Шестеро смелых и сокровища пиратов

Антон Иванов и Анна Устинова

Шестеро смелых и сокровища пиратов

© Иванов Антон, Устинова Анна, 2014

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Глава 1

Пленницы мрака

Кромешная тьма. Хоть глаз выколи. Ничего не видно! Марфа осторожно подняла голову, пошевелила руками и ногами. Кажется, цела. И двигаться может. Хотя коленки все-таки расшибла, саднит. Только почему же она совсем ничего не видит? Неужели ослепла? От охватившего ее ужаса по телу побежали мурашки. Рядом послышался тихий стон.

– Лизка, ты? – прошептала она в кромешную тьму.

– По-моему, у меня кровь из носа идет, – ответила подруга.

– А я ничего не вижу, понимаешь, совсем ничего, – пожаловалась Марфа.

– Так и я ничего, – немедленно сообщила Лиза. – Попробуй включить фонарь.

– Не могу. Я его потеряла. Когда падала, улетел куда-то. Вместе с телефоном.

– Ужас какой! – Голос подруги снова сбился на жалобный тон. – Ой, Марфа, мы же теперь в этой темноте выхода ни за что не найдем. Ты хоть представляешь, где его искать?

– Понятия не имею, – честно призналась Марфа.

– Слушай, попробуй рядом пошарить. Вдруг фонарик недалеко улетел.

Марфа, встав на четвереньки, принялась осторожно водить вокруг себя руками. Пыль, осколки то ли кирпичей, то ли штукатурки, коробочка. Похоже на спичечный коробок. Точно. Он самый.

Трясущимися от волнения пальцами Марфа раскрыла его и запустила палец внутрь. Мелькнувшая было надежда сменилась опустошающим разочарованием. Ни одной спички в коробке не осталось!

– Лизка, у тебя случаем спичка в кармане не завалялась? – наудачу поинтересовалась она.

– Откуда? – изумленно воскликнула та. – И вообще, чем ты там занимаешься? Фонарик ищешь или…

– Я коробок тут нашла. Пустой.

– Понятно, – мрачно хмыкнула подруга. – Ищи дальше.

Прежде чем возобновить поиски, Марфа запихнула коробок в карман куртки. В подобной ситуации ничем пренебрегать не стоит. Вдруг где-нибудь спичка окажется. Пальцы ее продолжали ощупывать пол. Какая-то тряпка! Марфа брезгливо вытерла руку о джинсы. Окурок. Еще один. И еще. Целая куча окурков. Кажется, кто-то здесь долго стоял и курил. Странное он выбрал место. А может, это был именно тот, кто, убегая, отшвырнул их с Лизкой с дороги?

– Слушай, ты успела его разглядеть? – спросила она у подруги.

– Кого? – не поняла та.

– Ну, того самого. Который нас толкнул.

– Интересные задаешь вопросы, – хмыкнула подруга. – Каким образом я, по-твоему, могла его разглядеть? Он вылетел из ниоткуда. Пихнул меня, я и полетела. И дверь почти сразу захлопнулась. А фонарь еще раньше погас.

– Естественно. Он у меня из рук вылетел, когда я падала, – мрачно констатировала Марфа. – Эх, жаль, мы его не разглядели. Я даже не поняла, какой он был – взрослый или нет.

– Уверена только в том, что этот гад сильный, ловкий и проворный, – подхватила Лиза. – Скорее всего, молодой мужик. Мы с тобой ведь обе летели, словно пушинки от одуванчика.

– Да уж, – поежилась от воспоминаний Марфа и еще острее почувствовала, как саднят колени.

– Я одного не пойму, ты там ищешь или мечтаешь? – спросила Лиза. – Уж не знаю, как тебе, а мне тут совсем не нравится. Темно, холодно и воняет. Я уж молчу о том, что надо коленку промыть и лицо.

– Мне здесь тоже, знаешь ли, не очень… А-а-а!

Истошный Марфин вопль гулко разнесся по подвалу и замер где-то в далекой глубине.

– Что с тобой? – испугалась Лиза.

– Да ничего особенного. – В тоне подруги слышалось смущение.

– Зачем же тогда пугать? – возмутилась Лиза; у нее душа в пятки ушла от этого вопля.

– Я и сама испугалась. Понимаешь, труба тут такая мокрая, склизкая. Я сперва решила, что это змея.

– Змеи, к твоему сведению, не мокрые и не склизкие, – назидательно проговорила Лиза.

– Без тебя знаю, но сразу ведь не сообразишь. Уф, до сих пор от страха трясет.

– А по-моему, ты не в той стороне ищешь.

– Где же, по-твоему, та сторона?

– Сейчас попытаюсь сориентироваться… – Лиза, чуть помолчав, продолжила: – Значит, я упала лицом вниз. Потом поднялась… вот только не помню… я, когда села, перевернулась или ноги вперед вытянула?

– Лизка, при чем тут ты! Фонарик и телефон были у меня.

– Но мы же с тобой стояли рядом и смотрели в одну и ту же сторону. Следовательно, и фонарик с телефоном, по логике, в том же направлении полетели. Вопрос остается один: это направление вперед или назад?

– Зря мучаешься, – отозвалась Марфа. – Я все равно ни переда твоего, ни зада сейчас не вижу.

– Тогда иди на мой голос! – скомандовала Елизавета.

– С какой радости мне на твой голос идти? – буркнула Марфа. – Может, вокруг себя пошарю и хоть что-то найду, а двинусь с места – окончательно потеряю способность ориентироваться.

– Ясное дело с какой: в качестве точки отсчета.

– Хорошенькая точка отсчета, если я плюхнулась в стороне от тебя! Лиза, как ты думаешь, отчего он так драпанул?

– Не от чего, а от нас, – ответила она. – А почему, мне плевать. Главное, выбраться отсюда, и поскорее.

Легко сказать: выбраться! Где выход? В какой стороне его искать? Хоть бы лучик света промелькнул. Да откуда ж ему взяться, если в этом подвале нет окон, а дверь, единственная дверь, захлопнута. Она толстая, окованная железом…

– Марфа, ну где ты там? Иди ко мне. Все равно не найдешь фонарь. Только еще куда-нибудь провалишься.

– «Иди», – передразнила она. – Тут вокруг меня какая-то загогулина из труб.

– Ты их видишь? – удивленно воскликнула Лиза.

– Какое там вижу! Просто нащупала и, по-моему, уже третий раз прошла по кругу. Как меня угораздило в западню попасть?

– А перелезть через них не можешь?

– Могу. Но я-то рассчитывала, что проход есть. Ладно, перелезаю.

– Осторожней! – предупредила Лиза. – Сперва перед собой пощупай, а уж после лезь.

В темной тишине раздались сопение и шуршание. Лиза, затаив дыхание, ждала.

– Что умолкла? – окликнула ее Марфа.

– Да просто жду.

– Ты лучше не тихо, а громко жди, иначе я ориентацию в пространстве теряю, – сказала Марфа, продолжая шуршать и сопеть.

– Давай я тогда спою что-нибудь, – нашлась Лиза.

– Да хоть в ладоши хлопай, только чтобы я тебя слышала… Ой!

До Лизы донесся гулкий удар.

– Что случилось? Марфа, ты жива?

– Жива. Только лбом обо что-то долбанулась.

– Предупреждала: надо вытягивать перед собой руки.

– Во-первых, ты предупреждала про ноги, – обиженно отозвалась Марфа. – Но я и руки вытягивала. Не помогло. Эта фигня на уровне моего лба висела.

– Какая фигня? – полюбопытствовала вторая девочка.

– Ничего интересного. Очередная труба. Ладно. Продолжаю двигаться к тебе.

– Только, пожалуйста, осторожнее! А как ты думаешь, здесь крысы водятся?

– Не водятся, – отрезала Марфа, будто старалась убедить в первую очередь саму себя.

– Точно знаешь? – По тону подруги Марфа почувствовала, что та готова впасть в панику.

Да ей и самой встреча с крысами совершенно не улыбалась, тем более что в этом пустом подвале они наверняка голодные и злые. Нет, лучше об этом не думать. Не думать, и точка!

Марфа даже зажмурилась, чтобы собрать волю в кулак и взять себя в руки.

Лиза, однако, не успокаивалась:

– Слышишь? Там, в углу, шуршит. Ой, я боюсь!

– Ничего не слышу! Ничего не шуршит! И вообще, с чего ты вообразила, будто там угол? – отчеканила Марфа.

– Про угол это я так, предположительно, – жалобно продолжала Лиза. – Но… шуршит.

– Просто я иду и шуршу, а у тебя в другом ухе отдается.

Лиза и на сей раз не успокоилась:

– Ты совсем по-другому шуршишь. Остановись на минутку и сама послушай.

Марфа замерла на месте. Гробовая тишина, которую прерывало лишь Лизино прерывистое от страха дыхание.

– Брось впадать в панику! – прикрикнула она. – Никого здесь, кроме нас, нету.

– Марфуша, все равно иди ко мне побыстрее, – прохныкала подруга. – Вместе ведь лучше.

– Вот тут ты, пожалуй, права, – согласилась та. – Иду.

Второпях она забыла об осторожности и, сделав несколько быстрых шагов, как подкошенная рухнула на что-то мягкое, которое тут же взвыло на весь подвал:

– Просила же тебя поаккуратнее!

– Лизка, так это ты! – обрадовалась Марфа.

– А ты думала кто? – потерла ушибленный бок подруга. – По-твоему, тут на каждом шагу по человеку лежит?

– Я вообще ничего не думала. Ой, – устало выдохнула Марфа, устраиваясь на грязном полу рядом с Лизой. – Что же нам дальше-то делать?

– Слушай, Марфа, как ты думаешь, этот гад, который на нас напал, дверь за собой запер?

– Он ее захлопнул, я слышала, – уверенно проговорила подруга. – Там ведь замок с язычком. Но на это-то наплевать: его изнутри открыть можно. И ключ у меня по-прежнему в кармане лежит. Главное – саму дверь найти.

– Да я совсем не о том, – перебила Лиза. – Для нас очень плохо, что дверь теперь заперта. Вот, предположим, они нас хватятся, придут сюда искать, подергают дверь и решат, будто нас здесь нет. Ну, ушли мы куда-нибудь. Знаешь, сколько нам тогда придется сидеть в ожидании помощи. Растяпа ты, Марфа. Ладно фонарь уронила, но телефон-то…

– А ты чего свой не взяла? – огрызнулась Марфа.

– Так он вместе с сумкой у тебя дома остался, – парировала выпад Лиза. – Сама мне брать ее отсоветовала: «Пойдем налегке, все равно скоро обратно вернемся…»

– Две идиотки! – хлопнула себя по лбу Марфа. – Вспомни, зачем мы здесь оказались?

– Ну-у, Данила попросил нас помочь проверить его пеленгатор, – недоуменно произнесла подруга. – У тебя память отшибло?

– У нас у обеих отшибло, – сказала Марфа. – Мой братец всучил нам пеленгатор. Вернее, я даже не знаю, как называется та часть, которую мы с тобой взяли.

– Он называл ее маячком, – подсказала Елизавета.

– Молодец, – похвалила Марфа. – Ну и куда, подруга, у нас вмонтирован маячок? В телефон. А телефон валяется с нами вместе в подвале. Валяется и не двигается, – подчеркнула Марфа. – Сам этот факт обязательно должен моего братца насторожить. И они не пойдут разыскивать нас в другое место, если маячок отсюда сигналит.

– Верно! Не пойдут! – обрадовалась Лиза, но тут же опять скисла. – Это если его пеленгатор работает. Мы ведь именно затем и пошли – проверить, пробиваются ли волны в подвал. А если Данила нас на экране вообще не видит? Или, предположим, пеленгатор-то сперва работал, а потом телефон твой упал, разбился и маячок теперь не сигналит. Что тогда?

– Кисло нам будет, – угрюмо бросила Марфа.

– Именно, – подтвердила Лиза, но вдруг резко вскочила. – Пойдем отсюда. Куда угодно пойдем! Не могу больше в темноте сидеть! Там опять что-то шуршит. Мне страшно!

– Прекрати истерику! – вцепилась ей в ногу Марфа. – Может, все прекрасно работает и Данила вот-вот чухнется, нам позвонит, а по звуку звонка мы найдем телефон. Мы выберемся, обязательно выберемся отсюда. Лизка, я тебе обещаю! Только успокойся.

Однако присутствие духа окончательно покинуло подругу. Громко всхлипнув, она выдернула ногу.

– Никогда, никогда мы не выберемся!

Не успела Марфа снова ее схватить, как она куда-то метнулась и тут же с грохотом упала.

– Проклятые трубы!

– Лиза, ты цела?

Марфа на четвереньках, чтобы не разделить участь подруги, поползла на ее голос.

– Теперь вторую коленку расшибла! – в голос рыдала Елизавета.

Нащупав ее плечи, Марфа обняла ее.

– Поэтому и говорю: лучше пока сидеть и не двигаться. Пойми, Данила нас не бросит. Ты же знаешь его.

– Знаю, – немного успокоилась Лиза.

– И Илюшка к нему собирался скоро прийти, – добавила Марфа. – Вдвоем они нас уж точно найдут.

– По-моему, нас сперва крысы съедят. – Елизавета была на грани нового приступа истерики. – Данила пришлет Илью, а нас уже загрызли.

– Да никаких крыс здесь нет.

– Есть! Есть! Как ты сама не слышишь?!

– Если хочешь, чтобы услышала, перестань реветь.

Лиза еще раз всхлипнула и затихла. Марфа напряженно вслушивалась в темноту. Тишина. По руке, которой она упиралась в пол, скользнуло что-то мягкое и пушистое. Девочку пробрала дрожь. Почудилось или… Ладонь вновь ощутила прикосновение. На сей раз Марфа не смогла сдержаться и взвизгнула. Лиза мигом подхватила, и пространство подвала заполнили леденящие кровь вопли.

Марфа первой с огромным трудом взяла себя в руки и, с силой встряхнув подругу, спросила:

– Ты-то чего орешь?

– Потому что ты заорала, и я испугалась.

– Да мне почудилось.

«Не скажу ей про крысу», – решила Марфа.

– Что почудилось? – не отставала Елизавета.

– Сама не знаю. В такой тьме ничего не поймешь.

Что-то пушистое коснулось ее ноги.

«Для крысы, пожалуй, высоковато, если тут, конечно, не развелись какие-нибудь мутанты», – подбадривала себя девочка.

Набравшись отваги, она нагнулась, пошарила вокруг себя.

– Мр-р, – раздалось в темноте.

– Лизка, это ведь кошка! – обрадовалась Марфа. – Киса! Киса! Иди ко мне!

– Спятила? – проорала Елизавета. – А вдруг она бешеная? Или у нее лишай?

Однако Марфа, уже нащупав в темноте кошку, взяла ее на руки и принялась гладить.

– Лизка, ты не поверишь! Это мой Черчилль!

– Мяу, – веским басом подтвердил кот.

– Ты уверена? – по-прежнему сомневалась подруга.

– Совершенно! На нем ошейник. И шрам за ухом. Боевая рана. С соседним двортерьером два года назад подрался.

– Слушай, а почему у него глаза не светятся? – всполошилась Лиза.

– К твоему сведению, глаза у животных светятся в темноте, если на них падает свет. Они его отражают. А здесь чему отражаться?

– Интересно, он-то в подвале что-нибудь видит? – спросила Лиза.

– Мяу, – откликнулся Черчилль.

– А если видишь, найди нам дверь, – потребовала Елизавета.

Кот высокомерно чихнул.

– Это для него слишком сложно, – серьезно проговорила Марфа. – Боюсь, про двери я ему не объясню. А вот к Даниле за помощью отправлю.

– Ага, – на сей раз презрительное фырканье исходило не от кота, а от Елизаветы. – Вот сейчас твой гениальный Черчилль домой возвратится и Даниле на ухо намурлычет, что мы с тобой попали в беду.

– Естественно, не намурлычет, – согласилась Марфа. – Зато я сейчас прикреплю к его ошейнику свой браслет. Даниле вполне достаточно, чтобы понять: мы посылаем сигнал SOS. Еще лучше бы записку отправить, но, увы, писать нечем, не на чем, да и слишком темно.

Снова усевшись на пол, она устроила Черчилля у себя на коленях и, придерживая его одной рукой, вторую вытянула в темноту.

– Сними с меня браслет.

– Обязательно, если только ты скажешь мне, где он.

Марфа пощелкала пальцами.

– Уловила направление?

– Угу. – Лизины пальцы уже нащупывали застежку. – Кажется, справилась, – мгновение спустя объявила она.

– Умница. Теперь, пожалуйста, положи его мне на ладонь, только очень осторожно. Главное, постарайся, чтобы он не упал.

– Знаешь, хватит меня учить, – рассердилась подруга. – Сама как-нибудь соображу. Ну, где там твоя ладонь?

– Да вот она, вот.

Цепочка браслета змейкой заскользила по ее пальцам, когда Черчилль, дотоле спокойно сидевший у нее на коленях, вдруг резко вскочил на ноги. Произошло это столь неожиданно, что рука у Марфы невольно дрогнула и змейка пролетела мимо ее ладони.

– Черт! – Она принялась шарить по полу.

– Уронила? – возмутилась Елизавета.

– Не суетись, а главное – не двигайся, – велела Марфа. – Сейчас найду.

Браслет, однако, никак не желал отыскиваться. Чудеса, да и только! Вроде и упал с небольшой высоты, а вот ведь – словно сквозь землю провалился.

Рука шарила и шарила по мусору.

– Нашла!

– Считай, нам сильно повезло. Давай, Марфа, прицепляй его скорее к коту, пока снова не уронила.

Вообще-то на Черчилля у Елизаветы было мало надежды. В отличие от его хозяйки, она очень сомневалась, что кот направится отсюда домой, да еще прямиком к Даниле. С какой стати ему так себя вести? Но к вечернему кормлению Черчилль должен прибыть домой. Этого момента он никогда не пропускает. И если их с Марфой не хватятся и не найдут раньше, есть шанс, что кот им поможет. Лучше ведь поздно, чем никогда.

Марфа тем временем ловко намотала на кошачий ошейник браслет и тщательно застегнула его.

– Черчилль, миленький, – зашептала она ему на ухо. – Иди домой! Найди Данилу. Покажешь ему браслет. Очень тебя, котик, прошу. Это важно. Ты понял?

– Мяу, – словно подтвердил тот и, лизнув хозяйку в нос, спрыгнул на пол.

– Ну? – поинтересовалась Лиза. – Он у тебя хоть куда-нибудь пошел?

– Да.

– Жалко, твой Черчилль не собака. Собаки умные и команды действительно понимают. Вон у маминой сослуживицы овчарка даже говорит. И считать умеет.

– Что же она, интересно, говорит? – полюбопытствовала Марфа.

– «Мама». Почти натурально получается. И считает до пяти. Какая цифра на кубике написана, столько раз она и гавкает.

– Это не значит, что она умеет считать, – заспорила Марфа. – Вот если бы ты ей показала три апельсина и она три раза гавкнула, а потом пять раз пролаяла при виде пяти мячиков, то можно было бы говорить, будто она считает. А так – элементарная дрессировка. А я Черчилля не дрессирую и команд никаких ему не даю. Просто с ним разговариваю, ну, как с тобой, и он меня понимает.

– Ты себе просто выдумала, – упрямо не соглашалась подруга. – Обыкновенный кот. Ну да, черный, красивый. Глаза у него потрясающего оранжевого цвета. Но и тут ничего необычного нет. И разговоры он слушает с одной-единственной корыстной целью: его интересует исключительно жрачка. Это ты, Марфа, наивная душа, а я давно приметила: стоит твоему Черчиллю услышать про колбасу или курицу, вмиг ушки на макушке и глаз на миску.

– Так именно это и доказывает, что он все понимает.

– Нет. Просто несколько нужных слов заучил и теперь использует приобретенные знания в меркантильных целях. Попробуй ему про ту же еду сказать другими словами, он и не чухнется.

– Как только выберемся отсюда, сразу попробую, – пообещала Марфа.

– Тогда сама убедишься.

– Сперва надо выбраться, а мне уже кажется, это никогда не произойдет.

В пылу спора девочки немного отвлеклись, теперь же, когда кот исчез и они остались одни, на них с новой силой навалилась тревога. Тишина в подвале, кажется, стала еще более гулкой и угрожающей; ее лишь изредка нарушало утробное бульканье в трубах.

– Знаешь, – дрожащим голосом произнесла Лиза. – У меня ощущение, что нас с тобой в могилу засунули. Засунули и закопали…

Марфа ее перебила:

– В могиле ты лежала бы и ни встать ни сесть не могла. А тут мы с тобой даже ходить можем.

– Некуда тут ходить.

– Не о том, подруга, тревожишься. Меня сильней всего знаешь что пугает? Вдруг этот тип вернется?

– Зачем ему сюда возвращаться? – У Лизы от страха застучали зубы.

– Если бы знать, какие у него тут дела. Мы его явно спугнули. Вот и представь: вернется, да еще не один. Тогда и впрямь все могилой может для нас закончиться.

– Прекрати! – взмолилась Елизавета. – Специально меня пугаешь?

– Делать мне больше нечего. Я думаю, как бы нам лучше спрятаться, если он вдруг вернется.

– Как мы можем спрятаться, если даже не знаем, что здесь есть.

– Давай успокоимся и попробуем вспомнить. Значит, мы с тобой сюда вошли и что увидели?

– Подвал увидели.

– Лиза, это и так ясно. Давай вспоминать детали. Я отперла дверь, распахнула ее, мы вошли, спустились по лесенке, я включила фонарь. Что он осветил?

– Трубы какие-то и столбы, – откликнулась Лиза.

– Правильно. А столбы чем для нас хороши? За ними можно укрыться.

– По-моему, они не слишком толстые. Нас за ними запросто разглядят. Вот если поглубже в подвал забраться.

– Глубже – это дальше от двери, – подытожила Марфа. – Тогда сперва нужно понять, где дверь. Но если бы мы ее нашли, давно бы отсюда выбрались. И прятаться не потребовалось бы. Заколдованный круг. – Она помолчала. Потом вздохнула и добавила: – Интересно, Черчилль уже до Данилы добрался?

– Не знаю, – сказала Лиза.

Снова повисло молчание. Обе девочки пытались представить, как кот, выбравшись сквозь какую-нибудь отдушину в фундаменте, устремился вдоль дома к кухонному окну Марфиной квартиры на первом этаже, где для него постоянно держали открытой форточку. Вот Черчилль пружинистым прыжком взмывает вверх, впивается когтями в дерево рамы, ловко удерживая равновесие. Еще один прыжок, вниз. Теперь он уже в кухне жадно лакает воду из своего блюдечка. Жажда утолена. Черчилль антрацитово-черной тенью пробирается в комнату к Даниле, осторожно обходит колеса его инвалидного кресла и запрыгивает к нему на колени. Данила наверняка чем-нибудь занят, но все равно, ощутив присутствие кота, машинально начнет его гладить. А может, попытается согнать с колен. Но от Черчилля так легко не отделаешься. Рано или поздно Данила обнаружит на его шее Марфин браслет и тогда…

Где-то совсем поблизости от девочек громыхнула железная дверь.

– Ложись, – скомандовала Марфа.

Подруги ничком упали на пол.

Глава 2

Начнем с начала

Черчилль вальяжно раскинулся на своем самом любимом месте – верхней полке книжного стеллажа в комнате Данилы. Он лежал, удобно вытянув задние лапы, положив голову на передние, а его нервно подергивающийся черный блестящий хвост свисал вниз. Ярко-оранжевые глаза были полуприкрыты. Но кот не спал, скорее подремывал, не переставая следить за тем, что делает Данила.

Едва девочки ушли, Данила подкатил в своем кресле к столу и замер, уставившись в монитор. Черчилль абсолютно не понимал, что там такого интересного. Однако чуть погодя на экране задвигалась яркая светящаяся точка.

«Он охотится! – понял кот, следя за напрягшейся спиной мальчика. – Интересно, как он собирается вылавливать оттуда добычу? И вообще, что у него там такое? Мышь? Нет, для мыши, пожалуй, мелковата. Да и зачем ему мышь сдалась? Вон на кухне полон холодильник разных вкусностей». Тем не менее продолжавшая двигаться по экрану яркая точка целиком поглощала внимание мальчика. Кончики длинных усов у Черчилля затрепетали. Он улавливал волны азарта, исходившие от Данилы.

Точка внезапно остановилась. Плечи Данилы обмякли.

«Да лови ты, лови! – заволновался кот. – Нельзя расслабляться!»

Накаркал! Точка, мигнув пару раз на прощание, исчезла. Черчилль досадливо дернул хвостом, а Данила в сердцах стукнул кулаком по столу.

– Облом! Не берет! Видимо, для подвала придется увеличивать мощность, – по-прежнему не отрывая глаз от монитора, бормотал он в пустоту комнаты. – И почему, интересно, они там застряли?

Просил ведь сестру: зайти туда и сразу же позвонить, чтобы удостовериться, работает пеленгатор или нет. Упрямые девчонки! Вечно им надо поступить по-своему! Рука Данилы привычно потянулась к мобильнику, когда он сообразил: нет у него сейчас мобильника, девчонки именно с ним и ушли. Марфин искать? Гиблое дело. Да, наверное, она и свой прихватила. Ладно, позвоним с городского.

Увы, мобильник не отвечал. Данила еще раз набрал номер, и еще…

– Нич-чего не понятно! Соединение есть, а ответа нет. И пеленгатор отчего-то перестал работать.

Карта окружающей их дом местности, которая высвечивалась на экране, оставалась безжизненной.

«Так и чувствовал, что упустит! – думал, глядя на мальчика, кот. – Когда ловишь, надо хватать при первой же возможности. Теперь вон как запрыгал, а поздно. Можно уже не нервничать».

Однако нервозность Данилы необъяснимым образом передалась Черчиллю. От самого кончика хвоста на него начала наступать тревога. Глаза его широко распахнулись. Он внимательно осмотрел комнату. Обстановка вроде спокойная, если не считать, что Данила ругается. Никак не может пережить неудачную охоту.

Ощущение опасности уже разливалось по комнате. Откуда она исходила, кот еще не понимал, но шерсть на его загривке вздыбилась. Он больше не мог оставаться на месте. Необходимо было действовать.

Вскочив на все четыре лапы, Черчилль изогнулся дугой и зашипел, зорко оглядывая окружающее пространство. Ни со стороны окна, подоконник которого был завален деталями и частями самых разнообразных предметов, начиная от настенных часов и кончая старой электрической бритвой, ни из угла, где стояла узкая софа, никакой угрозы не наблюдалось.

На самом стеллаже тоже царило спокойствие. И платяной шкаф не вызывал опасения. Опасностью тянуло откуда-то из коридора. Точнее… Кот сильнее встопорщил усы. Опасность задувало с улицы или, скорее, из недр дома.

Черчилль решительно спрыгнул вниз и, скользнув вдоль стены коридора, скрылся на кухне.

Данила даже не обратил внимания на его маневры. Одной рукой нервозно топорща густые темные волосы, другой он снова и снова давил на кнопки телефона. Что же такое? По-прежнему ни ответа ни привета.