Дочки, кошки, собачки. Дневник

Я научилась делать пироги с зеленью и яблочные конвертики (я их так называла) из какого-то очень простого теста, в котором присутствовало большое количество обычного подсолнечного масла. Пироги выручали, они были весьма сытные. Вместо конфет я варила цукаты из арбузных корок по рецепту Колиной бабушки Веры. Ну а мясо у нас ела только, кажется, наша овчарка.

Как-то мы уложили днём Настю спать и пошли с Колькой вдвоём в парк выгуливать нашу старушку-овчарку. Приходим через час: вся квартира вверх дном, Настя на своей кровати отсутствует. Зато на нашем диване навалена гора из подушек, одеял и даже одежды. Под этой горой – наша Настя.

– Настя, что случилось?! – кидаемся мы к ребёнку.

– Муха, – шёпотом отвечает девочка.

Настя вообще не переносила насекомых. А тут ещё и родителей рядом не оказалось.

В октябре Колька уговорил меня переехать к его маме в большую комнату – денег стало катастрофически не хватать.

– Временно, – сказал он.

И вот это «временно» продолжается уже два года. И окончания пытки не видать.

Зоя начинает просыпаться, поэтому последняя фраза на сегодня: до рождения Зои свекровь относилась ко мне как к родной дочери. Более того – и она мне стала ближе моей собственной матери. Потом что-то сломалось, и это счастье закончилось. И становится всё только хуже и хуже. Мне кажется, когда свекрови нет в квартире, мне дышится легче. Бессовестная я, наверное: это же её квартира. Но моя семья – это Коля и девочки, а свекровь – это… свекровь. Но говорить открыто я с ней об этом не буду – уезжать с Юго-Западной с двумя детьми мне некуда. И вообще, что я ей скажу:

– Почему Вы стали плохо ко мне относиться? Почему больше не любите?

4 октября

Ещё одна история про Настю и для Насти.

Весь прошлый учебный год я работала в школе преподавателем географии и москвоведения. Настя была отдана в детский сад и этому позорному событию будет у меня посвящена отдельная глава (простит ли она нас когда-нибудь за это?). И моя работа в школе и Настин сад изначально были необходимостью: надо было работать и зарабатывать, а моя старенькая бабушка, которая раньше охотно соглашалась брать Настю на полдня, была теперь от нас очень далеко. Возить же ребёнка к ней на метро каждое утро было бы бредом.

Когда я устраивалась на работу в школу, я, прошу прощения, предполагала кое-какую зарплату, которая сможет пополнить семейный бюджет. Но те первые гроши, которые я получила, заставили меня буквально разрыдаться в кабинете у нашей директрисы.

Мне тогда как раз хотелось купить на первую зарплату осенние сапоги для Насти. Выходило, что на аванс я смогу купить один сапог (из самых дешёвых), а на основную часть зарплаты, через пару недель – второй.

Всё это было жутко унизительно, учитывая с какой любовью и самоотдачей я вела каждый день все мои уроки и как старалась стать действительно хорошим учителем. Я обожала школу, я обожала свою работу, но работать фактически «за спасибо»…

Тем не менее, я решила дотянуть до конца учебного года, а потом поискать другое место. Настроение было отвратительное: усталость, обида за себя, неудовлетворённость.

Хорошо ещё, что я не отказалась от пенсии по потере кормильца (как на этом настаивала директор школы): она оказалась существенно выше моей школьной «зарплаты» и позволяла покупать необходимую обувь и одежду для Насти целиком, а не по частям.

Как-то у меня выдался методический день. Это означало, что на работу ехать не надо, а надо выспаться и засесть за подготовку к завтрашним урокам. Но как тут выспишься, если рано утром Настю надо отводить в садик? Я попросила накануне свекровь: она тогда тоже работала в школе, другой, сад у неё был чётко по пути. Но та заявила:

– Ваш ребёнок – вы и отводите.

Свекровь вообще по-разному относилась к Насте. Но, мне кажется, наша Настасья чаще бесила Татьяну Николаевну просто своим присутствием в квартире, хотя никогда никаких особых хулиганств за девочкой не числилось. Ну не любила она маленькую Настю и всё тут! Вообще жизнь с чужим ребёнком не каждому даётся легко и радостно, а тут ещё и в сад просят его отвести.

Короче говоря, я решила вообще не отводить никуда Настю и хорошенько выспаться вместе с ней. Так и сделали.

К полудню собрались в магазин за продуктами к обеду.

Чтобы не заставлять ребёнка стоять со мной в очереди, я оставила её на большой детской площадке около магазина. У нас был более-менее закрытый микрорайон, в каком-то смысле оторванный от всей Москвы, не проходной двор. Многие дети гуляли самостоятельно уже лет с пяти. Тем более, на тот момент на площадке Настя была не единственная.

Я отсутствовала не более пятнадцати минут. Подхожу к площадке: Насти нет, вообще никого из детей нет. Я, конечно, заглянула во все детские игровые домики, залезла подо все горки, посидела на скамейке минут десять: вдруг она с ребятами отошла куда-то и сейчас вернётся…

Тишина!

Нет Насти.

Опрашивать прохожих мне показалось глупо. Да и прохожих-то особо не было: в тот ноябрьский день ветер всех разогнал по домам. И я решила: сейчас я вернусь домой, спокойно приму ванну, выпью в тишине чаю с бутербродом, прилягу, может быть, на диван, а потом пойду в наше отделение милиции заявлять, что у меня дочка пропала. И вот только эти мысли были у меня в голове, только эти! Ни малейшей паники, никаких слёз, волосы на себе никто не рвал.

И тут я поняла, что причина моего спокойствия и полного равнодушия к ситуации кроется в моей постоянной усталости того дурацкого учебного года.

До какой же степени надо было выматываться! Фактически у меня не было ни дня, когда я могла бы побыть одна, в покое, наедине со своими мыслями и провести мой день так, как мне хотелось бы. У меня была вечная суета, вечный стресс, я постоянно не высыпалась.

Я потихоньку пошла к нашему подъезду, поднялась на этаж. На лестничной клетке на батарее под окном сидела моя Настя. Она тут же вскочила и обрушила на меня лавину гнева:

– Почему тебя так долго не было?! Все ребята разошлись! Мне, что, одной нужно было сидеть и тебя ждать?!

У меня не было сил ей возражать. Я похвалила её, что она сама нашла наш подъезд и этаж. И поняла, что… чай с бутербродом в тишине мне и сегодня выпить не удастся.

Я рассказала эту историю Наташе Шишкиной, моей единственной знакомой мамаше по нашему микрорайону, с которой мы общались. У неё был сын Гриша, ровесник Насти, а потом родился Илья – в один год с Зоей. Наташа совершенно не удивилась моей реакции на исчезновение ребёнка.

– Вы не поверите, а ведь у меня с Гришей был очень похожий случай, летом, у нас на даче. Я даже и не собиралась предпринимать поиски сына. Мне как-то сразу стало ясно, что Гришу украли. Но я почему-то была абсолютно спокойна. Единственное, о чём я подумала: “ Хоть бы он попал в хорошие руки!»

10 октября

У нас с Настей почти отсутствует тактильный контакт, что меня очень пугает. Мне кажется, до рождения Зои этой проблемы у нас не было. Разумеется, что Зоя здесь совершенно не при чём.

Когда маленькая Настя начала уверенно сидеть, хорошо держа спину, я сажала её себе на плечи, и мы с удовольствием в таком виде бродили по переулкам между Сретенкой и Трубной: мы с ней тогда как раз жили на Цветном бульваре. Помню, был ужасно душный летний вечер – в квартире не уснёшь. Я решила взять Настю и пойти на улицу, несмотря на то, что была уже абсолютная темень.

Прошли часть Цветного бульвара, перешли Садовое кольцо под Самотёчной эстакадой и направились по Екатерининскому скверу с сторону парка ЦДСА – там было как-то тише и прохладнее, чем в наших намертво заасфальтированных переулках.

Через полтора часа я уже открывала дверь в квартиру. Прямо напротив входной двери у нас висело большое зеркало. В зеркале я увидела счастливую Настю у себя на плечах… с кольцом «Краковской» колбасы в одной руке и с небольшим пакетиком чипсов в другой. Волшебство какое-то! Откуда?!

Потом поняла: под Самотёчной эстакадой в те годы традиционно ночевали дальнобойщики. Когда мы возвращались обратно, один из них решил пообщаться с Настей. Наверное, Настина улыбка и готовность «поговорить», а может, и мои коротенькие шорты и босоножки на каблуках «заработали» нам ужин.

Долго мы на колбасу и чипсы не смотрели – мы оставили половину «Краковской» на завтрак, а другую половину немедленно съели. Я жевала и думала:

– Мы это честно заработали.

Но больше просто радовалась колбасе и была благодарна Настасье. Уснули сытые.

Так что же тактильный контакт с Настей? Куда он подевался? Мне как-то трудно стало её обнять, поцеловать, прижать к себе. Бывало, что и дотрагиваться не хотелось. А может, у нас с ней его всегда было недостаточно? Всё её детство я была озабочена ежедневно только одним: как выжить. В таких условиях на «телячьи нежности» я просто не была способна. Конечно, это преступление с моей стороны: ведь по сути дела весь мой «контакт» заключался в том, что я брала ребёнка на руки, чтобы перенести его с места на место.

А ведь Насте этого было явно недостаточно.

Сейчас мы с Колькой пытаемся исправить ситуацию: по вечерам мы залезаем на наш большой диван и обязательно берём обеих девочек к нам – просто так, чтобы всем вместе поваляться, прикасаясь друг к другу.

Мои родители никогда не брали меня с собой в постель. Мне кажется, им это даже в голову не приходило. Наоборот, они как-будто даже охраняли своё пространство от меня. А бабушка – та вообще гнала меня от родительской кровати, считая моё столь близкое присутствие проявлением невоспитанности.

Как-то ночью, испугавшись чего-то, я залезла к маме по одеяло (мама забирала меня от бабушки к себе по выходным), на самый край её половинки кровати. Упала, больно ободрав нос о ковёр и больше никогда-никогда попыток поваляться с родителями вместе не делала.

Я вообще до своей мамы не дотрагивалась долгое время. Впервые мне захотелось её коснуться уже тогда, когда мне было 14 лет, и я начала встречаться с Андреем Морозовым. По-моему, он как-то невольно прорвал эту плотину моего физического отчуждения от маминого тела, и я впервые сама взяла её под руку (мы тогда ехали с ней и с дедушкой на троллейбусе мимо Марьинского Мосторга).

Сейчас, разумеется, ни малейшего контакта у меня с мамой нет.

Как сложится с Настей – не знаю, но я постоянно об этом думаю.

У Коли в этом смысле было всё по-другому, всё правильно: они с сестрой получили обеих родителей сполна.

14 октября

Поймала себя на мысли, что сегодня мне тактильного контакта не захотелось даже с Колей. Моя голова всегда повёрнута только в одну сторону – в сторону Зоиной белой кроватки. Оттуда постоянно исходят какие-то звуки и движения. Я не знаю, что это с моей стороны за «капризы»: эгоизм? усталость?.. Но хочется всех домашних просить, чтобы не дотрагивались до меня, чтобы вообще отошли на несколько шагов. Такое впечатление, что я тела своего не чувствую или что мне везде больно.

Мне вообще как-то стало сложно проявлять чувства по отношению к Коле. Не хватает меня ещё и на чувства. Надеюсь, это временно. А пока прямо забором бы себя огородила.

19 октября

Шла сегодня из магазина с сумками. Навстречу наша дворничиха, с дежурной мусорной тележкой. Дворничиха идёт как-то странно: на один бок заваливается. Поровнялись. Вроде бы всё обычно в её облике, но почему-то голова с одного бока как-то непомерно велика. При этом тётка ещё и кряхтит.

– У Вас случилось что-то? – спрашиваю я.

– Конечно! Тащу вот этого гада аж с Бакулева. Сколько раз скинуть пыталась – ни в какую. Вцепился намертво. А такой тяжёлый, гад!

И тут только я замечаю гигантского рыжего котяру, который расположился у дворничихи на мощном трудовом плече, заняв ещё и значительную часть её спины в телогрейке. Волосы у нашей дворничихи рыжие и – трудно поверить – абсолютно того же окраса, что и шерсть у кота. Издалека совершенно невозможно различить, где животное, а где работник ЖЭКа.

Я посочувствовала женщине и ускорила шаг: у меня тоже волосы рыжие, хной выкрашенные; мало ли, что коту в голову может придти.

Я потом ещё много раз встречала эту парочку в нашем микрорайоне. Тётка так же кряхтела и заваливалась на бок, а кот так же нежно обнимал её. Не такая ли она, истинная любовь?

Школа, в которой я работала, располагалась ужасно неудобно от меня: приходилось добираться на нескольких видах транспорта и у меня никогда не было уверенности, что я не опоздаю на урок.

Это произошло зимой. Я по плану пересела с маршрутки на троллейбус. Снег валил всю ночь и я специально вышла из дома пораньше, предполагая, что городской транспорт будет двигаться не быстрее нашей черепахи Дыни: снегоуборочная техника в Москве была немногочисленна и спала долго.

И точно: бедный троллейбус, обязанный по правилам передвигаться только по крайнему ряду, волей-неволей цеплял все придорожные сугробы. Цеплял, цеплял, да и встал в итоге как вкопанный. А он и правда основательно «вкопался».

В салоне паника: люди на работу опаздывают. Водитель спокоен – он и так на рабочем месте.

– Таак, – объявляет он в микрофон. – Ехать дальше хотим?

Люди переглядываются в растерянности.

– Мужчины в салоне есть? – продолжает водитель тем же невозмутимым тоном.

После чего он открывает двери и предлагает всем желающим троллейбус немного раскачать. Долго упрашивать никого не пришлось: дюжина пассажиров мужского пола храбро прыгнула в придорожные сугробы и действительно замечательно раскачала эту усатую махину, немного отодвинув её от злополучного снегового вала. Через десять минут мы уже ехали дальше.

Но радости у меня по этому поводу не было. Я всё думала:

– Это же просто дичь какая-то: накануне двадцать первого века в столичном городе пассажиры вынуждены высвобождать из снежного плена городской транспорт… И ведь это в Москве! В моей родной Москве, в нескольких километрах от Кремля.

22 октября

Я ищу ответа на философский вопрос: надо ли воспитывать детей. Точнее – как их воспитывать, чем, если можно так выразиться. Словами? Традиционным ремнём? Умными книгами? Задушевными разговорами? Или только собственным примером, живя с ребёнком рядом и просто терпеливо отвечая на все его «глупые» вопросы? Но ведь для этого надо самим быть Человеком. А как себя объективно оценишь? Думаю об этом постоянно. Мне очень хочется быть хорошей мамой, которая выпустит во взрослую жизнь правильных дочерей.

Одно меня пока радует: это только моя сфера ответственности, то есть никакие мои и Колины родственники в моё материнство не вмешиваются.

Но, увы, и выходных мне не дают.

Наверное, чтобы не отвлекать меня от счастья быть матерью.

26 октября

Некоторые предприимчивые родители воспитывают своих детей… бабушками. Я знаю, что бабушки бывают очень разные, совсем не такие как моя мама. Но меня в любых подобных случаях преследует вопрос:

– Товарищи, а кто ребёнка этого на свет-то производил? Вы, бабуля? Чей ребёнок-то?

У Насти в детском саду была одногрупница Катя, которую я никогда не видела с её родителями. Круглосуточно Катя находилась в компании бабушки. Да, бабушка была молодая и очень бодрая, но она была не мама.

Как-то мы оказались с ними на одной детской площадке. Я не удержалась:

– Скажите, а Катины родители, наверное, работают круглосуточно и совсем не могут Катей заниматься?

– Что Вы! Я просто своим молодым Катюшу не доверяю. Мы с ней всегда вместе всё делаем, она всегда со мной.

Абсолютно те же страшные слова я слышала и от матери Колиного друга, сестра которого родила первого ребёнка в 17 лет:

– Я не могу доверить своей дочери воспитание ребёнка.

И что интересно: фактически обе матери лишены родительских прав (собственными же матерьми), но даже как-будто рады этому. Руки развязаны, что ли, как мама моя говорила, предлагая сдать Настю на пятидневку?

Вот убивала бы я этих чудо-бабушек, честное слово.

Моя мама сдала меня бабушке в год. Сдала, развелась с моим отцом и ушла на поиски счастья. Да, она постоянно приезжала, но мы с ней стали жить вместе, вне бабушки, когда мне было уже 12 лет. Мама всегда утверждала, что бабушка забрала меня насильно.

– Она вообще была страшным человеком!

– А почему ты не оказала сопротивление? Кто вообще моей матерью был?

Когда моя мама не может ответить на заданный вопрос, она всегда говорит так:

– Ты ещё ничего не понимаешь в этой жизни!

Когда родилась Настя и у бабушки были ещё силы, она убеждала меня, что воспитывать детей должны именно бабушки, приводя многочисленные примеры из жизни «звёзд» отечественного спорта и эстрады. А родители должны работать.

На мои возражения (плевать на которые она тогда хотела, как мне показалось)

она резко заявила:

– Была бы я сейчас здоровая, забрала бы у тебя Настьку без разговоров.

Я показала ей кулак.

Другая крайность, нынче довольно распространённая – работающие бабушки. И не просто работающие, а плотно работающие, которые совершено отказываются побыть с внуками хоть сколько-то, прикрываясь своей работой как ширмой:

– Я не могу посидеть с ребёнком. А когда мне? Я же работаю!

Это тоже обидно и неприятно, но главное, что, я уверена, это сразу же воздвигает стену отчуждения между бабушками и внуками. И не только в раннем детстве, но и потом, когда эти внуки вырастают.

Вы уж тогда не ждите большого внимания от ваших внуков, дорогие работающие бабушки. С Новым годом и с 8-ым марта они вас, конечно, поздравят, «от всей души», по напоминанию своих родителей. Не обижайтесь – раньше нужно было думать и принимать участие во внуках хотя бы раз в месяц.

Моя мама ещё не приезжала на Зою посмотреть. Моя мама работает.

10 ноября

Что мне написать про нашу Зою? Она страшная крикунья. Настасья так меня не огорчала. Такое впечатление, что Зоя готова ныть по любому поводу и без повода. Бороться с этим невозможно. И даже когда она спит или спокойно лежит в своей кроватке, что всё же случается (над кроваткой висит пёстрая карусель, а по периметру пришита яркая аппликация – вроде бы есть, чем заняться), я нахожусь в постоянном напряжении, что ребёнок заплачет. Тогда мне приходится немедленно бросать все свои дела и брать её на руки. По-другому детусика не заткнуть.

Никакие погремушки и песенки её не отвлекают от крика: ей надо немедленно быть у кого-то на руках. Конечно, мы многократно пробовали не подчиняться её требованиям, не брать на руки и вообще не подходить к кроватке, но ни разу это не срабатывало: чем дольше мы проводили эксперимент, тем дольше потом приходилось её успокаивать.

В конце концов мы перестали мучить и себя, и ребёнка и прибегали по первому требованию – так было всем «дешевле».

Зато Зоя день за днём превращается в настоящую блондинку с огромными серыми глазами, хотя при рождении волосы у неё были тёмные.

Красивая девочка у нас получается.

16 ноября

Мне кажется, Настасья отупела от постоянного сидения дома со мной и с младшей сестрой. Получается, что мы – единственное Настино общение. Никуда я с Настей пойти не могу – ни на выставку, ни в театр, даже просто в центр Москвы погулять мы поехать не можем. Тропарёвский лесопарк и детские площадки – это пока всё. Да и то, в это время года большого кайфа от прогулок нет. У меня вообще такое впечатление, что Настя как-то замерла сейчас в своём развитии.

Конечно, дома у нас куча книг, хорошие принадлежности для рисования, я не прячу от Насти своё швейный ящик со всякими ленточками, бусинами, пайетками… Есть, чем заняться дома-то! Но ей как-то всего этого не надо, как-то ей всего этого не хочется.

– Насть, почему ничем дома заняться не в состоянии?

– Понимаешь, мамочка, я – очень ленивая девочка.

Может, она и вправду такого о себе мнения?

Никогда не лень Настасье только одно – болтать. Обо всём на свете. Главным образом – задавать вопросы. Я как-то ей сказала:

– Насть, ты ужасная болтушка. Тебя в школу не возьмут.

– Ничего страшного, я тогда сразу в институт пойду, – уверенно ответил ребёнок.

Ещё один «грех» числился за Настей всё её детство – какая-то прямо патологическая неаккуратность к собственным вещам. Заставить Настю убраться было невозможно. Делать же это за неё я считала не совсем педагогичным. У нас с ней постоянно возникали стычки на этой почве, которые ни к чему не приводили. Настя не меняла своего поведения.

– Насть, ты понимаешь, насколько ты бываешь ленивой и неаккуратной девочкой? Насколько трудно родителям с тобой бывает?

– Да, понимаю, но зато у меня лицо красивое, – ответила Настя.

В тайне от родителей она побрила волосы на руках. Сказала нам об этом через неделю. У неё есть кумир – певица Бритни Спирс. Настя хочет во всём походить на эту… дуру.

1 декабря

На Тверской есть чудесный книжный магазин «Москва»: он работает чуть ли не до полуночи. И меня туда отпустили. И вот там я купила Насте замечательную книжку «Сексуальная энциклопедия для девочек» с восхитительными картинками и очень доходчивым текстом. Настя была в восторге. Я попросила её по возможности показать книжку своим знакомым девочкам во дворе, чтобы те учились называть вещи своими именами.

Прочитав книгу, Настя храбро заявила Кольке:

– Коля, а я знаю теперь, что у тебя в штанах.

– И я знаю, – не растерялся наш папа. – У меня там половые органы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.