Забытая скамейка

– Пожалуйста, присаживайтесь! Место не занято. Сожалею, что так испугал вас своим видом. Но я не кусаюсь. – и продолжил водить веточкой по траве, больше не обращая никакого внимания на незнакомую женщину.

Ольга Семеновна присела с краешка скамьи и посмотрела, что там так сосредосточенно чертит незнакомец. Она проследила за движением его руки и увидела совершенно отчетливо имя – ОЛЯ. Буквы были на бриллиантовой зелени видны так четко, что сомнений не оставалось – мужчина осознанно обозначил женское имя – Оля… Он просто отодвинул веточкой желтую листву, сделав буквы зелеными. Трава была еще густая и яркая… Ранняя осень еще не коснулась заморозками земли и травка особенно ярко выделялась на фоне золотистой листвы.

Она обомлела. Какой шок! Она хорошо помнила, как Гриша всегда на этой скамейке вот также выводил ее имя. Летом это были на зеленой травке белые головки ромашек или пушистые головки одуванчиков, но всегда Гриша выкладывал только эти три буквы. Она была близка к обмороку. Однако Ольга Семеновна собрала все силы в кулак и, стараясь быть спокойной, спросила:

– Извините, вам дорого это имя?

Мужчина повернулся к ней. Его глаза были темнокарими, почти черными. Было видно, что мужчина уже достаточно пожилой. По лицу-то ничего не определишь, оно сплошь в шрамах, но руки и шея покрыты мелкими морщинами. Волосы его совершенно седые, но стрижка чуть ли не модельная. Красиво уложены… Сколько контрастов! Похоже, они внимательно разглядывали друг друга.

Ольга подумала, что ей совершенно не противно, что незнакомый человек ее так внимательно рассматривает. Она сидела и смотрела ему прямо в глаза. Поскольку он не отвечал на ее вопрос, она взглядом показала ему на зеленые буквы, так красиво выделявшиеся среди желтой листвы и снова задала вопрос:

– Оля, это ваша жена?

Он рассеянно спросил:

– Какая Оля?

– Имя, которое вы выложили на траве – Оля. Это кто? – она почувствовала, как воспоминания захлестывают ее бурной волной, ее голос дрожал. Она готова была еще несколько раз спросить, и узнать, почему этот человек именно так выкладывает имя на травке, как шестьдесят лет назад начал делать это ее Гриша.

Мужчина покачал головой и ответил задумчиво:

– Я не знаю, кто такая Оля.

– Но вы же написали это имя!

– И что? Мне кажется, что это очень красивое имя. – Он повернул голову к ней, как будто рассматривая ее, но она поняла, что мужчина смотрел сквозь нее… Он смотрел куда-то в прошлое. Очевидно, на этом месте была Оля из его прошлого. Какой-то он странный…

У Ольги вдруг бешено заколотилось сердце… Ей казалось, что незнакомый мужчина услышит его стук. Она прижала руку к груди и затихла. Надо успокоиться! Вразнос нервы пошли… И она неожиданно для себя спросила:

– Как вас зовут?

Он долго молчал, как будто вспоминая. Наморщил лоб, потер его ладонью, помолчал и неуверенно сказал:

– Как будто Анатолий.

– Почему «как будто»? Вы не уверены в своем имени?

– Не спрашивайте. Я не помню. Может, я и Анатолий.

У Ольги тревожно билось сердце. Она хотела докопаться до истины, почему мужчина не уверен, что он – Анатолий. А он отчего-то занервничал. Видно было, что не очень нравятся ему расспросы незнакомой женщины. Ольга решила сказать, что ее имя как раз тоже Ольга.

И она сказала:

– Анатолий, а меня зовут Ольга.

Он быстро взглянул на нее. Его черные глаза заблестели, в них показались слезы… Он сидел такой растерянный и повторял еле слышно:

– Ольга, Ольга, Оля, Оленька… – из глаз его текли слезы.

Ольгу совсем подкосила его реакция. Она склонилась к нему, положила свою руку на его руку и спросила:

– А где эта Оля?

– Я не знаю… – растерянно ответил Анатолий.

Это уже не было простой шуткой, что человек не уверен ни в чем и ничего не знает. И Ольга решила идти дальше в этой непонятной ситуации.

– Анатолий, где вы живете? – он неопределенно махнул рукой в сторону города. – Там, на улице Липовой.

Сердце замерло от волнения… Гриша тоже когда-то жил на Липовой.

– А номер дома какой?

– Кажется, 17.

Ольга едва не потеряла сознание. Анатолий живет в доме Гриши! А может ведь и такое случиться, что это Гриша… Они стали пожилыми людьми, неузнаваемыми. И еще ожоги у него на лице. Но глаза – тоже карие. Даже как будто похожи на гришины.

– А хотите, я с вами погуляю и провожу вас до дома?

– Если хотите, пойдемте!

Они поднялись со скамейки и не спеша пошли по аллейке вдоль берега реки в сторону города. Сам парк был уже не в центре. Город разросся в другую сторону, а их район так и остался окраиной. Поэтому улица Липовая была районом частных домов. Здесь не было высоток. Вместо некоторых старых домиков уже возвышались великолепные особняки с башенками, с крутыми крышами, в несколько этажей.

Пока они шли, Ольга осторожно расспрашивала Анатолия.

– Вы часто приходите сюда?

Он отвечал односложно и спокойно.

– Каждый день!

– Но я здесь уже две недели и в парке на этой скамейке вас не видела ни разу.

Мужчина ответил безразличным голосом.

– Я немножно приболел. Поэтому в парк не ходил.

– А вы тут с кем-нибудь встречаетесь или все время в одиночестве прогуливаетесь в парке?

– Да… В одиночестве.

– А где ваша семья, Анатолий?

– Я детдомовец. Никакой семьи нет.

– А как вы давно живете на улице Липовой?

– Не помню. Давно живу.

– А в своей фамилии вы уверены?

– Петров. Анатолий Васильевич Петров. Так в документах написано.

Глава 5. Неужели это Гриша?!…

Солнце клонилось к закату. Ольга с Анатолием не поехали на трамвае, а совершили пешую прогулку и подошли к его дому. Сердце ее выскакивало. Ольга решила отменить авиабилет. Сегодня, в 2015 году, это оказалось совсем просто. Интернет подключен к любому мобильному телефону. Ольга решила остаться в Калуге до выяснения ситуации. Надо выяснить, если Анатолий – это Гриша, то и через полвека она может стать счастливой. Значит, хоть остаток жизни, но она посвятит любимому человеку.

Ольга была в таком возбужденном состоянии… Какими словами она могла бы рассказать о своих эмоциях? Слов не было… Она шла по знакомой улице, рядом с ней шел Анатолий. Он говорил только тогда, когда Ольга спрашивала. Тогда он спокойно отвечал. Его не одолевал словесный понос, когда незнакомому человеку выкладывают самое личное, сокровенное. Она подумала:

– А ведь Гриша вел бы себя точно так же. Он и в школе не был болтуном. Неужели это Гриша?

Они шли медленным прогулочным шагом. А вот уже и калитка. Многое поменялось в этом районе, но гришин дом остался в таком же виде, как и полвека назад. Правда, крыша подремонтирована, но деревья были те же самые, и те же окна деревянные, хотя люди уже забыли о деревянных рамах, мода пошла на пластиковые окна.

Домик был тот же, только на нем лежала печать одиночества. Во дворе уже ощущалось отсутствие женской руки. Не было цветов. Только росли ромашки, как на лугу. Травка во дворе еще не увяла. Но опавшая листва с деревьев была аккуратно собрана и сложена в бочку для приготовления компоста на следующую весну. Анатолий открыл навесной замок, который висел для вида, поскольку не был закрыт ключом. Хозяин просто снял замок, и они вошли. Ольга волновалась так сильно, как никогда в жизни. У нее тряслись руки. Да, что там руки. Она идти-то не могла твердым шагом. Ноги тряслись, она боялась упасть…

– Пожалуйста, проходите! – И он сделал рукой приглашающий жест. Точно также всегда делал Гриша, когда они приходили к нему в дом.

Ольга без сил опустилась на стул, который стоял у стола. Она прикрыла глаза рукой.

Анатолий увидел, что женщина чувствует себя не совсем хорошо. Он быстро налил ей воды в стакан и сказал:

– Ольга, вам плохо?

– Нет, не беспокойтесь. Просто слабость.

– Я сейчас чай заварю. Люблю собирать травы сам. А вы любите чай с лесными травками?

Снова у Ольги состояние полуобморочное. Они с Гришей часто собирали травы за рекой. Там еще в ту пору были луга. Это сейчас возвышаются новые микрорайоны. Однако Ольга нашла в себе силы, чтобы ответить хозяину дома:

– Да, люблю.

Пока Анатолий хлопотал на кухне, Ольга осмотрелась. В доме была скромная обстановка, но было идеально чисто. Нигде не было ничего лишнего, не разбросана одежда. На стене висело несколько фотографий в рамках. Она подошла к стене и пыталась понять, кто же тут изображен. Боже мой! Вот на этой фотографии Лидия Николаевна с маленьким Гришей. А это Гриша в костюме зайчика танцует под елочкой. А девочка в костюме снежинки кружится рядом с ним. Это же их с Грищей детская фотография. Она вставлена под стекло в рамку, а фотография там совсем уже старенькая. На ней изображены молодые люди. В женщине Ольга узнала маму Гриши – Лидию Николаевну, а рядом с ней был молодой человек, удивительно напоминавший внешностью молодого Грищу. Ольга вспомнила эту фотографию. На ней были гришины родители. Ее показывала Ольге сама Лидия Николаевна в тот вечер, когда они проводили Гришу в Армию и коротали вечер вдвоем.

В этот момент в комнату вошел Анатолий. У него в руках был поднос, на котором были чайные пары, в маленькой вазочке конфеты и печенье. И несколько красных яблок.

– Ольга, я вас приглашаю. Небогато живу, но, как говорят в народе, чем богаты, тем и рады! Вот яблочки из моего сада. Присаживайтесь, вот сюда! – и он подвинул Ольге стул. Потом сел за стол сам.

Они пили чай и говорили об урожае яблок, о том, где Анатолий собирает травку для чая.

Наконец, она решила задать Анатолию важный вопрос:

– Анатолий, а вот на этих фотографиях кто снят? Вот эти детишки и молодые люди. Вы их знаете?

– К сожалению, не знаю. Видимо, это фотографии бывших хозяев. Но у меня рука не поднимается, чтобы их снять со стены. Пусть висят. – Анатолий поднялся. Он был такого же роста, как и ее Гришенька. У него сохранилась легкая походка.

Он подошел к портрету, погладил ладонью стекло.

– Каким-то теплом веет от фотографий. И я часто на них смотрю. Но иногда грустно становится.

– А мне кажется, Анатолий, что вот этих детишек я узнаю. Эта девочка – я. А мальчик – Гриша. Григорий Кораблев!

Анатолий вздрогнул.

– Кто? Гриша? А это вы, Ольга?

– Да, Анатолий! Это я, а мальчик – Гриша. Может быть, это вы в детстве? Может быть вы – не Анатолий, а Гриша?

Наверное, имя Гриша было ему чем-то близким, потому что реакция на это имя оказалась бурной и неожиданной. Он быстрыми шагами ходил по комнате, зажав голову руками, потом опустился на диван, закрыл лицо руками и застонал.

Ольга подошла к нему, положила свою руку на его голову, наклонилась и поцеловала его в макушку.

Как мать целует ребенка, который нуждается в ее ласке.

– У меня ужасно болит голова… Сил нет терпеть. Уже многие годы. – простонал Анатолий.

Ольга не отнимала свою руку. Она гладила его по голове, по плечам. Ей самой хотелось кричать, рыдать, бежать куда-то… Или спрятаться в руках этого мужчины, больного и одинокого. Но она сдерживала свои порывы, боясь напугать незнакомого человека. Да, конечно, надо быть более сдержанной. И она спросила:

– Как давно у вас головные боли? Что их вызвало в первый раз? Вы проходите лечение?

Ольга присела рядом с ним на диван, Анатолий сидел как потерянный. От внезапной ласки незнакомой женщины, от ее интереса к нему и участия у него появилось желание уткнуться в ее руки и выплакать все то горе одиночества, которое преследовало его всю жизнь. Он не помнит о себе ничего, совсем ничего… Но он же мужчина, а не слезливая барышня. И Анатолий сдержал свой порыв.

На вопрос Ольги он ответил довольно спокойно:

– В Армии я получил травму и потерял память. Теперь с этой травмой живу всю жизнь.

– А как это произошло?

– Вот и это для меня остается загадкой. Я помню лишь то, что мне рассказывали в госпитале. Сказали, что это произошло на учениях. Упал наш самолет. Парашют, как мне сказали, у меня не раскрылся… Да, еще есть документы, подтверждающие мою инвалидность. А что было раньще, как секрет, скрытый за семью замками, за морями и океанами. Когда мне выдавали после госпиталя документы, сказали, что я детдомовский парень, и что у меня нет родных.

Ольга понимала, что она вскоре приблизится к разгадке этой давней истории, где было наделано немало ошибок. И, скорее всего, Анатолий – это ее Гриша.

Был уже глубокий вечер и просто неприлично оставаться дольше в гостях у незнакомого мужчины. Ольга попросила Анатолия проводить ее до дома. Она живет не так далеко отсюда. Хотя ей хотелось разговаривать с этим человеком всю ночь и пусть через 50 лет, но выяснить правду. Неужели ее Грише выпала такая судьба прожить всю жизнь, не помня никого и ничего. А ведь она ждала его все годы…

В свете уличных фонарей Анатолий видел и ее дом, в котором, если он был Григорием, у него могли проснуться какие-то воспоминания. Но он был совершенно спокоен. Поскольку Анатолий не проявлял никакой инициативы, то Ольге пришлось самой предложить ему завтра встретиться и погулять в городе и в парке. Анатолий сразу же согласился.

– Хорошо! Может, я за вами зайду и отправимся куда-нибудь?

– Часов в 11 утра. Хорошо?

Ольга протянула руку Анатолию. Он легонько пожал ее руку и неожиданно для нее наклонился и поцеловал ее в ладонь. Ольгу снова охватило то же самое чувство волнения, как сегодня днем в парке, когда она увидела свое имя, которое человек, потерявший память, все-таки не забыл… Он держал в голове это имя, несмотря на все… Ольга не могла сдержать своих чувств, она погладила его по голове, когда он целовал ее руку. Здесь они волновались уже одинаково. Только волнение Ольги было осознанным. Она до сих не забыла запах Грищи. И хотя между ними в годы юности еще не было близости, но она любила сидеть рядышком с Гришей, склонив головку к нему на плечо, а еще ей хотелось прижаться к его сильной груди и замереть в его сильных и нежных руках… Он любил целовать ее ладони… А вот Анатолию сердце подсказывало, что эта женщина ему не чужая…

Сейчас момент был чем-то похож на эпизоды юности. Анатолий в порыве чувств обнял Ольгу, и она, как в юные годы, прижалась к его груди. Он гладил ее по голове, по плечам. По его телу пробежала мелкая дрожь. Несомненно, он волновался и не мог сдержать своих чувств. Ольга окончательно поняла, что судьба подарила ей счастье. Бог подарил ей встречу, пусть и в семидесятилетнем возрасте. А сердцу не столь важно, сколько лет его хозяину. Важно, что сердце сохраняет способность любить в любом возрасте. Ольга обняла Анатолия. Вот так обнявшись они стояли несколько минут. Им не хотелось расставаться.

Ольга плакала, уткнувшись в грудь Анатолию. Он гладил ее по голове и как маленькой девочке тихонько шептал:

– Оленька не плачьте! Ну, пожалуйста! Я вас прошу!

Вдруг ему в голову пришла мысль, которую он тут же озвучил:

– Вы что, меня жалеть собрались? Так мне ваша жалость не нужна! – и он сделал попытку отстраниться от Ольги.

– Анатолий, о какой жалости вы говорите?

– Я привык к одиночеству и не хочу никакого участия в своей судьбе!

Она ничего не произнесла в ответ, но ее слезы подействовали на Анатолия. Он продолжал все также обнимать ее, а она обливала слезами его грудь. Он гладил ее по волосам, смахивал с ее лица слезинки… Ольга вспомнила, что еще не отменила свой авиабилет. Он попрежнему обнимал Ольгу, а она прижалась к его широкой груди и обнимала его за плечи. Это было настолько волнительно для них обоих. Ольга в этот момент окончательно решила отменить билет и сказала Анатолию.

– Анатолий, а завтра утром я должна лететь во Владивосток. У меня билет.

– Минутка, Оленька! Мы же с вами договорились завтра пойти погулять в город. А сейчас вы говорите, что должны улетать? А как же я?!

В его голосе звучала такая растерянность. И Ольга произнесла, подняв голову и заглядывая к нему в глаза:

– Я хотела с вами посоветоваться. Может быть, мне отменить вылет? Как вы думаете?

Анатолий погладил ее по лицу, вытер слезинки с ее щек, и сказал:

– Оленька, конечно, надо отменить билет. Я вас очень прошу об этом!

– Да, я так и сделаю.

– Спасибо, Оленька! Я счастлив, что вы так решили… Я не могу с вами расстаться! Мне кажется, что я знаю вас всю жизнь. Вы мне очень нужны. Хорошо, что вы остаетесь!

Ольга автоматически отметила про себя, что ей совершенно все равно, как выглядит Анатолий. Ужасные шрамы на его лице никак не влияли на ее отношение к нему. И она подняла свою руку и погладила его по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал.

Вдруг он рассмеялся. Ольга тихо спросила:

– Какая смешинка прилетела?

– Оленька, я подумал, что мы еще не состарились, если встретились и не хотим расставаться. А я был уверен в том, что в свои семьдесят лет уже никогда не испытаю счастье. Я настолько одинок всю жизнь. У меня никогда не было отношений с женщиной.

– Анатолий, значит, расстаемся до завтра?

– Да! Завтра я зайду за вами и пойдем куда-нибудь. Мне все равно, куда. Лишь бы быть с вами рядом!

Наконец, они распрощались. Ольга вошла в свой дворик, обернулась и помахала Анатолию рукой. Он никак не хотел уходить, продолжая стоять на том же месте. Ольга включила свет. Ей хотелось петь и прыгать как в детстве. Сердце подсказывало ей, что она приняла правильное решение, когда захотела остаться в Калуге. И теперь она без колебаний включилась в интернет и отменила свой вылет. Время позволяло это сделать.

Уже шел второй час ночи, а Ольга никак не могла успокоиться. Она ходила по комнатам, плакала, умывалась холодной водой, пытаясь привести себя в чувство. Но это ей плохо удавалось. Раздался звонок мобильного телефона. Звонила ее дочка Мирослава. Она хотела узнать, в котором часу мама вылетает во Владивосток. Как ее здоровье, не нуждается ли мамочка в деньгах.

Дочка сразу обратила внимание, что у матери взволнованный голос.

– Мамочка, у тебя все в порядке? Ты что, плачешь? Что случилось?

– Доченька моя, даже не знаю, как тебе описать последние события. Я ведь завтра утром должна была улетать домой. А тут такое случилось!…

Мирослава была испугана, она пыталась понять, что могло случиться с мамой.

– Так, мамочка! Не волнуйся. Садись на диван и рассказывай мне по порядку, что у тебя там произошло. Ты сказала, что должна была? А теперь не летишь домой? Мамочка, что, что случилось? Ничего не скрывай! Разве я могу быть спокойной, когда ты там одна. Я слушаю тебя!

– Мирочка, доченька моя, ты помнишь, я тебе рассказывала о своей первой любви. У меня была любовь еще в школе. Гриша Кораблев.

– Помню, конечно помню. Но он погиб, как ты говорила.

– Да, все считали, что он погиб. И я тоже. На моих глазах умерла его мама, когда ей доставили из части урну с прахом сына. Я сама участвовала в похоронах грищиной матери. Ее похоронили и в могилу к ней положили урну с прахом Гриши.

– Так что с Гришей? Если он погиб пятьдесят лет назад, что могло произойти теперь? Он что, восстал из мертвых?

Ольга Семеновна плакала, прижав к уху мобильный телефон. Она снова вспомнила те трудные времена и как будто заново переживала то огромное горе, которое свалилось на нее с гибелью Гриши и его мамы. Похороны, поминки, слезы… Нежелание жить…

– Да в том и дело, что сегодня последний раз зашла на кладбище попрощаться с дорогими могилками, потом пошла в парк, хотела посидеть на нашей с Гришей любимой скамеечке. Забытая скамейка!… Полвека прошло, а она все жива! Знаешь дочка, когда я подошла к скамейке, там сидел мужчина. Он был моего возраста, лицо его было после сильного ожога все в ужасных шрамах. И он сухой веточкой раздвигал желтые листья, освобождая на еще зеленой травке пространство, и проявилось имя «Оля»… Я была в шоке. Именно так выкладывал везде мое имя только Гриша.

Я подошла, попросила разрешения присесть рядом. Завязалась беседа. Оказалось, мужчина лишился памяти много лет назад. После аварии самолета. Представляешь, он рассказал мне историю, которую ему изложили в госпитале. Он был в том же самолете, в котором был и мой Гриша. Но еще более я удивилась, что он живет теперь в доме Гриши. Ну, детка моя, как мог чужой человек прийти в дом Гриши?! Его имя теперь Анатолий Васильевич Петров. Я побывала в его доме. Это дом Гриши и его мамы.

– Мамочка, ты думаешь, Гриша остался жив?

– Да, дочка! Это невероятно, но может оказаться именно так. Гриша остался жив, но не помнит ничего из прошлого. Как он рассказал мне сегодня, он падал без парашюта. Ужасная история. Травма головы, которая лишила его памяти. Там погибло много десантников. Гриша был там же. Ему посчастливилось остаться в живых. Но документы получил на фамилию Иванова Анатолия. Лицо в шрамах, этот Иванов – детдомовский парень. Его никто не искал и вот… Я почти уверена, что это Гриша. Поэтому отменила билет и решила остаться в Калуге. Буду здесь до тех пор, пока не выясню истину.

Удивлению Мирославы не было границ.

– Мамочка, ты до сих пор любишь Григория?

– Конечно, дочка! Я замуж за твоего отца вышла только потому, что он внешне напоминал Гришу. Но никогда я не любила ни одного мужчины, кроме Гриши. Да, мы даже не успели стать мужем и женой. Я осталась невестой Гриши. Ждала его, но дождалась… – мать заплакала снова. – Дождалась урну с его прахом. И все эти годы приезжала к нему на могилку, а он жил в своем доме, не зная, кто он на самом деле.

– Какой ужас! Мама, обещай мне, что если тебе понадобится моя помощь, ты обратишься ко мне. Я буду просить Эдика. Он во многом может нам помочь и в поисках документов, и в лечении Григория. Если, конечно, этот мужчина – Григорий.

– Конечно, родная моя! Я буду держать тебя в курсе. Спасибо за поддержку! Спасибо, доченька, добрая у тебя душа!

– Вся в тебя, мама! Ну, давай не будем плакать! Отдыхай, у тебя уже ночь, а у нас в Лондоне – поздний вечер.

Ольга попрощалась с дочкой, пошла в кухню, заварила свежего чаю, выпила в одиночестве чашечку, долго еще качала головой, вспоминая насыщенный событиями сегодняшний день… Уснула она только в пять часов утра. Утром проснулась, подушка была мокрой от слез. Ей снилось, что она снова потеряла Гришу. И плакала всю ночь во сне… Ночью Ольга продумала все свои действия по восстановлению памяти Григория. Она уже не сомневалась, что это на самом деле ее Гришенька, с которым она рассталась во дворе военкомата пятьдесят лет назад. Она ни за что не сдастся! Она будет бороться за своего любимого столько лет, сколько потребуется для его выздоровления, и пока бьется ее собственное сердце…

Глава 6. Любовь не умирает…

Началось общение двух одиноких людей. Анатолий никак не мог прийти в себя от таких резких перемен в его жизни. Он вообще не помнил, как выписался из госпиталя, чтобы какая-то женщина была в его жизни, гладила его, говорила с ним так, как сейчас Ольга. Он чувствовал ее интерес к нему. У нее были сотни вопросов. И когда они сидели снова на любимой скамейке в парке, и когда гуляли по набережной, Ольга задавала все новые вопросы. Она выстраивала логическую цепочку, чтобы найти возможность для восстановления памяти Анатолия. Они даже не задумывались над тем, как воспринимают их люди. Для молодежи они были глубокими стариками. Правда, современная молодежь с уважением относилась к чувствам пожилых людей, которые гуляли под руку или держались за руки. В парке к ним привыкли.

День за днем Ольга все больше узнавала, что произошло, какие события помнит Анатолий. Все, что было, начиная с госпиталя, он помнил прекрасно. Часто они сидели у Анатолия дома, и Ольга внимательно слушала его рассказы. Ей было важна каждая деталь. Ольга готовилась к тому, что надо до конца прояснить ситуацию. А самое главное, нужно искать хороших специалистов для того, чтобы вернуть Анатолию память.

Анатолий рассказывал о том, что помнил, и это все было после катастрофы. Правда, ничего интересного в его жизни не происходило. Говорил он спокойно, вполголоса… а Ольга сидела рядом, прижавшись к его плечу и внимательно слушала.

– Оля, я совершенно не знаю, как я жил до Армии, какая у меня была семья. Была ли у меня девушка. В госпитале мне сказали, что у меня никого нет, что я воспитывался в детдоме. Так написано в моем личном деле.

У Ольги было сильнейшее желание крикнуть ему, что если он не помнит, то она-то точно все помнит и знает… Но такая настойчивость ее может испугать Анатолия. Она попросила его заварить свежего чаю. Анатолий встал и пошел на кухню. Ольга окликнула:

– Гриша!

Он резко оглянулся, глаза его расширились. Он замер на мгновенье. И спросил, заикаясь:

– Гриша – это я? Почему? Почему ты так думаешь? – голос его дрожал.

– Потому что я – твоя невеста Оля. Почему ты именно это имя выводил на зеленой траве?

– Я не знаю, почему. Это имя очень близко моему сердцу.

– Теперь подумай, почему именно это имя. Я уверена, что ты не Анатолий, ты – мой Гриша! Понимаешь, сколько лет прошло, а я помню жесты, слова, поворот головы моего любимого. Ты все делаешь точно также. Может ли это быть случайностью? Не думаю! Даже то, что ты в парке сухой веточкой освобождал зеленую травку от листвы таким образом, чтобы появились буквы – Оля. Почему? Потому что ты начал это делать с 10-летнего возраста. Где бы мы с тобой ни были, ты всегда рисовал или выкладывал цветами и листьями мое имя. Это было всегда.