Пропавшая пастораль

Когда сонная Юля, лениво потягиваясь, пришла утром на кухню, то увидела короткую записку на столе: «Ушёл на работу». И подпись. Юлия села на стул. Было что-то необъяснимое в этих последних событиях: невольное признание Виктора в любви, их страстные поцелуи на улице ночного города и безмолвная обида Андрея.

Все так логично и в то же время неожиданно. Так же, как почти два года назад, когда Юля устроилась работать на студию «Телеком» и познакомилась с майором Осиповым, который искал убийцу главного режиссера. Казалось, вот он, Андрей, такой надежный и настоящий. Шло время, но даже намеки его лучшего друга и коллеги Вениамина Колесникова о том, что пора бы распрощаться со статусом холостяка, не возымели никакого действия. По взаимному решению Андрей переехал жить к Юле. И никаких планов на будущее, никаких перспектив настоящей семьи и рождения общего ребенка. А этим летом в ней что-то надломилось. Возможно, просто устала ждать предложения. Или, может быть, поняла, что друг и коллега Виктор Николаев, все это время ухаживающий за ней, вдруг стал ближе и понятнее. Совместное расследование убийства дяди Вани Чугунова и раскрытие тайны Георгиевской сабли, принадлежавшей её прадеду, неожиданно сплотило и сблизило их. Она вспомнила, как Виктор разыскивал её, когда она попала в беду. И незачем лукавить, что именно тогда, когда он спас её, найдя обессиленную в сыром подвале чужого дома, она почувствовала к нему не только благодарность. Вспыхнуло взаимное чувство. Тогда, четыре месяца назад, она попросила его: «Не торопи меня», и Николаев все это время вел себя благородно, не провоцируя и не упрекая. У них было время понять, что на самом деле происходит с ними. И сейчас Юлия созрела, чтобы разорвать этот любовный треугольник.

Майор Колесников стремительно зашёл в кабинет и положил на стол перед Андреем папку с документами.

– Здесь опросы соседей по убийству на Октябрьской. Виталий сейчас всё рассортировал. Андрюшка Борисыч, какие у тебя соображения по этому делу? – он уселся напротив коллеги.

– Думаю, что «работал» один человек, – Осипов почесал затылок, – никакого шума и следов. Убийца хорошо рассчитал время: и соседей нет, и жертва дома одна. По словам тех же соседей и бывшего мужа в комнате ничего не пропало. Хотя, – он усмехнулся, – я не опирался бы в своих выводах на эти показания.

– Согласен, – Колесников откинулся на спинку стула, – все они – люди заинтересованные!

– По тому, что не присутствуют явные мотивы для убийства, делаю вывод, что история давняя, и совершено преступление кем-то из ближайшего окружения, – задумчиво произнес Осипов.

– Например? – усмехнулся Вениамин.

– Это может быть неудачливая соперница, отвергнутый поклонник, бывший муж или его «дружки», которым он задолжал большую сумму, – уныло перечислил Андрей.

– А между тем Гафуров Илья Тимурович не состоит в официальном разводе с убитой Камиллой Гафуровой!

– Да ты что?

– Да, она подавала на развод, но он не пришёл на заседание суда! – Колесников провел своей широкой ладонью по лицу. – И это мне кажется странным! – и он начал рассуждать о нелогичности поступков Гафурова.

Андрей смотрел на своего коллегу и товарища, раскладывающего все известные факты по полочкам. Он вдруг подумал, что с другом ему повезло, а вот с женщинами никак не получается. Осипов вздохнул, вспомнив Юлю.

– Да ты меня не слушаешь, Борисыч! – щелкнув пальцами перед лицом Андрея, воскликнул Вениамин. – Что стряслось у тебя?

– Всё отлично, – махнул тот рукой, – извини, просто отвлекся.

– Неужели с Юлей поругался? – предположил Колесников.

– Слушай, Шерлок, – усмехнулся Осипов, вспомнив студенческую кличку друга, – это к делу не относится!

– К делу, – Вениамин хлопнул ладонью по папке с документами, – может, и не относится, а мне лично важно, что у моего друга на душе!

– Ты понимаешь, – виновато проговорил Андрей, – я вернулся с работы вчера, а Юли нет и нет. Пришла в двенадцать ночи и, ничего не объясняя, ушла спать в дочкину комнату…

– А ты, значит, обиделся, что женщина тебя с работы с хлебом-солью не встречает, да возвращается поздно? – Колесников встал и отошёл к окну. – А ты забыл, что она – журналист? Что у неё еще есть дочь, что отец лежит с инсультом и куча проблем, в которые она тебя не посвящает?

– Она могла бы просто объяснить, – начал оправдываться Осипов.

– Кому объяснять? Тебе? – Вениамин отвернулся от окна и посмотрел с иронией на своего друга. – А ты что сделал для своей любимой женщины? Пришёл с работы и уселся перед телеком?

– Нет, я просто лежал на диване и ждал!

– А мог бы приготовить ужин, разложить постель, наконец! Да что там, – он махнул рукой и сел опять на свой стул.

– Твоя Даша… – сказал Андрей и замолчал, столкнувшись с осуждающим взглядом товарища.

– Я с Дашей встречался два месяца и сделал ей предложение, а ты с Юлей живешь почти два года и тянешь кота за хвост! Или ты думаешь, что такой красивый, умный и богатый, и пусть она радуется, что ты вообще с ней рядом?

– Венька, – простодушно проговорил Осипов, – ты же знаешь, что это не так! Ты знаешь, что я Юльку люблю, но мой первый неудачный брак…

– Не могу ничего тебе ответить, кроме того, что глупо мусолить годами одно маленькое сексуальное происшествие, которое, извини, сложно назвать браком, – он покачал головой и решительно продолжил тему убийства, – Мне этот Гафуров очень несимпатичен! Он женился на девушке из интеллигентной семьи сразу после смерти её отца, и пришёл жить, как говорится, на всё готовенькое. Шикарная трехкомнатная квартира в самом центре, да там потолки почти четыре метра, представляешь? А потом всё нажитое её родителями продал, бросил жену с дочкой в коммуналке, а сам уже с другой!

Андрей встал со своего места, подошел к Колесникову и подал ему руку:

– Спасибо тебе!

Тот улыбнулся и пожал протянутую ладонь:

– Так, что думаешь по поводу Гафурова?

– Меня удивляет то, что он не забрал к себе жить пятилетнюю дочь. У него что сердце не болит, как там его ребенок у чужой тетки? После такого циничного поступка я могу с легкостью подозревать его в чем угодно, – ответил Осипов.

– Вот тут я с тобой согласен! – подмигнул Вениамин.

Симонова решила не откладывать в долгий ящик поход к Ксении Романовне за обещанным ей холстом. Она уже мысленно представляла себе процесс работы над будущей картиной. Руки чесались от предстоящего погружения в почти забытый мир сочных мазков, смешивания масляных красок, запаха растворителя и скипидара. Лишь только она сдала готовый выпуск авторской передачи главному редактору, сразу достала визитку профкомовской коллеги и набрала ее номер. Ксения продиктовала ей адрес, и журналистка помчалась на остановку маршрутного такси. Когда перед Юлей распахнулась дверь с красивым декоративным покрытием «под дуб», она с трудом узнала хозяйку. Ухоженная и немного ироничная Ксения дома оказалась симпатичной женщиной под сорок с прихваченными деревянной заколкой светлыми волосами и нежно-голубом халатике «а-ля французский прованс». Она была настолько хороша в своей натуральности, что Юля невольно залюбовалась приятельницей.

– Ну, что же ты встала как вкопанная? Проходи! – улыбнулась Ксения, приглашая гостью в квартиру.

Юля прошла, с интересом разглядывая интерьер. В квартире было просто и одновременно роскошно. В кухне-столовой стоял камин, над которым висели часы, изготовленные в том же стиле, что и очаг. Пузатый самовар и бронзовые подсвечники придавали помещению какую-то средневековую фундаментальность и обстоятельность. А рядом – расписные глиняные горшки и деревянные ложки типа «Хохлома». На стенах – клетчатые обои, а на полу рядом с камином – настоящая связка березовых брусков.

– Как в краеведческом музее, – восхищенно произнесла журналистка, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, – будто попала в настоящую русскую избу!

– Ты угадала, – негромко засмеялась хозяйка, – все наше, фамильное, не с блошиного рынка, а доставшееся по наследству от бабушек и дедушек.

– Ух ты, – улыбнулась гостья, – замечательное наследство! А это кто? – она протянула руку в сторону торцовой стены, на которой в разных стильных рамочках висели старинные семейные снимки.

– Наши предки, – с достоинством ответила Ксения, – практически всё родословное дерево.

– Обожаю старинные фотографии, – с искренним восторгом промолвила Симонова, – и раньше удивлялась, почему у всех людей на фотокарточках одинаковые позы? Вы обращали внимание? – она кивнула хозяйке. – Мужчины обычно кладут руки на плечи женщин, а те опираются локотком на столики или держаться за руки.

– Действительно, – покачала головой хозяйка.

– Я недавно об этом прочитала, – продолжила между тем Юля.

– Какая ты наблюдательная, – Ксения внимательно посмотрела на снимки, – и почему же у них такие позы?

– Дело в том, что технология фотографических снимков была другая, не как современная. Чтобы получился качественный снимок, людям приходилось достаточно долго стоять или сидеть неподвижно перед камерой, иначе в условиях длинной выдержки он был бы неудачным, – журналистка вздохнула, – и плюс для многих это было непривычное и волнительное действие. Поэтому им предлагали класть руку на плечо или опираться на этажерку, которые имелись в каждом фотоателье.

– Ну надо же, как интересно. Теперь и я буду это знать, – качнула дама головой и, повернувшись к Юлии, жизнерадостно предложила, – а сейчас пойдем пить настоящий индийский чай из самовара!

Гостья не смогла отказаться от такого предложения, тем более, что ей было удивительно комфортно на этой кухне.

– Правда, самовар электрический, но это же не главное? – улыбаясь, добавила хозяйка.

– Ксения Романовна, – вежливо обратилась она к женщине, но та ее тут же перебила.

– Просто Ксения, – усмехнулась она, разливая душистый чай в фарфоровые чашки, – и давай на «ты», а то я чувствую себя старухой, а мой сын говорит, что у него мама – молодая!

– Хорошо, – кивнула Юля, – а где твой сын?

– Наш Мишенька заканчивает школу, поэтому три раза в неделю к репетиторам ходит. Идет на золотую медаль! – с гордостью сообщила она.

– Какой умница!

– Последний год в школе – решающий, – вздохнула Фролова.

– Ксения, ты мне обещала наработки моей предшественницы по организации выставки, – напомнила Юля.

– Я помню, – хозяйка разрезала пирог, – угощайся, это я сама испекла к твоему приходу. А папку с записями и холсты я уже положила в коридоре у входа, чтобы не забыть. Ты не торопишься?

– Нет, – Симонова достала из сумки коробку конфет и положила на стол, добавив, – это к чаю.

– Спасибо, – Ксения безжалостно разорвала упаковку и открыла коробку, – я – сластёна!

– Я тоже, – улыбнулась Юля.

– Кстати, я тут смотрела новости, и как раз шел твой сюжет о подмене картины. Мы с мужем были в шоке. Как могло такое случиться, что в областной картинной галерее украли такой шедевр? Да ещё подсунули копию! Эта пастораль, наверное, стоит бешеных денег!

– Я даже не представляю, – ответила журналистка, – мне очень жаль, что наши дети не увидят подлинную «Пастушку» Огюста Лепажа. Это полотно было настоящим украшением всей экспозиции.

– Юль, а как ты думаешь, ее смогут найти и вернуть на место?

– Дело завели, но вероятность найти картину невелика. Неизвестно, когда это случилось, а после экспертизы прошло больше восьми лет. За это время она могла оказаться далеко за пределами нашей страны. Сейчас, особенно за границей, несложно найти покупателя даже на украденную вещь, да и мода на старинные картины у богатых всегда была, – она развела руки в разные стороны.

– Это точно! Мы в прошлом году с семьей ездили на Кипр, – Ксения улыбнулась своим воспоминаниям, – и заходили в гости к одному знакомому, бывшему однокласснику моего мужа. Тот по случаю купил там дом, – она качнула головой, – да какой там дом, целый замок! Всё так пафосно: подсвечники, канделябры, а по стенам развешаны картины в золоченых рамках. Хвастался, что подлинники, представляешь?

– Представляю, – уныло ответила журналистка, – обидно, что многие хозяева мировых шедевров не разбираются в изобразительном искусстве, а полотна нужны им для позерства, не более того.

Когда Юля вернулась домой, то, еще поднимаясь по ступенькам в подъезде, услышала громкую музыку. Открыв дверь ключом, она обнаружила компанию одноклассников своей дочери, завывающих в микрофон перед экраном телевизора.

– Мамочка, а мы поем в караоке! – радостно сообщила Марта, увидев ее.

– Это я поняла еще на первом этаже, – улыбнулась Юлия, – по какому случаю такое веселье?

– У нас преподаватель математики заболела, вот я и пригласила к нам своих подруг, – немного виновато ответила девочка, – мы уйдем сейчас ко мне в комнату, а ты отдыхай!

– Ладно, – махнула Юля рукой, – спойте еще несколько песен, а я приготовлю шарлотку к чаю, – она посмотрела на притихших школьниц, – согласны?

Под единодушное «да» она удалилась на кухню, услышав в след веселые аккорды очередной популярной песни. Когда компания детей напелась, растерзала яблочный пирог и, оставив груду грязной посуды на кухне, разбрелась по домам, вернулся с работы уставший Андрей. Симонова вздохнула и опять принялась возиться у плиты, чтобы приготовить ужин.

– Юленька, – она вдруг почувствовала его горячее дыхание у себя за спиной, – я вчера повел себя, как обиженный подросток. Прости меня!

Она резко обернулась и увидела перед собой букет своих любимых желтых роз и голубые глаза Андрея, с нежностью смотрящие на неё.

– Это ты прости меня, – с трудом произнесла она из-за неожиданного спазма в горле, – я виновата перед тобой.

Она уже была готова рассказать, что увлеклась и гуляла по ночному городу с Виктором, что даже целовалась с ним, но Осипов трогательно обнял её и улыбнулся:

– Запомни: ты ни в чем не виновата!

Он ушел смотреть телевизор, а Юля всё стояла у плиты и, покусывая губы, ругала себя за тот вечер и за свою несерьезность. Потом, спохватившись, закончила все дела по хозяйству, поужинала с Андреем и Мартой, а когда улеглись в постель, она поинтересовалась:

– Как продвигаются дела по расследованию убийства Гафуровой?

– Появилась очень интересная информация относительно бывшего мужа убитой. Оказывается, они официально не разведены, но, – Осипов по привычке поднял вверх указательный палец, – живет Илья Гафуров со своей сотрудницей, которая уже ждет от него ребенка.

– Действительно интересно, – в раздумье произнесла Юля, – а что ему мешало оформить расторжение брака с Камиллой, если там уже другая семья? Прошло достаточно много времени.

– И я о том же, – согласился Андрей.

– А кем работает этот Илья? – не без любопытства спросила она.

– Врачом, а его новая дама сердца у него медсестрой.

– Врачом? – искренне удивилась Юля.

– Да, наш старлей Виталик разузнал, что Камилла и Илья познакомились при поступлении в мединститут. Только девушка не прошла по конкурсу, а он поступил на бюджет. Камилла устроилась работать санитаркой, отпахала целый год в больнице и повторила попытку поступления в медицинский. Но опять не набрала нужное количество баллов. После этого она окончила курсы парикмахеров и вышла замуж за Илью. В двадцать лет она родила дочь и окончательно похоронила мечту стать врачом.

– Грустная история, – проговорила Юлия, – получается, что пока этот Илья учился, его молодая жена зарабатывала деньги и содержала семью, а он получил диплом и бросил ее с ребенком.

– Да, но вначале он вынудил Камиллу продать жилплощадь, оставшуюся ей от родителей, – грустно добавил Осипов.

– А ты узнал, зачем ему нужны были деньги? Сумма, я думаю, не малая.

– Естественно узнал, – усмехнулся Андрей, – пока Гафуров был студентом, он тоже подрабатывал. Говорит, хотел свой бизнес организовать, а для этого нужен был начальный капитал.

– Студент мединститута хотел уйти в бизнес? – журналистка недоверчиво покачала головой, – «Свежо предание, но верится с трудом». А алиби на момент убийства у него есть?

– Его сожительница сказала, что он был дома. Но ты сама понимаешь, чего стоит такое алиби. Да мутный он какой-то, – Андрей посмотрел задумчиво в окно, – а ты ходила в парикмахерскую на Октябрьской?

– Конечно, – она подперла кулачками подбородок, – сотрудницы Камиллы рассказали мне о проданной родительской квартире в центре города, об обещаниях бывшего мужа «развернуться» и построить дом, – она вдруг замолчала, заметив на полу у телевизора заколку Марты. Юля мысленно усмехнулась своей догадке: «Любимое чадо так прыгала с микрофоном, что не заметила потерю заколки!»

Она резко повернулась к Андрею и спросила:

– А ты не знаешь, почему маленькая дочка Камиллы живет у чужой тети, а не у родного отца?

– Гафуров сказал, что ничего не знал об убийстве бывшей жены. Обещал забрать девочку к себе, но, – Осипов махнул рукой, – как-то неуверенно он это пообещал, когда получал подписку о невыезде.

– Его подозревают?

– Да, но у него нет мотива, – Андрей усмехнулся и добавил, – пока.

– И способ умертвить молодую женщину какой-то странный, – Юля натянула на себя одеяло и поежилась, – по крайней мере для врача.

– А, может, этот Илья как раз и рассчитывал на то, что подумают на какого-нибудь бомжа, который грохнул Камиллу кирпичом, чем на дипломированного доктора? – Осипов нежно провел ладонью по волосам Юлии. – Давай спать, ты, наверное, устала.

– Я в выходные хочу сходить в квартиру, где жила эта бедняжка. Напиши мне ее адрес.

– Комната Гафуровой опечатана, – Андрей пожал плечами, – хочешь поговорить с соседями?

– Да, – она улыбнулась, – и не думай меня отговаривать! А еще мне нужны адреса той квартиры, где она жила раньше со своими родителями и нового места обитания Ильи.

– Юленька, у тебя на телестудии своей работы не хватает или, – он усмехнулся, – соскучилась по сыскному делу?

– Не то чтобы соскучилась. Я не знаю почему, но меня это убийство ужасно волнует, – журналистка стала серьезной, – чувствую, что там всё непросто и кроется какая-то загадка.

– Я доверяю твоему уникальному чутью и невероятной интуиции. Завтра на работе все перепишу и предоставлю тебе. Адрес места преступления я помню: улица Октябрьская, дом семнадцать.

Юля благодарно чмокнула Андрея в щеку.

– Симонова, ты чего там возишься? – голос главного редактора раздался неожиданно за спиной.

– Я выбираю микрофон, – Юля растерянно глянула на Карину, – в прошлый раз на съемке отходил какой-то контакт и звук получился некачественный.

– Надо было сразу инженеру отнести! Это его обязанность следить за аппаратурой, – безапелляционно произнесла та, – вам в городскую администрацию уже ехать надо, а ты собираешься, как вор на ярмарку!

Накинув кофр с кассетой и микрофоном на плечо, Юля стремительно направилась вниз по лестнице. В машине уже сидел оператор Антон с водителем Гришей. Антон, вышедший на работу после очередного отпуска, делился впечатлениями, описывая в красках курорт в Болгарии.

– Тебе там понравилось? – вежливо спросила журналистка сотрудника.

– Конечно, – заулыбался тот, – под конец море было уже холодноватое, но это же – не главное!

– А что главное? – спросила коллега.

– Компания!

– Да, согласна, – кивнула Юля.

– Представляешь, я подружился с одним актером из Москвы, такой хохмач! Столько историй рассказывал, что смеялись с утра до ночи!

– А как фамилия этого актера?

– Да ты его не знаешь, – небрежно махнул рукой оператор, – он почти не снимается, но зато озвучивает многие фильмы и мультики. Говорит, вызвали однажды на работу в выходной звук дописать. Ну, он взял с собой пятилетнюю дочку. Жена сделала ей хвостики, повязала бантики, а он купил по пути коробочку сока, чтоб ей не было скучно одной. Посадил девочку в студии, а сам пошел на запись за стеклянную ширму. Короче, в этот день они дублировали фильм ужасов. Возвращается в студию к дочке, а у нее, бедняги, вид испуганный. Один хвостик вверху, другой – внизу, коробка от сока помятая, а трубочка стала гофрированной: покусанная по всей длине. Дочь смотрит на отца и тихо говорит: «Папочка, мне было совсем не страшно».

Водитель громко засмеялся, а Юля улыбнулась и покачала головой:

– Бедный ребенок!

– А чего? Дети должны знать, чем занимаются их родители, – весело прокомментировал оператор.

– Мне один знакомый рассказывал, – начала журналистка, – как в детстве потерял в школе ключи от квартиры. Ему было лет десять. Что делать? Пошел к отцу на работу в больницу. Спрашивает в ординаторской: «А где доктор Галкин?», ему отвечают, что его отец пошел в морг, который находится на территории больницы. Мальчик направился туда. У дверей морга стоят санитары – молодые ребята и курят. Он им бодро говорит: «Здравствуйте! А я – к папе!» А те ему цинично выдают: «Проходи, пацан, выбирай любого, там пап много!»

Оператор и водитель дружно захохотали.

– Это покруче будет, чем просмотр ужастиков! – Антон похлопал журналистку по плечу. – Нашел он папашу в морге?

– Нет, тот сам вышел!

Зайдя в зал заседаний городской администрации, Юля увидела свою подругу Лену Матвееву с другого телеканала.

– Симонова, – помахала ей та рукой, – садись рядом со мной!

– Что сегодня будут обсуждать? – спросила Юля коллегу, усаживаясь на свободное кресло.

– Снос ветхого жилья, – Лена протянула ей пресс-релиз, – возьми, пригодится для сценария.

Не успели подруги пообщаться, как президиум заполнили руководители администрации и совета народных депутатов. И полились речи, смысл которых сводился к тому, как отцы города неустанно заботятся о простом народе. Звучали призывы о нуждах населения, аварийном жилом фонде и несознательности некоторых граждан, которые не хотят переселяться в комфортабельные современные квартиры.

– Конечно, – шепнула Матвеева в ухо Юле, – живут люди всю жизнь в центре, а их отправляют в новостройки к черту на кулички!

– Я бы тоже не согласилась, – кивнула Симонова.

В конце совещания зачитали списки домов на снос в ближайшие полгода.

Юля слушала в пол-уха, но при словосочетании «Октябрьская, семнадцать», она вздрогнула.

– Октябрьская – это же в Дзержинском районе? – на всякий случай уточнила она у коллеги.

– Да. Даже удивительно, что будут сносить несколько домов на окраине, – тихо проговорила Лена.

На обратном пути на студию она думала о только что услышанной информации. «Как это меняет дело, – решила она, – Андрей сказал, что у бывшего мужа Камиллы нет мотива для убийства. А вот он, этот ужасный мотив! Если они там прописаны втроем, то получат отдельную квартиру в современной новостройке. А это уже не комната в коммуналке! Надо обязательно сходить к Илье и разузнать, в каких жилищных условиях он сейчас проживает со своей новой беременной гражданской женой. И тогда можно будет делать выводы!»

Юля уже заканчивала сценарий, когда около ее рабочего стола появилась Карина Давидовна и громогласно известила журналистку о том, что кроме сюжета, который пойдет в новостях сегодня, ей надо сделать развернутый репортаж о сносе ветхого жилья на понедельник.

– Там видеоматериала только на новостной сюжет, – Юля попыталась отказаться от скучной темы.

– Симонова, ты – журналист или кто? – главный редактор встала в позу быка с медленно наливающимися кровью глазами. – Пошли оператора сделать подсъемку! Давай, не отлынивай!

– Хорошо, – согласилась Юля, понимая, что спорить с начальством бесполезно, – а на сколько минут репортаж?

– Не меньше десяти. Да, и еще сделай сюжет с Тельмановым из департамента культуры о судьбе картины этого, – она подняла взгляд к потолку, вспоминая имя художника.

– Огюста Лепажа, – подсказала журналистка, уверенная, что Карина не вспомнит то, чего никогда не знала.

– Точно, – начальница повернулась на сто восемьдесят градусов и «поплыла» в сторону своего кабинета.

Юля взяла бланки заявок на съемки, собираясь воспользоваться советом Карины, и послать одного оператора, как вдруг гениальная мысль посетила ее голову:

«Это же прекрасная возможность поговорить с соседями Камиллы Гафуровой!» Она уверенным почерком написала: «Ветхое жилье. Октябрьская, дом семнадцать». А если с ней поедет Виктор, то это будет удачная съемка с разведкой на местности. Журналистка подскочила к графику и, увидев, что Николаев в первой половине субботы свободен, сразу вписала его фамилию в графу «оператор». Схватив трубку рабочего телефона, она позвонила помощнице Тельманова – Елене Васильевне Пучковой. После недолгой паузы Лена назначила время на утро понедельника. Схватив две заявки, Юля отправилась к координатору. Ларочка была в декретном отпуске, и ее заменяла хрупкая Вера Шмелева с густой челкой над самыми бровями и роскошным хвостом из светло-русых волос. Все сотрудники, не сговариваясь, по привычке называть Ларису – Ларочкой, тут же окрестили Шмелеву «Верочкой». Новая координатор интересовалась диетой, косметикой и неженатыми сотрудниками. На ее рабочем столе всегда лежал открытый модный журнал с яркими фотографиями фруктов, овощей, губных помад и загорелых мужчин. Не успела Симонова зайти в кабинет, как координатор выдала ей ненужную информацию: