Страховка от любви

Марина Сергеевна Серова

Страховка от любви

© Серова М.С., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

Глава 1

Мои расследования похожи на компьютерные игры. Иногда это стратегии, когда приходится мысленно ставить себя на место злоумышленника, предугадывать его дальнейшие действия или сценарий развития событий. Бывают расследования в жанре экшен – с погонями и перестрелками. А бывают квесты, когда с самого начала ничего не ясно, приходится общаться со множеством свидетелей, каждый из которых что-то скрывает или недоговаривает, искать предметы-подсказки и как-то комбинировать между собой, чтобы с их помощью решить поисковую задачу. По существу, любое такое расследование – это одна сплошная головоломка. Именно такое дело мне и попалось в этот раз – квест в чистом виде.

Московский чиновник нанял меня для расследования убийства своей дочери Анны. Борис Федорович Крайнов решил, что официальное следствие топчется на месте, а ему хотелось узнать имя убийцы до того, как он вернется в столицу.

Я приехала по адресу, который мне назвал по телефону клиент. Но дверь мне открыл не он, а молодой человек лет двадцати восьми – тридцати, худой, с длинными, висящими как плеть руками.

– Вы, должно быть, частный детектив? – спросил он и, услышав подтверждение, отошел в сторону. – Проходите! Папа предупредил меня, что вы придете сегодня. Сам он будет с минуты на минуту.

Я прошла в комнату, которая была похожа на живой уголок. Аквариумные рыбки, морская свинка, канарейка и кот, каждый из них жил своей жизнью и на мое появление не обратил никакого внимания.

– Аня очень любила животных, – пояснил молодой человек. – Я же с трудом справляюсь с ними. У каждого свой корм, свой характер, свое любимое место. Знаете, раньше у нас была еще и йорк Влада, она любила спать под кухонным столом.

– И где же она сейчас?

– Зимой попала под машину. Ей всего три года было. Но и с остальной живностью проблем хватает. Я сейчас не выпускаю из клетки Виолетту, так Аня назвала морскую свинку. Один раз выпустил, и она чуть не перегрызла струны моей скрипки.

– Так вы скрипач? – Я оторвала взгляд от аквариума, оглянувшись на молодого человека. Я почему-то сначала подумала, что он брат покойной. Но сейчас заметила обручальное кольцо на безымянном пальце его левой руки, именно так носят это украшение вдовцы. Мне показалось странным, что мой клиент ни разу не упомянул в телефонном разговоре о том, что его дочь была замужем. Он говорил об Ане с таким теплым отеческим чувством, будто она была еще ребенком.

– Да, я играю в симфоническом оркестре филармонии. Все эти события совершенно выбили меня из колеи. – Вдовец присел на краешек дивана, оперся локтями о колени, а лицо прикрыл ладонями.

События… Значит, убийству предшествовали какие-то события, но Борис Федорович лишь упомянул, что его дочь была убита на даче в Поликарповке. А поскольку этот дачный поселок находится в Дубковском районе, то расследованием занимается не Тарасовский, а тамошний следственный комитет.

– При каких обстоятельствах произошло убийство? – спросила я, усевшись в кресло напротив скрипача. При этом кот, лежавший у окна, поднял на меня удивленную мордочку. Вероятно, я заняла чужое место, скорее всего, его безвременно ушедшей хозяйки.

– А разве вам мой тесть не рассказал? – спросил вдовец, не отнимая рук от лица. – Я слишком раздавлен всем этим, чтобы в десятый раз повторять одно и то же. Аня была моей музой. Я ее очень любил.

– Но разве вы не заинтересованы в том, чтобы убийца Анны был поскорее найден?

Скрипач отнял руки от лица и, подняв на меня взгляд, полный трагизма, произнес:

– Аню уже не вернешь, вот что главное.

В прихожей раздался звук открывающегося замка, и вскоре в гостиную зашел высокий, слегка полноватый мужчина. Увидев меня, он уточнил:

– Татьяна Александровна?

– Да, – кивнула я.

– Это хорошо, что вы уже здесь. Значит, Валера успел рассказать вам о том, что произошло. – В ответ на эти слова я мотнула головой из стороны в сторону, давая понять, что никаких подробностей я все еще не знаю. – Ясно!

– Валера, возьми себя в руки. Соберись и ответь на вопросы Татьяны Александровны. Уныние и бездействие – это признаки инфантильной слабости. Да будь же ты мужиком, в конце концов!

– Я уже собрался. Спрашивайте. – Вдовец сменил позу, прислонившись к спинке дивана.

– Валерий, скажите, пожалуйста, зачем ваша жена в тот день отправилась на дачу? – начала я свой опрос.

– Трудно сказать, – пожал плечами вдовец. – Для меня самого это большая загадка.

– То есть у вас нет никакой собственной версии по этому поводу? Даже самой нелепой и маловероятной? – уточнила я.

– Вообще-то есть одна, – нерешительно признался вдовец.

– Какая?

– У Ани тридцатого марта день рождения. Возможно, она планировала отметить его на даче, поэтому хотела на месте прикинуть, как разместить гостей, или же, напротив, собралась забрать посуду, которую мы оставили там после новогоднего застолья.

– Да, такое вполне могло быть, – подтвердил Борис Федорович. – Я собирался приехать в Тарасов на день ее рождения. Аня говорила мне по телефону, что намерена устроить пышное торжество. Моя дочка любила праздники. На даче места много.

– Подумать только, Аня не дожила до своего юбилея всего несколько дней. – Вдовец снова наклонился вперед, опершись локтями о колени.

– Валера, к чему эти бабские причитания! Лучше скажи, неужели Анюта совсем не советовалась с тобой, как праздновать свой день рождения? – Клиент в какой-то степени помог мне своим вопросом.

– Советовалась. Я сказал, что готов взять на себя музыкальное сопровождение. – Вдовец вдруг приосанился.

– Не удивлюсь, если ты решил притащить на банкет весь симфонический оркестр. – Тесть язвительно усмехнулся.

– Папа, зачем вы так передергиваете? Да, я имел в виду наших музыкантов. Разумеется, весь симфонический оркестр на домашнем празднике – это перебор, но струнный квартет был бы в самый раз. Анна, между прочим, со мной согласилась. Она сказала, что живая струнная музыка – это сейчас в тренде. Только мы так и не решили, где именно будем устраивать банкет. Если бы сейчас было лето, то, конечно же, дача подошла бы идеально. Но в марте в поселке грязь непролазная. Удивляюсь, что Аня не застряла по дороге. Было бы лучше, если бы она не смогла доехать до места и вернулась обратно. – Вдовец встретился взглядом с тестем и осекся. Выражение лица Крайнова так и говорило, что смерть Анны – это уже данность, и условное наклонение тут не уместно.

– Значит, Анна поехала на дачу, не предупредив вас об этом, – подытожила я. – Кто же обнаружил ее там?

Ответом на мой вопрос была тишина, причем весьма красноречивая. Валерий снова закрыл лицо руками, а тесть, конечно же, зная, кто обнаружил тело его дочери, смотрел на зятя, нахмурив густые седоватые брови.

– Я, – наконец произнес Валерий, не открывая при этом лица.

– На третьи сутки! – с явным укором добавил Крайнов. – Моя дочь уже три дня была мертва, а он ни сном ни духом!

– Папа, зачем вы так? Я же вам уже все объяснил!

– Какой я теперь тебе «папа»? И ведь при жизни Анюты никогда меня так не называл, а тут заладил: «Папа да папа!» Нет у меня сына, понял?

– Борис Федорович, зачем вы со мной так? Я Аню любил не меньше вас.

– Валерий, значит, вы все-таки догадались, что ваша жена поехала на дачу? – уточнила я.

– Да, но не сразу. Когда она не пришла домой ночевать, я места себе не находил. Такого никогда раньше не случалось. Я все думал, вот сейчас Аня откроет дверь и войдет… Но время перевалило за полночь, и я понял – с ней что-то случилось. Что-то нехорошее. – Вдовец медленно проговаривал каждое слово. Крайнов стоял рядом и сверлил зятя уничтожающим взглядом. Конечно же, он не раз слышал рассказ Валерия о произошедшем, но хотел, чтобы он снова повторил его, теперь уже для меня. И тот повторял: – Поскольку она уехала куда-то на машине, я решил, что она попала в ДТП, и стал обзванивать больницы и морги. Анны нигде не оказалось, и это обнадеживало.

Мой следующий вопрос был совершенно не оригинален, но он логически вытекал из всего услышанного:

– Валерий, а вы на мобильный телефон жене звонили?

– Конечно. Я набирал ее номер каждые полчаса, если не чаще. Сначала она просто не отвечала, а потом сигнал вообще исчез. Вероятно, мои звонки разрядили телефонную батарею. Утром я пошел на работу, чтобы отпроситься. По телефону Каморин, это наш дирижер, – пояснил скрипач, – даже не стал бы разговаривать со мной об этом. Впрочем, Юрий Павлович и в филармонии не дослушал меня до конца. Он категорично заявил, что на репетиции должны присутствовать все без исключения, и мне пришлось остаться в филармонии до позднего вечера. Каморина, в принципе, можно было понять – до премьеры оставалось всего ничего, а у нас заключительная часть симфонии была совершенно не отработана. Репетиция затянулась до самого вечера. А потом был сборный концерт. Так что в среду я вернулся домой уже в одиннадцатом часу вечера.

– Вот видите, Татьяна Александровна, моя дочь уже больше суток была мертва, а он как ни в чем не бывало пиликал на своей скрипке и срывал аплодисменты, – поддел зятя Борис Федорович.

«Да уж, творческая пчелка, – подумала я. – Интересно, а он никогда не думал, что в очаге культуры тоже можно сгореть?»

– Но я же не знал о том, что произошло, – оправдывался Валерий. – Я наделся, что Аня просто попала в какое-то недоразумение. Я думал, что вернусь домой, а она уже там. Правда, когда я не увидел света ни в одном окне, то понял, что Анюта, скорее всего, не возвратилась. Но все же, прежде чем зайти в подъезд, я попытался убедить себя, что она устала и легла спать пораньше. Увы, зайдя в квартиру, я понял, что ее дома нет, и вновь стал обзванивать морги и больницы. Но мне везде отвечали, что ни Анна Плотникова, ни какая-либо молодая женщина без документов к ним не поступала. В середине ночи меня сморил сон, и я заснул прямо здесь, в гостиной, на этом самом диване. А утром я вдруг обнаружил, что на полке в прихожей нет ключей от дачи. Взгляд как-то сам упал туда ненароком… И я поехал в Поликарповку на автобусе. Уже издалека я заметил наш «Фольксваген», стоящий за забором. Подойдя ближе, я обратил внимание, что дверь в дом чуть приоткрыта. Знаете, сначала я даже разозлился на Анну, мысли всякие в голову полезли…

– Какие именно мысли? – уточнила я.

– Что она там не одна, и все такое прочее…

– Представляете, Татьяна Александровна, он решил, что моя дочь там с любовником! – встрял в разговор Крайнов. – Да Анюта от этого Паганини была без ума, а он не нашел ничего лучшего, как обвинить ее в измене! И ведь язык поворачивается при мне это говорить.

– Па… Борис Федорович, интересно, а что вы подумали бы на моем месте?

– Каждый из нас на своем месте, – заметил Крайнов, осуждающе покачав головой.

Меня мало интересовали их семейные разборки, я пыталась установить последовательность событий.

– Валерий, насколько я поняла, вы немного помялись у дома и все-таки вошли, так?

– Да, вошел. Не ехать же было обратно в Тарасов, не выяснив толком, в чем там дело! Зайдя, я увидел в гостиной Аню – она неподвижно лежала на полу, лицом вниз, раскинув руки в стороны. Моей первой мыслью было, что это розыгрыш, что она увидела меня в окно и приняла эту театральную позу… Моя жена любила подобные шутки. Прошло несколько секунд, она не шевелилась. Я понял, что все очень серьезно, и бросился к ней, стал тормошить, но Анна была уже холодная. Я перевернул ее. Анины глаза… ее карие глаза, в которых всегда играли живые огоньки, остекленели. Это было так противоестественно. Мне никогда этого не забыть, никогда. – Вдовец готов был по-девичьи разрыдаться, опять закрыл лицо руками, но как-то сдержал себя. Возможно, присутствие тестя заставило Валерия собрать в кулак всю свою волю. Персидский кот стал тереться о ноги Крайнова, но тот бесцеремонно оттолкнул его в сторону. Животное обиженно мяукнуло и запрыгнуло на диван к Плотникову. Хорошо, что не ко мне. Очищай потом одежду от шерсти! Валерий погладил кота, несколько успокоился и продолжил: – Я вызвал полицию. Опергруппа приехала примерно через час. Все это время я сидел рядом с Аней прямо на полу и пытался понять, почему же судьба так ко мне несправедлива… Зачем она отняла ее у меня?

– Допустим, не только у тебя, но и у меня, – заметил Борис Федорович. – Между прочим, я лишился любимой дочери, но не повторяю об этом каждые полчаса.

– Каким способом была убита Анна?

– Да откуда же я знаю? – Вдовец уставился на меня ошарашенным взглядом.

Я задала наводящий вопрос:

– Она была застрелена?

– Нет. Что вы? – замахал руками вдовец. – Крови не было.

– Значит, причиной смерти стало не огнестрельное и не ножевое ранение. Так?

– Так, – подтвердил Плотников.

– Быть может, вашу жену задушили?

– Нет, никаких следов на шее не было.

– А может, ее отравили? – перебирала я все возможные причины насильственной смерти.

Крайнов, продолжавший стоять рядом со своим зятем и сверлить его суровым взглядом, вдруг закашлялся.

– Нет, – возразил Валерий, – патологоанатом определил, что смерть наступила от травмы головного мозга, не совместимой с жизнью.

– А что же вы тогда мне голову морочите?

– Я? Морочу вам голову? – Валерий изумленно уставился на меня. – С чего вы взяли?

– Когда я спросила вас о способе убийства, вы сказали, что не знаете, отчего умерла ваша жена.

– Я имел в виду, что не знаю, чем именно ее ударили по голове. Зачем вы ловите меня на слове, будто я в чем-то виноват? Неужели вы не понимаете, в каком я состоянии нахожусь? – Этот упрек был обращен к нам обоим – и к тестю, и ко мне.

Крайнов безнадежно махнул на него рукой и вышел из комнаты, а я продолжила опрос:

– Скажите, Валерий, в дачном поселке есть охрана?

– Да, два сторожа, отец и сын Конюховы. По-моему, они постоянно проживают в Поликарповке. – В отсутствие тестя Плотников немного расслабился. – Между нами говоря, они оба пьющие. Насколько я знаю, полиция их опрашивала, но они ничего и никого не видели. Думаю, Конюховы просто не слишком добросовестно относятся к своим обязанностям, хорошо, если раз в день обходят весь поселок, а то и еще реже. Среди соседей свидетелей тоже не нашлось. В это время года дачники там бывают только наездами, никто постоянно в Поликарповке не живет. В этом поселке зимой случаются перебои с электричеством, а колодцы с водой в сильные холода перемерзают.

– Ясно – со свидетелями проблема. А кто ведет уголовное дело?

– Следователь Купцов, – ответил Плотников.

– Вот-вот, какой-то Купцов из райцентра, – подтвердил Крайнов, вернувшись в гостиную. – Мне он не показался толковым, поэтому я решил обратиться к вам, Татьяна Александровна. Мой старинный приятель дал мне очень хорошие рекомендации. Так что моя, – Борис Федорович посмотрел на зятя и поправился, – наша надежда на то, что убийца будет найдет и наказан, только на вас. Так ведь, Валера?

– У вас, Борис Федорович, денег много, вот вы ими и разбрасываетесь. А между прочим, у официального следствия уже есть версия, – заметил вдовец.

– Какая? – уточнила я.

– Купцов считает, что на нашу дачу залезли грабители, но туда неожиданно приехала Анна, и они ее убили. Наш коттедж выглядит богаче многих, да и стоит он прямо у дороги, так что вполне мог привлечь внимание воров из соседних сел.

– Валера, как же ты все-таки наивен! Такую версию мог выдвинуть даже ребенок, родители которого постоянно смотрят по телевизору детективы. А вот что дальше? У Купцова нет ни одного подозреваемого, ни одной улики, ни одного свидетельского показания. Абсолютно ничего! В Дубковске будут мусолить эту версию, потом все повесят на каких-нибудь бомжей. Но так не должно быть! Убийца моей дочери не должен избежать наказания!

– В отличие от вас, Борис Федорович, я не считаю, что в районном центре не могут работать хорошие специалисты. Между прочим, у нас виолончелист из этого самого Дубковска, и он лауреат международного конкурса. А вы говорите…

– А ты почему до сих пор не лауреат? – сурово осведомился тесть. – Или эта вершина для тебя труднодоступная?

– А при чем здесь я? – удивился Валерий.

Крайнов задал встречный вопрос:

– А при чем здесь твой контрабасист, если речь совсем о другом?

– Во-первых, не контрабасист, а виолончелист, – поправил тестя Плотников. – А во-вторых, я упомянул о нем не с бухты-барахты, а в ответ на ваше заявление, что в районе не могут работать профессионалы. Мое мнение – могут!

– А меня твое мнение не интересует. Я решил нанять Татьяну Александровну для частного расследования, и ты меня не отговоришь. Тем более деньги плачу я, а не ты. Тебе услуги частного детектива просто не по карману. Хорошо, если твоей зарплаты на корм для всей этой живности хватит.

– Борис Федорович, я и не собирался вас отговаривать. Мне просто не понятно, что нового можно найти сейчас, если даже по горячим следам дубковская полиция ничего не обнаружила.

– Меня интересует имя убийцы. – Крайнов повернулся в мою сторону и спросил: – Татьяна Александровна, у вас еще есть к нам вопросы?

– Конечно. Валерий, скажите, у вашей жены были подруги?

– Подруги? – Мой вопрос почему-то напряг вдовца. – Я не знаю…

– Как это вы не знаете? – удивилась я.

– А при чем здесь вообще подруги? – развел руками скрипач. – Я понимаю, если бы вы спросили о врагах…

– А что, таковые были? – Я поочередно обвела взглядом мужчин. Крайнов пожал плечами и подошел к аквариуму.

Плотников потер руками виски, затем, с опаской поглядывая на тестя, пояснил:

– Враги – это громко сказано. Я знаю, что у Ани была школьная подруга, но после нашей свадьбы они рассорились. Даже случайное упоминание о ней приводило мою жену в бешенство.

– Да, он прав, – подтвердил Борис Федорович, повернувшись к нам. – Аня дружила с Катей Харламовой класса с пятого, они были, что называется, неразлейвода. Уж не знаю точно, какая кошка между ними пробежала, но последние годы они действительно не общались. Дочка категорически не хотела о ней говорить. Валера, ты знаешь, в чем там дело было?

– Аня говорила, что Катя вроде бы ей завидовала. Она-то была не замужем.

– Ясно, обычные женские заморочки. У одной есть такая кофточка, у другой – нет, одна похудела на пару килограммов, вторая, наоборот, поправилась. Одна вышла замуж, другая пока нет. Татьяна Александровна, вам, вероятно, знакомо такое соперничество?

– Разумеется, – подтвердила я, а потом спросила: – Кто-нибудь может дать мне адрес Катерины?

– Я не в курсе, – пожал плечами вдовец.

– Я, пожалуй, могу вас сориентировать, если, конечно, Катерина не изменила свое место жительства. Вообще, мне эта девочка всегда нравилась. Такая общительная, веселая и к тому же из очень интеллигентной семьи. Ее отец, как и Анина мама, преподавал в университете. Между прочим, у Харламовых тоже была дача в Поликарповке. Этот дачный кооператив как раз и был создан сотрудниками Тарасовского университета. Конечно, со временем кто-то продал свои дачи людям, не имеющим к этому учебному заведению никакого отношения. Помнится, Харламовы тоже хотели продать ее. Правда, в первый же год, когда они приняли такое решение, им это не удалось. Это был самый разгар экономического кризиса, дачи не пользовались спросом. Что было потом, я не в курсе. Моя супруга скоропостижно ушла из жизни, потом меня пригласили на работу в министерство. Валера, может быть, ты знаешь, Харламовы продали дачу?

– Я не знаю, как дело обстоит на сегодняшний момент, но прошлым летом Аня встретилась с Катей на дороге при подъезде к Поликарповке, причем в самом узком ее месте. По идее Хараламова, которая сидела за рулем встречной машины, должна была прижаться к обочине, но она не собиралась этого делать. Аня, разумеется, тоже не хотела уступать. Машины разошлись в нескольких сантиметрах друг от друга.

– Валерий, а вы тогда были в машине или знаете эту историю со слов Анны?

– Да, я был в «Фольксвагене» и просил Аню не рисковать нашими жизнями, а потому уступить ей дорогу. Но она меня не послушала. Кстати, Катя тоже была в машине не одна, на переднем сиденье я видел мужчину. Может, муж, а может, и покупатель.

– Беспричинная вражда самая упорная. Неужели Харламова причастна к смерти моей Анюты? – Крайнов покопался в своей записной книжке, довольно быстро нашел и продиктовал мне домашний адрес Катерины.

– Значит, подруг у вашей жены не было? – подытожила я, глядя на Плотникова, и тот помотал головой из стороны в сторону.

– А вот с Аней в зоомагазине блондиночка такая симпатичная работала, – вспомнил Борис Федорович. – Мне показалось, они дружили. Во всяком случае, я ее несколько раз в гостях у вас видел…

Валерий снова мотнул головой, не понимая, о ком идет речь. У меня создалось стойкое ощущение, что Плотников мало интересовался как кругом общения своей жены, так и ее внутренним миром.

– А где именно Анна работала? – уточнила я.

– В зоомагазине, в «Фауне». – Крайнов опередил с ответом зятя, а затем сказал: – Кажется, ту блондинку звали Оксаной. Она и на похоронах была. У нее еще такая очаровательная ямочка на подбородке.

– Так вот вы кого имеете в виду! – прозрел-таки вдовец. – Да, с Аней в смене действительно работала Оксана. Я бы не сказал, что они очень уж дружили. Хотя по магазинам иногда вместе бегали. Она как-то была у нас в гостях.

– Так, «Фауна» – это целая сеть магазинов. Валерий, в каком именно работала ваша жена?

– В том, что в центре, на улице Горького.

– А какой у нее был график работы? – уточнила я.

– Неделя через неделю. В понедельник – пересменка. – С ответом на этот вопрос у Плотникова не возникло никаких затруднений.

– То есть Анна поехала на дачу в свой первый выходной день?

– Да, это было во вторник, – подтвердил вдовец.

– Получается, что на этой неделе Оксана работает? – уточнила я.

– Наверное. А вы что, хотите с ней встретиться? – спросил Валерий.

– Хочу.

– Не понимаю, чем она может вам помочь. – Вдовец отнесся к моим планам со скепсисом.

– Пока не знаю. Я просто пытаюсь установить круг общения Анны. Вы могли бы мне сами еще кого-нибудь назвать, того, с кем она близко общалась? – обратилась я к обоим мужчинам, но они молчали. – А хотя бы время от времени?

– Валера, что же ты молчишь?

– Я думаю, вспоминаю.

Я решила помочь растерявшемуся музыканту наводящими вопросами:

– У Анны были длинные выходные. Наверняка она не сидела целыми неделями дома. Может быть, она ходила на фитнес? Или на какие-нибудь курсы, к примеру, фэн-шуй? – спросила я, поскольку в гостиной были расставлены различные восточные статуэтки, в дверных проемах висели ветряки, а на стенах – картины с восточной символикой.

– Да, в какой-то фитнес-клуб она ходила, но я не помню, в какой именно. Они все так похоже называются. Что касается фэн-шуй, то вы правильно заметили, Аня действительно увлекалась этим искусством, но никаких курсов не посещала, а читала специальную литературу. Знаете, моя жена по своей натуре была домоседкой. Ей нравилось украшать квартиру разными безделушками, заниматься нашими домашними питомцами.

Интересно, а она ребенка завести не думала? Этот вопрос так и вертелся у меня на языке, но я не стала его задавать. Мало ли, какие у Плотниковых могли быть проблемы со здоровьем…

– А родственники у вас есть? – спросила я, но мужчины молчали. – Какие-нибудь тетушки, кузины?

– Мама Ани умерла два года назад от инфаркта, – сказал Крайнов, – у нее не было ни братьев, ни сестер. А мой брат со своей семьей еще с советских времен живет в Беларуси.

– Я тоже в семье один. С моими родителями Аня близко не общалась. Не скажу, что они не ладили, просто у них не было общих интересов.

– Понятно. Я могу взглянуть на вещи Анны? – спросила я.

– Какие вещи? Зачем? – удивился Валерий.

– Личные вещи вашей жены. Возможно, удастся найти абонемент в фитнес-клуб, какие-нибудь визитные карточки.

– Я разбирал Анины вещи, но не видел никакого абонемента. Наверное, он был в сумочке, а ее забрала полиция.

– Валера, а почему ты не скажешь, что все украшения остались на ней? – подал голос Крайнов.

– Я просто не успел. Да, действительно в тот день на Ане были два кольца, цепочка с кулончиком и серьги, все это при ней и осталось.

– Это были дорогие украшения. Про обручальное кольцо не скажу, это к Валерию, – Борис Федорович посмотрел на него свысока, – но вот перстень, который был на Ане, обошелся мне в очень даже приличную сумму. Я подарил его дочери на двадцатилетие. Если мою дочь убили воры, которых она там застала, они непременно сняли бы с нее все золото.