Время злых чудес

– Кому должна? Тебе? – спокойно спросила Лена. – Есть каноны переживаний? Эталон скорби? Какая-то схема, таблица – что?

– Ты издеваешься?

– Отнюдь. Я не могу понять – если Петр решил, что жена – первая подозреваемая, да и ты, как я слышу, очень в ней сомневаешься, то в чем вопрос-то? Пусть потрясет ее посильнее, может, она и признается. Или подруг, которые все видели, немного понапористей поспрашивает.

– Понимаешь, я не люблю, когда все вот так очевидно. Труп мужа – подозреваем жену… могло ведь быть иначе.

– Как? Нет свидетелей падения потерпевшего через перила веранды. Ну, согласна – подвыпившие люди на вечеринке не самые надежные свидетели, если там на самом деле какой-то криминал. Но ведь там еще люди были – работники клуба, например, и кто-то что-то видел, слышал, заметил. Да, работы много, но ведь ее кто-то должен сделать.

Андрей хмуро посмотрел на нее:

– Ну, так-то да… однако эта Долженкова странная штучка.

– Погоди, как ты сказал – Долженкова? – насторожилась вдруг Лена, напрягая память.

– Долженкова Арина Михайловна.

– Ну, приехали… – пробормотала Лена. – Это моя бывшая одноклассница. Правда, фамилия у нее тогда была Кононова. Долженкова она по мужу, а муж у нас – бизнесмен, и весьма, скажу я тебе, успешный. У него пятьдесят один процент акций одного крупного лесоперерабатывающего завода в соседнем регионе.

– Ого… – протянул Андрей. – Ну у тебя и память, в который раз это говорю…

– Да какая память, о чем ты… Недавно мама вела дело… иск об установлении отцовства.

– Ну-ка, ну-ка, – пересаживаясь с подоконника за стол, напрягся Паровозников. – Кто к кому?

– Супруг засомневался. Но оказалось, что зря – совпадение почти стопроцентное, никаких вариантов. Вот тогда я Арину и видела, в суде, где она ответчиком выступала.

– Ну и ну… прямо судились, значит?

– Вот представь себе. Но знаешь, что странно? Я их потом видела выходящими из зала суда, так они в обнимку шли. Как будто ничего не произошло, понимаешь? Я не представляю, как бы обнималась с человеком, который десять минут назад подозревал меня в неверности и в том, что у меня ребенок не от него. А эти двое, прямо как счастливые новобрачные…

– Вот я о том и говорю – странная эта Долженкова, стран-на-я, – подхватил Андрей, вытягивая из пачки очередное печенье. – И в свете открывшихся обстоятельств вполне могла супружника с веранды в полет отправить.

– Прямо на вечеринке? Нет, дорогой, такие вещи, как месть, обычно тщательно обдумываются, особенно если речь идет об унаследовании немалого состояния, а оно у Долженкова, поверь мне, о-го-го… Он, наверное, единственный в нашем городе легальный миллионер.

– А вот, кстати, по квартире его этого совершенно не скажешь. Да, в хорошем доме, но, удивишься, без излишеств, без роскоши, только все необходимое. Машина хорошая, но не понтовая, у жены – тоже весьма простенькая модель «Мазды». Так что, может, дама разозлилась, что супруг ее в черном теле держит при таких деньжищах.

Лена снова отрицательно покачала головой:

– Вряд ли. Для убийства нужен более веский мотив, чем не очень модная машина.

– Ой, можно подумать, ты никогда не видела, как убивают за бутылку пива!

– Да. Но не в этой социальной среде, согласись? Там, где вертятся большие денежки, бутылка пива как мотив для убийства, ну признай, вообще не рассматривается. Арина неглупая женщина, думаю, если бы она вдруг решила отомстить мужу за недоверие, то сделала бы это тоньше и, уж точно, не лишая его жизни. Кто убивает курицу, несущую золотые яйца?

Лена прикоснулась к остывшему чайнику, щелкнула кнопкой:

– Дорогой друг Андрюша, время уже глубоко ночное, потому предлагаю тебе остаться у меня.

– Не возражаю, – Андрей с хрустом потянулся и подвинул свою чашку ближе к Лениному локтю: – Плесни еще водички. Короче, я совсем запутался. С одной стороны, самый удобный и главный подозреваемый – жена. Но с другой… – Он взъерошил волосы и признался: – Где-то в глубине души я с тобой согласен. Нет смысла убивать мужа из-за его сомнений в отцовстве, гораздо эффективнее тянуть из него деньги и периодически напоминать о нанесенной глубокой обиде. Ведь его подозрения не оправдались? Или?..

– Нет, говорю же, там все четко – отец ребенка Долженков.

– Вообще тогда не понимаю… а ты не слышала случайно, с чего вдруг он вообще задался этим вопросом, а?

Но этого Лена не знала. Понятное дело, что разговаривать об этом с матерью бесполезно, она будет общаться только с представителями прокуратуры и только при предъявлении ордера. А залезть в бумаги втихаря Лена, разумеется, себе не позволит.

– Ну, вызовите ее повесткой, поговорите, может, Арина сама расскажет, – предложила она.

– Да это-то понятно… я подумал, что, может, ты что слышала или просто знаешь. Но ладно, пусть Петька разбирается.

Допив чай, они отправились ставить раскладушку для Андрея. Лена внутренне удивилась, как легко у нее это выходит – оставить на ночь бывшего любовника, стелить ему постель неподалеку от своей кровати и даже не думать о том, что когда-то этот мужчина был для нее самым близким. Андрей, похоже, тоже не испытывал неловкости и чувствовал себя в ее квартире вполне комфортно. Юркнув под одеяло, он лег на бок и, подперев кулаком щеку, проговорил:

– Когда за машиной-то поедем?

– Можно в выходной. Ты не дежуришь?

– Слава богу, нет. Да и повод появится к Надькиной подруге на день рождения не идти.

Лена укоризненно покачала головой:

– Ну, ты нахал! Пользуешься нашей дружбой, чтобы избегать неинтересных тебе мероприятий?

– Да ну, при чем тут… я себя в той компании чувствую каким-то ущербным. Собираются девки при деньгах, мужики у них напыщенные, холеные, с маникюром – и тут я такой: здрасте, я опер Паровозников, я не спал три ночи. Мне с ними даже поговорить не о чем – что я смыслю в этих биржевых котировках и причинах спада на фондовых биржах?

Лена рассмеялась:

– Не утрируй. Можно подумать, что мужья подруг твоей Нади сплошь из списка Форбс. Обычные мужики же, ну?

– Да понятно… но мне с ними неинтересно. Я не умею разговаривать про то, что мне не близко, понимаешь?

– Отлично понимаю. Тогда поедем машину выбирать. Хотя, если честно, мне твою Надю жалко. Она не виновата, что любит тебя. Может, не так, как тебе это рисовалось в мечтах, но любит же.

– Ой, Ленка, я тебе про эту любовь все уже объяснил, – поморщился Андрей, укладываясь на спину и закидывая руки за голову. – Все хорошо, но нельзя лишать человека хоть микроскопического, но личного пространства. Возможности побыть наедине с собой и своими мыслями. Нельзя постоянно держать друг друга за руки.

– Сложный ты, Андрюшка, – вздохнула Лена. – Ладно, давай поспим хоть немного.

Через две недели Ирина Витальевна снова исчезла. Лена опять вынуждена была переместиться из своего кабинета в приемную и выполнять обязанности секретаря. В сочетании с пятью делами, которыми она занималась, это оказалось довольно большой нагрузкой, и к концу второй недели она почувствовала, что засыпает на ходу и подолгу смотрит на клавиатуру в поисках нужной буквы. Двое из пяти сотрудников бюро ушли в отпуск, и те дела, которыми могли бы заниматься они, достались вынужденным прозябать в офисе бедолагам, в том числе и Лене, а потому она проводила на работе практически все время. Несколько раз звонил Голицын, приглашал встретиться, но у Лены просто не оставалось сил на прогулки и разговоры, и она отказывалась. Отказывая Павлу, она немного опасалась, что он больше не позвонит, однако писатель, кажется, не усматривал в этом ничего для себя обидного и звонил снова.

– Павел, я действительно очень устаю на работе, – сказала Лена во время одного из таких разговоров. – И дело совершенно не в том, что я не хочу с тобой встречаться. Но сейчас лето, в бюро много дел, а нас всего трое, да еще и секретарь куда-то опять пропала, и я ее замещаю, помимо адвокатской работы…

– Не нужно оправдываться, Леночка, – рассмеялся Голицын. – Я же понимаю, что присутственная работа – она такая, а уж летом, когда начинаются отпуска… Ничего страшного, будешь посвободнее – встретимся, лето еще только началось. Не буду надоедать.

Крошина испытала облегчение, но вовсе не потому, что Павел не обиделся, и, поняв причину, испугалась. Выходило, что подспудно она даже рада большому объему работы, который не позволяет ей выкроить несколько часов для встречи. Голицын был устроен иначе, чем Кольцов, и именно это мешало Лене. Да, безусловно, внимание и интерес с его стороны были ей приятны, но она понимала и то, что выстроить с Голицыным такую же модель поведения, как она привыкла, не получится. Павел явно не ищет мамочку, он сам – мужчина и, скорее всего, будет стараться окружить вниманием ее, Лену. А она совершенно не умела принимать заботу от мужчины и не была к этому готова.

Времени действительно не оставалось ни на что, особенно же утомляла необходимость проводить рабочий день в приемной, то и дело сталкиваясь с матерью. После того как Лена с помощью Андрея купила машину и сказала об этом Наталье Ивановне, еще раз поблагодарив за деньги, между ними ничего не поменялось. Мать вела себя все так же холодно, словно Лена всего-навсего наемный сотрудник, и не более, а Лена, устав прикладывать усилия к достижению перемирия, махнула рукой и старалась как можно меньше попадаться Наталье Ивановне на глаза. Однако, сидя в приемной, сделать это, конечно, было невозможно.

– Может быть, ты все же возьмешь кого-то временно, до тех пор, пока Ирина Витальевна не вернется? – не выдержав однажды, спросила она, принеся Наталье Ивановне очередной кофе.

– Ирина Витальевна уволена, – ровным тоном отозвалась мать. – Заявку в фирму по подбору персонала я отправила сегодня. Потерпи несколько дней.

– Уволена? – поразилась Лена. – Как, за что?

– За прогулы.

– В смысле – за прогулы?

– А когда ты в последний раз видела ее на рабочем месте? – спросила Наталья Ивановна, придвигая к себе чашку.

– Я думала, она опять отпуск за свой счет взяла.

– Нет. Она просто пропала – и все. Телефон не отвечает, водитель мой съездил к ней домой – там никто не открыл. Я не обязана сидеть и ждать, когда она соизволит появиться и объяснить происходящее, мне работать нужно, а не держать в приемной адвоката, который мог бы работать полноценно.

Последняя фраза могла бы прозвучать похвалой, однако Лена ее даже не услышала. Факт внезапного исчезновения Ирины Витальевны почему-то очень ее взволновал и озадачил.

– Может, когда водитель приезжал, она в магазин вышла? А мать ее открыть не может, она не ходит…

– Елена, мне некогда погружаться в это, – перебила мать. – Если у тебя нет ко мне вопросов, то, будь добра, займись работой, у тебя процесс завтра, если я правильно помню.

«Разумеется, ты правильно помнишь, – с горечью подумала Лена, плотно закрывая за собой дверь кабинета. – Ты помнишь все даты процессов, но тебе совершенно наплевать на то, что с человеком, может быть, что-то случилось».

Она решила, что непременно сегодня после работы поедет к Ирине сама и убедится, что с ней все в порядке.

Ехать никуда не пришлось. Едва Лена, закрыв офис и отдав ключи охраннику, вышла на улицу и направилась к машине, как в сумке зазвонил мобильный. Это оказался Паровозников, и по его напряженному тону она поняла, что разговор предстоит не из приятных.

– Слушай, подруга, а ты сейчас где?

– С работы вышла, собираюсь тут в одно место доехать. А что?

– Мне бы с тобой пересечься.

– Срочно?

– Лучше бы вчера, – вздохнул Андрей.

– Да что стряслось-то?

– Я тут на адресе… короче, телефон твой обнаружил в записной книжке, хотел пару моментов выяснить.

– Погоди… я ничего не понимаю. На каком адресе, в какой книжке?

Паровозников назвал адрес, и у Лены все похолодело внутри – это было именно то место, куда она только что собиралась. Квартира Ирины Витальевны.

– Что там случилось? – испуганно спросила Лена, боясь услышать ответ – раз там работает опергруппа, то явно ничего хорошего.

– Соседи вызвали. Больше двух недель в квартире никаких признаков жизни, хозяйку никто не видел, телефон не отвечает, а вчера какие-то странные звуки раздавались – будто мебель разбирают. Участковый пришел сегодня – в двери свежий замок, а соседка снизу жалуется, что вода с потолка льется. Ну, вызвали спецов, двери вскрыли, а там разгром. И вторая хозяйка пропала, а вот это как раз странно – говорят, она лежачая больная, – объяснил Андрей. – Нас вызвали на кражу, но тут, чувствую, что-то другое.

– Черт… – пробормотала Лена. – Ну, я так и знала… Короче, Андрей, это квартира той самой женщины… помнишь, я про экстрасенса рассказывала? Ну, так это Ирина и есть, секретарь маменьки моей. Бывший секретарь – уволила ее мама аккурат сегодня за прогулы, ее как раз больше двух недель на работе нет. Я собиралась сейчас к ней поехать…

– Вот и подъезжай, может быть, поможешь чем-нибудь.

– Хорошо, постараюсь побыстрее.

До дома Ирины Крошина добралась только к девяти вечера. Опергруппа уже почти закончила осмотр, Паровозников, облокотившись на стол, подписывал какие-то бумаги и передавал их молодому мужчине в полицейской форме, эксперт собирал свой чемоданчик. Квартира являла собой удручающее зрелище. В свой первый визит сюда Лена отметила убогость обстановки, но тогда вещи, стоявшие в своих углах, все же не произвели на нее такого ужасного впечатления. Сейчас же, сдвинутые с привычных мест, перевернутые, переломанные, они словно кричали о несчастье, которое явно произошло в этой квартире.

– А, Ленка, проходи, – обернулся Андрей на голос остановившего Лену полицейского. – Пропусти, это ко мне, адвокат Крошина.

– Здорово, Ленка, – приветствовал ее и эксперт, с которым Лена неоднократно сталкивалась во время работы в прокуратуре.

– Привет-привет, – почти машинально пробормотала она, озираясь по сторонам. – И что – никаких следов?

– Ну, со взломом непонятно – замки-то новые врезаны, не поймешь теперь, – сказал эксперт. – Но впечатление у меня такое, будто тут давно никто не жил. Кусок хлеба в хлебнице скоро ногами обзаведется – такой слой плесени, в холодильнике совершенно скисшее молоко, в кастрюле – какой-то бульон зацвел. Пыль на подоконниках, на цветах – нет, у нормальных хозяек так не бывает.

– Не бывает, – повторила Лена, глядя на календарь, укрепленный на стенке холодильника. – Хозяйка этой квартиры очень педантичный человек, вряд ли она стерпела бы пыль и плесень. А что соседи говорят?

Паровозников только рукой махнул:

– Да никакого толка от них, спасибо вообще, что заметили пропажу соседки.

Тут в прихожей раздался какой-то шум и звук борьбы, сопровождаемый громким женским визгом, и Андрей, оборвав себя на полуслове, ринулся туда, еле обогнув стоявшую в дверном проеме Лену. Через минуту он вволок в кухню разгневанную женщину лет шестидесяти в пестрых трикотажных брюках и свободной ярко-желтой майке. Женщина упиралась и вопила:

– Жулье! Как вы посмели двери взломать?!

– А вот вам сейчас участковый все объяснит, – довольно бесцеремонно усадив женщину на табуретку, сказал Андрей. – И в другой раз подумайте, прежде чем кидаться на сотрудника полиции, за это можно и пятнадцать суток схлопотать.

В прихожей виднелся полицейский, зажимавший ладонью поцарапанную щеку, и Лена вспомнила, что у нее в сумке есть йод в карандаше:

– Вот, возьмите, – порывшись в сумке, она нашла карандаш и протянула полицейскому. – Сейчас жарко, может инфицироваться.

Парень поблагодарил и ушел в ванную.

Участковый попросил документы у незваной гостьи, и она, недовольно насупившись, полезла в сумку. Перелистав ее паспорт, участковый поинтересовался:

– А на каком основании вы, гражданка Рябцова, пытались в квартиру войти? Вы прописаны совершенно в другом месте.

– Прописана в другом, а квартира моя. Я ее купила, – заявила женщина.

– И документы купли-продажи имеются? – вклинился Андрей, и она, повернувшись к оперативнику, с вызовом сказала:

– А то как же! Но с собой, понятно, нету – не таскать же их в сумке!

– Погодите, – вмешалась Лена. – Когда была оформлена сделка?

– Так третьего дня я документы из регистрационной палаты забрала, а сделку оформили месяц назад.

– А куда жильцы из этой квартиры подевались? – видимо, с надеждой на то, что сейчас все выяснится и дело возбуждено не будет, спросил Паровозников.

– А я-то почем знаю? Со мной сделка была только на куплю-продажу, я деньги отдала, хозяин взял – и все.

– Хозяин? – удивилась Лена. – Но здесь не было никакого хозяина, – она перевела взгляд на участкового, и тот подтвердил:

– Никаких мужчин. Проживали две женщины, это верно, но мужчин не было, и соседи тоже так говорят.

– Да я-то при чем тут?! – взвилась женщина. – Я купила, деньги отдала, документы оформлены, все по закону – какое мне дело, кто тут хозяин, а кто нет? Документы у него были, никто никаких вопросов не задал – квартира моя! И замки мне вчера тут поменяли, а что он скарб этот не вывез – так мы и договаривались, что оставит, я хотела под сдачу, думала: что-то подреставрирую, чтоб не тратиться на мебеля-то, все одно ведь – изломают квартиранты.

– Погодите, – остановила словесный поток Крошина. – Давайте по порядку. Вы заключили сделку с мужчиной – так? Фамилию, имя, отчество назовете?

– Да не помню я! – огрызнулась женщина. – В документах все написано, а мне к чему наизусть учить? Я его первый и последний раз видела!

– Тогда вам придется проехать с нами, взять документы и проехать в прокуратуру для допроса, – заявил Паровозников. – К следователю Крашенинникову.

– Чего-о-о? – протянула женщина. – Это с какой такой радости я вам документы буду предъявлять на собственную квартиру, да еще и по допросам каким-то раскатывать? Я что – убила кого? Все по закону – дачу продала, квартиру купила! Имею право!

– Это никто не оспаривает. Но проблема в том, что никакой мужчина не являлся хозяином этой квартиры. А женщины, жившие здесь, пропали. Улавливаете мысль? – спросил Андрей, чем разозлил собеседницу еще сильнее:

– Да вы что?! Издеваетесь?! Это что же вы хотите сказать – что я каких-то теток прибила и квартирой завладела?! Да я эту дачу на свои кровные покупала и продала – ухоженную, с домиком, с деревьями фруктовыми! И все деньги до копеечки в квартиру эту вложила, чтоб на старости лет какая-то помощь была! А вы мне тут…

– Гражданка Рябцова, вы бы успокоились и тон чуть пониже взяли, – вполне миролюбиво попросил Паровозников. – Я же вас ни в чем не обвинил, я попросил только документы о сделке нам предъявить. Я вполне допускаю, что вы говорите правду и квартиру эту купили на честные деньги, но это же не отменяет того факта, что и вы могли стать жертвой мошенников. Поэтому, чтобы не разводить тут балаган и демагогию, давайте шустренько к вам проедем и бумажки все посмотрим. А если что – вот и адвокат у нас при себе имеется, Елена Денисовна – но это так, на всякий случай.

– Адвокат?! Зачем мне адвокат?! – еще громче завопила Рябцова.

– Как вас зовут? – обратилась к ней Лена, стараясь переключить ее внимание.

– Оксана Михайловна.

– Так вот, Оксана Михайловна, вас никто ни в чем не обвиняет, это действительно так. Но в свете имеющихся данных сотрудникам необходимо уточнить любые моменты, касающиеся квартиры и ее жильцов, понимаете? – успокаивающим тоном продолжила Лена. – И вы можете нам в этом помочь. Поймите, исчезли две женщины, мать и дочь, мать тяжело больна. И тут выясняется, что квартира продана. Разумеется, вы ни при чем, но мы должны понять, кто и при каких обстоятельствах продал эту квартиру, не так ли?

Рябцова закивала, и в глазах ее мелькнул ужас – похоже, до нее только теперь дошел смысл слов, что говорил сперва Андрей, а затем Лена.

– Ты на машине? – негромко спросил Паровозников, и Лена кивнула:

– Да.

– Ну, так поехали, чего ждать-то.

Он отдал какие-то распоряжения лейтенанту Левченко и жестом пригласил Рябцову к выходу. Заметно струсив, Оксана Михайловна присмирела и проследовала за Андреем. Лена, попрощавшись с участковым и экспертом, вышла из квартиры последней.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стихи Ольги Пряниковой.