Тьма аквамаринового цвета

Тьма аквамаринового цвета

Павел Овчинников

© Павел Овчинников, 2018

ISBN 978-5-4490-8726-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2-е марта

У ног сегодня расплескалось море,И умер лунный лик у лона ночи,И небо в звездных гроздьях лечит горе,Шепча о чем-то ветру непорочно.И без последствий обошлось сегодня утро,И встало солнце без напоминаний,И на горе монах читает сутры —А под горой – открыт квартал свиданий.Разбито время, жизнь остановилась.О чем-то молчаливо шепчет ветер —Наверное, о том, что ты влюбилась,А, может быть, и обо всем на свете.

Апокалипсис Зима

А за окном случился апокалипсис Зима.Март на излете, грязь, усталость, мерзнут лужи.И заметает белым снегом серые дома,И тих асфальт, и небо никому не нужно.В благословение утерянных минутБегут зачем-то, прячась от кого-то люди.И заворачивает в кольцевой маршрутИзвечную спираль прожитых судеб.Клубком, согретым на коленях у огня,Так сладко дремлет, в круг свернувшись, кошкаИ тишина. Треск дров, и для меняЕще осталось времени немножко.В пригоршне сохранив чуть-чуть часов,Я улыбаюсь сквозь стекло рассвету.Я знаю – сотней миллионов голосовУже поет о чем-то будущее Лето.

Ассоциативное

Написанному – верить!В бескрайние просторыТы падаешь, раскинув свои крылья.Предсказанное небо,Похожее на чудо,Распахивает синие просторы.И остаются звериУ брошенной кормушки,А кто-то улетает от бессилия.И не хватает хлеба,И зрелища кончаются,Когда сердца становятся мотором!Написанному – верить!Ведь это очень просто —Забыть себя и падать в нечто синее.И кажется, что небыльРождается по новому,Как синева в твоем знакомом взоре.Написанному – верить!Я говорю с надеждою,Когда ты расправляешь свои крылья.В Предсказанное небоЭкспресс отходит утром,Чтоб раствориться в сказочном просторе.

Автобус

Я жду сигнала. Где-то там плывет автобусСквозь море уезжающих машин.Спектакль закончен, и выносят глобусИз театра замороженных вершин.Закончен бал, в окне мирская сволочь,Сквозь запотевшие от водки бигуди,Красуется, и вновь приходит в полночьЗнакомая тупая боль в груди.Пойти бы по миру, быть может где-то в небеЗажгутся звезды над моим костром,Но плед как плен, и вновь приходит негаТоски о крыльях в небе голубомПриходит сталь на хрупких ломких венах,Что ожидают ласки от ножа,И листья падают, да только вот нетленнаМоя забытая за буднями душа.

Белый след в облаках

Куда уходят, умирая, поезда,Истершие свои стальные ноги?Куда уводит их железная звезда,Когда кончаются железные дороги?Наверное, в депо нездешних лун,Где их в объятья принимает старый Слесарь.Величественно, полон вечных дум,Коснется проржавелых он подвесокДля паровозов он угля припасИ проводов нашел для электричек,Чтоб дать возможность им последний разПроехаться в земном своем обличье.Он открывает поездам врата,И перестав дышать земною пылью,Вдруг улетают в небо поезда,Раскрывшие свои стальные крылья,И оставляют только тонкий след,И соревнуются в прыжках над облаками,Храня внутри свой собственный ответО том, что будет после смерти с нами.

Бродя по пещерам времени

Я знаю, что судьба предрешена.Но, все же, с ощущением потери,Приходит застарелая вина.И все что остается – просто верить,Когда с тобою сквозь туманы вдаль,Через пространство, полное сомнений,Я погружаюсь в древнюю печальВо власти полупризрачных видений.И ангел достает свою трубу,Чтоб вострубить. А я иду обедать.Я отрицаю право на борьбу,Тем самым принимая право на победу.Два шага за крайДва шага за край…И падаешь вниз.Распахнуты руки,И ласковый бризОбнимет так нежно.Безмолвный полет,Сквозь темную тишь.В глазах пустота,как будто ты спишьТак тихо и нежно…В прозрачном бокалеТри капли вина.И все, что осталось —Их выпить до дна.И ласковый дождьБез слов за собоюВо тьме позовет.И бросит сквозь пропасть,Чтоб сладкий полетНаполнил надеждой.Остатки мечты…И изломанный крикупадет за тобою…

Где-то на просторах вселенной

На перекрестках звездного шоссеСмешались люди, нити, чьи-то судьбы.И на коленке пишется эссе,О том что было, есть и может будет.Мы потеряли в небе имена,Отринув то, что стало бесполезно.И тих полет на тонкой грани сна,На корабле у грани черной бездны.Мы ищем след давно прошедших битв,И призраки ушедшего столетия.Но на костях глухих чужих молитв,Мы слышим, как играют чьи-то дети.Мы слышим шорохи былых времен,И мчимся с четкой долей постоянстваБез тел, без жизни, даже без именВ холодном ветре звездного пространства.

Глядя в темноту

Мы капитаны призрачной армады,Матросы утонувших кораблей.Мы, в ожидании своей награды,Живем в просторном доме без дверей.И по земле, иссушенной мечтами,Могли, наверное, ступать бы мы смелей,Но это все уже однажды было с нами —Под уходящий возглас журавлей.Мы смотрим в окна, полные тумана,И в ожиданьи нам всего милейБескрайние поля самообмана,И старый сад, промерзший до корней.И лишь тогда мы непристойно рады,Когда еще один стучится у дверей,Став капитаном призрачной армады,Матросом утонувших кораблей.

Глубокая тоска

А в ноябре обещающе плачут дожди,И пожелание жить где-то в сердце привычно свербит.Выйдя на улицу в вязкий и влажный туман,Ты понимаешь – тебя забрала глубина.Словно на кладбище кто-то люцерны венокБросил, как капли бросает сейчас на стекло.Время идет и секунды звенят о бокал,Как над погостом трезвонят колокола.Ветер и небо танцуют под медленный вальс.И, неожиданно, скажет тихонько душа«Знаешь, а может быть есть еще шансЗдесь умереть, чтобы где-то воскреснуть дотла».

Гнездо химеры

Я улетаю из гнезда химерыВ иное небо, чуждою зарницей.Я падаю, мечтая вновь вернутьсяЧужой, свободной и безмолвной птицей.Я вновь рождаюсь на коленях векаПод барабанный бой немых знамений.Я славословлю ношу человека,Отвергнувшего силу откровений.Я вновь поэт, что ищет силу слова,Чтоб описать очарованье веры.И, опаленный пламенем иного,Я улетаю из гнезда химеры.

Хорошо золотых лошадей за копыта цапать

Покой, уют, на дне бурлит печаль.И в костяные замки дует снова лето.И рушится в потоках его светаНесокрушимая на первый взгляд печать.И в переливах птиц с утра звучатИсход цветов, зеленые колонны,Что, словно каменные звери Вавилона,Несут все небо на своих плечах.В душе нет слов, только горит свеча.Поет земля в предчувствии свободы,Распахивая в бездну небосвода,Всю застарелую и зимнюю печаль.

Молчаливые картины

Когда не слышны обертоны сна,Пред взором молчаливые картины.И снег в душе – наверное зима.И где-то тихо намерзают льдины.Прекрасных слов струящихся печальКак ворон улетает в злое лето.И вновь, и вновь мне хочется начатьТу песню, что извечно не допета.Но льдисто разбивает витражиМорозный, стылый, мертво-скользкий ветер.И, радуясь, в цветные миражиИз нас навеки убегают дети.Щемит строка, как поздняя любовь,Что наступает, как приходит старостьИ референ «Любовь, морковь и кровь» —Последнее, что у тебя осталось.

Я коснусь тебя рукою

Я коснусь тебя рукоюДружеским прикосновеньем.Улыбнусь тебе я в полночь,Когда тьма всего темнееЯ скажу тебе, дружище,Все пройдет и это тоже.Остается только ветер,И тепло прикосновенья.Остальное – просто пепел,Что несет шальное времяВ направлении отсюда,И еще куда подальше.

Когда наблюдатель уснет

Когда наблюдатель уснет,Ты выйдешь, смеясь, в окно,Как будто уже весна,Как будто бы все равно.Ты станешь сама собой.И мило забьешь на всех,И тихо укроет землюУютный и теплый снег.Слова не нужны, и зряТы ищешь мою постель.Сейчас я уже не здесь,Я там, где звучит метель.Я там, где еще зима.Где бьются о серый ледХолодные волны сна,Когда наблюдатель уснет.

Когда ожидание исполнится

Опять разбились дни о серый лёд.И серым смогом, будто пеленой,Над городом укутан небосвод.О боже! Так и хочется домой.И мысли-грозы носятся во тьме,И ветер предвещает близкий дождь,Зачем все это вертится во мне?Зачем всех этих дней больная ложь?Прожитым днем навалится печаль,Крича, как чайка, над морской волнойТам где сейчас так одинок причал.О Боже! Так и хочется домойМолчанье предпочтительнее слов.И ждешь, так в этот миг ты страстно ждешь,Что спросит небо у колоколов —Зачем всех этих дней больная ложь?

Кому-то рыжему

Мне вечером явился ангел в ризах,Царица снов загадочных лисицы.И села на облупленном карнизе,Зовя с собой, прося поторопиться.Туда где гаснет в пламени заката,За дальние пределы небосвода,Уходит солнце. Там, где я когда-тоУпился ощущением свободы.Она звала меня на кромку неба,И овевала рыжими крыламиЯвив мне чудо, диво, просто небыль —Живое и ликующее пламя.Мой лисий ангел, ты такое чудо.Царица снов загадочных лисицы.И эту ночь я долго помнить буду.И рыжий сон, который мне приснится

Кошачье

Когда в сентябрьском небе полная светит луна,То под ней оседают на ветках седые коты.И вокруг все молчит, улыбаясь тебе, тишина.И тогда изливаются в песне кошачьи мечты,Преломляются в полночь об лезвие лунного льда.И течет не спеша с высоты звездно – холодный свет,И тогда понимаешь, что время течет, как вода,И коты на деревьях тебе улыбаются весело вслед.В круглолицей луне отражаются старые сны.Вместе с ними прекрасно попеть на ветвях ни о чем.Так внезапно и странно рыцарем стать тишины,Или просто пушистым, фланелево-серым котом.

Лебеди

Серые лебеди стынут под ветром,Что навевает печаль февраля.Путь в небеса им заказан до лета,Ну а живых не приемлет земля.И почему-то, когда мне не спится,Вижу сквозь призму цветных витражей,Как с тихой надеждой озябшие птицыКормятся с рук у прохожих людей.Робко берут зачерствелые ломти,С грустью глядят, словно ждут: «Позови!И я приду, чтобы хрупко и ломкоПлечи обнять обещанием вечной любви».Люди уходят холодными снами.Мне остается лишь молвить во мгле:«Если бы птицы владели словами,Им не пришлось бы молить о тепле!»

Любимой

Кружащийся снег опадающих нежных мгновенийПрохладой и лаской сжигает мне душу дотла.В тебе я читаю меж строк на листах откровенийСлова, что несут через бездну крупинки тепла.Непрожитых лет камни падают гулко на плечи.Своею любовью меня ты сквозь мрак провела,Во тьме зажигает неведомый ангел нам свечи,Звездой среди них та любовь, что нам руки сплела.На шелке судьбы изумрудной звездой твое имя,Оно – то мерило, которым я взвешу дела.Расколота вечность твоими губами сухими —Я ими рожден, чтобы снова сгореть мне дотла.