Октомерон, или Моё путешествие по Андалусии

Донья Инесса посмотрела на дона Диего и сказала:

– То ли эта рубашка так плотна, то ли я мало нравлюсь тебе, дон Диего, но я не вижу твоей шпаги, которой ты так хвалился! В порядке ли она?

Покраснев, дон Диего проговорил:

– Не беспокойся, моя пташечка, с нею всё в порядке. Но не разденешься ли ты и не ляжешь ли рядом со мной? Быть может, моей шпаге не хватает только вида ножен, чтобы вступить в бой?

– Я думаю, не обманул ли ты меня, сеньор, своею похвальбою? Но ты прав, мне стоит для начала раздеться.

Донья Инеса сняла перчатки. Потом, глядя в зеркало, провела руками по волосам, и дон Диего с изумлением увидел, как половина локонов его прекрасной гостьи оказалась в её руках и легка на столик. Затем донья умылась, и краски спали с её лица. Оно оказалось увядшим и бледным, на лбу и щеках проступили морщины и, право слово, донья Инеса стала старше на добрых два десятка лет против прежнего! Потом она провела по глазам, и глаза её лишились ресниц и бровей, а ресницы и брови легли на столик близ локонов. Затем красавица его достала изо рта зубы и положила их рядом с остальным. После того сеньора сбросила с себя платье и, встав, повернулась к дону Диего и улыбнулась своим беззубым ртом.

– Господь Вседержитель! – завопил кабальеро, подскочив на постели. – Этого не может быть! А!.. Ааа…! Спасите меня! Кто ты?

– Я уже сказала тебе, что меня зовут донья Инесса, и вся Севилья знала меня последних лет пятнадцать, как красотку-Инесу. Скажу, однако, что красоткою я была не более семи годов от того дня, как начала известный промысел. Тогда ни один кабальеро не уходил от меня с печалью или тяжестью на сердце или в кошельке. Потом лет пять я была уже не так хороша, чтобы соблазнять каждого, кто смотрит на меня, а довольствовалась малым и была скромна. Последние три года я скитаюсь от дома до дома. Ты видишь, что красота моя увяла, но всё же я не так бесполезна для тебя, дон Диего, ибо слыхала, что ни одна дама не могла добиться от тебя того, чего я неизменно добивалась у каждого кабальеро, ложившегося со мной. И я знаю, что ты зря хвалился предо мною.

– Оставь меня, страшилище! – упрямо воскликнул дон Диего, подпрыгнув на постели. – Я не желаю слушать тебя!!!

– Да отчего же? Взгляни, если ты сам не рад видеть меня, то кое-кто рад и даже очень.

Тут дон Диего почувствовал в своём положении некоторую перемену, которой не чувствовал уж очень давно. Эта перемена так воодушевила и обрадовала его, что он тут же перестал ругаться и произнёс дрожащим голосом:

– Пожалуй, я не стану прогонять тебя пока, старуха. Ты даже можешь подойти ко мне, если хочешь.

– Вот, мой господин, разве так плохо для тебя то, что видят мои глаза? – сказала на это донья Инесса и тут же подошла к постели и легла в неё. – Посуди же сам. Шпага твоя, как видно, как раз подходит для ножен, что я могу предложить тебе. Повеселись, ведь ты давно скучал, мой добрый сеньор, и всё моё искусство к твоим услугам. Так воздадим же ему должное!

– Ах! Аааа! – восклицал время от времени дон Диего. – Не может этого быть! Что со мною?!

Кричал он так до тех пор, пока верный его Лука, не вбежав в опочивальню, узрел, как господина его целует беззубая лысая старуха. Увидав такое дело, Лука возопил:

– Свят, свят, свят! Что это? Бесовское наважденье! Чур! Кыш! Пошла отсюда, пошла!

– Это ты пошёл вон, болван! – крикнул ему дон Диего, как только смог удержаться от стенаний.

– Подумать только! Что за страшилище приволок в дом мой господин! Но, коли ему так охота, то пусть делает, что знает. Разумен тот, кто с деньгами, а господин мой богат. Я же – дурак – беден и служу ему. И могу любую старуху принимать за красотку, если господину моему это доставляет удовольствие! – уходя, сказал честный Лука.

Проснувшись поутру, дон Диего кинул взгляд к зеркалу и увидел пред ним красавицу, вовсе не похожую на то страшилище, что спало с ним ночью.

– Это мой дневной вид, сеньор, – ответила ему донья Инесса.

Глядя на неё, дон Диего подумал так: «Её дневной вид так хорош, что усладит и успокоит всякого. А то, что делается с нею ночью, то никого не касается, и вовсе ничьё дело, кроме моего!»

С тех пор дон Диего всякую ночь проводил в усладах, коих был лишён, казалось, навсегда суровой природой, несправедливой к нему. Каждую ночь его старая Инесса ласкала его, пуская в ход всё искусство, приобретённое ею, и каждое утро она обращалась в красавицу, которую мог видеть всякий. Проживши так с месяц, дон Диего подумал и женился на ней, рассудив, что ночные радости лакомее дневного тщеславия.

– Да, это очень смешная история! – воскликнул дон Алонсо.

Все поддержали его и принялись, смеясь, обсуждать повороты, подстерегшие дона Диего в его похождениях. Лишь донья Мария, покраснев, отвернула своё лицо и ничего не сказала.

– А не выдумка ли это? – спросила, наконец, донья Альфонсина.

– Смею вас уверить, сеньоры, что предание это истинно, и повествует оно о неразумных мужах и о коварных жёнах! – воскликнул дон Аугусто.

– В чём же коварство? Напротив, эта донья Инесса оказала огромную услугу дону Диего! И он должен быть ей очень благодарен!

Сеньоры заспорили меж собою и сошлись на том, что дон Диего, как бы то ни было, оказался счастливчиком. Я также со вниманием выслушал и эту историю, и этот разговор, и сказал:

– Весьма забавная новелла, не менее забавная, чем истории, рассказанные неким итальянцем близ города, осажденного чумой.

С этими моими словами все согласились и на том мы порешили отправиться спать и расстаться до завтра.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. (Лат.)

2

1492 год

3

1248 год