Удача нам приснится завтра… Все может быть…

Война – она пришла, когда ее не звали. Война – она не для детей. Круговорот мозгов в природе. Вот у меня в руках автомат. Отдал умирающий «цербер». До сегодняшнего дня я боялся его, как черт ладана. Бывало, примет на грудь и играть с нами в шашки. Это как? Да просто. Темная комната, мы стоим в ряд. Утром рожа как шахматная доска. Черно-белая. Ну, с переливами. А здесь, умирая, отдал автомат. Сказал, что мне он нужнее. А что с ним делать? Нет, понятно, что как нажимать на курок я знаю. В кого стрелять? По одежде не отличить свой – чужой, вокруг военизированный черкизон. И кто мне свой, бывший «цербер»? Вон Албанец лежит, ему вообще все пофиг. Когда заварушка началась, он с какого-то трупа флягу снял, а там не вода, а сплошное спиртовое благо. Выпил, гад, все, теперь лежит, и пули его не кусают. Джус вообще неизвестно где. А мне страшно так, как грешнику в аду. Где-то что-то рвется, где-то горит. Все куда-то бегут. Все в кого-то стреляют.

Ну где моя берлога, уйду скорее спать. Албанец, урод, ты почему такой тяжелый? Я б тебя и не трогал даже, только нас бомбить стали. Вот ведь сволочь, головой о бетонный пол – и не проснулся. Хороший подвал, мы тут много раз казино устраивали. А это что за звук? Вот пуля просвистела и ага… Вот бомба приземлилась на тебя. Это что за…

Я снова сидел у себя в офисе, жутко болела голова, и я почему-то читал свое собственное резюме десятилетней давности:

«Ответственный, пунктуальный, уравновешенный, инициативный. Легко обучаюсь. Вредных привычек не имею. Согласен на командировки.

Своим девизом считаю следующую фразу: «Если сегодня делать то же самое, что и вчера, завтра будешь там, где и сегодня!»

Моя цель – работа в отделе продаж сложного технического оборудования, материалов для промышленности или строительства, как вариант в отделе проектных продаж, менеджером тех. поддержки, etc.

Мои пожелания к работодателю:

На данной работе моя з.п. составляет 700 у.е., поэтому если вы не можете предложить как минимум столько же или у вас вариант «Ну, может быть, потом как-нибудь, если захотите» – давайте ценить чужое время и не будем отнимать его друг у друга.

Так как свое желание покинуть компанию, в которой работаю сейчас, я пока не афишировал, свои координаты я не оставляю. Если моя кандидатура вас заинтересовала, свое резюме в ответ на ваше письмо я вышлю незамедлительно.

Дабы не отнимать зря друг у друга время, прилагаю свой черный список – т.е. компании, о работе в которых я наслышан и в которые я не пойду: …..

И еще: проходимцам, предлагающим работу помощника руководителя, представителя канадской оптовой компании, реализатора Гербалайфа, работу за баснословные деньги в свободное время, агента по непонятно чему и прочее, что именуется «кидалово», – не тратьте свое время и не засоряйте мою почту! Я прагматичный человек, и в то, что за два часа нетрудной работы вы будете платить по 2000 у.е. в месяц, я не верю!»

Точно!!! Не верю!!! Блин, а чего так темно и проводкой воняет? Албанец, урод, очнись, нас завалило!!!

База №333. 22 января 2015 г.

Выдержка из дневника. Москва, 04 марта 2017 г.

Полковник

Албанец умирал долго. Умирал долго потому, что бетонная плита располовинила не его премного неудачливую голову, а тупо его самого. В районе поясницы. Я был поражен, как долго перед смертью человек может прикалываться. В полубреду… С пеной на губах, видимой только при свете зажигалки. Он очень хотел выговориться. Держал меня за руку, хрипел, отплевывался и снова травил свои байки. Я понимал, что надо искать выход из этой бетонной мышеловки, но не выслушать его не мог. Не мог, потому что я был последний, последний кто его услышит. Потому что я тоже хотел бы, чтобы перед смертью меня услышали. Потому что за короткий срок нашего знакомства мы смогли стать друзьями… Почему-то из всего сказанного им запомнилось это: «Во-первых, мужики, нужно подобрать сопли, вытереть слюни, сполоснуть покрасневшие глаза и припудрить горящие от несправедливых оскорблений щеки. Кстати, настоящие брутальные мачо (бручо) мужественно вытирают слезы не кружевным носовым платком, а сразу рукавом! И чтобы ни одна сволочь не видела ваших слез! Ревите в кладовке, в туалете, в проеме между пеналом и холодильником! И тихонько, а не навзрыд! А если и навзрыд, то только басом!

Начинать становиться хозяином надо с малого. Например, перестать пить воду после мытья ею ног. Можно также постепенно изменить режим вынесения мусорного ведра. Сначала, как обычно, бегом. В другой раз быстрым шагом. Потом неторопливым шагом, а где-то через год-два можно будет смело покурить у помойки. А еще через год можно будет уже вообще игнорировать крики жены, что, дескать, надо вынести мусорное ведро, а продолжать спокойно стирать белье!

Кстати, стирать белье нужно в футболке «Ювентуса» или другого любимого клуба!

Когда госпожа смотрит сериал, надо подойти и решительно переключить на футбол! И, не слушая ее криков, убежать! И так минимум раз в месяц!

В один прекрасный день надо, наконец, оглушительно стукнуть кулаком по столу! Лучше после того, как она уйдет на работу. Потом надо подышать на место удара и аккуратно протереть полировку салфеткой.

Кстати, об ударах по столу. Чтобы отбить у жены любое желание повышать на вас голос, надо грозно ударить по столу новой шубой, сапогами, швырнуть ей в лицо букет цветов или какие-нибудь новые серьги. Нагло дыхнуть в лицо минералкой.

Возьмите за правило выпивать на кухне в компании не одного-двух, а четырех-пяти друзей. Что она вам пятерым-то сделает?

А когда жена пригласит четыре-шесть школьных подружек, надо в самый разгар их посиделок прийти в гостиную с ведром и тряпкой и пускай подымают ноги! Помыть пол и грозно спросить: «Кофе буити?!»

Чтобы уж точно стать в доме хозяином, надо завести большую собаку, больше жены. И стать ее хозяином. А вообще, сначала спросите у жены, может, вы и так в доме хозяин? Чего тогда огород городить, спокойно идите на кухню и вымойте посуду».

Жутко хотелось пить. Жить и пить. Я понимал, что и первого, и второго Албанцу не хватает больше. Он же травил свои байки дальше, и от этого было легче.

Он затих как-то внезапно. Я даже не сразу и понял. Вот только что его рука дергалась в моей руке. И больше нет. Нет больше Албанца. Горечь, большая горечь давила горло. Я очень хотел плакать, но не смог выдавить из себя ни одной капли.

Я Албанцу сделал настоящий саргофаг. Круче, чем у Ленина, но поменьше, чем у Тутонхамона. Собрал камни параллелепипедом. Без крышки, правда. Да откуда ее взять? Просто аккуратно приложил его камнями. Хотел прочитать молитву. Даже пальцы скрестил. Только вот молитвы я и не знал никогда. Верую – да, верую. Мы все так веруем, пока жаренный петух в задницу не клюнет, молимся всем святым, а после выборочно.

Я не знаю, чьи это слова, но именно тогда, в полной темноте, я читал отходную по Албанцу именно так:

Нам не забыть все то, что там нас ждет,К чему стремимся сквозь стальные грозы.Дай бог увидеть вновь, как русский дождь идет,Как мокнут под ним русские березы.

Вылезти. Нужно вылезти из этого склепа. Я чувствовал приток свежего воздуха, но никак не мог скинуть вниз тот самый последний камень. В голове была только одна мысль: ну когда же я увижу солнце? Первыми я увидел звезды. Маленькие такие, такие холодные. Аж пар изо рта. Но мои. Мои, как свобода. Мои, как жизнь.

Было удивительно тихо. Даже собаки не выли. Вообще никто не выл. Вокруг были руины и трупы. Много трупов. Я даже никогда бы и не подумал, что нас так много оставалось на этой постапокалиптической земле. Было. Откуда в нас это? Откуда жажда смерти? Смерть уже нас не искала. Находила. Я сел на землю и схватился за голову. Вылезти из могилы, чтобы увидеть одну большую могилу. Нужно было искать Ладу. Но это после. Сначала нужно было найти воду. А лучше много воды. Очень много воды. Я пошел, пополз, поковылял. Нужно было пройти метров пятьсот. До столовой. Там был колодец. Оказалось, что и столовая тоже была. А еще была повариха Настя. Как и все нормальные мужики, я пытался с ней встречаться. Была она тихая и добрая. Подобрали ее на трассе. Над мужем. Только она этого не помнила. И детей своих не помнила. Точнее того, что от них осталось. Как она сама целой осталась, история умалчивает. Но если бы не она, наши будни были бы гораздо тяжелее. Я так и не понял, от чего она умерла. Лежала с открытыми глазами, нелепо закинув правую руку на лоб, как будто челку поправляла. Глаза я ей закрыл. Но перед этим очень долго в них смотрел. Проклиная остатки той жизни, которой мы жили. Проклиная ту нежить, что убивала нас. Если бы в тот самый миг меня увидел чужой, я бы аккуратно лег остывать, ибо и не услышал бы его… Но он меня не увидел, не услышал. Но я еще увижу его. Как вижу сейчас Настю, холодную и с закрытыми глазами.

Мне даже укрыть ее было нечем. Вокруг все грязное, серое. Могилу выкопал осколком облицовочной плитки. Пока копал, окончательно обезвожил. А когда опустил ее туда, впору было и самому лезть следом. Прости, Настя, я тебя помню.

База №333. 22 января 2015 г.

Выдержка из дневника. Москва, 05 марта 2017 г.

Полковник

А колодец-то УЦЕЛЕЛ!!! Господи, столько не пьют даже верблюды! Верблюды вообще лохи по сравнению со мной! Теперь бы и перекусить неплохо. Но вот столовая, в отличие от колодца, не уцелела.

В моей прошлой жизни я не знал, что такое автомат Калашникова. Теперь знаю. Руку почти отрывает. Но вот то, что перед рукой… Хлам, с десяти метров в хлам, а ближе и не нужно. Или дальше. Оружия было много. Их, родимых (калашей), мало. Снимая разгрузку с бывшего «цербера», весь уделался в крови. Но не вырвало. Наверное, привыкаю. А как здесь не привыкнешь? Если очень хочешь есть, сам станешь хищником. Из хищников кроме меня оставались только собаки. Оставшихся людей облико морале не позволяло пустить на сковородку. Кстати, ни одной кошки я так и не увидел. Может, и к лучшему? Ну так вот, правильно приготовленная собака – это еще тот деликатес. Не верите? Попробуйте!

Сутки тупо ел, пил, спал. Найденным во флягах почивших бойцов спиртом (а это, как ни крути, стрессопонижающее) можно было заправить самолет. Заправлялся сам. Воды набрал хоть утопись. Собаки на шашлык сами прибежали. Расположился на руинах поста Герцога. Там уцелела целиком одна комната. С ДИВАНОМ!!! Потолком и стенами. Особо никто не беспокоил. Так, пара оборванцев пару раз заглядывали, но в конфликт не вступали. А оно кому нужно? Еды, воды на несколько дней всем хватит. Выжившим – всем. Так что стрелять пока себе накладней. У Герцога уцелел даже нетленный раритет, коим был кассетный магнитофон. И у него даже были неплохие батарейки с заправкой нутра кассетой «Кино». В бщем, сутки отмокал как в пяти звездах, при зарплате инженера: все есть, а доп. услуги за свой счет. Да они и не нужны были, в принципе, ни мне, ни инженеру, эти услуги. На вторые сутки магнитофон благополучно издох, прекратив хрипеть и растягивать слова на манер пьяной руссконародной. Это был сигнал. Сигнал для меня: выдвигайся или оставайся здесь хрипеть до последнего. А это перспективка так себе. На досуге, не торопясь, но не очень трезво я порешил, что даже на этом бренном куске планеты я физически не мог остаться один, без своих живучих, как тараканы, приятелей-друзей. А потому, не торопясь дожевывая свой не особо калорийный завтрак, я перво-наперво натянул свою не особо чистую разгрузку. Распихал по кармашкам запасные рожки и сникерсы (которые в огроменном количестве нашел здесь же) и накинул на плечо ремень трофейного АКС-74. Не знаю зачем попрыгал (ну, в фильмах так делают), прислушиваясь, как во фляге слева булькает вода, а спарва – спирт, и шагнул за порог. Круто сказал. Для начала вывалился как мешок сами знаете чего. Забылось как-то, что за стеной руины. Но ничего, снова попрыгал, хлебнул из правой фляги – и в путь. И куда я на ночь глядя?

Слава всем богам хоть в этом, далеко идти не пришлось. Собственно, да и сам наш остров был невелик. Но обо всем по порядку.

Свежий вечерний ветер, наверное, обдувал бы прохладой мне лицо, если бы не одно но… Обдувал он мне лицо характерным запахом. Трупным таким. Вонюче-сладковатым. Я и сам не понимаю, почему там, в этой маленькой комнатке с разбитыми окнами, я не ощущал этого запаха. Наверное, мозг на какое-то время отключил все внешние рецепторы организма со словами «баста, мне нужен отдых». Ну и респект ему за это. А вот сейчас, словно включившись в боевой режим, мой нос улавливал мельчайшие оттенки наполнявших этот мир ароматов. Запахов смерти. Удушливой вони неупокоенных тел. А тел этих было ох как много.

Но не прошел я и полквартала, как запах этот, сверхнавязчивый, стал забивать запашок костра. Да не просто костра, а костра, на котором готовится еда. Много еды. Много запахов. Говорю же, нос в боевом режиме был. Или желудок? Да какая в итоге разница. То, что я увидел далее, даже на расстоянии согрело мне душу. Там, посреди небольшого сквера между домами, кипела жизнь. Нормальная, человеческая. П-образным стойбищем стояли армейские палатки, горели костры, над ними коптели, исходили дымком котлы-кастрюльки с чем-то однозначно очень съедобным, и там были люди. Много людей. Разных. Занятых и не занятых. При делах и просто в отрубе. Но это была жизнь.

Я не дошел около ста метров, когда меня окликнули. Кто? Что? Куда? Ответил на пределе честно. Бомбили, выжил, ищу своих. Покивали и выдали провожатого к Главному. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, где заседает Главный. Ясен пень, в палатке, что по центру. Пока шел, смотрел по сторонам. А хорошо у них здесь. Тихо, спокойно. Вон и дети даже играют. Может, и Лада моя здесь? Молодцы, в общем. Расположились между домов. В эдаком урбанистическом убежище от ветров и ЗАПАХОВ. Биотуалеты поставили на люки канализации и ливневки, чистота и гигиена. Вон, от гидрантов запитали душевые и кухню. И это за два-то дня. Молодцы. ПЭСки дизель жрут, света вроде и немного, но об корни деревьев не спотыкаешься. МОЛОДЦЫ. Только интересно, кто же у них такой хозяйственный во главе стоит?

Перед входом в «палатку – штаб-дворец» меня все-таки обыскали и автомат вежливо забрали. Остальное, правда, оставили. Ну и на том спасибо. Еще раз уменьшив литраж правой фляги, я шагнул за полог.

Весело подмигивал элекродровами электрокамин, а перед маленьким столиком на маленьком табурете сидел Джус.

Джус посмотрел на меня каким-то долгим, мне совершенно незнакомым взглядом. Облизал губы, провел по волосам рукой. По совершенно седым волосам. А я ведь помню, шатеном был натуральным. Еще три дня назад. Махнул рукой, отпуская тех, кто зашли вместе со мной. И… просто подскочил, допрыгнул, обнял.

– Жив, засранец!

– Стараемся не взбзднуться!

– А Албанец? Давай, пусть вваливается! Братва, Албанца ко мне!

– Кого, шеф?

В палатку удивленно заглянул один из сопровождающих.

– Албанца, – уже почти шепотом сказал Джус и с какой-то мольбой посмотрел на меня.

Я сглотнул ком.

– Джус, ты это, бойца отпусти. Ага. Стаканы есть?

Джус бойца отпустил. Как-то механически взял два пластиковых стакана, подумал и добавил третий. Я пододвинул себе табурет, сел напротив него и разлил из правой фляги по стаканам. Он же один из стаканов накрыл галетой.

– Не чокаясь.

– Земля пухом. Только ты мне все равно расскажи, как?

– Долго, Джус. Но я расскажу, иначе свихнусь. Потом твоя очередь. Время есть?

– Пока в достатке. По второй?

Я рассказал об Албанце, о Насте, о том, что видел, что чувствовал. Джус лишь молча кивал головой в такт моим словам и так же молча, не чокаясь, мы пили. Сначала мою, потом его… А потом он рассказал свою историю. И мы так же, без тостов, не чокаясь, пили.

– Понимаешь, Серега, я ведь в прошлой жизни до по самое не балуй на войне поплавал, – Джус потер переносицу и засмолил очередную «Золотую Яву». – Когда началась вторая чеченская, я в прапорах сидел в Мухосранске, что под Новоифуново. Зарплаты хватало на пару блоков сигарет и три литра водки. Ты только не подумай, что я мечтал о Феррари и вилле на Багамах. Просто иногда хотелось тупо вкусно поесть, а не то, что из столовки офицерской домой притащишь. Жена, опять же, женщина терпеливая была… – тут Джус о чем-то своем задумался и молча махнул рюмку, закусив смачной затяжкой сигареты, как-то грустно на меня посмотрел и продолжил: – Ну так вот, терпеливая, значит, но ЖЕНЩИНА! Ей же, в отличие от меня, сапога тылового, и прическу надо, и косметику какую-никакую, одеться, в конце концов. Пусть не так, как в ящике показывают, но все равно чтоб другие замечали. Да просто нормальной, человеческой жизни ей хотелось, а не рая в шалаше. Точнее в малюсенькой комнате офицерской общаги, где душ и туалет по расписанию. А там что лучше, шалаш или общага, я до сих пор не понял. Но не о том. Конечно, приторговывал я и ГСМом разным, и солдат на грядки высылал. Да только не деньги это были. Понимаешь, не деньги, а так, копейки нищему на паперти. Да и чувство постоянное, гадкое такое, вроде все делаешь как надо, а живешь в дерьме, и все это понимают, да только сами там же. А тут ВОЙНА. Боевые. Да такие, что, по нашим Мухосранским меркам, Абрамович – чисто гопота беспризорная. Ну что, еще по одной? Эх, блин, Албанец, как ты мог… – И дальше, затягиваясь очередной сигаретой и глядя куда-то сквозь меня: – Ну и я как это дело прочухал, контракт на полгода сразу подмахнул. Жена, конечно, в рев, не без этого, я же грудь колесом, секс на дорожку и в путь. А там Чечня. Срань, вонь и нищета. Нищета не ихняя, чеченская, а наша, солдатская. Боеприпасов нет, жратвы нет, а ты иди и воюй без уточнения, с кем и где. А каких вояк нам присылали! Ты б только видел… Ну что, еще по одной?.. Зеленые совсем. Автомат разбирать-собирать их еще худо-бедно научили, а вот портянки правильно наматывать – нет. А их в бой. В мясорубку. Помню, перед отправкой стоял смолил на крыльце местного военкомата, а рядом перед построенными салабонами распинался усталый и небритый летеха. Может, те, кто его УСЛЫШАЛ, тогда живы остались. Правильные вещи, между прочим, говорил.

Ты наверное, в курсе, что наша страна всю свою историю воевала? И практически у каждого поколения в наличии свои ветераны? Если ты об этом даже не догадывался, прими как данность. И до тебя, и после тебя молодые ребята будут уходить на войну, и все равно, какой официальный термин эта война имеет.

Ну, если сумел осилить и уложить в своем мозгу первый абзац, продолжим. Итак, неважно, тебя одного или всю страну собирают на войну. Сборы будут всегда. Как только ты придешь в себя от предстоящей перспективы быть убитым, раненым, пленным или пропавшим без вести – не теряй времени зря. Надеюсь, что ты уже дал хорошего пинка своему тревожному чемодану (тревожному вещмешку, тревожному рюкзаку, тревожной барсетке, тревожной сумочке от Дольче Габана). Эта концентрация ненужных военных вещей тебе точно на войне не понадобится.

Ты уже взял старую добрую сумку «мечта оккупанта», в которой при желании можешь поместиться сам. Если такой в хозяйстве нет – купи (займи, укради, ограбь местный военторг). Но сумка должна быть. В идеале, если она будет защитного цвета и непромокаемой. В нее уложи два комплекта сменного белья – этого тебе хватит дотянуть до непосредственного участия в боевых действиях, а там или постираешься, или получишь новое.

Да, не обольщайся, если на улице раскаленный август и ехать предстоит на юг. Обязательно возьми теплые вещи (шерстяные носки, зимнее белье, вязаную шапочку, перчатки). Никто пока не знает, окажешься ли ты ночью в высокогорье или дотянешь до декабря без заезда домой за теплыми вещами. Ну, про ложку, вилку, котелок и так далее говорить не буду – это само собой. Можешь, кстати, все это взять из вещмешка, так уж и быть.

Обязательно имей при себе нож. Фильм «Рембо» смотрел? Нож у старины Сталлоне помнишь? Так вот, такой тебе точно не нужен. Возьми хороший многофункциональный с открывалкой, кусачками, плоскогубцами и отверткой. Не обязательно швейцарский, но он должен быть надежным. Такой нож тебе пригодится не только колбасу резать, но и для решения практически всех связных вопросов. Потом для солидности и понту добудешь себе нормальный трофей, как у старины Сталлоне. На войне с этим траблов нет, даже если не ходишь в атаку.

Далее – набери в пластиковые бутылки из-под минералки нормальной водки. Постарайся ее расходовать с умом. Если водка протянет хотя бы два дня – я снимаю перед тобой, мой друг, шляпу. А вот одну бутылку всегда держи с водой и при возможности всегда пополняй запас.

Возьми упаковку туалетной бумаги. На Кавказе местные этим достижением гигиены практически не пользуются, отдавая предпочтение воде из кувшина и гладким камням. Имей при себе письменные принадлежности и конверты.

Есть возможность – приобрети личный спальный мешок. Лучше комбинированный (раскрывается как одеяло) на синтепоне или лебяжьем пуху. В части тебе такой тоже, наверное, дадут, но будь готов познакомиться с БЭТЭРАМИ. Что такое БЭТЭР, расскажу позже.

Приобрети нормальный фонарик на светодиодах с включением кнопкой, а не поворотом головки. Несмотря на обещание тыловиков, всегда имей при себе пару-тройку банок с мясными консервами. Не жадничай! В охотничьем магазине «Смерть на болоте» купи разгрузочный жилет, желательно отечественного производства (неплохие ижевские). Вообще, доверься профессионалам этого магазина. Объясни, куда собираешься, глядишь, еще и подарят (было реально).

Носков не набирай, по-новой привыкай к портянкам. Да! Да! Да! Портянки в берцы.

После прибытия из дома в родную часть тебе будет предложено пойти вооружиться. Это, друг мой, раз уж ты едешь на войну, момент серьезный. Могут, конечно, и не предложить, это если едешь в уже развернутую группировку и на гражданском паровозе (типа приедешь – там все дадут). Но если предложили и есть альтернатива выбора – не тормози.

Помнишь шестиствольный вертолетный пулемет «Вулкан» в руках старины Шварца? Тебе такой точно не нужен. Если, конечно, ты не собираешься сбежать на первой же остановке к проезжающим мимо спецназовцам, бери оружие, соответствующие характеру предстоящих задач. Помни, что ты офицер-связист (блин, звучит гордо), и в штыковую атаку ходить тебе вряд ли предложат. Идеально, если у тебя в руках окажется что-то типа АКС-74. Он удобен, а понадобится – разложишь приклад и дашь просраться всем вокруг. Но, как правило, этот самый АКС – мечта. Нет АКС-74 – не беда! Смело бери АКС-74У. Тому, кто скажет «плевалка», сам плюнь в невежественную харю! Для связиста – самое то. Выпускал из него по пять магазинов и, кроме разогретого цевья и громкого боя, замечаний не имел. Зато этот «пистолет Калашникова» всегда с тобой. Ты не оставишь его в палатке и в БТРе, потому что он тебя задолбал длительным бесполезным ношением. А случись стрелять, полноценному автомату на средних и коротких дистанциях он практически не уступает. Поверь на слово, лучше АКС-74У в руках, чем АКС-74МН с ночным прицелом, целеуказателем, прибором бесшумной стрельбы и подствольным гранатометом в палатке.

Ну, а если тебе предлагается взять что есть – старый добрый АК-74, возлюби его аки брата родного и не меньше, чем описанное выше. Заботься о нем, и не дай бог что – он позаботится о тебе.

Предложат к этому взять пистолет – не отказывайся. Только позаботься о заплечной кобуре скрытого ношения, а то станешь подарком для мирного добродушного вражеского снайпера (они любят пистолетчиков и тех, к кому подходят с воинским приветствием). Кобуру подгони под себя таким образом, чтобы пистолет не выпадал при спрыгивании с техники. Не забудь про страховочный ремешок для оружия.

По дороге на войну сильно не расслабляйся. Опасность еще большую, чем противник, в данный момент представляют твои собственные товарищи офицеры. Вроде пили вместе, а у них уже башню оторвало. А тут еще и боевое оружие рядом. Нет смеси взрывоопаснее, чем молодой человек с оружием да еще и во хмелю. Держись от таких подальше. Их просто вычислить. В мирной жизни с ними всегда разбирается милиция из-за постоянных пьяных дебошей. Они вечно нарываются на неприятности и тянут за собой всех остальных. А после месяца (или недели) пребывания в боевой обстановке их, как правило, выгоняют на Большую землю за очередную пьянку. Приехав домой, эта публика имеет «законное право» быть постоянно бухой (как же – с войны вернулся). А после очередного пьяного разгрома все его жалеют и говорят: «У него боевой синдром! Вот что с людьми делает проклятая война!» А это животное одобрительно кивает и льет слезы, «вспоминая» погибших друзей.

Если едешь во главе своего подразделения, не пей совсем. Следи за подчиненными. Не позволяй употреблять своим офицерам и прапорщикам. Не бойся прослыть занудой и задротом, потом еще десять лет письма писать будут с благодарностями.