранпоездки или сумочки от Gucci, мужчины постарше говорят: «Ах! Какая женщина!» А те, кто помоложе, нагло напирают, требуют любви, готовы доставлять райские удовольствия, носить на руках. Если вдруг простуда, покормить с ложечки. Они устали от глупых малолеток. Они молоды, интеллигентны, тактичны, выдержанны и искусны в любви.

* * *

Он почувствовал соперника, как чувствуют бедствие; как приговор. Когда еще ничего не было. И был прав. Они поменялись для нее ролями, теперь один из них должен исчезнуть. И так было у нее с каждым. Пройдет год-два, и кто-то новый ощутит тот же привкус предстоящей разлуки. Ощутит заранее, когда она сама об этом еще не думает. Возможно, мужчины раньше самой женщины чувствуют приближение измены. Уходил один. Появлялся другой. Однажды ей сказал друг, что кое-кто из ее окружения ей небезразличен. Вздор! Сказал за два года до события и не ошибся. Как они это чувствуют?! Тогда тот, новый, был ей незнаком, неинтересен, даже смешон. Но два года спустя действительно вспыхнул костер. А старый друг, горько улыбаясь, ушел.

* * *

Любить молодую, юную, красивую – легко.

Любить умную, зрелую, прекрасную – особое искусство.

Не каждый мужчина обладает умением и терпением любить взрослую женщину.

Сын!

Вечером Инга заглянула в свой планинг и поняла, что сегодня явно переусердствовала.

С 12:00 до 13:00 – силовая тренировка с 13:00 до 13:30 – бассейн

с 13:30 до 13:40 – солярий

с 14:00 до 15:00 – косметолог.

Перебор. Она еще хотела с 16:00 до 17:00 позаниматься спортивным силовым массажем, но сломалась на бульоне с салатом. Салат отличный, овощной, помидоры в этом сезоне ароматные. Когда салата слишком много, Инга называет его «обширный», но не съесть не может… Хороша нынче и клубника. Да и молодая картошечка удалась на славу. Инга вдруг с легким раздражением вспомнила свой визит к косметологу, резко отодвинула в сторону тарелку. Подошла к зеркалу, покрутилась, и, уже с улыбкой, сбросив стильную темную челку со лба, сказала своему отражению:

«Да эта девица, косметолог, просто сошла с ума. Что значит – сын?! Я так классно сегодня выгляжу. Я вешу меньше пятидесяти пяти килограмм. Мне впору мои школьные вещи, у меня нет морщин на лбу, ни разу не делала ботокс. У меня шикарные огромные глаза. Модная эпатажная одежда. Да мне самой лет двадцать, а не ему. А она – не в бровь, а в глаз. Ну да, по возрасту мог бы быть и сыном, так кто сейчас про возраст спрашивает. Ну и ради кого, собственно, я к этой мымре хожу, сижу с маской на физиономии, маникюрюсь…»

Инга вернулась к столу. Картошечка остыла, есть расхотелось. Мысли вертелись в голове. Подумала:

«Надо было все-таки ответить: „Да, бабушка, это мой сын, хороший мальчик. Хотя она, видно, моя ровесница. Вероятно, из ревности и зависти вставила едкое словечко про сына. Что ж, буду играть роль мамаши до конца. Да, очень хороший мальчик, сейчас такое неспокойное время, страшно за детей, не дай бог, плохая компания… А этот вот сынок сидит и тихо ждет, с работы всегда встречает“». Постепенно Инга вошла в образ, но, почувствовав несвойственную ей злость, жажду мести, сказала себе: «Стоп. Чего я злюсь? Не прошло и двух часов после досадного недоразумения, а я стала еще краше». Инга вспомнила, как бережно сынуля взял из ее рук сумку и взамен протянул розу. Интересно, мымра это видела? Вообще наплевать. Скорей всего, он, действительно, очень интеллигентный, воспитанный мальчик. Наверняка будет смеяться, если узнает о потоке ее мыслей и о том, что с ним она реально чувствует себя лет на двадцать пять – тридцать, оттого и болтает всякие глупости, словно они ровесники.

А вообще, кто его знает, о чем он там думает… Нахал!!! К чему эти штучки с розочками, ожидания и прогулки якобы делового характера.

Мамочка очень и очень сердится. Взять бы и спросить в лоб: «Что ты думаешь о наших отношениях?» Воспитанный мальчик ответит: «Маменька, что вы, какие там отношения». Прикол. Холодный душ, очки и зеркало – три раза в сутки. Лечит от глупостей.

Банщик

Она приехала в этот светлый город зимой. И просто захлебнулась холодным морским ветром. В квартирах топили весьма неуверенно. Выяснилось, что и горячей воды хватает лишь на утреннюю чистку зубов. В остальных случаях воду надо кипятить и, подпрыгивая на цыпочках в промозглой ванной, совершать водные процедуры, а потом, покрываясь гусиной кожей и скукожившись, как старушечка, судорожно облекать себя во все содержимое чемодана. Через пару дней она зашла в одну из достаточно новых в городе гостиниц с целью пообедать в гостиничном ресторанчике. Тогда все только начинало бурно и стремительно меняться. Над дверью уже красовалось слово «Отель». А рабочие думали, размещать им четвертую звезду или оставить три (словно звездность подобного рода именно рабочими и присуждалась).

Обед оказался на редкость вкусным. Она уже совсем было собралась уходить к себе домой, в вечный холод, как вдруг увидела на одной из дверей отеля слово

«Баня». На всякий случай решила спросить, есть ли в бане горячая вода, получив в ответ весьма конкретное, не лишенное сарказма, предложение девушки-портье:

«Да! А что? Хотите записаться? Пожалуйста, сейчас или когда вам удобно?» «Вечером», – выпалила героиня. Надежда на то, что перед сном, хоть и придется идти через дорогу, некоторое количество тепла будет обеспечено, весьма окрыляла.

Неведомо почему, она всегда чувствовала себя взрослее, серьезнее и строже, чем была на самом деле. Говорят, в детстве она, проходя под волейбольной сеткой, сгибалась в три погибели (как это делали взрослые), думая, в своем трехлетнем возрасте, что заденет сетку головой. Стрелки часов приближались к намеченному часу.

«Пора идти», – сказала она сама себе. И вдруг ощутила какую-то досаду, в этот холодный зимний день опять почувствовала себя куда старше и строже, чем это бывает на пороге двадцатилетия. За дверью с вывеской

«Баня», ставшей вдруг отелем с устойчивыми тремя звездами, стоял юный улыбающийся банщик. Он парил веники, поддавал жару, кипятил чайник и доставал из шкафчика мед. От крымской лаванды и его шокирующей юности голова пошла кругом. Ну не просить же замены банщика… Этот явно соответствовал уровню отеля, не важно, с каким в конечном итоге количеством звезд. Простыни шуршали, веники летали, она розовела и млела. Он профессионально выгонял промозглость последних дней, заметив между делом, что можно и массаж, а еще и с вызовом на дом…

Остаток отпуска рука не раз тянулась к телефону. Одна в пустой квартире… Да, массаж, это то, что было бы сейчас весьма и весьма для души и тела. Мысль о приветливом, неглупом банщике заставляла ее краснеть. Но удобно ли, ведь она такая мудрая и взрослая, а он такой молодой. Года два спустя, проводя отпуск в том же приморском городе, она узнала, что в отеле напротив

банщиком работает все тот же юноша, зовут его Павел и он старше ее лет на пять. Непонятно, почему возраст в юности имел для нее такое большое значение в случае романтических знакомств. Сейчас это кажется смешным, подумаешь плюс-минус пять лет, а то и десять. Но, собственно, к чему вдруг об этом?

Новые краски

Они неожиданно для себя совпали. Его и ее родственники отчалили на дачи. Они уже успели привыкнуть к своим ежедневным прогулкам по московским переулкам, улицам и набережным на протяжении последних пяти-шести месяцев. И вдруг – как гром и молнии – сразу две свободные квартиры. Решили посидеть вечером у него за чашкой чая. Посидеть? Конечно, все это время хотелось остаться наедине, вдвоем, без посторонних глаз, но сегодня она сомневалась, так ли сильно хотелось или это только казалось из-за уже ставших закономерностью несовпадений. Дополнит ли этот вечер их отношения новыми красками? Похоже, что ему было хорошо, ему ничего не казалось, он ни в чем не сомневался.

Она не предполагала, что он так много курит. Его активность явно не сочеталась с ее романтизмом. Сизый дым от сигарет заполнял кухню. Он слишком много говорил, бесконечно пил чай и постоянно приглашал обратно в комнату. Казалось, эта ночь никогда не кончится.

«Как некстати разъехались наши родственники», – подумала она. Что-то изменилось. Разбираться, какие краски добавились в отношения, не хотелось. Они больше не гуляли по улицам, бульварам и набережным.

Пробуждение

Для себя она знала, что у нее их двое. Двое – в одном мужском теле: Дух и Плоть. Сегодня первый был немного сонный, уставший. Его светловолосая голова, с разметавшимися по подушке волосами, дремала. Красивые длинные ноги, словно уходя от духоты, лежали поверх одеяла. Руки иногда пытались обозначить свое присутствие, но, шевельнувшись, снова крепко засыпали.

Она не спала, но сладкая истома не давала ей пошевелиться. Лежа на животе, повернувшись лицом в сторону лоджии, она следила за игрой солнечного луча, струившегося через шторы. Ее обнаженное тело, красивое и сладко манящее, нарочито не желало прятаться под одеяло. Повернувшись к нему слегка ноющей от предвкушения спиной, талией и всеми иными своими нежностями, она старалась не тревожить Дух. Одна ее рука, потеряв терпение, без разрешения на то… пошла к Плоти. Второй не спал! Он гордо подрагивал в своей крепкой величественной красоте, влажный от нетерпения, готовый сотворить чудо, дожидаясь пробуждения хозяина.

Вдруг он – замер! Встреча плоти с ее рукой заставила Дух застонать. Но крепкий сон все еще не отпускал первого из своих объятий. Она не шевелилась. И только рука ласково шепталась со своим другом.

Неожиданно – первый – перевернулся в полусне, укрыл своими большими, женственно нежными руками все, что так соблазнительно и выразительно смотрело на него, играя в солнечных лучах. Его руки, покрыв эту мягкую и ароматную упругость, уже не могли более спать. То слегка поглаживая, то крепко до боли сжимая восхитительное блюдо, руки скользили к талии и ниже. Теперь стонала она. Далее руки разбегались по двум ее красивым загорелым ногам. Когда они медленно возвращались назад, ее сердце уже взлетало в небеса. В висках звучали множественные молоточки и колокольчики. Забыв об осторожности, ее играющая рука крепко сдавила второго, что заставило все мужское естество пробудиться. Первый и второй, став наконец единым цельным и прекрасным, объяли ее бедра и, сжав руками маленькую грудь, не давая ей возможности взглянуть на развернувшуюся стихию, проникли туда, где стучало и билось особенно сильно то, что называется жизнью! Она уже не чувствовала более своих рук, тело подчинилось незнакомым ритмам и, независимо от нее, пело удивительную песню.

Как он красив в минуты своей удовлетворенной мужской слабости, красив на коленях перед женщиной, его богиней, красив, именно в эти мгновения, своей нежностью и спокойствием.

Нет, весна – это просто весна…

«Сегодня мне приснился ветер…»

Сегодня мне приснился ветер…Безумный, юн и свеж,И все мои печали,Шутя, сквозь тучи, уносил…Шумел, да бесконечно говорилПро то, что в жизни есть очарование,И в это верить он меня просил.Вдруг – с дерзостьюДарил цветов дыхание…А я, в свои сомненья погружаясь,Задумчивой и грустною была.О, юный ветер, ты прости,Но я ведь знаю,Что за тобою вследПридет весенняя гроза.

«Ночь…»

Ночь.Мы ждем с тобой, когдаПридут снега и горная рекаУкроет водопадом грудь,Вздохнет, попробует заснуть.Но звезды отражаются в воде.Нет сна.Ночь.Ты почему-то не ушел сегодня в дождь.Не стал опять мне говорить, что одинок.И мы с тобою вместе двести лет,Так долго не живут, но еслиПолететь к тем звездам, что не спят…Нет сна.Ночь.Я точно знаю, что потом придет рассвет.Он как река продолжит лунный свет,Позволит звездам в тишине молчать.И мы с тобойУвидим звездный путь.В сиянии луны нам не уснуть.Ночь.

«Не хочу, безумная, спешить…»

Не хочу, безумная, спешить.Не хочу быстрей, чем можно, жить.Хорошо, что не растаяли снега,Долго не было в душе моей тепла.Не спешу. И прогоняю суету.От тревог тебя уберегу.Если нужно, помогу.Я неслышно помогу и убегу.

«Ты любил, ты уснул…»

Ты любил, ты уснул.Так красиво любилВ сотый раз.И все сказочнейБезумный рассказ.Ты уснул, ну так спи,Разбудить не проси,Не ругайся потом.Ушла, меня позвалаТИШИНА,А она так нужна.

«Свеча, такая гордая…»

Свеча, такая гордая,Сгорала от стыда…Она вчера все видела —И прятала глаза.К утру, устав, растаяла, —Не скажет никому,Какой со мной ты ласковый,Как я тебя люблю.

«Два дня без него…»

Два дня без него.Два дня тоски и пурги.В бассейне – круги от брызг,Упавших с руки.На небе – круги от звезд,Слетевших с орбит.Два дня без него скучатьИ думать, сейчас позвонит,Деревья считать,Гонять обнаглевших ос.Пустить в свой сад стаю птиц.От вселенской тоски не одолетьВ книге и двух страниц.Два дня ещё тупо ждать.Бояться, что кто-то поймёт,Что свет горит для него.А мысль о нём спать не дает.

«Нас только двое…»

Нас только двоеПоверь мне, друг,Мне хорошо,Когда нас двое,А их нет.Мне так спокойно.Молчу, мой друг.Смеюсь,Твою улыбку прочитав.Нахмурюсь,Вижу тень в твоих глазах.Смысл мыслей наших не в словах.Мне хорошо, мой друг,Когда нас двое.Я не ищу знакомств пустых.А если нет тебя,О чем-то размышляя,Я в одиночестве слагаю стих.

«Я, кажется, уснула…»

Я, кажется, уснула.Ты слышишь, не звони.Уснули тело, мысли,И, кажется, стихи.Звонок твой среди ночиНе пробуждает чувств.Ты извини, но завтраВ реальность я вернусь.

«Ласкать, когда хочу…»

Ласкать, когда хочу.Рукой опять пропорхнутьВ темноте, везде.Узнать всё, что знаю давно,Целовать.Так сделать, чтоб ты стоналОт нежности душной, рыдал.Так хочется мне летать,С тобою в неге парить.В тебе раствориться, заснуть.Во сне всё сто раз повторить.

«Душит нежность, хочу закричать…»

Душит нежность, хочу закричать.Но могу тебя напугать.Может, просто тихо обнять.Разбужу, ты станешь ругать.Над тобою тихо умру,С легким стоном,Улыбку храня.Душит нежность.Нет, я закричу:– Ну зачем ты есть у меня!

«Глупые коровы сладкий луг жуют…»

Глупые коровы сладкий луг жуют.Юная пастушка с пастухом – поют.Белой сладкой ватой облака висят.Свекла да капуста выстроились в ряд.Разоделось поле в маковый цвет.У картины этой сказочный багет:Лес зеленой хвоей обрамляет луг.Глупые коровы к вечеру уснут.

«Разгадаю твой сон под ресницами…»

Разгадаю твой сон под ресницами,В уголках – извечную грусть.Ты уснул, целуя ладони,Я застыну, чтоб сон не спугнуть.

«Я купила случайно…»

Я купила случайноСобачку-игрушку.На ладошке поместитсяСчастье белого плюша.В детстве я не играла,Взрослой стать поспешила,А вчера втихомолкуВновь игрушку купила.К двери лифта спешу,Вся в заботах своих,А в кармане моемСобачонка сопит.Под подушкой лежит,Чтоб никто не узнал.Я с игрушкой усну,Спи и ты, ты устал.

«Как же мне тебя не любить?..»

Как же мне тебя не любить?Пахнешь ты опять мандаринами.Ну зачем поднял, отпусти!Я уже поверила, – сильный ты.Не кружи так быстро, боюсь.Сумасшедший, брось целоваться.Мы сейчас с тобой упадем,Я хочу живою остаться.

«Я без тебя опять скучаю…»

Я без тебя опять скучаю.А почему так, вновь не знаю.Вдруг не придешь, не позовешь,Убив надежды все на встречу.А вечер так, поверь, хорош,Такой прекрасный вечер.

«Бесконечна ночь без тебя…»

Бесконечна ночь без тебя.День огромный пуст без тебя.Нет тебя зимой, нет тебя весной.Осень, летний зной.Ты – не со мной.Где-то ты в вискахПристально стучишь.Думать о тебе мне не запретишь.Нет тебя весной.Нет тебя зимой.Осень, летний зной.Вернись за мной.

«На плече твоем роса…»

На плече твоем роса…Улыбаются глаза,Губы приоткрыты.Снова встретились глаза,Так безумны небеса,Губы не забыты.

«Не смеши, понимаю с полуслова…»

Не смеши, понимаю с полуслова.Не смотри умным взглядом, но не новым.Слабой я не хочу тебе казаться.Сильная. И не смей опять смеяться.

«Я закрою глаза…»

Я закрою глаза,Притворюсь, будто сплю.Интересно, что будешь ты делать?Я поймала тебя, уличила во лжи.Говорил, что наивный, не смелый.

«Я тебя буду беречь…»

Я тебя буду беречь,Прятать, сдувать пылинки.А в ожидании встреч —Смахивать слезы-соринки.Буду стараться уснуть,Чтоб для тебя быть красивой.Спрячу подальше грусть.Хочется быть счастливой.

«А ты знаешь, этим чувствам ведь не день…»

А ты знаешь, этим чувствам ведь не день.Как в окно – я на тебя смотрю давно.Молчу. Ничего не говорю.Пропадаю, но открыться не могу.Буду просто о тебе писать стихи.Точно знаю, ты их даже не прочтешь.Барабанит в окна вновь осенний дождь.Дождь рисует, – силуэт не разберешь.

«Нежно-абрикосовый…»

Нежно-абрикосовый,Светло-золотой.Самый нежно-нежевыйВ цвете чувств со мной.Ласки дуновение,Губ твоих слова,Их прикосновение…Не пойму, где я.Мною ты растерянный,Я дрожу тобойВ солнце нежно-нежевойСинею волной.Мой нежно-нежевый,Удивленно-бежевый.Ты растерялся вдруг от моих рук.И я не верила, себе не верила,Что расцветет зимой весна вокруг.

«Я в чем-то одинокий человек…»

Я в чем-то одинокий человек.Не исчезайте и звоните иногда.Не осуждайте вы меня за этот грех.Я так давно не согревалась у огня.Я пью вино. Но мне не весело, как им.Смеются все вокруг. Но слезы на глазах.Болтают вновь о бесконечных пустяках.А я грущу, витаю в облаках.

«Что мне тебе подарить?..»

Что мне тебе подарить?Хочется просто игрушку.Девочкой маленькой быть,Доброй, послушной болтушкой…Радоваться, что ты придешь,Ждать с нетерпеньем у двери,Что мне тебе подаритьВ ответ на заботу, доверие?..

«Я тебя нашла…»

Я тебя нашла.Шел ты по дороге.Шел совсем один,Мой строгий,Правильный ты мой,Ласковый, родной.Нет, не отпущу,Не отдам другой.

«Сначала их не было видно…»

Сначала их не было видно,«Нарциссы в бутылке».Мерцало прозрачно и бледноНа нежной картинке.Но годы прошли,Изменяя мое отношение к цвету.Не выцвела, стала сочнееКартина, где поле и лето.«Нарциссы в бутылке…»

«Две розы в разных вазах…»

Две розы в разных вазах.Две розы, две судьбы.Бордовая усталаОт жизни и любви.И лепестки одеждыРоняя невпопад,Вздохнула очень нежно,Но ты опять не рад.Другая – молодая,Оранжевый отлив.Надменно, не вздыхая,Всех разом покорив,Терзает чье-то сердцеСвоею красотой…Быть хорошо не старой,Не слишком молодой.

«Поле, поле, поле…»

Поле, поле, поле…Журавлиный клин.Поле, поле, поле,Где-то ты один.Ты грустишь, мечтая…Только без меня.Я спешу и еду,Еду в никуда.Дорога, сосны, небо.Я люблю тебя.Люблю, но ты не сможешьУдержать меня.Смотри, какие в небе облака!Ты нужен мне.Но я спешу!Пока.

«Распустились первые цветы…»

Распустились первые цветы.С наслаждением вдыхаю свежесть.Удивляюсь я на эту нежность.Нет, не рвите! Пусть живут цветы.Им недолго в поле луговать.Им недолго песни хороводить.Я, с росой, пойду к цветам гулять.Радоваться красоте, весне, природе.

«Неведомая сила…»

Неведомая сила.Жму на тормоза.Я тихо так спросилаСквозь шум дождя:«Куда?»Под зонтиком лениво стоишь.Пока чужой.Неведомая силаСтолкнула нас с тобой.По стеклу автомашины лобовомуКапли от вчерашнего дождя.Я сегодня буду домаВспоминать тот сильный дождь,А в нем – тебя.

«Сегодня облака плывут быстрее…»

Сегодня облака плывут быстрее.Нежданно так тепло. И тает снег.Все в одночасье перепуталось в природе.Зима стремительно ускорила свой бег.А я еще – вся в лени и истоме.Не пробудиться мне от спячки холодов.Смотрю в окно. И в голове круженьеОт быстрого теченья облаков.

«Ты мне сказал, что жизнь проходит…»

Ты мне сказал, что жизнь проходитИ с сединой весна уходит.Стучат дожди, и нет любви.Ты просто пьян. Зима уходит.Как летний зной, любовь приходит.Ты нужен мне! Пройдут дожди…

«Я прошу тебя, будь со мной…»

Я прошу тебя, будь со мной.Я прошу тебя, будь везде.Если песню пою, тоже пой.Улыбайся со мной весне.Без тебя мне страшно порой.Без тебя мне пусто, поверь.Буду ждать тебя до утра.Постучишь – распахну дверь.

«Я тебя уведу за черту…»

Я тебя уведу за черту.В чемодан уберу красоту:Паутину из синих небес.И еще разных вкусных чудес.Мы оставим за дверью толпу,Алчных лиц и завистников рой.И ворчание глупых овецСлабо слышится там, за чертой.Я тебя уведу за собой.Исцелю неземной чистотой.И мотив, и любовь, и слова —Все для нового светлого дня.

«Я сижу, пью вино. Вечер…»

Я сижу, пью вино. Вечер.Бродят в мыслях дневные встречи.Улыбнусь, а потом нахмурюсь,Наблюдая игру улиц.Мне хорошо, а почему сама не знаю.Пью вино, мурлыча, что-то вспоминаю.Отключаю телефон, чтоб было тише.А дождь шуршит души мелодию на крыше.Как живу, как грешу – тайна.Дочь целую. Любя – плачу.Теплоту твоих рук знаю.Суету, пустоту прячу.Утром кутаюсь в шарф теплый.Кофе крепкий пью, обжигаясь.Выйду, дверью тихонько хлопну.В шум Москвы погружаюсь…

«У реки луг большой…»

У реки луг большой,А вокруг лес стоит.От такой красотыВдруг слеза заблестит.Как смешны мы с тобой:Все куда-то спешим.А ты выйдешь на лугИ поймешь, что грешим.Я пойду в те луга,Где ж я раньше была?Неземной красотыРазглядеть не смогла.

«Нет, весна – это просто весна…»

Нет, весна – это просто весна.Моим чувствам не надо верить.Вот смотри – придут холода,Я захлопну окна и двери.Я закрою сердце свое.Вдруг задвину ставни, – исчезну.А пока – это просто весна.И отсюда вся моя нежность.

«Я утонула в мыслях…»

Я утонула в мыслях.Вдруг потеряла силу.Весною захлестнуло.Весною затопило.Безжалостно вздыхаю.Хочу кричать:«Спасите!От страсти пропадаю,Мне руку протяните».

«Дерево сухое над водой стоит…»

Дерево сухое над водой стоит.Дерево сухое в чистый пруд глядит.Рядом, – молодое, шелестя листвой,Шепчется с подругой, тоже молодой.Чистый пруд окутан древней сединой.Улыбаясь тихо, говорит со мнойНа волне качает желтую листву,С ним уже встречаю не первую весну.

«Мне не стыдно Вам признаться, что люблю…»

Мне не стыдно Вам признаться, что люблю.Сколько лет я слова этого боялась.Так сама себя всегда стеснялась,А теперь уже, смотри, мне больше лет.Вдруг открыла чувствам настежь дверь,Наконец, себе самой узнала цену.Я люблю Вас! Хочешь, верь или не верь…В жизни всякие возможны перемены.

«Я хочу Вам сказать…»

Я хочу Вам сказать,Отчего я не сплю.Я смогла разгадать,Почему я грущу.Отчего на глазаНавернулась слеза,А у Вас мне в ответЛишь смеются глаза.Вы, конечно, мудрей.Вам, я вижу, смешно.Не понять моих снов.Вам без снов хорошо.Я хотела сказать,Отчего я не сплю.Вам меня не понять.Лучше я промолчу.

«Нежность! Как много нежности…»

Нежность! Как много нежности.Солнце! Как много листвы.Верность. Спасибо за верность.Как хорошо, что есть ты.Чувства, чувства глубокие.Вздох – до в глазах темноты.Звуки такие высокие,Ты – наяву. Не мечты.Ревность. Не мучайся ревностью.Вдумайся в силу любви.Утро придет райской свежестью,Ночи любви коротки.

«Какая нервная любовь…»

Какая нервная любовь…Я слышу нервные слова,И руки, как струна…И пальцы, что бегут,Меня лишают сна.И снова – нервный смех.Уснул ты…Нервный город спит.Возможно, сплю и я.В дыхании твоем мнеНервный слышится мотив.