Уши не трогать!

– Чего-то не хватает, – задумчиво пробормотал он, будто несколько минут назад подслушивал мои мысли. Сосредоточенно извлек из кармана нечто блестящее, протянул мне: – Вот надень.

Я чуть в обморок не упала. В моем мире подобные вещицы в карманах не носят, их вообще из банковской ячейки вынимать не принято.

– Подбирал под цвет глаз, – сообщил Орис.

Да, это я заметила. Ожерелье в виде короткой золотой цепи искусного плетения с пятью подвесками. Центральный камень просто огромен, четыре других чуть скромнее.

– Сапфиры? – Я едва не задохнулась от восторга.

– Да.

Дрожащими пальцами взяла протянутое ожерелье, приложила. Нет, застегнуть не смогу. Эльф тоже это понял, но прежде чем помочь, долго и выжидательно смотрел на меня.

– Сейчас ты почти неотличима от благородной эльфийской девушки, Лёля. Сможешь показать моим гостям хорошие манеры и помалкивать?

Кивнула. Очень хотелось спросить зачем, но все-таки прикусила язык. Сам скажет, если посчитает нужным. В любом случае, возможность поносить такое ожерелье искупает все.

– Замечательно. Постарайся не выдать себя раньше срока.

– А что это будет? Званый обед? Прием?

Во взгляде Ориса появилась хитринка, словно именно такого вопроса и ожидал. Но даже теперь он казался холодным и злым.

– Нет.

По случаю приема гостей слуги сменили мышиные камзолы на белые. Только Берта осталась как была. С ее помощью я втиснулась в новые тряпичные туфли, вставила в прическу недостающие шпильки. В отличие от Ориса экономка своего удивления не скрывала, смотрела на меня широко распахнутыми глазами.

– Поразительно, – выдохнула она. – Если бы не знала, кто ты такая… ни за что бы не догадалась! Хозяин будет доволен. – И добавила: – Сейчас принесут завтрак, поешь. А после отправишься, куда велено.

В этот раз обошлось без конвоя. Меня сопровождал один-единственный слуга.

Мы прошли коридором, но к главной лестнице не повернули, на второй этаж спускались по боковой. В конце нового коридора обнаружилась массивная дверь. Когда она распахнулась, мне отчаянно захотелось развернуться и убежать.

Просторная комната, большую часть которой занимает огромный круглый стол. На полированной деревянной поверхности ни кувшинов, ни кушаний, даже бокалов для воды нет. Зато тут разложены бумаги, свитки, стоят чернильницы с перьями. А в высоких креслах чинно восседают эльфы.

Это что? Совещание кабинета министров? Или собрание масонской ложи? Черт…

Я поймала холодный, непробиваемый взгляд Ориса. Едва заметным кивком он указал на соседнее кресло, и я пошла… Руки ходуном ходят, колени дрожат, ноги подгибаются. Только бы не упасть! Едва переступила порог, сразу ощутила на себе любопытные взгляды, от этого стало еще неуютней.

Сколько их? Десятка три? В основном мужчины, представительниц прекрасного пола две. Я – третья. Черт! Вот это попала!

Слуга, ждавший у соседней стены, метнулся вперед, отодвинул для меня кресло. Орис чуть повернул голову, приветливо кивнул, от его фальшивой улыбки повеяло таким холодом, что спина мурашками покрылась.

– Это Лёля, – громко сказал Орис. – Я пригласил ее на Совет в качестве наблюдателя. Она из западного королевства.

Какой-то престарелый хрыч, сидевший в паре кресел от меня, подмигнул. Одна из эльфиек усмехнулась с заметным высокомерием. Но в целом реакция почтенного собрания была никакой. Видимо, здесь привыкли к разного рода «наблюдателям».

Еще один взгляд заметила с запозданием. Красивый молодой эльф с длинными рыжими, как благородная медь, волосами. Глаза огромные, зеленые. Нос ровный, губы умопомрачительные. Ну почему нас разделяет этот треклятый стол?

Мои вздохи прервал Орис.

– Все в сборе? Тогда начнем. Итак! Как вам известно, это внеплановое заседание. И связано оно с законопроектом, который предложил господин Каркус.

Орис учтиво кивнул одному из эльфов. Вид этого Каркуса мне совсем не понравился: мужик вроде приличный, но что-то с ним не так. Мысленно окрестила его Какусом – это имя подходит больше.

А граф тем временем продолжил:

– В этом законопроекте господин Каркус выражает мнение нескольких уважаемых семей королевства Севера. И, как понимаю, они тоже приложили руку к составлению сего. – Орис стукнул пальцем по распластанным перед ним бумажкам, а составитель законопроекта кивнул. – Вы все уже ознакомились с этим документом?

Эльфы закивали, только я осталась сидеть деревянной чуркой.

– Замечательно, – улыбнулся Орис. – Но для ясности озвучу основные моменты. Итак! Предложенный законопроект посвящен важной теме: смягчению условий содержания человека, а также изменениям в селекционной политике. Какова текущая ситуация в этой сфере?

Человеческий ресурс – важная часть нашей экономики, важная составляющая производства. Так было не всегда. Сперва мы, что называется, сняли человека с дерева, отрезали ему хвост и вложили в руки палку. То есть окультурили и одомашнили. К счастью, период приручения человека никто из присутствующих на Совете не застал, но данные, которые приводят историки, очень красноречивы. Именно на них основан главный тезис, применимый к человеку: человек – зверь. От коров, лошадей и прочего скота его отличает внешнее сходство с эльфом, и только. Это основа нашей политики в данной сфере.

Текущий принцип селекции также основан на историческом опыте. В каждом крупном хозяйстве существует отдельный сектор для воспроизведения и селекции человека. Из молодого помета, который выращивается отдельно от основного стада, выбирают самых здоровых и трудоспособных самок, отселяют в отдельный барак. Остальные самки подвергаются стерилизации. В качестве осеменителей используются самые трудоспособные самцы. Таким образом, мы добиваемся не только качественного, но и равномерного рождения помета: мы контролируем количество и сроки.

Что предлагает господин Каркус? В первом случае – смягчение условий содержания. А именно: уменьшить рабочий день, улучшить и увеличить рацион питания, ввести нормы содержания – количество особей на квадратный метр, и так далее. В плане селекционной политики господин Каркус предлагает заменить поголовную стерилизацию самок частичной, то есть позволить естественное размножение человека. Всем все понятно?

Выпалив последнюю фразу, Орис покосился на меня.

– Если основной смысл ясен, предлагаю дать слово господину Каркусу.

Каркус-Какус – эльф в синем, расшитом золотом камзоле, с пышной черной гривой, забранной в хвост, расплылся в улыбке. Он учтиво кивнул Орису, второй поклон был адресован всему собранию.

– Господа и дамы, я счастлив, что имею возможность представить вам законопроект. – А вот голос у Какуса оказался очень красивым, бархатным. – Мы долго шли к открытому обсуждению этих вопросов. Впервые о смягчении условий содержания человека заговорили пятьсот лет назад… Но опустим исторические детали и поговорим по существу.

Сам по себе законопроект многим покажется странным, вызывающим, даже крамольным! И это правильно! Я полностью согласен с таким мнением! Но мы с вами не обыватели, которые привыкли мыслить довольно мелко. Мы – законодатели королевства Севера, на наших плечах лежит ответственность за многие судьбы, за благополучие всего народа. Значит, мы обязаны обсуждать и неприятные вещи.

В последние десятилетия мы ощущаем нехватку сельскохозяйственной продукции, нехватку других материалов, в производстве которых применяется человеческий труд. Но ситуацию можно изменить, это просто! Нужно повысить качество человеческого труда. Предоставив человеку более комфортные условия жизни, мы повысим его мотивацию. Именно на это направлен законопроект!

Не встретив ликования со стороны собравшихся, Какус расправил плечи и принялся загибать пальцы:

– Уменьшение рабочего дня – первое и самое важное. Что есть человек? Это скотина! И он, как любая скотина, устает. Это влияет на качество работы. Увеличение рациона – два. Пища дает силы, это важно! Улучшение качества жилья – это, конечно, роскошь. Но! Если сделать бараки чуть просторнее, мы снизим риск заболеваний. Это проверено на практике в одном из моих имений.

– Да это ясно, – отозвался старикашка, который мне подмигивал. – Но все равно как-то слишком. Но я, если честно, вообще не понимаю, как можно обсуждать такой вопрос сейчас.

Брови Какуса подпрыгнули, он пару раз хлопнул глазками и сжал губы. А старикашка продолжил лениво:

– Вы ведь знаете, ситуация с человеческим племенем сильно обострилась. Наше общество на грани расслоения. Одни поддерживают законопроекты вроде этого, другие поддерживают традиции и мнение его величества Георгануса. Вот о чем нужно думать, вот что важно.

– Думаете, возможна гражданская война? – осторожно спросила одна из дам.

– Нет, конечно, – отмахнулся старик, – но волнения и недовольства будут. Причем независимо от того, какую позицию займет Совет. Допустим, мы одобрим проект Каркуса, тогда вызовем недовольство аристократии и крупных производителей. А если не одобрим, то вызовем недовольство тех, кто заигрался в благотворительность. Я считаю, что наша задача – уйти из-под обстрела, найти компромисс.

– Но это и есть компромисс, – расплылся Какус, потряс стопкой бумажек.

– Да не смеши меня, – отозвался старик. – Ну вот отменим мы поголовную стерилизацию самок, и что получится? Часть потомства рождается под присмотром заводчика, часть – не пойми как, самопроизвольно, будто плесень. И что?

– Мы получим еще одну породу людей… – Какус осекся.

– Вот-вот, – буркнул старик, – ничего мы не получим. И от расселения людей – тоже. К тому же тут нельзя не учитывать позицию его величества. А Георганус, если кто не помнит, категорически против.

– Господин Каркус предлагает разумные вещи, – подал голос рыжий.

Старикашка крякнул, скривился так, будто только что залпом выпил стакан уксуса.

– Господин Брайт, не хочу вас разочаровывать… Впрочем, обижать господина Каркуса тоже не хочу… Но мне кажется, этот законопроект написан, что называется, для галочки. Он абсолютно, совершенно нелеп.

…И понеслось. Слово за слово, аргумент за аргумент, и чинная, степенная беседа превратилась в настоящую битву. Большую часть информационного потока я просто не успевала воспринимать. Эльфы сыпали именами, кивали на каких-то авторитетных деятелей, вворачивали высказывания местного сарафанного радио, брызгали слюной.

Но кое-какие моменты этой баталии я все-таки понимала…

Человек для них не скот, а нечто на пару порядков ниже.

Эльфы не только «стерилизуют» девушек и женщин, они «уничтожают слабый помет». Участь больных и калек тоже далеко не радужная – хозяевам не нужны лишние рты и плохие работники. Такого понятия, как пенсия, здесь тоже не существует.

Единственное табу, внушенное человеку, – не убий, остальное эльфы не только позволяют – поощряют. Им нравится смотреть на зверства. Они получают великое удовольствие, когда бросают в толпу голодных краюху хлеба или кусок мяса. Когда выкатывают к баракам несколько бочек испорченного пива и заставляют людей пить, пьянеть, выпускать на волю и без того свободные инстинкты.

Селекция человека – особый вид развлекухи. К запертым в отдельном бараке самкам пускают самых сильных, самых злых самцов. Долг каждого приличного рабовладельца – лично наблюдать за процессом, контролировать, чтобы разгоряченный осеменитель не повредил ценную, племенную самку. До искусственного осеменения они, к счастью, еще не дошли, брезгуют брать семенную жидкость. А вот были бы у них резиновые перчатки, не постеснялись бы, наверное.

На фоне этого использование людей в качестве домашних любимцев, хомяков в клетке, выглядит вполне гуманно. Если не знать о капризных малолетних эльфиках, которые топают ножками и требуют, чтобы люди не просто сидели, а делали что-нибудь забавное. Поэтому дрессированный человек – большая ценность, особенно в глубинке.

А в остальном все чинно, все хорошо. Эльфы – очень достойный народ, культурный и моральный.

Орис в перепалке почти не участвовал, на меня не смотрел, но я чувствовала – исподволь следит за каждым вздохом, за каждым поворотом головы.

Когда у Какуса закончились аргументы типа: улучшим жизнь человека – повысим ВВП, в ход пошло все. Последний довод заставил вздрогнуть.

– Человек, предположительно, разумен! – выкрикнул Какус. – Значит, мы должны, просто обязаны проявлять снисхождение!

– Если у человека и есть разум, то он находится в зачаточном состоянии, – парировал старикашка, злобно зыркнув по сторонам. – А кто думает иначе – глубоко заблуждается. Мягко говоря.

Орис вступил в разговор с легкой гаденькой ухмылкой:

– Ну а если предположить, что разум все-таки есть? Понимаю, большинству это представить сложно, но все-таки?

В комнате наступила тишина, но только для того, чтобы вновь смениться громким возмущением.

– Граф, вы когда-нибудь видели человека? Откуда там разуму-то взяться?

– Нет, нет и нет! – выпалил старикашка.

– Даже если так, дела это не меняет! – взвизгнула одна из эльфиек. – У моей лошади тоже присутствуют зачатки разума, и что?

Голос Ориса прозвучал очень спокойно, но перекрыл все прочие звуки:

– Господа, дамы. Думаю, мы услышали друг друга. Но мне бы хотелось узнать мнение нашей гостьи. Видимо, Лёлю смутил горячий диспут, она не проронила ни слова. Послушаем?

Старикашка, который половину времени орал резаным поросенком, перебивал всех и вся, даже самого себя, часто закивал. Остальные выражали свои эмоции скромнее, но услышать мое мнение хотелось всем. Даже Орис на несколько секунд потерял хладнокровие.

– Лёля, скажите. Мы просим, – улыбнулся граф.

Вот он, момент триумфа. Вот ради чего меня одели в красивое платье и драгоценности… В глазах защипало, я стиснула кулаки и сжала зубы.

– Лёля?

Мой голос прозвучал глухо:

– Извините. Я очень волнуюсь.

– Смелее, – подбодрил старикашка. – Мнение молодежи важно для нас.

В комнате воцарилась оглушающая тишина. Внимание эльфов было пристальным, но умных слов от меня явно не ждали.

Я кивнула, кашлянула в кулак и начала излагать:

– Мой отец давно изучает повадки человека и пришел к интересным выводам. В действительности человек крайне ленив и жаден. Неважно, трудная у него работа или легкая – он все равно будет недоволен. И ему всегда не хватает еды, сколько ни дай. Люди в большинстве своем неблагодарны.

Кроме того, если у человека появляются время и силы на что-то кроме работы, он начинает задумываться о своей жизни. Так появляются мыслители, философы, лидеры, которые, рано или поздно, поведут остальных, менее умных, на борьбу за светлое будущее.

– То есть вы… допускаете, что человек – разумен? – осторожно поинтересовался старикашка.

– Да. Но в данном случае дело не только в разуме. Это физиология. Любому животному необходимо выплескивать силы. Взять, например, кошку. Кошка, которая живет в дикой природе, почти не тратит времени на игры, а домашняя только играми и занимается. Можно сказать, что это срабатывает инстинкт охотника, но настоящая причина в другом – избыток энергии. Так и с людьми. Если после работы человек не падает замертво, неприятностей не миновать. В нашем королевстве это знает любой успешный бизнесме… э… рабовладелец.

Не выдержав столь пристального внимания со стороны эльфов, я опустила глаза.

Главное – не заплакать! Что бы ни случилось!

– Интересная мысль, – сказал Орис. – И каков основной вывод?

– Проект господина Каркуса только усугубит текущую ситуацию. Люди перестанут работать и обязательно взбунтуются.

– Но мотивация… – робко протянул рыжеволосый Брайт.

Мне не хотелось ему отвечать. Потому что к горлу подкатили рыдания. Потому что совесть взвыла и начала трепать душу, а я мысленно пыталась убедить ее – забей! Между тобой и этими людьми тысячелетия! Какая тебе разница, как с ними обращаются?

– Чем лучше отнесешься к человеку, тем больше проблем он доставит, – выпалила я. «Удержать» лицо не смогла, скривилась в злобной гримасе. Глаза горели от накативших слез, легкие вот-вот готовы были взорваться. Хотелось убежать, уткнуться в подушку и разреветься. Но нужно потерпеть. Чуть-чуть.

Слуха коснулись робкие аплодисменты – старикашка, кто же еще. Его примеру последовала еще пара эльфов. Даже дамочка, которая вначале одарила презрением, пару раз хлопнула.

– Думаю, на сегодня все, – сказал Орис, вставая. – Это совещание прошло очень продуктивно, нам всем есть над чем подумать. Каркус, ваш проект я одобрить не могу. Впрочем, вы и сами уже не в восторге от него. Правильно?

Эльф в синем камзоле нервно кивнул, крепче вцепился в стопку бумаг. Мне вдруг показалось, Каркус-Какус готов их сожрать. Прям вот так, без соли и майонеза. А Орис продолжил с гостеприимной улыбкой:

– Через час прошу всех на первый этаж. В моих погребах поспело великолепное вино.

Эта новость вызвала заметное оживление. Только рыжий почему-то не радовался, даже наоборот – глядел с немым осуждением. И на Ориса, и на меня.

Когда ко мне подбежал слуга, Орис отмахнулся, сказал тихо:

– Я сам ее провожу.

В его манерах и тоне не изменилось ничего. Все тот же холод, колючий и беспощадный.

Он шел рядом, молчал, смотрел только вперед. Когда подошли к двери моей спальни и Берта, выскочившая невесть откуда, повернула ключ, граф втолкнул меня в комнату, шагнул следом и захлопнул створку, чуть не прищемив нос экономке.

– Ты меня поразила.

Вот так… без предисловий, без улыбок и любопытства во взгляде.

– Почему ты сказала так, а не иначе? Почему?

– А что? Разве я ошиблась? Или соврала?

На щеках Ориса вздулись желваки. А мне отчаянно хотелось броситься и расцарапать эту надменную эльфячью морду.

– Вы просили быть хорошей самкой, – выдавила я, пожала плечами.

– Лёля, кто ты?

Я поняла, что нерв вот-вот порвется. Один неверный шажок, и все. Мне очень хотелось крикнуть: «Кто я? Я – подарок Шердома. Элитная самочка, которая стоит целое состояние, потому что смогла разыграть хороший спектакль перед каким-то там Советом. Ха-ха три раза!»

И в лицо Орису плюнуть захотелось. И себе. Особенно себе.

– Вы просили быть хорошей самкой. Я попыталась выполнить вашу просьбу. Если я сделала что-то не так, накажите.

Молчание Ориса было долгим и очень злым. А я стояла столбом и смотрела на своего… хозяина. Я так и не смогла решить, кого сейчас ненавижу больше – его или себя.

– Сейчас ты переоденешься и спустишься в столовую. Там состоится ужин и маленький банкет. Веди себя прилично и мило. И постарайся молчать.

Дверь он за собой не закрыл.

Глава 8

Во все времена, начиная, наверное, с каменного века, рядом с вождем усаживали самых важных, самых почетных гостей. А меня усадили рядом с Орисом для того, чтобы он мог за мной присматривать. Только остальные эльфы об этом даже не догадывались, косились с уважением. Что, впрочем, не мешало им с завидной скоростью поглощать ужин.

Интересно, если сказать им, что я не просто самка человека, а еще и убийца эльфа, они поперхнутся?

К счастью, пищу уничтожали недолго, вино и разговоры манили гостей Ориса гораздо сильнее, чем запеченная дичь, жареные поросята, сказочные фрукты и прочие вкусности.

Как только утих перестук вилок и ножей, как только последний – Какус – оторвал взгляд от тарелки, мы переместились в соседнюю комнату. Она оказалась чем-то средним между гостиной и салоном: ковры, диванчики, пейзажи на стенах, у дальней стены что-то напоминающее пианино. Широкие остекленные двери распахнуты, они ведут на небольшую террасу. С улицы веет свежестью и прохладой с примесью цветочного аромата.

По случаю банкета я переоделась в изящное розовое платье. Великолепное ожерелье с сапфирами оставила – не могу же я предстать перед честным собранием нищенкой. Хотя рядом с двумя эльфийскими дамочками, которые увешаны драгоценностями, как новогодняя елка гирляндами, выгляжу настоящим бомжом.

Едва успела осушить первый бокал, ко мне подкатил старикашка.

– Лёля! На Совете вы были великолепны. У вас замечательная гражданская позиция, замечательная!

Я смущенно улыбнулась и опустила глаза.

– О! Не надо скромничать, Лёля! Вы умница! И очень необычная юная леди. В наше время молодежь совсем не интересуется политикой, поэтому вдвойне приятно встретить девушку, которая умеет не только говорить, но и думать.

– Благодарю вас. Вы мне льстите.

Старикашка даже мысли не допустил, что говорю всерьез. Заохал, залепетал о чрезмерной скромности.

– Моя дочь тоже немного разбирается в политике, – признался он. – И иногда озвучивает умные мысли, но вы… выше всяких похвал.

Я выдавила очередную улыбку, молчаливо взмолилась – сгинь!

Мою мольбу услышал не бог, а Орис. Он окликнул старикашку, и тот с удвоенной энергией побежал к графу.

Душно, жарко, стыдно. От высокомерной роскоши кружилась голова, от довольных мордашек эльфов – тошнило. Они уже забыли о проблемах, которые обсуждали полдня. Пили, травили байки и смеялись.

– Вы слышали, – воскликнул кто-то, – его величество уехал на длительную охоту в пограничные леса.

– Да, – отозвалась одна из дам. – Только он не взял с собой двор, представляете? Как можно? Это ведь нарушение этикета!

– Госпожа Ди, не переживайте вы! – рассмеялся третий. – Охота – мужская забава, там нечего делать дамам, даже столь прекрасным, как вы.

Дама фыркнула и продолжила гнуть свое: про этикет, про манеры и прочую дворцовую лабуду. Рядом с этой компанией еще одна, чисто мужская. Эти улыбаются, осушают один бокал за другим. Орис важно беседует со старикашкой и Какусом, изредка поднимает палец к потолку.

Тошно, противно, мерзко! Вся эта роскошь, светские манеры, высокопарные слова…

Я подхватила бокал вина и скользнула на террасу. Легкий ветерок коснулся кожи, я с упоением вдохнула прохладный, освежающий воздух. Солнце почти скрылось, по фиолетовому небу неспешно плыли клочки облаков. Вдалеке слышался птичий щебет – неугомонные, неужели не знают, что пора спать?

– Вы здесь? – Голос за спиной показался знакомым. Впрочем, здесь все голоса знакомы.

Обернулась и немного удивилась, разглядев Брайта. Рыжеволосый юноша со сдержанной улыбкой шагнул навстречу, встал рядом, тоже уставился на закат. Ну вот зачем? Зачем он пришел? Я сделала большой глоток, отвернулась.

Интересно, а звезды здесь те же, что у нас? Или все-таки другие? Хотя какая разница? В своем мире я их и не видела толком. Небо над Москвой всегда затянуто тучами, а когда удается выбраться за город или на отдых – глядеть в небо некогда.

– Лёля?..

Ну вот… Брайт все-таки решил со мной поговорить. Черт! Не хочу! Стой молча!

Я даже бровью не шевельнула, и рыжий смолк. Но взгляд кожей чувствую. Что ему нужно? Орис просил быть милой… Орис… чтоб он провалился.

Попыталась натянуть на лицо улыбку, но не смогла.

– Вы хотели о чем-то спросить, Брайт?

Рыжий молчал. Причем не театрально, а как-то грустно и искренне.

Ну и ладно.

– Лёля, откуда в вас столько яда? – вдруг отозвался он. Я вспыхнула, стиснула зубы. Показалось, бокал в моей руке вот-вот треснет. – Вы ведь знаете, человек разумен. Не отпирайтесь, вы сами это сказали. Там, на Совете.

– И что? – выдохнула я.

– Если мы не начнем пересматривать отношение к людям, продолжим втаптывать в грязь, они рано или поздно взбунтуются. И тогда нас не спасут ни армия, ни бог.

Я пожала плечами с самым равнодушным видом. Надеюсь, слез, которые накатились на глаза, Брайт не заметил.

– Мы очень долго шли к этому обсуждению, Лёля. Думали, граф Орис станет нашим главным оппонентом, и тут объявились вы. Орис нарочно пригласил вас на это совещание, так? Вы все испортили.

– Вы сможете доработать этот закон и вынести его на рассмотрение снова.

– Дело не в законе. Вы повернули мнение Совета. До начала совещания многие сомневались, а теперь сомнения отпали. Мы потратили два столетия, чтобы подготовить почву… Сколько придется потратить теперь – даже предположить боюсь.

– Вы преувеличиваете, – сказала и закусила губу.

Еще слово – развернусь и уйду. Мне и без этих нравоучений тошно. И вообще, я не виновата! Это Орис! Орис виноват! Если бы я выступила в поддержку этого закона, он бы провалился с еще большим треском. Только представить – человек, переодетый эльфом, доказывает необходимость реформ.

– Жаль, на таких приемах не устраивают танцев. – В голосе Брайта отчетливо прозвучала тоска. – Мне бы очень хотелось потанцевать с вами.

Вздрогнула. На мгновение представила себя в объятиях Брайта. Нет, рыжий не в моем вкусе. Но от него веет теплом, во взгляде читается странная, удивительная нежность… Я не заметила, как моя ладонь оказалась в его руках, не отстранилась, когда горячие губы коснулись кожи. В моем мире целовать даме руку не принято, и я даже не подозревала, что этот крошечный жест может быть таким приятным.