Полная версия
Большая зона. Книга 2. Ироническая проза
Утро в Штральзунде было солнечное и тёплое. На палубе собрались свои члены экипажа и пассажиры. Все были одеты нарядно и даже по-заграничному модно: пиджаки-букле, цветные галстуки, узкие брюки… Ночью посмотрели фильм «ЧП» (Чрезвычайное происшествие) о задержании нашего танкера «Туапсе» на Тайване. Там был эпизод, когда к морякам выскакивал мистер Соколов (русский эмигрант) и уговаривал русских моряков с танкера остаться на Тайване. Он выскакивал на авансцену со словами: «Здравствуй, дорогой соотечественник!» Вот моряки и здоровались утром на палубе, в шутку, словами мистера Соколова.
В это время на палубу вышел помполит. Он придирчиво осмотрел моряков и заявил: «В таком безобразном виде никто на берег не сойдёт! Стиляги, понимаешь! Позор! Переодеться и построиться. Я лично буду проверять каждого!»
И, вдруг на палубу ворвались из громкоговорителя мощные ритмы «Стэнд бай буги!» Это начальник рации Валя Лебединский поставил свою любимую пластинку «Буги-вуги».
Помпа оцепенел. Потом завращал головой: откуда несётся такая крамола? И увидел бегущего ему навстречу Валю Лебединского с протянутой для приветствия рукой:
– Прекратить! – заверещал помполит, он понял, чья это проделка.
– «Здравствуй дорогой соотечественник!» – налетел на помпу Валя с фразочкой провокатора-эмигранта Соколова из фильма «ЧП». Валя схватил помпу за руку, якобы в приветствии и, на полусогнутых ногах, начал таскать помполита по палубе в диком плясе «Буги» вокруг него. Помпа энергично пытался выдернуть свою руку. При этом Валя отпускал её, но потом тянул на себя и выходила точная имитация экстаза в танце!
– Ребята, снимайте нас скорее! Сфотайте, как наш помпа «бацает» на палубе «Буги»!, – кричал Валя морякам. Ребята защёлкали аппаратами… Помпа, наконец вырвал свою руку из валиной ладони: «Я счас всё доложу капитану!», – кипел он, убегая.
Навстречу ему двинулся Виктор Чужинов (Шнур):
– Ты шпионил за нами. Высматривал на столике отпечатки от стаканов! Нюхал воздух в каютах на запах алкоголя! А вот теперь мы отправим в партком снимки, как ты на палубе танцуешь «Буги-вуги»! Правда, ребята?
Помполит «под парами» влетел в каюту капитана.
– Ставлю вас в известность, что я не дал разрешение на увольнение нашего экипажа и …этих… пассажиров на берег, потому что они одеты безобразно, как стиляги! – выпалил он и сел на диван, выжидательно глядя на капитана.
И тут у капитана Мазилкина вырвался но волю офицер военно-морского флота:
– «Встать»! – строго приказал Мазилкин. Сам встал, вышел из-за стола и подошёл к помполиту: – Если вы не снимете военный китель, галифе и сапоги, то на берег я не пущу вас! Кого копируете? Члена политбюро? В стране пребывания надо одеваться так, как одеты все и не выделяться, вам ясно? Увольнение экипажа и пассажиров я РАЗРЕШАЮ! Вопросы есть? Нет? Выполняйте!»
В экипаже на учёте было семь коммунистов, включая помполита. – секретаря партгруппы.
По возвращении из каждого рейса в Польшу, Германию и Финляндию, а это получалось почти каждую декаду, Шешуков собирал партийное собрание с одним и тем же вопросом: о нарушении «Правил поведения советского моряка за границей». Расклад выходил всегда такой: трое сидят на «скамье подсудимых», а остальные – трое, плюс закопёрщик-помполит – судят их. За что? За одно и то же: опоздание из пресловутого увольнения и запах (!) спиртного.
На следующий рейс тройки менялись местами. Но, увольняли «тройками», стало-быть, сразу половина парторганизации, а то и вся сразу (!) попадала на «цугундер» бдительному совхозному вождю.
Наконец, капитану Мазилкину это не просто надоело. В парткоме стали «чесать репу» и теребить его: в чём дело? На двух других посыльных судах «Восток» и «Зарница», где капитанами – две бабы (невиданное дело!) – Лилия Егоркина и Галина Кучеренко экипажам уже давно было присвоено высокое Звание «Экипаж коммунистического труда», о чём сообщала надпись от борта до борта по лобовой надстройке каждого судна. Почёт и уважение!
А с «Юга» идут пачки протоколов о нарушениях не просто дисциплины, а «Правил»! О валютных операциях! Каких? Таких, за нарушение которых не только запросто закрывают «семафор», но и …расстреливают…
И тогда Мазилкин поставил в парткоме Морагентства вопрос: или – я, или этот свинопас Шешуков. Начальник Морагентства Устьянцев поддержал капитана и Шешуков исчез…, чтобы вынырнуть …на приёмке номерного рефрижератора в Копенгагене (Дания). С месячными командировочными в кронах… Стая своих не сдаёт!
А на «Юг» пришёл новый помполит, Дмитрий Иванович Крылов из демобилизованных офицеров военных лет, не успевших получить образование. В спешке, они проходили краткосрочные курсы и уходили на фронт. А там уже им присваивали звания не за дипломы, а за дела… После войны эти офицеры стали не нужны, валом валил молодой подрост из училищ. Так Дмитрий Иванович, после трёхмесячных курсов первых помощников капитанов, был направлен на «Юг».
Знакомство настороженного Антона с новым «помпой» произошло сразу, по выходу из Калининграда в порт Штральзунд.
Антон учуял из соседней каюты запах спиртного. Это была каюта помполита.. Антон постучал: «Можно?» «Входите!» послышалось из-за двери. Антон увидел помполита в кресле, пред ним лежала раскрытая книга и стоял наполовину наполненный стакан с жёлтой жидкостью.
– Хочу дать вам «сигнал»! Так нас поучал ваш предшественник! – сказал Антон.
– Какой ещё сигнал? – Удивился новый помполит.
– Да вот кто-то употребляет рядом, чую запах сивухи, но ещё не определил – кто?
– Садитесь! – пригласил Антона Дмитрий Иванович и потянулся к графину в настенном держателе. Там же взял свободный бокальчик. Плеснул. Из ящика достал блюдце с нарезанным лимоном и сказал: «Дёрни-ка, чтобы у тебя нюх отшибло раз и навсегда – я имею ввиду чужие каюты!»
– Что ж! Это – по нашему! Ваше здоровье! – И Антон, по-русски, одним глотком, осушил бокальчик с коньяком.
В порту Штральзунд Дмитрий Иванович подозвал проходящего мимо его дверей Антона.
– Антон, я в город не пойду. Я здесь воевал поблизости, брал Росток и был ранен. После излечения служил в Варнемюнде и после войны. Не хочу волноваться. Ты купи, пожалуйста, мне две бутылки «Кёрна» (водка из кукурузы) и пару пачек сигарет для друзей. На остаток купи моим дочкам какую-нибудь парфюмерию. На твой вкус. А жене – пачку иголок для швейной машины «Зингер»…И Дмитрий Иванович вручил Антону всю свою валюту. Антон, уже «от себя» взял Дмитрию Ивановичу и блок (6 бутылок) пива «Козёл» убойной крепости и замечательно мягкого вкуса….
Партсобрания с разборками после каждого рейса прекратились. Зато почти каждый месяц у кого-то из членов экипажа случался день рождения. И тут первый помощник брал организацию на себя. На камбузе шеф изготавливал огромный, на 26 персон, торт. В кают-компании накрывали к ужину торжественный стол (с вином!) и Дмитрий Иванович вручал имениннику ценный (без преувеличения!) подарок! Дарили дублёнки, магнитофоны (ещё та редкость!), наборы пластинок «Филлипс», модные костюмы и обувь. «Откуда деньги? Зин?»
А всё дело в русском обычае: закусывать рукавом, а, в лучшем случае, – огурцом. Таким образом, полста пассажиров в день отхода не питались, а только брали на камбузе что-нибудь на закусь. А в день прихода убегали в город по своим делам и пароходам. Примерно, пять рейсов в месяц! Экономия продуктов за месяц тщательно подсчитывалась вторым помощником и цифра вручалась помполиту. А тот в валютных магазинах «Интербазар» в Штральзунде или «Балтона» в Гданьске готовил подарки очередному имениннику. Собственной валюты на такое у них не набиралось за такие короткие рейсы. Через несколько месяцев экипаж т/х «Юг» был удостоен высокого звания – «Экипаж коммунистического труда»!
О чём это говорит, если одни и те же люди были оценены противоположными критериями? Это говорит о том, что эти «Высокие Звания» – полная туфта и игра в бирюльки! Ну, и – замануха, конечно! Люди принимают условия игры, значит будет полный «одобрямс!» Ну, а в масштабе страны – тишь и благодать, как в болоте…
В Морском Агентстве нет ничего постоянного, все кадры находятся в движении. Дмитрия Ивановича Крылова направили в город Николаев принимать с новостроя на заводе им. Носенко БМРТ «В. Арсеньев» назначением в Находку, на Дальний Восток. По пути предполагалась трёхмесячная остановка в Коломбо, на Цейлоне. Антона направили на перегон парового траулера из Кронштадта в Мурманск вокруг Скандинавии. Но речь не об Антоне.
Прибывшая в город Николаев калининградская команда перегонщиков с удивлением обнаружила там, в гостинице «Миколайив», такой же (но без рядового состава!) экипаж перегонщиков из Владивостока, самостийно направленный «Дальрыбой»!
Причём, все судоводители, вплоть до 4-го помощника капитана, были с дипломами капитана дальнего плавания (высший морской диплом), а механический состав – с высшими механическими дипломами!
Разгадка ситуации была с простым ответом: рейс был не просто блатной, а – «золотой». На «Арсеньеве» шли учёные Калининградского рыбного института – профессор Пробатов «со товарищи» для трёхмесячной помощи Шри-Ланка (тогда – Цейлону) в обследовании рыбных ресурсов в прилегающей акватории. После чего БМРТ «В. Арсеньев» заходит, естественно, в Сингапур («отоваривается» по полной!) и передаётся, после всего, судовладельцу в Находке.
На какие «пироги» раскрыла варежку «Дальрыба», направив своих поголовно «блатных» приёмщиков, упредив монополистов перегона – Калининградское Морское агентство, было всё понятно: богатые «хабари» (подарки – они так назывались тогда).
Но «Дальрыба» нарушила святое: все перегонные команды Калиниградского морского агентства направлялись за границу, будучи проверенными до седьмого колена и находящиеся под неусыпным надзором КГБ. Никто вмешиваться в этот государственный процесс не имел права. И брать на себя такое – это уже пахло бунтом, своеволием и самоуправством!
Поступила команда из КГБ Калининграда: дальневосточников немедленно вернуть домой на свой Дальний Восток, а посягнувших на святое корыстных начальников в Дальрыбе – строго наказать.
Однако, просидевшие последние штаны в чужом «Миколайиви» охотники за шмотками и коврами, все в долгах и в жутких тратах, пришли в ужас! Они готовы были покончить с собой, но только не возвращаться с долгами домой. Жёны ведь не пустят на порог дома без шуб и гипюра!
И тогда дальневосточники пошли на крайний шаг: они слёзно упросили представителя Морагентства в Николаеве оставить их на судне на рядовых должностях: прачка, матрос-уборщик, дневальный… Благо из Калининграда рядовые ещё не прибыли, их присылали к отходу, и штатные места были свободны. Не предполагая какую пороховую смесь он благословил, представитель Морагентства, из сострадания к бедолагам, разрешил капитану оформить на должность ПРАЧКИ и матросов – уборщиков дальневосточных капитанов дальнего плавания и на должность мотористов – механиков первого разряда…
Что происходило в рейсе на этом плавучем террариуме пять с лишним месяцев не передать словами. Капитан Борис Иванов поседел…
Но, когда судно встало на якорь в бухте Находка, третий помощник Олег Касьянов (Дока по части «купи-продай»! ) вспомнил знакомых оптовиков и моряки попытались на шлюпке, ночью, вывезти барыгам тонны ковров и покрывал. Однако, осведомлённые земляками таможенники были начеку и на хате у барыги была устроена засада. Таможники не только изъяли всё, нажитое непосильным трудом и закупленное в Сингапуре. Они изъяли всё, вплоть до зажигалок, но и направили в КГБ Калининграда соответствующие бумаги на закрытие визы, почти всем гордым и спесивым калининградским перегонщикам… Отыгрались за унижения по полной!
Находкинские таможенники не были патриотами. Отнюдь! Они просто обязаны были отреагировать на «сигнал» собственного стукача в команде БМРТ. Они и отреагировали: отобрали всё БЕЗ ПРОТОКОЛОВ за обещанное морякам «шито-крыто». Ха! Нашли кому верить!
В Калининград добирались на деньги, присланные жёнами! Вот те на! А некоторым пришлось на выпивку добывать деньги в пункте пересадки – Москве необычным способом: какой-то умник присоветовал и они гурьбой сдали кровь в донорском пункте. За ничтожные деньги… После чего, хором завалились в пивной бар… Так, что добирались домой отнюдь не королями, а… с некоторыми трудностями…
В Калининграде уже давно, где положено, лежали бумаги и от стукачей с борта БМРТ и с таможни Находки… Не было только ни слова от первого помощника капитана Крылова Д. И.!!!
А, если точнее, от него были бумаги! Но это были РАСПРЕКРАСНЫЕ характеристики всем членам экипажа. И даже – коварным дальневосточникам.
Доброта – хуже воровства! Так гласит почему-то русская пословица. Хуже для кого? Для доброго человека? Неправда! Доброму всегда зачтётся по Закону Всемирного Равновесия: «если ты потерял в рублях, то тебе прибудет в здоровье или в любви, или в уважении близких…» Да мало ли в чём! Главное, – тебе зачтётся! Ведь «Не оскудеет рука дающего» – кто сказал, Боженька? Стало быть, Боженька – не дурак, он уже, раньше всех, уловил Закон Равновесия.
Эпилог
В стороне от неприятностей на берегу остался только старик – профессор Пробатов. Он всю валюту истратил на молодую (и, как оказалось – неверную!) жену.
А Дмитрий Иванович Крылов был исключён из партии и уволен с «волчьим билетом» (нехорошей записью в трудовой книжке!)
Однако, след его в Калининграде позже обозначился… в качестве капитана-директора БМРТ «Перламутр». Каким образом? Секрет руководства рыбацкой отраслью… Опытные рыбаки на земле не валяются…
А с партийной конторой было покончено навсегда: «Не по Сеньке оказалась шапка!»
3. Феликс Устинов
Ещё ни один человек не сказал:
«Господи, ну какой же я подлец!»
Юлий ГусманЧто такое «случайность»? Закономерна ли она?
Так вот: оказывается, случайность – закономерна. Почему? Да, – потому, что она могла НЕ ПРОИЗОЙТИ, но могла И ПРОИЗОЙТИ. А раз вероятность существовала даже с ничтожным процентом, значит случайность – закономерна! Потому что алгоритм нашего поведения, приводящего к случайностям, продиктован строго математически миллионами предыдущих поколений. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать любую случайность. Были ли варианты другого решения вопроса? Были! А они не сработали вследствие вашего выбора…
Феликс Устинов, любящий муж и молодой отец летел на крыльях в любовный альков после трёхмесячного обучения (полуголодного существования!) на курсах первых помощников капитана в городе революции – Ленинграде.
Нет, он, конечно, не летел, а ехал на поезде в Калининград. На билет едва наскрёб, пришлось даже подзанять, под «честное помполитовское», у «слушателей» из местных.
По пути следования поезда из разных купе стали разносится чудные запахи алкоголя, жратвы и даже песни… А у будущего «царедворца» давно во рту – ни маковой росинки и только – голодное бурчание в животе…
А теперь – вот об тех самых «случайностях», которые где-то даже – закономерны! Ну не мог же Боженька оставить молодое помполитовское пополнение истекать слюной вокруг повального обжорства!
Поезд стоял в Вильнюсе целых 30 минут. Народ повалил в ларьки и ресторан. Но Феликс тоскливо смотрел в окно: идти на перрон было не с чем, в кармане осталась мелочь только на трамвай…
И, вдруг! (Вот она! Случайность!) Он увидел, что его давний сослуживец Слава направляется с саквояжем и авоськой с бутылками пива в руке к ступенькам его вагона на посадку!
Феликс бросился бегом в тамбур. Слава уже прошёл фэйс-контроль у проводницы и поднимался в тамбур.
– Славка, привет! Ты – в Калининград? Вот удача!
– Феля? Ты? Ну – да! В Кёнигсберг! Точнее – в Гвардейск. Я сейчас там живу и работаю. Мы сколько не виделись? – Славка бросился обнимать Феликса.
В купе Феликса оказалось свободное место и они мигом решили вопрос с местом у молодой проводницы – Славу определили в купе к Феликсу!
Поезд тронулся и Слава открыл объёмистый саквояж! Кроме шикарной закуси, остальное содержимое составляли – бутылки! Ха! И кто скажет, после этого, что нет на свете Бога?
Остальная дорога от Вильнюса и до славного города Калининграда была сказкой, которая, к сожалению, как и все сказки, быстро закончилась.
Выходя из Южного вокзала, Феликс хотел было направиться к остановке трамвая, но Слава остановил его:
– Феля, ты куда? Пошли, возьмём такси!
Когда сели в такси, Слава спросил: «Тебе куда, Феля?»
– На Красную или на Офицерскую, где тебе будет удобно, там и выкинь меня. Я – без вещей, только наплечная сумка. – застеснялся Феликс обременять друга, которому ещё предстояло ехать 30 километров в районный городок Гвардейск.
– Ха! Так и мне тоже на Красную! Во! Удача!
– А ты в какой дом, Ты же говорил, что тебе – в Гвардейск? – удивился Феликс.
Красная, 21, квартира 3. Да я не живу там. У меня там… старая любовь… Подружка, одним словом. Я же – холостяк! А живу я с матерью в Гвардейске и работаю на зоне, в исправительно-трудовой колонии. Начальником отряда. Я же тебе в поезде уже всё рассказал. Я у подружки переночую, а завтра – домой!
Феликс молчал. Он – думал! Ведь его друг Слава назвал адрес своей зазнобы!
Это был – его собственный адрес… (Случайность? Закономерность? Чего в этом деле больше?)
На звонок дверь открыла жена Феликса Света. Она замерла. И молча смотрела на добродушно-гостеприимного Славу и тоскливое выражение лица у мужа.
– Вот, Света, друга встретил в поезде! Феликс! Мы сейчас примем на посошок и потом разбежимся. Ты не возражаешь? – засуетился Слава.
– На счёт «посошка» – не возражаю… А – «Разбегаться», повидимому – придётся. Так, Феликс Дмитриевич? Я – права? Проходите!
– Да, – нет! Спасибо за гостеприимство. Не стану мешать. Я, конечно, зайду за вещами, но в другой раз… – спокойно отверг приглашение Феликс.
Слава туго, соображая, кажется, что-то стал понимать…
Молодой помполит был направлен сразу на проблемный участок работы: на пароход «Советская Гавань». А проблема состояла в том, что эту громадину, судно грузоподъёмностью в десять тысяч тонн, УЭЛ, Управление экспедиционного лова, арендовало в БГМП, в Балтийском Госморпароходстве, по договору «тайм-чартер», т.е. – на временное использование, а, стало быть, вместе с родным экипажем.
Этот «родной» понятия не имел, что он должен делать, чтобы бесперебойно и даже в непогоду (до 6 баллов!) не только швартовать-отшвартовывать 4 судна, единовременно стоящие под бортом, но и на всех четырёх судах, прыгающих под бортом, как поплавки, вести грузовые операции круглосуточно и в максимальном темпе!
Максимум, на что был способен «родной» экипаж, это – стоять вахту на руле, изредка суричить прямо по ржавчине и, главное, – отоваривать скромную валюту для максимального гешефта в условиях тотального дефицита.
Прознав ещё в Ленинграде, с чем им придётся столкнуться работать в новой ипостаси, бОльшая часть экипажа залегла по больницам, а также списалась с судна всвязи с тяжкими болезнями бабушек, дедушек и даже ненавистных тёщ. Взамен им пригнали кого? Правильно! – Бичей. (В отличие от «бомжей», это – резерв кадровиков, но – маловостребованный.)
А тем было всё «по барабану», «абы – гроши, да харчи хороши», ибо ничего делать они не умели. А, главное, – не хотели ни уметь, ни делать, рейс то – безвалютный… А оклады в БГМП были такие же, как в ЖКО, только у дворника оклад был чуток повыше, а рабочий день втрое короче. И – никаких тебе штормов, разве что – жалобы бесправных придурков – жильцов во время запоя дворника – разгрузки от нервных перегрузок.
Выход был простой, но он влёк за собой такие же последствия, как если бы объединить в одну кучу волка и трепетную лань! – Высадить на «Совгавань» свои кадры!
Однако, получалась – коммунальная кухня в худшем варианте, потому что на кону стояли бабоньки. И женщины, конечно, – тоже, но перво-наперво те самые «кровные», которые, согласно паям приходились в равной мере как бичам, так и десанту из калининградских спецов. А на борт были брошены дополнительно: первый помощник капитана, старпом и второй помощник (грузовой), начпрод (снабжать суда продуктами), врач, боцман, швартовная команда матросов, лебёдчики и… – яблоко раздора – примерно тридцать женщин, приёмщиц рыбы и рыбообработчиц. Численное превосходство было на стороне оккупантов, но за спиной малопригодного контингента стоял капитан с престижем хозяина – БГМП!
Вот в такую «сборную солянку» и был направлен Феликс Устинов мудрецами из парткома со злонамеренным расчётом: «А вот пущай эти молодые и прыткие попробуют почём фунт лиха. А то мечтают на боку лежать и деньгу загребать за туфту в политдонесениях! А результаты, они будут в платёжке, в конце рейса. Вот!»
Пароход «Советская Гавань» типа «Либерти» (тип, названный так самим президентом Рузвельтом!, что в переводе означает – «Свобода») был по возрасту ничуть не моложе самого помполита Устинова. Но, это чудо техники было непревзойдённым достижением конструкторской мысли и технологии. Условия военного времени потребовали срочно восполнить тоннаж, утраченный боевыми действиями германского подводного флота и минной войной. И США блистательно справились с этой суперзадачей: с 1941 по 1945 год было построено 2711 судов типа «Либерти»! А в 1943 году производство было так налажено на конвейере, на 170 верфях, что США выпускали по 100 судов в месяц! В потоке их строили за 42 дня каждый, строго по графику.
США превзошли даже немцев, которые спускали на воду ежемесячно по 20 субмарин. И за годы войны, в условиях бомбёжек и тотального дефицита сырья и рабочих рук построили 1113 подлодок, способных пересекать океан. Туда и назад без дозаправки.
А рекордный «Либерти» «Роберт Пири» был построен в США за…4 дня!!! Этот рекорд не перекрыт до сих пор.
Для сравнения: в Комсомольске-на-Амуре подводную лодку Нерпа» строили 19 (!) лет, после чего ТРИ года сдавали индусам… с жертвами… И как только индусы согласились арендовать такой хлам? (Полный «абзац»! )
«Либерти» это – не сейнер, а судно длиной 130 метров, шириной – 17 метров. И при мощности паросиловой установки всего в 2,5 тысячи сил (мощность гоночного «Феррари»! ), оно развивало скорость до 11 узлов! Строили их с задачей доставить в место назначения 10000 тонн военного груза и, тем самым, окупить затраты на постройку. И, что немало удивляло, эти суда были весьма комфортно отделаны и оборудованы красивыми, под дерево, негорючими материалами.
Несмотря на уготованный им короткий век, эти трудяги отработали во всём мире по 50 лет. А во Владивостоке, например, жлобы из административных руководителей Дальрыбы и ДВ пароходства продали в Китай на металлом даже «Либерти» «Александр Невский» – УТС – учебно-тренировочное судно мореходной школы… На нём ещё проходило обучение по спасательным средствам и другим делам и всё ДВ пароходство. Но кто-то возжелал халявные доллары и «Невский», как и БТО (Базу технического обслуживания) «Одессу» дураки (или умные подлецы) загнали умным китайцам за копейки! Для сравнения: в США 434 судна типа «Либерти» законсервированы в качестве «Резервного флота США».
С чего начинается знакомство с судном? Да со знакомства с его обитателями. Устинов, зайдя в каюту матросов поразился: как их не повесили за одно место пароходские партийцы и жёны. Все переборки были оклеены, как обоями, вырезками из эротических журналов. Под вырезками красовались подписи: «Эльза», «Рита», «Регина» и т. д. А под ними красовался лозунг: «Наши зарубежные встречи!» Это, конечно, была шутка, но она была не в духе строителей светлого, коммунистического, пуританско-бесполого будущего, когда дети будут рождаться в результате непорочного зачатия. Устинов улыбнулся: «Мне бы ваши заботы» и вышел из каюты…
Как обычно, недельный переход на промысел в район Фарерских островов или к берегам Исландии занят до предела подготовкой тары к приёму груза, изготовлением швартового хозяйства, проверкой грузовых стрел и такелажа. А после ужина – собрания и инструктажи по заведованиям.
Когда старпом Юрий Матюхин объявил собрание всего экипажа для общего инструктажа по технике безопасности, вышла заковыка с основным экипажем. Те наотрез отказались выслушивать «ваши рыбацкие дела, которые нам по батабану!»
К капитану Михаилу Зиновьевичу Соркину, по пароходским законам – лицу первому после Бога, а, стало быть, – неприкасаемому, – обращаться не стали.
Просто, Феликс Дмитриевич объявил по трансляции, что вначале будет разъяснительная лекция об оплате труда, рейсовом задании и истории нашего судна.
С кривыми ухмылками, как бы делая большое одолжение «анархисты» (Основной экипаж или, сокращённо – «ОЭ», а их на пароходе – 45 человек!) собрались в столовой команды вместе с доп. экипажем – ДЭ).
Феликс подготовился к лекции основательно. Он, во-первых, сообщил, что оплата труда будет повремённо-аккордная всему экипажу без разделения на своих и чужих. Это означает, что все будут получать зарплату, согласно штатам, но, кроме того, все поголовно будут получать ещё и «с хвоста», т.е. за погруженный груз, по паевой системе. Матрос имеет один пай, моторист – имеет 1,2 пая и – по нарастающей.
