Мышиный лабиринт: изгнанники Эдема

– Вам не кажется ничего странным? – спросила Соня, обойдя всю комнату целиком.

– Что ты имеешь в виду?

– Гробы. Только одиннадцать из них открыты, а что тогда с двенадцатым?

– А, я понял! – спустя некоторое время произнес Эдди. – Вспомните монолог диктора в начала. Сама его тематика, она, как мне кажется, была посвящена человеческой цивилизации, отношениям между людьми и о всяком таком прочем…

– Ну и?

– Тело само никак не может попасть в гроб – его должны поместить туда живые. Двусмысленно звучит, не правда ли. Убить и похоронить. Один умирает – другие хоронят. Один умирает – другие хоронят. Но что тогда будет с двенадцатым человеком? Именно он похоронит одиннадцатого, но что будет с ним, кто похоронит его? Следовательно, двенадцатый гроб будет закрыт, ибо некому будет его положить туда. Такая метафора, полагаю.

– Ясно. Смотрю, ты не обделен творческим мышлением.

– Ну а как же. Да, кстати, здесь же есть арт-студия. Полагаю, именно там мне будет комфортнее больше всего. Во всяком случае, комфортнее, чем здесь.

– Д-да, давайте больше никогда не будем заходить сюда.

Все согласились с Лилией, и, разделяя ее надежду больше здесь не появляться без повода, и уж тем более с поводом, покинули это жуткое помещение.

Тем временем Анна стояла напротив входа в оружейную, гадая, что могли здесь оставить для них. Открывая дверь, она услышала голоса Влада и Виктории:

– Да я тебе говорю! Пусть тебя не вводит в заблуждение размер, – Влад что-то пояснял своей собеседнице, находясь рядом с витриной, за которой был представлен огромный выбор самых разных ножей, мечей и прочих режущих орудий. – Уж поверь мне, если я увижу, как будут драться один с маленьким ножом, вроде «бабочки», с другим, который вдруг выберет, ну, скажем, вот такую катану, как здесь, то я определенно буду делать ставку на первого. О, привет, Анна, заходи. Ты только взгляни на это.

Комната была не слишком большой. Однако, почти на каждой стене находилось по шесть витрин с самым разным оружием. Там были и выше упомянутые режущие, и колющие, и дробящие экземпляры.

– Здесь даже нет ни одного огнестрела, – заключила Виктория, осмотрев весь ассортимент. – Вы ведь видели другие витрины, вроде тех, что были в библиотеке или в комнате отдыха?

– А что с ними?

– Цены. Они совершенно не соответствуют настоящей стоимости предметов за ними.

– А ты что, смогла перевести энергию браслетов в настоящие деньги, в национальную волюту?

– Я имею в виду цены относительно друг друга. Допустим, в комнате отдыха я видела витрину, за которой находились набор для вышивания, шахматы и валик под шею. Все вместе они стоили двадцать пять процентов.

– Вместе? Я не понял. А если у меня вдруг окажется остеохондроз шейного отдела, но совсем не будет таланта в шитье и шахматах? Разве я не могу взять что-то одно?

– Ты покупать еще ничего не пробовал? Поясняю – мы платим не за отдельный предмет, а за право открыть витрину. Из нее можно будет взять все, что тебе захочется: хочешь, бери все, хочешь, что-то одно. Ну так вот, я хотела сказать, что наравне с этим ценником можно поставить, скажем, вот эту витрину, – Виктория подошла к набору бейсбольных бит. – Ее стоимость тоже составляет двадцать пять процентов.

– Полагаю, стоимость вещей определяется их полезностью. Причем, именно в данной ситуации.

– Скорее, они просто хотели сделать оружие более доступным, чем за стенами этого особняка. Особенно для нас, имеющих свои мотивы.

– Подожди, Виктория, – Анна покинула дверной проем и вошла в комнату. – О каких мотивах ты говоришь?

– Да, серьезно, какие мотивы? – насторожился Влад как тогда, когда встретил здесь Викторию. Она сказала, что просто хотела осмотреться.

– Цены здесь зависят ведь от количества человек в твоей команде. И прежде всего, это сильно влияет на возможность открыть Черный Ход. Полагаю, втроем его открыть совершенно невозможно. Цену в триста процентов набрать довольно трудно, если вообще возможно. Но сто пятьдесят – это уже ближе к реальности. Организаторы хотели, чтобы у нас была возможность совершить первый шаг.

– Это безумие! Говоришь, что они хотят, чтобы мы начали убивать друг друга?! Зачем?! Через двенадцать дней мы уже будем свободны!

– Использовать Черный Ход – это не сам мотив. Это способ.

– Тебе самой не противно от своих слов?!

– Влад, прости, но мне кажется, в ее словах есть резон.

– Что? И ты туда же, Анна?

– Мы успели перекинуться парой слов с Соней. Так вот, она тоже поддерживает факт существование скрытых мотивов.

– Каких?! Мы ведь только встретились и…

– Двенадцать дней. Она спросила меня, что может случиться за эти двенадцать дней…

– И что ты ответила? – спросила Виктория.

– Ничего, я не знаю. Мне кажется, что я сама еще не до конца поняла, где я и что происходит… Это все так похоже на какой-то сон. Но я не могу проснуться и перестать видеть его.

Влад с Викторией вспомнили, ведь именно Анна очнулась самой последней. Не успев даже прийти в себя, она должна была уже вникать в монолог диктора, не успев даже и слова произнести.

– Нет, ничего не может произойти. Ровно через двенадцать дней мы уйдем отсюда все вместе. Сейчас я не вижу ничего, что могло бы этому помешать. Так значит, ничего нам и не помешает.

– Ты права, Анна, – поддержал ее Влад. – Ладно, пойдемте отсюда.

– Но я еще даже не узнала, что находится за той витриной, – Виктория указала другой край комнаты. Там находилась единственная витрина, стекло которой было настолько темным, что невозможно было узнать ее содержимое.

– Там определенно то, что нас не касается, – сказал Влад, направляясь к двери.

Позже, все вновь собрались вместе, но на этот раз местом встречи оказался бар. За барной стойкой, разумеется, находился Майкл. Он как раз в это время что-то обсуждал с Альбертом. Посреди помещения находился большой бильярдный стол. Он, как и все стулья здесь, был прибит к полу, так что можно было смело забыть о том, чтобы сдвинуть его куда-то еще. Освещение было довольно слабым, таким, чтобы не доводить до головной боли отдыхающих и отдохнувших.

– Вы даже и представить себе не можете, на сколько сильно нам повезло, – ни с того ни с сего сказал Альберт. На его лице сияла улыбка.

– Если это шутка такая, то нет. Не смешная! – сказал Алекс, занимая место рядом. Ему пока еще не доводилось побывать в этой комнате. Так сказать, он был не в подходящем настроении. – Ох, не представляю, сколько здесь будет стоить обычный стакан вина… А? Что? Стоп, вы же не хотите сказать, что…

– Именно! – не выдержал Альберт. – Совершенно бесплатно. Бери все, что захочешь!

– Хотя половину из этого я вам даже открывать не советую, – настоял Майкл.

– Ну, тогда и мне налей что-нибудь, бармен! – Лена поспешила занять место около барной стойки.

– Тебе-то хоть восемнадцать есть?

– Сочту за комплемент, – рассмеялась она. Майкл, недолго думая, налил ей вина из «плохой» половины. – Спасибо, ты просто душка.

– Ага.

– Да, кстати, – обратилась ко всем Соня. – Пока все здесь, скажите, кто-нибудь был в комнате выдачи личных вещей? Я так до сих пор не поняла, зачем она нужна. Все, что там было, это какой-то непонятный аппарат.

– Да, мы с Альбертом уже там были, – ответил Майкл, доставая из кармана штанов какую-то бумажку. – Вот. Она была там. Если коротко, то там говорится, что каждый день ровно в десять утра в тот аппарат будет поступать закрытый контейнер с личными вещами кого-то из нас. Чей он будет – неизвестно. Открыть его можно особым способом. Ты берешь его в свою личную комнату и закрываешь дверь. При этом, ты должна находиться в комнате одна. Потом пытаешься открыть защелку на контейнере. Если он окажется твоим, то он откроется, и ты сможешь забрать содержимое. Пока контейнер открыт, дверь в комнату открыть невозможно. Ну а если контейнер окажется чьим-то другим, то, соответственно, его открыть не получится, да и к тому же дверь в комнату нельзя будет открыть в течение минуты.

– Понятно. Но уже полтретьего, а контейнера я там не нашла.

– Он там был. Мы уже проверили его – контейнер оказался моим.

– И?! Что там было?

– Ты правда хочешь знать? – Майкл оперся обеими руками о барную стойку, и внезапно его лицо стало угрюмым, а потом пугающе отталкивающим. Затем он опустил руку куда-то вниз, нащупывая объект, о котором он сейчас думал. Найдя его, он поставил его на всеобщее обозрение. – Это… мой шейкер для коктейлей, – в этот момент Альберт с большим трудом удерживал в себе хохот.

– Не поняла…

– Чего? Это мой шейкер, я его всегда с собой приношу на работу. Мне его еще моя девушка подарила давным-давно, когда я еще только осваивал профессию.

– Твоя девушка сейчас, наверное, очень переживает за тебя, – посочувствовал ему Алекс.

– Да вряд ли, ей сейчас довольно неплохо с моим бывшим другом.

– Оу…

– Да забей. Уж не этим точно сейчас моя голова забита.

– И зачем? Зачем им нужно было это делать? – недоумевал Влад.

– Может, это что-то наподобие моральной поддержки? – предположил Эрнест. – Некий способ сказать: «Эй, вы там, держитесь. Все будет в порядке». Когда мы держим в руках нечто ценно именно нам, что-то очень личное, то нам становится спокойнее. Это придает сил идти вперед.

– Ах, какие заботливые люди. Может они еще прямо сейчас выйдут к нам, извинятся за шутку и отпустят нас домой?

Майкл достал бутылку одобренного им вина и принялся разливать по бокалам.

– Ну что, за знакомство, так сказать, – и после этих слов поднос мигом опустел.

– А я бы сейчас чего-нибудь поела, – предложила Лена. – Наведаемся в столовую?

– А вы следите за временем? – напомнила Виктория. На часах уже было без десяти минут три. – Вторая игра скоро начнется. Кто пойдет на этот раз?

– Сейчас черед второй, третьей и четвертой команды, – припоминал Альберт. – От нас может пойти кто угодно. Каждый из нас должен поучаствовать хоть раз, чтобы избежать штрафа.

– Тогда от второй команды пойду я! – заявила Лена. Она уже была готова выйти из бара, как тут ее задержала Лилия.

– Стой, подожди, можно… можно я пойду в этот раз?

– А какая разница? Все равно ведь каждый примет участие…

– Но это последний раз за день, когда одновременно играют вторая и третья команды. Если порядок действительно не имеет никакого значения, то позволь пойти мне. Элеонора, не х-хочешь пойти с-сейчас?

– А? Да, конечно, Лилия.

– Спасибо. Спасибо большое.

– А от нас кто пойдет? – Виктория обратилась к своей команде. Получив в ответ лишь пожимание плечами, она решила остановить выбор на себе.

Как наступило ровно три часа, двери лифта, ведущего в Комнату Переговоров, снова открылись, впуская новых игроков. Виктория, Лилия и Элеонора заняли места и поместили в отверстия свои руки. Аппарат захватил их, и игра началась. Первый раунд был за Викторией и Элеонорой.

– Так, гладкая обозначает «Мир», а шершавая – «Войну», так ведь? – решила вновь уточнить Элеонора в самый последний раз, хотя до этого она спрашивала это у Эрнеста и у Эдди, а потом повторяла про себя обозначение кнопок весь путь на лифте. – Я ведь ничего не перепутала?

– Что тут можно перепутать? Тут всего две кнопки. Просто нажимай уже на гладкую. Мне кажется, что эта штуковина вот-вот откусит мне руку.

Первый раунд принес по десять процентов каждой стороне. Во втором раунде играли Виктория с Лилией, и счет оказался таким же. Остался последний раунд.

– Ну что, Лилия, давай получим еще по десять процентов?

– Да, конечно, – Лилия отвела глаза в сторону, мысленно перебирая слова в голове. Мгновение спустя она посвятила Элеоноре самую искреннюю улыбку, которую только можно изобразить на лице. – Элеонора, спасибо тебе большое…

– За что, Лилия?

– За то, что была рядом, все это время. Если бы не ты, я бы так и не нашла в себе сил просто встать на ноги. Если бы не ты, то я бы просто, наверное, сошла с ума. Когда ты держала меня за руку, то я чувствовала себя самой защищенной на свете. Спасибо… Спасибо…

– Лилия… – Элеонора глядела с успокаивающей улыбкой на Лилию, с чьих глаз начали капать слезы, что она старательно вытирала свободной рукой.

– Девчата, может быть, вы уже отпустите меня? – напомнила о себе Виктория, тарабаня пальцами внутри аппарата. – Кнопки уже нажмите, и сможете обмениваться любезностями сколько душе угодно.

– Да, прости за ожидание. Давай, Лилия, я нажимаю на…

– Стой! Стой! О, Боже, прости, прости меня, я… – лицо Лилии самым ярким образом демонстрировало панику, что сейчас была у нее в голове. – Я ошиблась, ошиблась. Я случайно нажала на шершавую…

– Ну началось… – Виктория закатила глаза.

– П-прости, прости, прости…

– Ничего страшного, не волнуйся. Слушай, может если ты во второй раз нажмешь на гладкую, то твой выбор изменится?

– М-мы же не знаем наверняка. А вдруг, если я нажму, и ничего не изменится. Ты же потеряешь двадцать пять процентов!

– Тогда, что нам остается делать?

– Выбирай… Выбирай «Войну».

– Но…

– Так мы точно будем знать, что ты ничего не потеряешь.

– Но ведь и ты тогда ничего не получишь. Сейчас мы получили только по десять процентов. Ровно столько мы потеряем в полночь, так ведь?

– Я н-не хочу рисковать! Прошу, выбирай шершавую кнопку…

– Но… Ладно, хорошо. Думаю, ничего страшного не будет…

Как только Элеонора сделала свой выбор, на экране появились результаты последнего раунда. Ноль процентов одной стороне и ноль процентов другой, а вместо протягивающих друг другу руки ангелов появились два демона, скрестившиеся мечами в смертельно схватке, из которой никому не суждено было уйти победителями. Игра закончилась, и как только руку уже можно было высунуть, Лилия бросилась к Элеоноре:

– Ох, прости, прости меня еще раз. Я так подвела тебя. О, Боже, это было просто ужасно, я так… так…

– Все в порядке, – одним своим прикосновением Элеонора забрала всю тревогу из сердца Лилии. – Идем, не будем заставлять других волноваться.

Несколько минут спустя все уже занимали места вокруг длинного общего стола. Помимо его, в столовой находилось несколько автоматов для подачи еды, каждый из которых был готов выдать желанный продукт, стоило только оплатить его стоимость в терминале, таком же, как и в других комнатах с витринами. Так же здесь можно было найти микроволновую печь и чайник. Вода была здесь бесплатной. Чай, кофе, сахар тоже.

– А цены, скажем так, кусаются, – произнес Алекс, рассматривая выбор в терминале. – Стейк из лосося – пятнадцать процентов. Рагу из кролика – пятнадцать процентов. Так… А на первой странице… Вот, «питательный паек», стоит всего пять процентов. Пожалуй, его и возьму. Ну хочу уйти в минус в полночь.

После того, как Алекс поместил руку с браслетом в терминал, с него списалось ровно пять процентов. В крайнем справа автомате раздался звук падающей упаковки, и Алекс поспешил забрать свой обед. Вынув его, он принялся осматривать свою покупку.

– Это что, зубная паста?! Не понял, а что мне есть?

– Дай взгляну, – к нему подошел Альберт. В руках он уже нес заваренный кофе. Поставив его на стол, он взял упаковку в руки и начал осматривать со всех сторон, – Еда для космонавтов, значит…

– А мы что, в космосе?

– Ну, тут написано, что это идеально сбалансированная порция на одного человека ровно на один день. Содержит все необходимые питательные вещества, необходимые для нормального развития и…

– Меня больше волнует, какой она окажется на вкус, – сказал Майкл, открывая свой тюбик. Сняв крышечку, он провел тюбик около своего носа. Не почувствовав никакого запаха, он с осторожностью выдавил маленькую каплю тягучей серой массы себе в рот. Если бы отвращение можно было бы выразить еще ярче, то это сделает тот, кто проглотит залпом все содержимое того же тюбика. – Ох… Ну и дрянь!

– Зато полезно, – не терял оптимизма Альберт. Момент спустя, он потерял его за секунду, стоило ему было только попробовать свою порцию.

– Ясно, – Соня сделала глоток серой массы и тут же запила его сладким чаем, желая побыстрее перебить его ужасный вкус. – Нам предоставили все необходимое по доступной цене. Захотим чего-то лучше, что, полаю, уже произошло, придется раскошеливаться, а значит, нам понадобится больше энергии для браслета.

– Но ведь у нас уже есть пятьдесят процентов, полученные вначале, – напомнил Эрнест, пока так и не рискнувший попробовать свой паек. – Думаю, нет смысла просто их там держать. Выделим пятнадцать процентов, чтобы было чем покрыть списание в полночь, а остальное можем тратить на что хотим.

– Действительно, – согласилась Лена, не выпуская из головы образ нежного стейка. – К тому же, нам бы не мешала приобрести что-нибудь, с чем можно было бы скоротать время. Ну там, типа книг, или может, кто хочет сыграть в шашки? Я за!

– Тратить то, от чего зависит твоя жизнь? – Влад все никак не мог отвести глаз от своего браслета. – Как-то это слишком легкомысленно.

– Да брось, что может произойти?

– Ты что, не слышала? Элеонора и Лилия получили сегодня только по десять процентов. Даже если они сегодня обойдутся простым пайком, то все равно после полуночи у них окажется на пять процентов меньше, чем было в начале. Ладно, это, может быть, было простой ошибкой…

– Так это и было ошибкой!

– Это – да, было. А что, если кто-то…

– Эй, ребята, угощайтесь все!

К столу подошла Элеонора с Лилией. Одна несла одноразовые тарелки с пластмассовыми ложками и ножами, а вторая – большую картонную коробку. Элеонора открыла ее, и все смогли увидеть ее содержимое. Украшенный вишнями и кремом, это был огромный бисквитный торт, чей аромат мигом заполнил все помещение, заставив отбросить прочь все эти противные тюбики с непонятной массой.

– Ух ты! Где вы… То есть… Это же, – Лена будто забыла, что хотела спросить. Ее разум был занят только желанием отхватить себе кусочек с вишенкой.

– Он был в меню, – вспомнил Алекс, – Его стоимость пятнадцать процентов. Кто купил его?

– Я, – ответила Элеонора, разрезая угощение на двенадцать ровных кусков. – Может, он и не входит ни в какую диету, но, думаю, сладкое, это то, что нам сейчас просто необходимо. Давайте мне ваши тарелки.

– Пятнадцать процентов, Элеонора! – сказал Майкл, но все же, не отказавшись от перспективы съесть что либо, кроме пайка. – У вас ведь с Лилией меньше всего энергии в браслетах, а ты еще так тратишься.

– Но ведь Эрнест прав – зачем нам просто хранить энергию, когда мы можем что-либо на нее купить?

– Полагаю, тут уже все начали забывать, что именно от того, заряжен браслет, или нет, зависит, находишься ты в этом мире, или в мире мертвых. Ты подвергаешь себя опасности!

– Опасности? Но кого же мне нужно опасаться?

Майкл не нашел, что ответить. Более того, он уже был занят поглощением своего куска. Торт был на вкус так же прекрасен, насколько он и выглядел. Как и говорила Элеонора, его сладкий вкус внес свою лепту – остаток дня никто больше не думал о том, что он узник этого места, или что браслет вправе решать, будет жив его носитель или нет.

Оставшиеся две игры пошли по лучшему сценарию, каждый смог увеличить заряд браслета на двадцать процентов. Собравшись вновь в главном зале, где они когда-то очнулись, они замерли в ожидании полуночи. Как только каждая цифра на часах стала нулем, верхняя строчка с «01» сменилась на «02», провозглашая начала нового дня заточения. В этот же момент экран вновь включился, показав знакомый рисунок. Голос объявил:

«Первый день подошел к концу. Сейчас с ваших браслетов будет списано десять процентов энергии. Вплоть до десяти часов утра свет в главном коридоре будет потушен, объявления не будут происходить вплоть до десяти часов утра. Прошу обратить внимание – со следующего дня возможность узнать заряд своего браслета у вас будет только за дверьми вашей личной комнаты. Находиться вы должны в ней одни. Мы благодарим вас, за ваше участие».

– Да не за что! – не упустил возможности сказать это Майкл.

Когда усталость стала для всех общим чувством, каждая из команд отправилась в свое жилое помещение. Но этой ночью никто не спал, каждый думал о своем, и каждый хотел верить в лучшее. Двенадцать человек оказались заперты в поместье, вовлеченные в опасную игру на свою жизнь. Так ли это, действительно ли судьба готовила им нечто ужасное, что могло сотрясти все их надежды? Нет.

Пока нет…

Еще не на все секреты пали лучи яркого света, не все двери были открыты, и то, что люди называют «доверием», не было подвергнуто сомнению. Ибо даже тогда, когда участники рассказывали о том, как их похитили, каждый успел утаить о себе правду.

И двери морга еще не раз будут открыты…

День 2

Поля, бесконечные поля пшеницы расстилались на весь горизонт, являя безграничный океан. И там были люди, но там не было лиц. Они все были заняты – они собирали пшено. Вручную. Один за другим они осматривали каждый колос и собирали урожай в свои сумки. Один за другим, один за другим. И как только они заканчивали с одним колосом, они переходили к другому. Вот так, один за другим, один за другим. И не было этому конца, ибо не было у этого начала. Лишь бесконечный золотой океан.

Проснувшись, Алекс немедленно встряхнул головой, не желая даже обдумывать увиденное во сне. Он вышел из комнаты и поспешил в ванную комнату. За кофейным столиком сидел Альберт, вновь перечитывая флаеры.

– Доброе утро, – сказал он, оторвав на секунду взгляд.

– Ага, доброе… – оказавшись в ванной, Алекс подошел к раковине и омыл лицо холодной водой, желая окончательно избавиться от остатков ночных образов. Намочив руки еще раз, он провел их по волосам, и его пальцы почувствовали какую-то неровность на коже головы.

Поля, бесконечные поля пшеницы…

На часах было ровно половина одиннадцатого, и все уже собрались вместе в баре. Влад и Эрнест играли в бильярд, Майкл занимал свое обычное место за барной стойкой. Элеонора, прежде чем присоединиться к остальным, решила принести с собой остатки торта.

– Ух, одна ночь позади, – едва слышно проговорил Алекс, ожидая свой бокал вина. – А ведь я даже смел надеяться, что все это окажется сном. Я проснусь и даже буду рад выполнить какое-нибудь поручение отца. Да уж, до чего человека могут довести ночные кошмары. Эй, Майкл, слушай, а тебе что-нибудь такое снилось?

– В смысле?

– Ну там, что-то такое жуткое?

– Например?

– Поле, например.

– А у тебя что, боязнь открытого пространства?

– Да нет. Просто выглядело это все так пугающе натурально. Будто я сам находился там, – как только Алекс заметил, что перед его глазами вновь возникла пшеница, он мигом осушил свой бокал.

– Поля. Интересно… – Майкл заметил, что к барной стойке подошла Элеонора. – Эй, выпьешь чего-нибудь?

– Я, а… Честно, не пью алкоголь. Можно мне просто стакан воды?

– Просто воды? Ну ладно, – сказал Майкл и поспешил удалиться из комнаты, оставив Элеонору в недоумении. А тем временем из-за двери появилась Лилия.

– Доброе утро, Элеонора.

– Доброе, Лилия. Как спалось?

– Честно? Я давно так не отдыхала. Выспалась, как на курорте. Сегодня тоже будем играть вместе в три часа? Обещаю, я точно нажму на гладкую. Обещаю.

– Конечно. О, Майкл, а куда ты…

– Вот, держи.

Он протянул ей стакан воды, на краю которого красовалась долька лимона, взятая им еще с барной стойки.

– Спасибо большое. Подожди, а куда ты ходил?

– В столовую за водой, куда же еще?

– Но, разве здесь не было воды?

– Только проточная, для мытья посуды. Не буду же я ее тебе предлагать.

– Спасибо… – Элеонора приняла свой заказ, и Майкл вновь занял свое место. Она слегка пригубила стакан воды, а затем вновь посмотрела на Майкла. Какое-то время она всматривалась в его лицо. – Слушай, Майкл…

– Да?

– Ты знаешь, я плохо запоминаю что либо, но, скажи, мы когда-нибудь с тобой встречались раньше?

– Ммм? – Майкл повернулся к ней. – Вряд ли, ты первый альбинос, которого я встречаю. А уж это я точно мог запомнить. Хотя, ты же ведь медсестра. Может, видела меня в больнице мельком…

– Ну, раз ты говоришь…

– Элеонора, ты уже была в оранжерее? – спросила ее Лилия. – Там так красиво. Я заметила на растениях несколько куколок, из которых вот-вот появятся бабочки.

– Правда? Покажешь?

Лилия удалилась вместе с Элеонорой, и Майкл какое-то время не мог оторвать глаз от ее белых волос, белого платья, просто замерев в одном положении.

– Майкл, ты чего? – вернул его к жизни Альберт.

– А? Нет, ничего. Еще чего-нибудь налить?

– Нет, а то забуду, какая кнопка за что отвечает. А ты сам? Так и не одного глотка не сделал.

– Не пью на работе.

– Так ты и не на работе.

– Но лучше я буду продолжать думать, что все-таки на работе, – настаивал Майкл, хотя с завистью смотрел, как Альберт выпивал содержимое очередного бокала. – О, Альберт, так ты левша…