Чтение как образ жизни

Реклама, новости, посты в социальных сетях пытаются манипулировать нашими переживаниями, пытаются быстро «включать/выключать» у аудитории конкретные эмоции. Но чувства не дискретны, они имеют свою длительность и внутреннюю логику развития. Поэтому у «клипового мышления» как правило две эмоциональные альтернативы: либо поддаться эмоциональному внушению медиа, либо игнорировать эти чужие эмоции. Но оба варианта не особенно хороши, так как отчуждают человека от естественной эмоциональной реакции (мы вынуждены реагировать на информацию и на характер её подачи, но не на само событие/информационный повод).

5) «Клиповое мышление» считается главным врагом классического чтения, так как из-за него утрачивается навык восприятия длинных текстов. Но более глобальная проблема заключается в том, насколько вообще сегодня актуальны длинные тексты. Традиционный текст бумажной книги конечен – даже если мы говорим про какое-нибудь многотомное собрание «классики», то в нём всегда есть последний том. Массив электронных текстов (как и количество создающих его авторов) бесконечен. Это означает, что совокупность электронных текстов настолько «длинная», что пытаться развить навык восприятия подобного мега-текста целиком просто бессмысленно. По сути «клиповое мышление» является обоснованной защитной реакцией на бесконечность современных электронных текстов.

К сожалению, сегодня в Интернете популярны не просто короткие тексты, а ОЧЕНЬ короткие

Также меняется и социальный контекст, в котором востребованы длинные тексты. Ещё 50—150 лет назад и автор, и читатель длинного текста (бумажной книги) были элитой, носителями высокого социального и культурного статуса. «Образованный человек» – это человек, в обязательном порядке прочитавший набор классических текстов отечественной и мировой культуры. Знание этих текстов было своего рода культурным кодом, отличающим аристократа от «черни». В 18-начале 20 века высшее светское общество вряд ли бы приняло в свои ряды человека, неспособного поддержать разговор о классической литературе, не умеющего цитировать классиков и не понимающего аллюзии на данные тексты. В современном мире уже нет необходимости читать что-либо, чтобы подтвердить свой социальный статус (разве что в рамках узких субкультур). Теоретики культуры говорят о том, что сегодня на смену классической литературе пришла «постлитература»15. «Постлитература» – продукт общества потребления, где важна не традиция, а удовлетворение спроса/актуальных потребностей. Классическая литература не исчезла совсем из ассортимента издательств, но доля «классики» в ассортименте неуклонно снижается. В «постлитературе» доминируют развлекательные жанры (детективы, приключения, фэнтези и проч.) и полезные книги-справочники (по сути она дублирует в «бумажном формате» наиболее востребованный интернет-контент – С.К.). Современный читатель читает книги не ради подтверждения статуса, а ради развлечения или пользы16. А развлекательные тексты должны быть удобны для восприятия – короткие, наглядные, с обилием иллюстраций, написанные простым языком и т. д.

Для чтения классической литературы нужен глубоко образованный и эрудированный читатель-эстет, имеющий сформированный вкус к хорошей литературе и достаточно времени для того, чтобы осмысливать длинные тексты. «Постлитература» рассчитана на массового читателя-прагматика, глотающего тексты в суете современной жизни. Чтобы выделяться на фоне всё нарастающего информационного шума, книги должны обладать ярко выраженной эмоциональностью (что обычно задаётся их жанровой принадлежностью) или сиюминутной практической пользой. По поводу практичности соглашусь с философом К.Г.Фрумкиным17: «У людей будущего нет иных навыков работы с текстами, кроме конвертации их в практические инструкции (но не обратно), и поэтому нет почтения к текстам».

Утрата «почтения» к текстам также означает, что в «постлитературе» значительно снизилась роль автора текста. Авторы книг уже не столько Творцы (полномочные представители классической традиции) и «властители дум», сколько обслуживающий персонал на фабрике текстов массовой культуры. Используя возможности Интернета сегодня написать и издать собственную книгу может любой желающий. А это означает, что граница между автором и читателем фактически перестала существовать. Любой текст по определению диалогичен (М. Бахтин18), но сегодня (а эпоху электронных коммуникаций) открываются воистину безграничные возможности для диалога между автором и читателями. Тексты классической литературы в основном являются длинными авторскими монологами; современные тексты диалогичны, что и предопределяет их меньший объём.

Подведём итог. Мир меняется, и вместе с ним неизбежно меняется книга (как носитель информации), меняется процесс чтения (как потребность, как ситуация и способы взаимодействия с текстом), и меняемся мы под воздействием этого «интеллектуального инструмента». На первый взгляд, психологические изменения под влиянием «новых медиа» не радуют. Мы начинаем быстро уставать от линейного чтения и перестаёт осмысливать «многабукофф» (длинные тексты). Снижается критичность к «входящей» информации и утрачиваются навыки аналитического и системного мышления. Информация превращается в осколки, из которых нам крайне трудно сложить осмысленную целостную картину. «Внешняя память» (доступность любой информации в Сети) приводит к тому, что наша собственная долговременная память атрофируется. Все эти процессы (не способность к длительной концентрации внимания, утрата навыков мышления, не тренированная долговременная память) ведут к снижению общего интеллектуального уровня.

Но в современном чтении есть и свои «плюсы». Чтение электронных текстов прекрасно развивает зрительно-моторную координацию; ускоряет переключение и распределение внимания; формирует скоростное «сканирующее» чтение; развивает широту эрудиции (спасибо гиперссылкам!). Это практико-ориентированное чтение: мы учимся быстро находить ответы на актуальные вопросы, и тут же применяем их в жизни. Доступность и разнообразие электронных текстов – уникальная база для творчества, для поиска и создания новых идей. «Внешняя память» (при умении создавать и работать с собственным архивом) может не только разрушать, но и усиливать долговременную память.

Чтение электронных текстов также вовсе не обязательно ведёт к интеллектуальной деградации, так как всё зависит от того, какие именно тексты и как именно мы читаем. Если мы на бегу пролистываем какой-нибудь бульварный роман или детектив-однодневку, то такое «классическое чтение» бумажной книги никак не поможет нашему интеллекту. Напротив, целенаправленная работа с электронными текстами открывает нам огромные возможности для поиска и аналитического сравнения фактов, для обзора и обобщения огромного количества идей, мнений, теорий и т. п. Иначе говоря, электронные тексты – это лишь возможность, которую можно использовать по-разному. Либо для деградации интеллекта, либо для его многократного усиления.

Как видите, уважаемые читатели, современные тенденции, связанные с чтением и книгами, являются неоднозначными, имеющими как свои «минусы», так и свои «плюсы». И какую «сторону силы» выбрать – читать «по старинке» только бумажные книги или переключиться на электронные мультиформатные тексты – каждый решает сам. Лет за пять до написания этой книги я решил придерживаться сбалансированного чтения, где половина прочитанных мною книг обязательно должна быть «в бумаге», а другая половина «в цифре». Но на сегодняшний день соотношение прочитанных мною бумажных книг к электронным (в разных форматах) – одна к четырём-пяти. Почему я считаю такое соотношение оптимальным, и как я к нему пришёл, читайте в следующих главах!

А эту главу мне хотелось бы закончить цитатой из книги Джеймса Бёрка19 «Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени»: «В быстро меняющемся мире старая система специального образования обесценится. Возможно, нам первым делом следует учить детей путешествовать по паутине знаний – прививать им этот навык с той же настойчивостью, с которой наши предки со времен Гутенберга усаживали их за учебники и книги. Пусть на уроках в школе они прокладывают свои, неповторимые, маршруты по паутине и предлагают собственные пути решения задач, а не зубрят информацию, которая успеет устареть прежде, чем они смогут ею воспользоваться.

Возможно, нам даже придется изменить наш взгляд на то, что такое интеллект. Вместо того чтобы судить об умственных способностях человека по тому, как много он может запомнить, насколько последовательно рассуждает или гладко пишет, мы будем оценивать его способности по той скорости, с которой он «сканирует» паутину знаний и мысленно прокладывает свой маршрут».

Глава 2. Мои читательские корни и моя библиотека

С годами всё больше понимаю, что культура чтения и привычка регулярно читать формируются исключительно в родительской семье. Всё просто: если вы сами ничего не читаете (или читаете мало), то ваши дети вряд ли будут любить чтение… Мне в этом плане очень повезло и с мамой – великим книгочеем и книголюбом с высшим библиотечным образованием, и с отцом – настоящим self-made man, прошедшим сквозь голодное военное и послевоенное детство путь от мальчишки-безотцовщины из многодетной семьи, до руководителя городского масштаба20. В его жизни и становлении (личностном и профессиональном) книги сыграли огромную роль.

Сколько себя помню ребенком – мама всегда читала нам (мне и сестрёнке) вслух книги. Читала, когда укладывала излишне разбушевавшихся мелких спать. Читала, когда мы болели. Читала, когда нам было просто грустно и скучно. Читала, когда у неё просто выдавалась свободная минутка. Читала не только тогда, когда мы были еще несмышлеными дошколятами, но и уже вполне взрослым нам – школьникам.

Казалось бы, нет ничего скучнее, чем дорога в школу или стояние в магазинной очереди. Но даже во время таких скучных мероприятий мама умудрялась пересказать нам сюжеты одной-двух книг. Что пересказывалось для меня, я уже плохо помню… Наверняка что-нибудь приключенческое, Майн Рида или Стивенсона. Но зато прекрасно помню, как мама пересказывала сюжеты вечных историй про любовь – «Ромео и Джульетта», «Тристан и Изольда», «Анна Каренина», «Евгений Онегин», и ещё многих других – моей младшей сестре, а потом и своей внучке (моей дочке).

Читала или пересказывала книги она с выражением, увлечением и полным погружением в процесс, одним словом – с душой. А сам процесс был немного похож на театр, немного на игру, немного на тренировку фантазии. Мы ведь не просто слушали, раскрыв рот – мы очень живо представляли персонажей и повороты сюжета, мы тут же пытались разыгрывать какие-то сценки, мы задавали множество «почемучных» вопросов по тексту, мы конечно же пытались досочинить или переделать сюжет. «Читать» для нас никогда не означало «сидеть неподвижно и молча слушать»; чтение было для нас весёлой, свободной и увлекательной игрой. И такой творческий подход к чтению мама не только поощряла, но и сама принимала активное участие в этом «читательском озорстве».

Поэтому я совершенно не удивился, когда в один прекрасный день обнаружил, что для моей дочки (в её детско-подростковые годы) я вовсе не «авторитет по книгам», а вот бабушка самый настоящий авторитет! Говорят, что очень трудно преодолеть культурный разрыв между поколениями… Но даже в студенческие годы у дочки сохранилась общность читательских интересов с бабушкой. Они продолжали обмениваться книгами и мнениями о прочитанных книгах, и мне было крайне интересно наблюдать за их дискуссиями.

У мамы была замечательная привычка (или метод?) чередовать для нас чтение детских книг с чтением какой-нибудь классики, вполне себе «взрослой» и серьезной. Я уже упомянул о том, что сюжеты многих классических произведений мы сначала слышали в коротком устном мамином пересказе. После чего у нас возникало острое желание прочесть эти книги целиком. Чаще всего мама реагировала так: «Конечно, вам это ещё рановато… Поэтому давайте я лучше сама вам почитаю!». Понятно, что чтение больших романов – это занятие не на вечер, и даже не на неделю. Многие произведения мама читала не полностью, а лишь какие-то избранные места, наиболее интересные отрывки. Если мы чего-то в этих отрывках не понимали – мама всегда очень подробно объясняла значение новых для нас слов, мотивы и смысл поступков персонажей и т. п. Это было необычайно познавательно, но при этом оставалось ощущение какой-то недосказанности, тайны, которая ещё осталась в не полностью прочитанной книге, и которую надо обязательно раскрыть. Я очень хорошо помню эту неуёмную жажду чтения – стремление доказать, что мне «уже не рано», и что я могу разгадать все тайны этого текста. Меня не надо было уговаривать или заставлять читать классику! Меня как магнитом тянуло к этим многотомным литературным мирам.

На этой фотографии мне семь лет. Руки тянутся не к «Философскому наследию» (это станет моим чтением в юношеском возрасте), а к любимой «Детской энциклопедии» полкой выше

Думаю, что такой подход к чтению – отрывками из «недетских» книг – сформировал мою детскую/подростковую стратегию чтения. Во-первых, те книги, которые не дочитала нам мама (были только отрывки) я потом обязательно дочитывал сам – интересно же, что там было раньше, и что будет дальше! Во-вторых, не было никакого страха перед «сложными», «взрослыми», «умными» и т. п. книгами – я просто ползал по книжным полкам, выбирал любую книгу, открывал наугад, и если прочитанное в течение 2—3 минут хоть как-то «цепляло» меня, то я брал, и прочитывал книгу полностью. В-третьих, было стремление к точному пониманию написанного. Если мне встречалось незнакомое слово или я не понимал происходящего – я шёл и упорно добивался ответа у родителей. Со временем, разумеется, научился находить ответы сам в словарях, справочниках, энциклопедиях.

Если мою маму можно считать настоящим «фанатом» русской и зарубежной классики, то библиотека, собранная руками отца, стала для меня настоящим кладом научной гуманитарной мысли (книг по философии, социологии, психологии, культурологии и т.д.). Клад этот я обнаружил лет в 14—15, когда «юношу бледного со взором горящим» стали одолевать первые вопросы о познании самого себя и других людей, об устройстве мира и смысле жизни

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Речь идёт о выступлении Председателя Правительства РФ Владимира Путина на VII Съезде Российского книжного союза 28 сентября 2011 года. Цитата из его выступления: «Мы долгое время были одной из самых читающих стран в мире. Надо прямо сказать: есть опасность, что этот статус мы можем утратить. По данным социологов, у нас растёт число людей, которые вообще не читают книг – ни бумажных, ни электронных, никаких. И это, конечно, очень тревожный факт, поэтому повышение интереса к чтению становится без преувеличения общенациональной задачей». (Подробнее: https://tvkultura.ru/article/show/article_id/9024/). Аналогичные заявления Владимир Путин делал и позже, например в 2015 году (https://www.gazeta.ru/culture/news/2015/12/25/n_8059037.shtml).

2

Проблема «бесплатных» (но на самом деле за них пытаются под различными предлогами получить деньги от родителей) школьных учебников не решается в России годами. Эта заметка была написана мною в 2011 году, но в книгу я её включил в 2017. Открываю Яндекс. Новости и вижу сообщение двухдневной давности (24 октября 2017 года): «48 самарских школ требовали от родителей деньги на учебники, ремонт площадок и улучшение образовательного процесса» (https://www.samara.kp.ru/online/news/2908702/)

3

В качестве примера могу сослаться на обстоятельную статью 2012 года «Структурный анализ возрастных особенностей мотивации чтения подростками художественной литературы» (https://cyberleninka.ru/article/n/strukturnyy-analiz-vozrastnyh-osobennostey-motivatsii-chteniya-podrostkami-hudozhestvennoy-literatury). Авторы исследования опросили более трёх тысяч школьников (5, 7 и 9 классов), и с помощью факторного анализа обобщили причины, побуждающие их к чтению, а также определяющие их читательские предпочтения. Было выделено несколько факторов, среди которых наиболее важным (статистически значимым) оказалось именно влияние со стороны родителей. Причём с возрастом значимость этого фактора возрастает, хотя смысловое содержание его несколько меняется. К примеру, если для пятиклассника родители просто помогают выбрать интересную книгу, то для девятиклассника уже важна общность читательских интересов и вкусов; схожесть в понимании эстетической ценности текста; восхищение одинаковыми персонажами (ролевыми моделями); поддержание семейной общности («В нашей семье такое читают») и т. п.

4

Чтобы избежать ненужных ассоциаций, добавлю пояснение. Словосочетание «люди книги» (или «люди Писания» – ахль аль-китаб) используется в исламе для обозначения дружественных исламу религий (христианства и иудаизма). Здесь словосочетание «люди книги» используется в значении «книжники», т.е. носители и создатели книжности. «Люди книги» – это активные деятели в «галактике Гутенберга», те, кто создаёт и транслирует наиболее ценные и значимые тексты мировой культуры. Единого определения книжности не существует, но можно придерживаться следующего: книжность – это совокупность социокультурных практик и технологий (коммуникативных, творческих, потребительских и др.) применяемых к текстам. Сегодня книжность (как культура книги, носителями которой являются «люди книги» – книжники) противопоставляется экранной, СМИ, интернет-культуре.

5

Вот цитата из книги Жан-Клода Карьера и Умберто Эко «Не надейтесь избавиться от книг!» (М, Симпозиум, 2010 г., стр.4—5): «Всевозможные разновидности книги как объекта не изменили ни ее назначения, ни ее синтаксиса за более чем пять веков. Книга – как ложка, молоток, колесо или ножницы. После того, как они были изобретены, ничего лучшего уже не придумаешь. Вы не сделаете ложку лучше, чем она есть».

6

Нассим Талеб (Талеб Н. – «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса». – М.: КоЛибри, 2016 г., 768 с) в Главе 20 «Время и антихрупкость» пишет об эффекте «обратной смерти»: «Я предлагаю критерий, позволяющий отнести явление в ту или иную категорию (он основан на так называемом эффекте Линди в той версии, которую разработал не так давно великий Бенуа Мандельброт): Для всего того, что портится, каждый дополнительный день жизни означает, что ожидаемая дополнительная продолжительность жизни становится короче. Для всего того, что не портится, каждый дополнительный день может означать, что ожидаемая продолжительность жизни стала длиннее. Иначе говоря, чем дольше существует технология, тем дольше она может продержаться в будущем. … Приведу для ясности приблизительные цифры. Если книга переиздавалась на протяжении сорока лет, я могу предсказать, что ее будут переиздавать еще сорок лет. Однако, и в этом главное отличие от портящихся явлений, если книгу станут переиздавать и через десять лет, можно будет прогнозировать, что она станет переиздаваться и полвека спустя. Вот почему вещи, окружающие нас долгое время, как правило, не „стареют“, подобно людям, – они „стареют“ наоборот. Каждый год, который вещь сумела пережить, удваивает ее ожидаемую продолжительность жизни. А это говорит нам о том, что вещь неуязвима. Неуязвимость явления пропорциональна длительности его жизни!».

7

В Рунете для меня эталонным является авторский проект Игоря Князева «Театр аБуки» (http://www.abookee.ru/). Проект начинался как любительское создание аудиокниг (превосходного качества!) командой энтузиастов в домашних условиях, которые распространялись бесплатно. В настоящее время (конец 2017 года) проект взяли «под крыло» несколько крупных книгоиздательств, и он активно коммерциализируется. Тем не менее значительная часть аудиокниг доступна и для свободного скачивания.

8

Сервис для прослушивания аудиокниг Storytel доступен и в России (https://www.storytel.ru/). Подписка стоит 450 рублей в месяц (данные ноября 2017 года), и после её оформления вы получаете неограниченный доступ ко всем аудиокнигам в библиотеке Storytel. Читателям из России предлагается всего 15000 аудиокниг (из более чем 40000) на русском и английском языках. К сожалению, слушать книги на других языках по условиям российской подписки невозможно (что было бы особенно интересно для полиглотов). Тем не менее, в каталоге книг есть отдельный раздел для изучающих иностранные языки; ряд учебных пособий и классических текстов для аудирования там присутствует.

9

В России одной из лучших (и при этом бесплатных) программ для перевода текста в речь можно считать «Балаболку» (http://www.cross-plus-a.ru/balabolka.html). Программа имеет множество настроек, позволяя добиться наиболее комфортного для вас звучания компьютерного голоса. При этом важно учитывать, что «Балаболка» является всего лишь программной оболочкой, которая использует голосовые движки или по умолчанию встроенные в MS Windows, или которые приобретаются отдельно у компаний-разработчиков «голосов».

10

Каждая современная электронная книга, созданная в формате PDF или EPUB 3, по сути является отдельной программой (или своего рода «программным контейнером»). Эта программа может содержать в себе отдельные скрипты, мультимедиа-элементы, стили оформления текста и т. п. Сегодня, к примеру, возможности формата EPUB 3 довольно активно используются для создания интерактивных учебников.

11

Краткое описание технологии (на английском языке) можно найти здесь: https://text20.net/. К сожалению, складывается такое впечатление, что с 2012 года проект заморожен.

12

Несмотря на явную тенденцию включать в современные электронные книги всё больше элементов мультимедиа, возможно, мультиформатность всё же является тупиковым путём развития. Вот что пишет Джейсон Меркоски (Меркоски Д. – Книга 2.0. Прошлое, настоящее и будущее электронных книг глазами создателя Kindle. – М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014 г., 304 с.), один из создателей ридера Amazon Kindle и разработчик цифровых форматов электронных книг: «Многие электронные книги по-прежнему остаются в основном текстовыми, а эксперименты, которые ведутся по сочетанию кино и чтения, выдают такие результаты, как если бы пытались вывести слонов, способных убивать китов. Это кошмар животного мира. Хотя такие эксперименты довольно интересны, не стоит искать в них будущее книг. Нет, будущее книг лежит в возвращении к воображению, к резонансу между автором и читателем, заставляющем трепетать его, читателя, сердце и учащаться пульс. Когда читателя бросает в холодный пот при появлении зомби на страницах читаемой книги или когда любимого персонажа жестоко убивают ударом ножа. Кинофильмы, телевидение и компьютерные игры выигрывают у книги за счет спецэффектов, но ни один фильм не пустит вас в свой мир. Книга же населена читателями. Думаю, что будущее книг связано с переосмыслением термина „чтение“. Это означает сдвиг в сознании. Следует понять, что любой медиапроцесс может быть „прочитан“ подобно книге, поэтому книги сами по себе не имеют преимущества перед другими формами медиа, содержание которых позволяет включить воображение». По моему мнению, Меркоски поднимает важный (и вечный!) вопрос о наилучшем соотношении между формой и содержанием. Любые мультимедийный спецэффекты («форма») будут бесполезны, если чтение не будет содержательным – то есть не будет активизировать познавательный интерес, включать творческое воображение, вызывать личностное отношение к прочитанному.

13

Николас Карр – Пустышка. Что интернет делает с нашими мозгами. – Киев: BestBusinessBooks, 2012 г., 256 с. Николас Карр (http://www.nicholascarr.com/) – американский писатель, автор научно-популярных книг, специализирующийся на критическом анализе влияния современных технологий на жизнь человека и общества. В России также переведены и изданы его книги «Блеск и нищета информационных технологий», «Великий переход: что готовит революция облачных технологий», «В стеклянной клетке. Автоматизация и мы».