Лучший тренер Европы

Но Павлюкову скучно быть таким мудрецом голубых дорожек, ему нужно наслаждаться не только результатами, но и самим процессом! А результаты ему нужны быстрей, пока начальство на него еще не успело наехать, начальству нужны стандартные или именитые. Именитым наставникам начальство простит многое, а молодому специалисту не простит ни малейшего отступления от прописных истин методичек. Степан не сидит как рыбак на скамейке, он бегает по бортику как примитивные инструкторы начетчики, но бегает, чтобы играть, чтобы веселить себя и подопечных, а веселясь, ускорять процесс обучения. Но обыкновенные инструкторы его все равно обгоняют, по методичке легче и быстрее научить плавать всю группу. Проходит два месяца, и у них плывут все пятнадцать человек, у пожилого мудреца- пять, а у Павлюкова, темпераментного артиста, плывет восемь! Но пятнадцать человек в инструкторских группах просто плывут, а пять малышей Тренера плывут как будущие чемпионы в том или ином стиле плавания… А у Степана Борисовича Павлюкова восемь будущих пловцов, готовые со временем стать чемпионами любым стилем, на любой дистанции хоть вперед ногами и со связанными руками и ногами переплывать Ламанш! Он не «ставит технику» как принято у инструкторов и Тренеров, (у одних примитивную, а у других чемпионскую), Павлюков же растит морских дьяволов, готовых менять не только стиль плавания по мере необходимости, но технические навыки в зависимости от того, каким он будет, когда он станет взрослым, какими будут его данные: рост, сила, выносливость, гибкость, ширина бедер, размах рук и т.д… Хорошие тренеры лепят кролистов, спинистов, дельфинистов, брассистов, стайеров и спринтеров, а гении – водных «животных». Скольжению учит маститый тренер на первом этапе? Правильно! А Павлюков придумывает сотни вариантов скольжений: на боку, на груди, на спине, с согнутой одной рукой и ногой, с отяжелителями на руках, на ногах, вперед ногами, со скрюченными руками и ногами, с поднятой головой, с головой, утопленной в воде, с плоской спиной, с прогнутой, с переходом с поплавка на скольжение, с прыжка и т.д… При этом дает баловаться и играть, сам играет с детьми в водное поло и выбивалу и другие игры с заныриваниями. Дает себе время и посидеть как тренер-рыбак, понаблюдать за резвящимися малышами, выделяя талантливых, чтобы взять их на заметку. Такое обилие упражнений нравится всем детям, но быстрый результат приносят лишь самым одаренным. Назревает первый производственный конфликт!

Глава18. Первый конфликт.

Завуч Иван Михайлович Палкин, крупный полноватый туго думающий сорокалетний мужчина, бывший тренер по волейболу, выступает на сцену как официальный виновник первого производственного конфликта в детской специализированной спортивной школе по плаванию СК «Юбилейный». Если учесть, что он был человеком достаточно добродушным, ленивым и флегматичным, то его внезапное нападение на старшего тренера Павлюкова выглядело трудно объяснимым. Властолюбием и особым тщеславием завуч тоже не отличался, но был большим педантом по части бумаг. Павлюков бумаги не любил, не понимал их главенствующего значения в системе и только из-под палки заполнял журналы, избегая всячески всяких планов-графиков, перспективных планов, дневников самообразования, конспектов уроков и т.д… Иван Михайлович Палкин, на первых порах, оказался даже в роли ангела-спасителя для своего старшего тренера. Он сам писал все остальные бумаги и, размножая их под копирку, клал каждому тренеру в специальную папку. Папки эти лежали в методкабинете, куда Павлюков почти не заходил, а когда заходил, в свою папку даже не заглядывал, а в документах других, подчиненных ему тренеров, Палкин заставлял его периодически расписываться, как бы после проверок. Время от времени Палкин заходил в сухой зал и приглашал Степана в методкабинет. Завуч садился за свой стол и молча наблюдал, как старший тренер с брезгливой миной открывает папки с документами, потом говорил: « Степан Борисович, вы человек еще совсем молодой, послушайте меня старика. Я уважаю мечты о ярких победах ваших питомцев на водных дорожках Европы, но вас погубит отношение к документам. У нас говорят, что без бумажки ты букашка и поверьте не зря».

– Иван Михайлович, да я понимаю! – отвечал вежливо Степан, но не понимал, а думал: «Что за буквоед этот Палкин!» Он не мог понять, так как жил по привычке, о которой мы уже упоминали ранее, которая дорого ему стоила, но избавляться от нее не желал. А именно, делать в жизни только то, что хочет. Марать кучу бумаги для проверяльщиков-маразматиков, без всякой пользы для себя, дела и без всякого удовольствия от этого бюрократического процесса? Ради чего?! Завуч, словно прочитав его мысли, сказал: « Реальность такова, что эти маразматики могут убить вашу мечту, Степан Борисович!». И подумал: «Хоть кол на голове у него теши!»

Через два месяца завуч провел квалификационные соревнования по итогам тридцати шестичасовой программы по начальному обучению плаванию. Задачей соревнований было определить, сколько человек из шестидесяти в группах каждого тренера после обучения могут проплыть двадцать пять метров вольным стилем, без остановки. Явным лидером оказалась Людмила Ивановна Полторак, у которой проплыли длину бассейна все шестьдесят человек! Владимир Сергеевич Луговской, который подражал в своей системе обучения то Полторак, то Павлюкову, занял второе место в тренерской бригаде, обучив пятьдесят человек. А старший тренер Степан Борисович Павлюков с задачей справился, на взгляд начальства, хуже всех, всего тридцать два юных пловца смогли у не проплыть зачетную длину заплыва. То есть чуть меньше половины своих питомцев, за тридцать шесть часов, он не научил плавать! На тренерском совете, который проходил в кабинете директора, назревал бунт местных тренеров, против приехавшего выскочки, не умеющего толком учить детей плаванию. После того как директор и завуч похвалили местные кадры и пожурили добродушно «отстающего» от своих подчиненных старшего тренера, слово взяла Людмила Ивановна.

– -Я хочу спросить, почему мы должны отдавать через три месяца своих учеников Павлюкову, если мы лучше его работаем. Я тренер первой категории, а Степан Борисович еще тренер по спорту, студент-заочник, не освоивший методику тренера-преподавателя. Он еще не умеет обеспечить должную дисциплину в своих группах. Он высокомерно относится к другим тренерам, недостаточно соблюдает субординацию в отношениях с директором и завучем. Утверждает постоянно, что мы все ничего не понимаем в плавании… Вы, Степан Борисович, не рано ли стали строить из себя корифея в плавании, где вы без году неделя, или точнее всего лишь год и два месяца имеете тренерского стажа, против моих двенадцати лет? Я предлагаю себя в качестве старшего тренера, а тот факт, что я тренер по легкой атлетике, а не по плаванию, не отменяет моей квалификации и педагогического опыта и мастерства!

Степан чуть не свалился со стула от удивления. Это говорила Полторак, которая постоянно подсаживалась к нему на тренировках и рассказывала, что завуч с директором дураки, которые ничего не понимают в спортивной работе, а зачеты в пединституте сдавали за сало.

– Люда, ты белены объелась! Будешь старшим тренером, тебе детей отдавать, ты будешь мастеров из них делать, на сборы и соревнования возить? Вы работаете лучше меня? Да мне предстоит еще тяжелая работа переучивать ваших учеников. Не хотел об этом говорить, но вынудила, вы же не плавать их учите, а по воде барабанить!

Директор его остановил властным жестом.

– -Степан Борисович, я бы попросил вас без панибратства и тыканья, Людмила Ивановна старше вас и опытнее как спортивный педагог. И умейте признавать свое поражение! Проиграли – признайтесь.

– Кто проиграл? Я?!!! Я выиграл, и всегда буду выигрывать у всех! Другое дело, что вы не понимаете ничего в плавании и не обратили внимания, как плывут мои ученики и как плывут у них.

Константин Дмитриевич вспыхнул было, но его остановил завуч.

– Давайте не сориться, коллеги. Степан Борисович, я бы посоветовал быть тактичнее в разговоре с директором, хотя мы и на самом деле не понимаем в плавании так хорошо как вы. Следующие соревнования будут через три месяца и нам, профанам, помогут секундомеры. Программа следующих классификационных соревнований включает в себя заплывы двумя избранными стилями пятьдесят метров на время. Посмотрим тогда, кто из вас прав! Пока все оставляем по-прежнему! Вы согласны, Константин Дмитриевич!?

Директор, успевший взять себя в руки, утвердительно кивнул головой.

Когда Павлюков выходил из спорткомплекса, его ожидал Владимир Луговской, до этого дня державшийся очень отстраненно. Он стоял, высокий (185см) и статный как сошедший с плакатов физкультурник-значкист ГТО: узкие бедра обтягивали редкие в то время джинсы, мускулистые загорелые руки картинно поигрывали приличного размера бицепсами, мускулистую грудь обтягивала узкая серая футболка, а дерзкому красивому смуглому лицу волосы соломенного цвета придавали особое неповторимое выражение скандинавского рыцаря. Прическа, осанка, характерно неистовое выражение лица и фигура – вылитый Шварценигер, но голубые нахальные глаза светились доброжелательностью.

– Степан, я перехожу на твою сторону, я вижу, что ты классный тренер и хочу тебе помогать! Давай выпьем по пять капель, мой брат угощает. Звездочку третью получил в милиции!

Не успел он закончить свою речь, как из-за угла вынырнул такой же плакатный голубоглазый и белобрысый старший лейтенант милиции, только ростом с Павлюкова (176см) и с более грубыми крупными чертами лица. Хотя у Степана был принцип: в мужских компаниях не пить, а немного алкоголя разрешать себе только с женщинами, которые после выпитой маленькой бутылочки коньяка в магазин не бегут, чтобы добавить, повторить и т.д., но сегодня, расстроенный ударом ножа в спину от Людмилы Ивановны, охотно согласился на это предложение. Ресторан «Космос» находился через дорогу от спорткомплекса, братья по дороге обсуждали позавчерашнюю вечеринку с дамами и поразили Павлюкова такой витиеватой матерной речью, с такими оборотами, которых он доселе никогда не слышал. Подробности вечеринки, со скрипящими кроватями в однокомнатной квартире, смущали его тоже.

В жизни Степана Павлюкова таких оргий до этого времени ни разу не было, хотя романтических встреч и ночей, как у атеиста с сильной половой конституцией, было много, но он каждый раз хоть и ненадолго, но влюблялся в свою очередную партнершу, приписывая ей все достоинства, которые ценил в женщине. До тех пор пока она не показывала, как он сам говорил «ослиные уши», нарушая гармонию, поэзию и музыку романа. А вот прелести откровенного разврата он еще не познал. Братья явно его опережали в «развитии». Они поднялись на второй этаж в зал ресторана. Было обеденное время, и зал оказался заполненным молодыми женщинами и пожилыми мужчинами: служащими банка, военкомата, ОРСА, почты, треста «Ровеньки-Антрацит», продавщицами магазинов и универмага. Появление трех статных юных богатырей не осталось без внимания, десятки пар смешливых женских глаз смотрели с неподдельным интересом, а некоторые и с восхищением. К ним подскочила ядреная официантка Оля, бурно приветствуя братьев: «Леша, Вовчик, давно у нас не были, ой, и привели кого!!! Мы с девчонками видели вашего приятеля в бассейне… Знаете как они его прозвали? Мистер секс!»

– Меня Степаном зовут, а почему они так меня прозвали, я вроде повода не давал!

Павлюков отчаянно боролся с краснотой щек, смущенный оценивающими взглядами женщин, странной кличкой и рассказами братьев.

– Так на тебя посмотришь, сразу секса хочется! Вид у тебя такой…

Луговской взял ее за талию, оттаскивая от Павлюкова.

– Отстань от него. Это не для твоих подруг друг! Знаешь кто этот мощный старик? Это лучший тренер Европы, гигант мысли, отец ровеньковского плавания! Его нужно сегодня накормить по-настоящему. Ну, тем, что бог послал, не мне тебя, Оля, учить!

Вовчик, как выяснилось чуть позже, знал наизусть и цитировал постоянно крылатые речи Остапа Ибрагимыча Бендера.

Их посадили за угловой стол возле окна с видом на Гремучий лес, откуда был виден весь зал и все в нем присутствующие и, который, оказывается, всегда держался официантками специально для Владимира Сергеевича Луговского и его брата. Бог послал им сегодня такую снедь: черную и красную икру, картофель в горшочках с грибами, осетрину, салат из помидоров и огурцов, голландский сыр, маленькую бутылочку пятизвездочного армянского коньяка и бутылку полусухого советского шампанского со льдом. Выпили за звездочку и советскую милицию, потом за советский спорт. Павлюкову, который обычно обедал в столовой на первом этаже этого же здания, очень понравилась трапеза в уютном уголке с видом на лес с одной стороны и обзором самых разнообразных обедающих женщин с другой стороны. Он успел заглянуть в меню и с удивлением обнаружил, что комплексный приличный вполне обед стоит здесь всего на сорок копеек дороже, чем он платил в столовой за то, что обедом можно было назвать лишь обладая большой фантазией. Это была так себе рабочая заправка, для того чтобы дотянуть до домашнего ужина. За окном справа столетние дубы и тополя дурашливо махали ветками на ветру, а слева и по центру женщины не просто обедали, но и стреляли глазами, приветливо улыбались и просто манили своими спелыми сочными прелестями. Атеисту, комсомольцу и пламенному строителю коммунизма, Степану Петровичу Павлюкову, не могло и в голову прийти, что Владимира Луговского, ресторан, икру, шампанское и томные взгляды чужих женщин ему послал лукавый. Луговской заговорил об обстановке в бассейне: «Степан! Можно я буду говорить правду? Ты действительно гениальный тренер и педагог, я наблюдал за тобой, а у меня глаз острый. Но ты слишком честный и наивный человек, выросший в военном гарнизоне как в теплице. Ты начитанный человек, прочитавший много красивых и умных книг, но в нашей советской действительности ты, прости, полный лопух! Ты думаешь, кому-то нужны твои творческие порывы и профессиональная компетенция, что где-то сидят добрые дяди, которые ждут твоих успехов и готовят тебе призы за них? Дудки! Везде и всюду завистливые хищники, которые тебя сожрут при первой возможности! Мне было забавно смотреть, как тебя расстроила выходка Людки Полторак на тренерском совете. Ты был удивлен? Ты не знал, что она завистница, сплетница, интриганка и карьеристка? Что она постепенно берет власть над директором и завучем, пользуясь их слабостями?».

Павлюков, уже выпивший три рюмки коньяка и полбокала шампанского, закусив блинчиками с красной икрой, расслабленный заинтересованным взглядом яркой брюнетки, сидевшей за соседним столиком, находился в состоянии такого послестрессового блаженства, что не удивился бы даже, если бы эта брюнетка вскочила на стол и запела низким контральто о любви к нему, Степану. Поэтому неожиданный спич ученика Остапа Ибрагимыча Бендера не показался ему сверхъестественным. Возражал он вяло: «Может быть я и лопух, на самом деле, только сожрать меня нельзя. Силу в себе чувствую разогнать пинками всех шакалов и даже тигров!»

В разговор вмешался Леша-милиционер.

– Пинками не получится! Даже Илья Муромец пинками не сдюжит! Для этого нужно знать, кого пинать. Кто шакал, кто тигр, кто враг, а кто так? Без оперативной работы порой этого не узнаешь даже.

– Мне что поднимать руки вверх и сдаваться? – спросил Степан, а Владимир поднял руку как римский триумфатор.

– Нас уже трое, мы за тебя. Троих нас в городе Ровеньки никому не одолеть! Один за всех, все за одного! Выпьем за победу!

– За нашу победу!

Все трое встали и чокнулись! Бокалами с шампанским.

Тем временем чудеса продолжались! Брюнетка встала из-за стола, повернулась спиной к заговорщикам-мушкетерам и пошла, показывая стройные ножки и попку изумительной формы, которая под серой короткой юбкой совершала колебательные движения, волнующие мужские взгляды. Какой мужчина не смотрел на женщину сзади с трепетом, на эти изгибы тела ниже пояса, которые заставляют звучать в душе упоительную музыку Эроса? Она подошла к Юре, тренеру по боксу, который допивал чай, наклонилась к нему и, показывая глазами на Степана, что-то сказала, потом пошла к выходу, а Юрий, мускулистый мужчина сорока лет с суровым лицом, двинулся решительно по направлению к нашим заговорщикам.

– Ты влип, Степан! Зачем так смотрел на Людку Врещ? Это первая задавака в городе и недотрога! Что будешь делать? – забил тревогу Луговской, наслышанный о крутом нраве боксера.

– Ну, это мы еще посмотрим, кто влип! – ответил Павлюков, расправив мощную грудь. Оба брата окинули его оценивающим взглядом и переглянулись. Тем временем боксер подошел.

– Степан Борисович, давай выйдем на минутку, поговорим!

– С удовольствием! – Степан радостно улыбался, словно ожидал от того приятного сюрприза, удивляя своих новых друзей легкомыслием. Весь зал застыл в ожидании чего-то скандального, когда два тренера, похожие друг на друга телосложением, ростом и одного примерно веса, выходили из зала ресторана.