Антипод-реализм. Сборник прозы

Глафира только и успела оглянуться на родителей, а потом потеряла сознание. Последнее, что она слышала, был искренний, звонкий, раздававшийся на всю церковь хохот сестрицы-разлучницы. Да еще словно похоронный стон опозоренной матери…

Глаша после такого удара слегла. Она практически не двигалась, не шевелилась. Лишь глаза выдавали наличие жизни в ее хрупком, еле дышащем теле.

Правда, обеспокоенных родных глаза парализованной девушки, скорее, пугали. От доброты и кротости в их глубине ничего не осталось. Взгляд горел ненавистью, извергал страшный, яростный огонь…

Врачи же не давали никакой надежды на выздоровление.

Вот и семейный доктор Сергей Никифорович, аккуратно подбирая слова, высказал свое мнение:

– Иногда, знаете ли, лучше умереть, чем…

Так и не договорив, он засобирался и, откланявшись, поспешил покинуть столь грустное место…

Глава 4. Предсмертное пожелание

Как вы уже догадались, Глашенька угасала и угасала с каждым днем. И вот однажды, чувствуя приближение смерти, она высказала родителям свою прощальную волю: провести последнюю ночь в комнате сестрицы-разлучницы и чтобы при этом все ее, Глафиры, пожелания строго выполнялись.

Убитые горем родители очень удивились, но отказать умирающему ребенку не смогли. Да и Катерина особо не препятствовала. Она вообще приняла пожелание сестры за глупую прихоть. Дескать, решила бедная неудачница напоследок хоть что-то забрать и у нее. Ну, что ж… Пускай, раз так…

Нельзя сказать, что девушка была до такой степени черствой и бесчувственной. Конечно же, она переживала по поводу произошедшего. Ну, никак не предполагала взбалмошная красавица, что ее очередной «легкий» флирт закончится подобной бедой. Кроме того, до нее потихоньку донесли еще одну горестную весть. Оказывается, опозорившийся Иван Степанович не просто бежал из городка, но и, никогда ранее не обличенный в пьянстве, оказался замешан в пьяной драке в одном из дальних кабаков. Там же был и убит… От умирающей Глаши Катерина данный факт «тактично» скрыла…

Так вот, родные, выполняя последнюю просьбу девушки, аккуратно перенесли ее ослабленное, словно пушинка, тело в покои младшей дочери…

Да, разница между сестринскими комнатами была явной. На фоне более чем скромной обители Глаши Катенькины апартаменты буквально кричали о роскоши и о щедрости влюбленных в девушку мужчин. Огромная, вся в шелках и позолоченных ангелочках, кровать занимала центральную часть большой и светлой комнаты. Инкрустированный под драгоценные камни туалетный столик был ручной работы и явно сделан по персональному заказу.

Напротив шикарного ложа висело почти царское зеркало в ажурной раме с амбициозной гравировкой: «Здесь солнце не встает и не ложится без твоего, царица, разрешения!». Екатерина вряд ли могла вспомнить имя ухажера, преподнесшего ей столь ценный дар, но надпись, да и само зеркало тешили самолюбие и подпитывали тщеславие красавицы…

Возле изголовья умирающей, не покидая ее ни на секунду, сидела в горестном молчании матушка. За дверями тихо рыдали отец и сестры. Все – за исключением Екатерины.

Казалось, Глашенька то ли забылась, то ли уснула. Буквально на минуточку закрыла глаза и уставшая от слез мать, как вдруг крепкая, хоть и исхудавшая рука дочери буквально впилась в ее запястье.

– Маменька, кажется, начинается! – неистово зашептала в агонии Глаша. – Прежде чем ты позовешь всех прощаться, выслушай мое последнее пожелание… Не смейте закрывать зеркало после моей смерти! Оно ТРИ ДНЯ должно быть открытым. Иначе прокляну всякого, кто к нему прикоснется. Запомните!

С ужасом бедная женщина смотрела на дочь и не узнавала ее.

– Зачем?.. – пролепетала она.

Незнакомая ухмылка, похожая на оскал, поползла по лицу девушки.

– Оно такое красивое, маменька! Я хочу видеть его до последнего. Да и потом, когда мое бездыханное тело будет здесь лежать еще ТРИ ДНЯ (слова Глаши прозвучали как приказ), я хочу видеть это зеркало. Пусть ничто не напоминает мне, умершей, о смерти. Ладно?.. – Тут голос девушки потеплел, в глазах появились слезы.

– Конечно, милая, – умываясь слезами и продолжая гладить дочь по голове, заверила матушка. – Ну, что? Зову? Кого первым?

– Катю.

– Прости, Глашенька, но ее здесь нет…

И опять страшная ухмылка появилась на застывающем лице умирающей.

– Ничего… Не беспокойтесь, маменька, – четко произнесла она. – Мы с ней еще обязательно встретимся…

Глава 5. Недолгое счастье

После Глашиных похорон прошло четыре месяца. Боль утраты потихоньку стихала, да и новые хлопоты закружили эту совсем еще недавно убитую горем семью. Засватали, наконец, старшую из сестер, Анюту.

Сергей Петрович, скромный мужчина менее чем среднего достатка, работавший мастером на каменоломне, недолго думая, взял и пришел к родителям девицы с предложением руки и сердца. Несмотря на то, что жених был неказист и совсем не нравился невесте, те были рады передать из рук в руки засидевшуюся в девках старшенькую.

Памятуя о произошедшем ранее, со свадьбой тянуть не стали. И, как только закончился полугодовой траур по Глашеньке, молодых повенчали в тихой окраинной церквушке. Причем сделали это тайком, без свидетелей. Особенно старались подгадать так, чтобы Екатерины в этот день вовсе не было в городе.

После скромной свадьбы молодые поселились у мужа. Туда же перевезли небогатое приданое…

Все бы ничего, но вернулась из губернского города Катя, ездившая за новыми нарядами к «столичным» модисткам.

Девушка была в ярости. Как эти «холопы» посмели не пригласить ее на свадьбу?!! Ее, первую красавицу в округе?!! Злость и ненависть поселились у нее в душе.

Как говорится, не долго мучаясь, Екатерина решила отомстить «престарелой» (в ее понятии) Анюте. И зачастила красавица в скромное жилище старшей сестры и ее невзрачного мужа…

Сами понимаете, уважаемые читатели, что ни к чему хорошему это не привело. Правда, Сергей Петрович оказался семьянином порядочным: ну, никак не поддавался на уловки прелестницы! И Анна до поры до времени, глядя на происходящее, только радовалась за мужа. Дескать, хоть и хлипкий на вид, зато по характеру как кремень.

…Однако рано, бедная, радовалась. От душевных терзаний и сдерживаемого желания буквально сгорел за месяц мужчина. Сгубила его тайная любовь к Катьке. Уже через месяц осталась бедная Анна в свои двадцать пять лет вдовой без перспектив нового замужества. В те времена, знаете ли, на вдов у женихов «спроса» особого не наблюдалось. Тем более, что и достаток у горемыки был практически нулевым.

Домой вернуться молодая женщина не решилась и продолжала жить со сварливой, но ставшей уже почти родной свекровью. Все лучше, чем бок о бок с бессердечной Катькой, от скуки ломавшей жизни окружающих. Даже родных сестер…

Родители Анюты тоже не горели желанием привечать неудачницу. Общались все реже и прохладнее.

Только свекровь понимала, что творится в душе у бедняжки. Только она знала, как проклинает та сестрицу-разлучницу.

– Ой, детонька, нельзя живому человеку такого желать! – пыталась вразумить вдову старушка.

Но Анна была непреклонна. Редкий вечер обходился без проклятий на голову Екатерины…

Время лечит и исправляет. По крайней мере, так утверждают бывалые, умудренные жизнью люди.

И кто бы мог представить, что однажды взбалмошная красавица влюбится по-настоящему?

***

Антон приехал невесть откуда и сразу завоевал расположение Екатерины. Высокий, статный, ласковый и напористый одновременно, он с первой минуты общения взял красавицу «в оборот».

Представьте изумление окружающих, наблюдавших за метаморфозами, происходящими в присутствии Антона с молодой кокеткой. Вмиг она из капризницы и привереды превращалась в особу кроткую, тихую, почти стеснительную, буквально смотрящую избраннику в рот.

Конечно же, подобное поведение признанной покорительницы сердец не могло не льстить парню. Да и сама девушка была просто прелесть! Правда, когда Катенька, тая в его объятиях, мечтала о замужестве, Антон внимательно посматривал на «партии», более выгодные с финансовой стороны.

Конечно, не могла прозорливая от природы девушка не замечать в молодом человеке подобной алчности и «охотничьего» азарта, но сказать о своих подозрениях не решалась. Уж очень боялась потерять его любовь…

Глава 6. Нежданные беды

Нетрудно, наверное, догадаться, что с Екатерина произошло ровно то, что упоминается в русской поговорке: «И на старуху нашлась проруха».

Буквально за пару месяцев Антон «выкачал» из любящей девушки все те богатства, которые она нажила «непосильным трудом». Все, кроме зеркала. С этим единственным атрибутом интерьера быстро потерявшая светский лоск кокетка так и не смогла расстаться.

А Антон, по сути, оказался тот еще мотовила! Влюбив в себя когда-то избалованную мужским вниманием Катеньку и заставив ее расплатиться за собственные карточные долги, он как-то сразу охладел к красавице. И уже через пару недель щеголял под ручку с другой, более обеспеченной пассией. Затем, разорив и ее, переключился на следующую жертву. Потом – еще на одну…

Но это уже неважно. Главное, что Катино сердце было разбито.

– Ой, доченька, да мало ли у тебя было ухажеров! – возмущалась маменька. – Смотри ж, выбрала невесть кого!

– Ничего не говорите! Молчите!!! – рыдала девица, уткнувшись в подушку.

Огромная кровать словно подчеркивала одиночество хозяйки. Когда-то интерьер ее будуара поражал уютом и одновременно роскошью. А сейчас… В полупустой комнате не осталось ничего ценного. Все ушло с молотка во имя не существующей любви…

Катя не могла поверить, а тем более смириться с происходящим. Ей казалось, что Антон опомнится и бросится к ней в объятья. Будет неистово вымаливать прощение. Но нет… Проходили часы, дни, недели, а он не появлялся…

Родные шептались по углам. Ведь Екатерина никогда так не страдала. Даже когда буквально убивала близких своим безразличием и бессердечием. И вот сейчас…

– Так ей и надо! – злорадствовали сестры. – По заслугам получает!

А Катерина все не успокаивалась. Глядя в огромное зеркало, единственную оставшуюся роскошную вещь, она выискивала признаки своей прежней красоты, сводившей мужчин с ума. И с каждым разом все больше ужасалась. Казалось, зеркало тоже мстит ей. В нем девушка с каждым днем выглядела хуже и хуже…

Однажды с Катериной случился неизвестный доселе приступ. Вызвали семейного доктора. Тот, внимательно осмотрев больную, озвучил диагноз: расстройство нервов и… беременность.

Маменьке прямо на месте стало плохо, и доктору не оставалось ничего, кроме как оказывать помощь и ей.

– Боже мой, какой позор на нашу несчастную семью, – лепетала женщина. Язык у нее почему-то заплетался.

– Инсульт, – вынес приговор врач. – Да… Ну, и семейка…

С того дня бедная пожилая женщина больше не вставала, зато Катеньке становилось все лучше и лучше. Появился аппетит, а с ним и силы жить дальше.

На семейном совете приняли решение: выдать младшую дочь хоть за кого-нибудь. Пока не поздно. Пока ее интересное положение не стало слишком явным для окружающих.

Наивные женихи, конечно же, просто повалили с предложениями. И вот тут началось непонятное и страшное…

Первый «удачливый» претендент через неделю пошел по грибы и заблудился. Больше его никто не видел. Второй жених был по случайности отравлен – через несколько дней после предложения, сделанного красавице. Третий ненароком попал под тарантас с людьми и погиб в страшных муках в местной больнице…

И так – пятеро (!!!) несостоявшихся новобрачных не дошли до алтаря с Екатериной.

Надо сказать, что вся эта ситуация не могла не сказаться на девушке. Какой бы сильной она ни казалась, беды каждый раз подкашивали ее, и без того сломленную предательством и прочими напастями.

Катя все чаще садилась у изголовья матушки и тихонечко разговаривала с ней. Она, наверное, была единственной, кто пусть немного, но понимал парализованную женщину. Наконец-то их хоть что-то связало…

– Маменька, за что мне это все? – уже не плакала, а просто спрашивала девица.

– Боюсь, доченька, за грехи твои перед одной сестрой, да и перед другой тоже.

– А знаете, я ведь иногда их вижу.

– Кого?

– Да сестру умершую и ее жениха.

– Что ты такое говоришь, Катенька?!!

– В зеркале вижу. Даже разговариваю с ними…

Мать с ужасом посмотрела на свою чрезмерно спокойную дочь и шепотом спросила:

– И что они тебе говорят?

Ответ прозвучал все так же спокойно:

– Проклинают, маменька. И меня, и весь мой последующий род…

Наутро маменька тихо отошла в мир иной.

Катерина осталась совсем одна, несмотря на окружающих ее родственников…

Можно себе представить, с каким настроением возвращалась Марина домой. От мыслей становилось все страшнее и страшнее… Чувство неизбежности окутывало душу плотным черным одеялом. Даже стук колес не успокаивал, а, наоборот, устрашал. Теперь вместо: «Все будет хорошо!» – в нем явно слышалось: «Всему конец! Всему конец!»…

В свой уютный и любимый дом Марина вошла без всякого удовольствия. С ненавистью посмотрела на шикарное зеркало в центре большого, светлого зала.

– А что случится, если я его просто выкину или разобью? – подумала молодая женщина. – Хуже ведь уже не будет?!!

В памяти тут же всплыли слова матери: «От него, от этого проклятья, так просто не избавишься. Надо тебе, дочка, в церковь сходить. Грехи и свои, и мои, и бабкины отмолить».

«Да уж, не хотелось бы, как баба Катя, всю свою жизнь в нищете и болезнях провести», – подумала Марина и с тяжелым сердцем легла спать. Она твердо решила завтра же сходить в местный храм (хотя раньше там бывала не часто) и поговорить с батюшкой…

На удивление, в маленьком храме, среди икон и верующих, ей стало значительно легче. А после разговора с отцом Николаем вообще словно камень с души упал. Уж очень хотелось верить по-доброму сказанным словам:

– Не надо даже думать о всяких суевериях. Не существует проклятий, а значит, и вины твоей никакой нет. Каждый ответит за свои грехи. За чужие с него не спросят. Да и исправлять их можно и должно. На зеркало не пеняй, успокойся – и все у тебя в жизни наладится. То, что случилось ранее, все трагедии и смерти -трагические совпадения, и не более. Возвращайся к себе и не думай о плохом…

Словно на крыльях влетела Марина в дом. И, как магнитом, ее потянуло к злосчастному зеркалу. Молодая женщина чуть ли не впервые начала внимательно вглядываться в него, изучать красивое обрамление…

Вот тогда-то до нее и дошло! Нет на зеркале никакой гравировки! Нет – и все!!!

Марина трясущимися руками стянула зеркало со стены и перевернула его. На обратной стороне были выбиты инвентарный номер и дата изготовления. 1996 год!!!

Только тут до женщины дошло, что это ДРУГОЕ зеркало!!! И она вспомнила, наконец, что то самое, старинное, они РАЗБИЛИ при переезде!!!

Послесловие. С тех пор прошло три года. Марина вышла-таки замуж за коллегу. Живут они вместе уже более двух лет, растят малыша по имени Степан. Молодая женщина тем временем ждет второго ребеночка. Девочку. Сначала хотела назвать ее Катериной, но… передумала.

А на злосчастном, хоть и ни в чем не повинном зеркале она все-таки выгравировала столь понравившиеся ей слова: «Здесь солнце не встает и не ложится без твоего, царица, разрешения!»…

(мистика) © 2015

На чужой земле

Космо-туризм и иные миры…

Они появились внезапно. Самовольно и цинично ворвались они в тихий уголок, именуемый на космических картах диковинным словом «Сэрмосс». Словно острый шприц, проколола их ракета верхний слой атмосферы и бодро, с высоко поднятой верхушкой, опустилась на зелёную поверхность. Жарко горящие дюзы опалили траву и землю под ракетой. Её грозный вид и суровый рёв распугал мошек, гусениц и мелких зверьков. Открылся люк, и на землю важно ступили они – Смирнов и Марино.

Они глубоко вдохнули ароматный воздух, к которому успел примешаться запах палёной травы. Потом Смирнов спохватился, вбежал в ракету и вышел с бутылкой портвейна и двумя бокалами из небьющегося стекла, которые они наполнили до краёв. Смирнов торжественно произнёс:

– Ну, за российско-американскую дружбу в космосе!

На свежую землю упали капли веселящей жидкости. Пришельцы осушили бокалы. Стоял ясный день, и на душе людей было также ясно и до безумия светло.

Первым делом они установили флаги. Рядом с американским звёздно-полосатым знаменем развевался российский триколор. Миниатюрный плеер проиграл гимны обеих стран. Когда ритуал был проделан, мужчины отправились в посёлок, белевший вдалеке.

Это был ничем не примечательный посёлок, застроенный по кругу небольшими каменными жилищами. В середине было обширное пространство, центр которого украшало монументальное каменное сооружение, раз в семь выше домов сэрмиян. Прямоугольный павильон без передней стены явно главенствовал над всей округой. А внутри высились пять фантастических статуй.

– Это же святилище! – поразился Смирнов. – Посмотрите на скульптуры: в них многое от людей, но это явно боги!

– Ладно вам, – сказал Марино. – Ещё вдоволь наглядитесь. Ведь теперь это наша планета и наше селение.

– Да, всё тут наше, – подтвердил Смирнов.

Постояв ещё три минуты перед святилищем, люди пошли дальше. Они вошли в первый попавшийся дом, и Марино потребовал:

– Приведите сюда вождя!

Хозяева – мужчина и женщина – во все глаза смотрели на вошедших. Марино прорычал:

– Что уставились, ведите вашего гегемона, шерифа, мэра – уж не знаю кого!.. Живо!

Мужчина и женщина молча вышли. Смирнов и Марино сели на незамысловатые деревянные стулья и стали ждать. Вскоре хозяева вернулись в сопровождении вождя. Марино встал, засунул руки в карманы, небрежно подошёл к вождю и сказал, пристально смотря ему прямо в лицо:

– Мистер, так получилось, что вы все должны уйти. Покинуть селение, отойти так далеко, чтобы не мешать нам заниматься своим делом.

– Но куда? – спросил вождь.

– Ну, например, в лес, – ответил Марино, махнув рукой в ту сторону, где был, как он предполагал, лес.

– Мы не можем, – сказал вождь, опустив глаза. – Здесь наш дом, наши боги.

– Надо – значит надо! – мощная фигура Марино нависла над тщедушным тельцем сэрмиянина. Его зеленоватая кожа, не содержащая ни единого волоса, покрылась мурашками. Большие, выразительные глаза, занимавшие значительно большую часть лица, чем у землян, часто моргали, а тонкие руки и ноги дрожали. Марино продолжал, отойдя от вождя на несколько шагов и самодовольно улыбаясь: – Ваши прелестные боги нам очень помогут! Так они не помогали даже вам!

– Но это наша территория! – пытался протестовать сэрмиянин. – Здесь мы жили веками, вели хозяйство, молились нашим богам и… – голос его задрожал и смолк.

– Была ваша – стала наша! – изрёк Марино. – Уж поверьте, мы распорядимся территорией лучше, чем ваше низкое племя. Убирайтесь! Вон!! К чёрту!!! – Марино указывал на дверь нервно дрожащей рукой. В ответ на его вопли покорно прозвучал тихий голос вождя:

– Хорошо, будь по-вашему. Мы уходим в лес…

– Даю вам ровно час! – кричал Марино, поднеся к лицу вождя левую руку с часами. – Чтобы через час посёлок был очищен! Собирайте манатки и – к чёрту!

– Да, да… – кивнул вождь и тихо вышел, за ним поспешили мужчина с женщиной.

Марино простучал чечётку, повернулся на месте и, щёлкнув пальцами, выкрикнул: «Хо-хо!».

– Жёстко вы его! – заметил Смирнов.

– С ними иначе нельзя! – сказал Марино. – Они покоряются тогда, когда видят сильного. Таковы все отсталые племена… -Вы только подумайте, какие нас ожидают прибыли! У вас об этом давно мечтали – совместное предприятие с американскими бизнесменами, но чтобы в космосе, так это вам даже и не снилось! Космический туризм набирает обороты! К нам потянутся всякие любители диковинки, притащат фотики с камерами… О, ещё одна идея – экзотические браки! И это не говоря уже о всевозможных учёных – археологов с лопатами, этнографов, начнётся детальное изучение местной культуры. Сэрмосс мы превратим в первоклассный курорт!

Когда жители покинули селение, дельцы вышли наружу. Медленно прошли они вдоль жилищ, которые не были окружены заборами. Сэрмияне, похоже, жили мирно и дружелюбно, да ещё в гармонии с природой и богами. И уж конечно не предполагали, что кто-то может прийти и просто выгнать их, отобрать обетованную землю. Кое-где были высажены причудливые столбовидные растения, напоминающие кактусы без колючек. Казалось, даже они не спешили вооружаться, не подозревая об опасности.

Победно ступая по земле, мужчины подошли к святилищу.

– Поглядите, какая интересная комбинация, – восторженно описывал Марино. – Вокруг – маленькие, наскоро построенные жиденькие домики, а рядом – местное чудо света, подобное, например, Александрийскому маяку! Мышление туземцев довольно странное.

– Ну уж нет, вполне обычное, все древние цивилизации строили свои пирамиды и эти ваши дольмены точно так же! – ответил Смирнов. – Только не совсем понятно, как эти нежные создания смогли соорудить этот колосс.

– Вопрос интересный, – сказал Марино. – Но для нас это не важно. Над этим пусть размышляют они! – он большим пальцем указал на небо. – У нас свой бизнес, а у них свой.

– Значит так, – добавил он после минутного молчания. – Первое время туристы будут жить в хижинах. Пожить как настоящие сэрмияне захотят буквально все. Позже, когда мы накопим нужный капитал, все хибары можно будет спокойно снести. На их месте построим просторные коттеджи, которые люди с солидным достатком смогут купить и поселиться здесь насовсем, а остальным будем сдавать комнаты по умеренной цене.

– А ещё, – подхватил Смирнов, – откроем ресторан с экзотическими блюдами из местного сырья, бильярдом и карточным столом…

– И пустим в ход новый миф, – смеясь, перебил Марино. – Кто хочет подзарядиться божественной энергией, должен оставить каждой скульптуре по одному доллару. А когда ещё прочнее освоимся, станем расширять посёлок, вырубая лес и вытесняя аборигенов вглубь дальше и дальше. Так мы постепенно, ненавязчиво истребим их всех. А пока пускай наблюдают за нашим величием!

Сэрмияне пробирались сквозь чащу молча, изредка слышались печальные вздохи и стрёкот. О чём говорить, когда и так ясно: всё пропало, и безвозвратно. Начинать сначала бессмысленно, их постоянно будут изгонять, разрушать хижины и святилища. Осталось только кочевать, перемещаться с места на место, постепенно возвращаясь к образу жизни предков.

Сегодняшний ужин их состоял из плодов, в изобилии растущих над головой, по сторонам, в траве. Впервые племя уснуло на голой земле. Племя, у которого отняли будущее…

«Вы хотите сменить обстановку? Устали от обременяющего однообразия серой, пропитанной нефтяными отходами Земли? Избороздили её вдоль и поперёк и теперь чахнете от тоски по новым впечатлениям? Ведь так? Тогда прилетайте в гости к Алексу Марино и Станиславу Смирнову! Они дадут вам то, чего вы не получите ни на Марсе, ни на дождливой Венере! Спешите увидеть храм Пентатеос („Пять богов“), уникальный памятник религиозной культуры далёкой космической расы! Вы поймёте, насколько может быть сильна вера, сильнее любви к жизни, даже у такого примитивного народа! Также у вас будет возможность провести несколько дней как настоящий лесной абориген! Спешите встретить новый, 2083 год вдали от родного дома, при сиянии нового солнца! А главное – это ничуть не дороже Лунного Диснейленда! Наш адрес: Система 333, планета номер 3, 30 градусов северной широты 14 градусов восточной долготы. Сэрмосс ждёт вас!!!».

Этот рекламный текст прочитали миллионы землян во всех популярных электронных журналах. Фотография зелёного массива рядом с текстом выглядела привлекательнее голых скал, мёртвых равнин, оврагов и вечных снегов, предлагаемых основными турфирмами. Поэтому желающие нашлись быстро.

Прошло полтора месяца с момента прилёта дельцов на Сэрмосс, и вот Смирнов встречает первых туристов с Земли. Пассажирский корабль доставил тридцать человек. Широко улыбаясь, Стас показывал на табличку, где было обозначено: «50 долларов».

Гости, поражённые столь низкой ценой, тут же расплатились со Смирновым, исполнявшим роль кассира, и зашагали в селение. Перед святилищем стояли пластиковые столы и стулья. Гости расселись, Марино сновал между столами с меню, написанным от руки, в котором было два раздела: «Для пуритан» – несколько земных блюд, а «Для неофилов» – салаты и соусы из диковинных плодов, сами плоды, для которых Алекс придумал длинные, заковыристые названия. Кто-то вставал с места, подходил к статуям и, прочитав надпись на табличке, охотно «ублажал» богов несколькими долларами. Самые смелые забирались внутрь, щупали мощные фигуры, обнимали их, фотографировались. Потом все отправились в двадцатидолларовые хижины, чтобы посидеть на простых деревянных стульях за грубыми столами, прилечь на кроватях, на которых вместо перины были кучи травы, вместо подушек чурбаки, а в качестве одеял – огромные листья какого-то растения. В это время удачливые предприниматели подсчитывали прибыль. Получался неплохой капитал, по крайней мере для первого раза.