Красное море – уголок земного Рая. Путевые заметки из Египта

Но глаз мой ловит истинную причину природных катаклизмов здесь, в Египте, которые ставит всё на свои места. И причина эта состоит в широкой полосе не то туч, не то мглы по всей восточной части неба над горизонтом, начиная над поверхностью моря и чуть вверх. По всей видимости, это не тучи, так как верхний край этой полосы довольно ровный, а не зубчатый, как это бывает у туч. А это мелкодисперсные испарения моря, которые создают плотный слой мглы над поверхностью моря, поднимаясь верх, настолько, насколько позволяют им это сделать силы тяготения Земли. Да простит меня читатель, если, конечно, таковой будет, но я, как страстный любитель физики, не мог удержаться, чтобы не объяснить это загадочное явление так, как я его понимаю.

В результате задержка Солнца с восходом на минут десять – на время прохождения им этой полосы мглы, ставит всё на свои места. Исчезает тревога и ты входишь в привычный ритм своей жизни.

Но сегодня эта мгла не настолько плотная, чтобы не проявить очертание и слабое тело солнечного диска. И оно проходит сквозь эту мглу как через закопченное стекло, и ты наблюдаешь медленно поднимающийся вверх чуть желтоватый диск.

Сколько раз я наблюдал восход Солнца в Египте в предыдущую свою поездку в Шарм-Эль-Шейх, но мне ни разу не удавалось увидеть здесь утреннюю Зарю! Складывается впечатление, что Зари в Египте вообще нет!

А что-то же есть вместо неё?

Всего лишь на некоторое время, в течение 15—20 минут, в узком сегменте над ещё не взошедшем над тёмной полосой мглы Солнцем, возникает жёлтый с лёгким розоватым оттенком небосвод. Но и эту розоватость Солнце впитывает в себя, жадно поглощает назад, как только оно малым своим краем покажется в этом мире. И потому с необычной силой начинает воспламеняться и превращаться в яркий жёлтый диск, на который и смотреть становится невозможно… А небо над Солнцем станет обычным, слабо голубого цвета, со всё усиливающейся яркостью. Вот и вся египетская Заря – слабое, в своём зародыше уничтожаемое самим Солнцем, явление…

И так становится обидно за местных жителей, которые, возможно, ни разу в жизни так и не смогут увидеть настоящую Зарю – ту, которая играет и пламенно горит во всю свою неудержимую мощь у нас, в Украине, как бы говоря: вот я даю вам Солнце с огромной жизненной силой, берите его и впитывайте в себя его огромную силу жизни! Я могу сравнивать эти два явления: утреннюю Зарю у нас в Украине и слабое её подобие в зародышевом состоянии в Египте, так как украинскую Зарю вижу, чуть ли не каждое утро: мой балкон выходит на Восток и на Днепр…

В то же время, Солнце поднимается всё выше, и ты испытываешь горькое разочарование, что не оправдались надежды увидеть утреннюю Зарю. А ты её, со своей наивностью и по старой привычке так ждал!.. И чем выше поднимается Солнце, тем меньше оно становится в диаметре. Если над горизонтом оно появлялось, чуть ли не в размерах блюдца с едва красноватым оттенком, то уже далеко над горизонтом выглядит в виде маленькой копеечки, но такой яркости, что создаёт вокруг себя ослепительный ореол и потому кажется дневным владыкой Мира.

Свет Солнца падает на всё, что находится на поверхности Земли. И все предметы: здания, деревья, растения и прочее, как бы выскочив из тьмы ночи, приобретают свой контрастный, натуральный вид. Пробуждается и выползает из своих норок-жилищ всякая живность. Просыпается, потягиваясь под лучами Солнца или его посланника – яркого света, и Человек… И только хищные и ядовитые морские твари, которыми пугают курортников и которые не позволяют подвыпившим, да и абсолютно трезвым отдыхающим, насладиться прелестями ночной купели, уползают подальше – вглубь морскую, до очередного наступления ночи. Да и наземные хищники, после ночного промысла также прячутся по норам. Солнце предоставляет день для сил Добра. Только весь вопрос, как Человек воспользуется этой, данной Солнцем возможностью творить Добро, и только Добро?

Пока Солнце не поднялось достаточно высоко, его косые лучи всего лишь скользят по поверхности Земли, еле задевая её. Я лежу на пляже и выставленное навстречу лучам Солнца моё полуобнажённое тело уже ловит его первое тепло. Играет кровь под поверхностью кожи в тех местах, куда падают лучи Солнца и разносит это тепло по всему телу. И эту радость солнечного тепла и света ощущаю каждым своим внутренним органом, каждой клеточкой моего тела. И, самое главное, всеми фибрами моей чувствительной души! Эйфория неописуемая! Куда до неё кайфу наркотическому! Небо и земля! Это и есть малый элемент высшего блаженства души и тела!

Это первое тепло солнечных лучей нежное и приятное. Оно ласкает тело, чуть-чуть согревая его поверхность. И не верится, что через час-два оно станет настолько жгучим и невероятно дерзко будет стремиться сжечь всё, что окажется на его пути: будь-то тело человека или выброшенный на сушу моллюск, довести их до страдания а, возможно, и до гибели. И эту полуденную жестокую дерзость Солнца каждый испытал: вначале в виде покраснения кожи, затем, в основном ночью, невыносимой болью и жжением, не давая уснуть, а ещё через пару-тройку дней с тебя, как с линяющей змеи, начнёт сползать шкура… Но пока этого нет. И ты продолжаешь наслаждаться всё возрастающим нежным потоком ласкового солнечного тепла но подсознательно устанавливаешь в себе грань между Добром и Злом, которые могут одновременно исходить даже от Солнца.

Увлёкшись явлением в наш мир Солнца, я незаслуженно оставил вне своего внимания другие природные явления. Например, Ветер. Но в нём я ничего необычного не обнаружил. Он так же, как и у нас в Украине, прерывисто дул. Сегодня – с суши под самое Солнце – не боясь его авторитета, а как бы, споря с ним своей лёгкой прохладой с ночи, со всё возрастающим жаром Солнца. Но Солнце не обращало на него никакого внимание – продолжало усиленно набирать темпы своего возгорания. И у меня появилось довольно таки весёлое сравнение Моськи и Слона…

Будучи технарём и лириком одновременно, у меня вдруг возникло нестандартное объяснение необычного комфорта, испытываемого мною при одновременном воздействии прохлады ветра и тепла Солнца. Как при таком нагреве-охлаждении металла, в нём возникает разность потенциала. Во мне также возникло что-то наподобие разности потенциала, которая привела в действие не только ощущения тела, но и чувства Души…

Ветер был приятен мне своей прохладой, и я его ласку ощущал на контрасте тепла от солнечных лучей. И ловил себя на мысли, что такая прелесть земного бытия может быть только в такие ранние утренние часы. И благ тот, кто, переборов свою извечную лень, поднимет своё ленивое тело, а с ним и жаждущую приятных впечатлений Душу, и выносит их на взморье – навстречу утренним райским наслаждениям. А, раз испытав эту прелесть земного и неземного бытия, будет к нему стремиться вновь и вновь. И потому, во все последующие дни моего курортного пребывания в Хургаде, я поднимался на восходе Солнца и как зачарованный, помимо воли ума и сознания, как лунатик, шёл на берег Красного моря, чтобы получить свою дозу блага, так необходимого для моего тела и для моей Души…

Воздух в эти ранние часы был наполнен особым запахом Красного моря. Как бы я глубоко ни вдыхал его, до предела расширяя свои ноздри и пытаясь уловить особенности этого запаха, чтобы выразить их словами, у меня не ничего не получалось. Запах моря я воспринимал не столько физическим органом чувств, сколько на тонком, подсознательном уровне. И он оседал глубоко внутри меня.

Воздух был переполнен различными звуками: под ногами шумели волны, периодически ударяясь о прибрежные камни; ветер играл со всем, что попадалось на его пути, создавая своеобразный шум; гортанно и как-то по-звериному кричали чайки, каркали галки – такие же чёрные и нагло-противные, как и у нас; слышны были разнообразные звуки проснувшегося и деятельного Человека: гул моторов грузовиков, автобусов и легковых автомобилей, глухие и звонкие удары по чём-то и где-то, различные крики и восклицания на арабском языке…

И периодически, каждые 10—15 минут – всё возрастающий по силе мощный гул самолётных двигателей, поднимающих в воздух серебристые, блестящие на солнце воздушные корабли с несколькими сотнями уже отдохнувших на Красном море курортников. А также, через раз, угасающий гул таких же двигателей только прилетевших самолётов после их парения над солнцем перед заходом на посадку. Они со всех концов Земного шара привозили сотни и тысячи людей сюда, в доступные для многих по ценам отели и, самое главное, к единственному в мире, по своим целебным качествам и необычной красоте подводного мира, Красному морю.

И в центре этого действа находился наш отель «Al Samaka Beach» и я, сидящий этим ранним утром у моря и наблюдающий всё это. Красота!..

2 августа 2015 года Воскресенье

Восход Солнца на Красном море

Пять утра. Я снова на самом краю суши, у грани, разделяющей мир на две части: Море и твердь земную. И жду великого чуда появления в этом Мире Солнца. До этого я несколько раз уже видел восходящее Солнце, и каждый раз оно дарило мне всё новые и новые картины. Но я знал и надеялся, что и сегодня оно будет новым и необычным, отличаться от того, что я наблюдал вчера.

Но пока чернило неба, по всему куполу надо мной, было равномерно грязно-серым. Ночь отошла на запад и с собой стянула с неба свой чёрный покров, оставив на нём эту серость – как основу – холст для картины, где художником будет Солнце, чтобы оно на этом холсте рисовало картины своей утренней Зари.

Но, к сожалению, и сегодня этого не произошло. А Солнце всего лишь выплеснуло светло-голубую краску и только в том малом сегменте неба, где должно выйти из-за горизонта. И всё же, тем не менее, на подготовленное таким образом место, долго не показывалось. И всё потому, что на его пути возникла, как и вчера, широкая тёмно-серая полоса мглы, видимо, от испаряющейся с поверхности моря воды. И появление Солнца в этом мире несколько задерживалось. Зато из него на небосвод выливалось всё больше светло-голубой краски и эта краска начала разливаться по всему небу. А на самом востоке – там, где должно взойти Солнце, появилась слабо-розовая основа, как некое ложе для рождающегося младенца-Солнышка. А под этим розоватым ложем всё также незыблемо, как стража, опоясывала по кругу весь горизонт непроницаемая серая полоса мглы. Над этой серой мглой зависли редкие прозрачные тучки, которые на фоне голубизны неба отдавали яркой белизной, постепенно окрашиваясь в слабо розовый цвет. Они, эти две-три тучки были единственными обитателями неба в этот ранний час. К сожалению, и они вскоре испарились, как только огненные лучи солнца всего лишь коснутся их поверхности. Здесь, на жарком Востоке, Солнце не любит, чтобы ещё кто-то, кроме него, господствовал днём на небе. У нас в Украине Солнце более демократично: и само живёт на небе и тучкам кучевым, как барашкам, подгоняемым пастухом-ветерком, позволяет гулять по небу, Что значит Восток. Тонкий Восток. Этот загадочный Восток, где не только отношения между правителями и народом особые, но и такие же взаимоотношения в Природе, в частности, среди обитателей неба… И небо здесь творит те же законы, что и законы Шейха.

Одна только Луна в своей полной фазе, вроде как слабая оппозиция солнечной власти, ещё как-то пыталась удержаться на небе, но и то ненадолго: её господство в этом мире уже закончилось, как только ночь убралась на запад, за горизонт. И её попытки присутствовать здесь, на утреннем небе, даже мне казались, по меньшей мере, неуместными. Она вскоре это поймёт и исчезнет вслед за своей покровительницей ночью. А пока остаётся висеть у меня над головой как-то даже позорно, потеряв свой яркий серебристый свет, каким она одаривала мир ночи, сохранив на себе всего лишь белесое пятно, и казалась как какое-то приведение.

Море, тёмное в своей массе, на востоке было светлым и играло слабыми волнами в отражении голубого неба. В результате этой игры на поверхности мелькали тёмные спинки волн, чем-то схожие на спины косяка рыб, проплывающего через этот сегмент светлой поверхности моря. На остальной темнеющей частью поверхности моря слабый ветерок с суши творил мелкую зыбь и казалось, что море дрожало, выдавая свою дрожь на поверхность этой зыбью.

Проплыл по светлому сегменту моря, там вдалеке, у самого горизонта, кораблик, оставляя за собой след в виде точек и тире, как у азбуки Морзе. И это сообщения я с лёгкостью прочитал: «Встречаю рассвет и приветствую восходящее Солнце!» Какой милый кораблик, – подумал я… И я не удержался, чтобы не помахать ему рукой.

Всё и все в мире: небо, море и даже кораблик в море, а также все обитатели суши были готовы к приходу Солнца. А его подозрительно всё не было и не было… Складывалось впечатление, что оно передумало сегодня, а, может быть и в последующем, приходить в наш греховный мир. И в душу невольно закрался ужас! Я вспомнил детскую сказку с таким же сюжетом…

Но прошло ещё несколько минут тревожного ожидания. И, вот радость! В разрыве между сплошной полосы мглы над горизонтом показался край Солнца – слабая надежда на то, что Добро в этом мире всё же восторжествует над Злом! И в этом разрыве, как в розовом прищуре глаза огромного ящера, проплыло всё Солнце своим приглушённо-розовым диском. А ещё через минуту оно победно выскочило над серой мглой, вальяжно вытягивая своё огромное розовое тело из вязкой массы мглы, и уже быстро устремилось вверх, к своему зениту.

Радости не было предела! Хотелось танцевать и петь, хлопать в ладоши, поздравляя победителя… Но тут же подумалось: что скажут обо мне те редкие курортники, которые уже стали появляться на пляже? И не вызовут ли они мне бригаду скорой помощи? Потому-то свой душевный пыл я спрятал глубоко в себя. Но при этом подумал: «Как тяжело Человеку не проявить истинно человеческое, не опасаясь того, что его не отвергнет и не изолирует от себя это человеческое общество!» И мне после этого стало так грустно. И слеза накатилась на глаза…

Но реальная жизнь не позволила долго грустить и печалиться. Тем более что Солнце начало творить всё новые и новые картины. Разлитый Солнцем по небу розовый цвет огня вскоре вобрался самим Солнцем в себя. По поверхности моря от Солнца прямо ко мне ринулся столб огня, который на контрасте с остальной частью тёмного моря показался более ярким, чем само Солнце, да и цветом был огненный, в отличие от жгучей желтизны Солнца. И мне казалось, что в благодарность за то, что я так тонко чувствую всё происходящее, Солнце дарит всё это только мне одному в этом мире…

То ли от самого Солнца, то ли от этого столба жара на воде, на открытые участки моего тела полилось нежное тепло и не столько физическое, сколько более нежное и нематериальное ощущение теплоты, которым одаривает мать своего младенца на своей груди… И я на миг всей своей сутью переселился в этот тонкий мир неги и блаженства. Миг был для этого мира, а «там» это была беспредельность, как во времени, так и в пространстве…

3 августа 2015 года. Понедельник

Чары восхода Солнца

Вчера перевалило через середину моего пребывания на отдыхе в Хургаде на Красном море в отеле «Al Samaka Beach». И с сегодняшнего дня, мой отдых, как всё убывающая луна, начал медленно, но уверенно сокращаться. И знаю, что в последующем, особенно в последние дни отдыха, это убывание, в отличие от луны, пойдёт всё ускоряющимися темпами.

Сегодня наконец-то в полном объёме наблюдал восход Солнца. С полпятого был уже на ногах. Ночь была при уходящей власти и зыбким сереющим покрывалом ещё лежала на территории отеля, позволяя только фонарям освещать отдельные свои участки. Слабый ветерок едва заметно шевелил веер широко раскрытой кроны пальм. И над всем этим миром была хозяйкой Луна. Она висела своим полным диском прямо над головой и истощала на землю свой серебристый свет. Но всё это я воспринял автоматически и мало обращал внимания. Потому что меня ждало основное действо – восход Солнца.

Когда я покинул палисадник отеля с множеством пальм, кустов иранских роз, аккуратно подстриженных кустарников и всяких других растений, создающих некоторый микромир, и выскочил на простор у моря, где только песок, камни, шезлонги и теневики-зонты из высохших листьев пальм, я заметил, что восток уже начал сереть. По-прежнему, по краю горизонта, по всей окружности серела широкая полоса не то тумана, не то мглы. И сзади меня переходила в такое же серое небо. Ведь ночь уже начала сходить со всего небосвода под натиском сереющего востока.

Я сижу на самом краю суши у самого моря – самом козырном месте, открытом мною ещё с вечера. Сотни тонн песка и камня пришлось высыпать в море, чтобы удлинить метров на двести полуостров, который врезался в открытое море. И я на самом его краю.

Из сереющего мрака отступающей на Запад ночи я, вместе с Природой входил во всё светлеющее утро. Тишина и безветрие накрывало всё вокруг. Море было такое спокойное, как ставок у нас на Украине в тихую погоду, и даже больше – зеркало воды было ровным и гладким как стекло, до самого горизонта. И это, наблюдаемое мною уже в который раз, казалось необычным и загадочным. Как и чем, какой силой можно было усмирить такую огромную стихию, как море. Такого я ни разу не наблюдал на Чёрном море в Крыму, где проживал не один месяц подряд в курортный сезон лета. И ни разу не видел такого спокойного и умиротворённого моря. Там оно даже в полный штиль шумело, накатывая свои мелкие волны на галечный берег: как будто дышало и шумом волн по гальке показывало, что оно живое. А здесь, в этот ранний час море застыло в своей мертвенной бездыханной позе. И невольно задумываешься: а живо ли оно ещё? Но, посмотрев в воду, в его глубину и увидев отдельных, по нашим меркам, аквариумных рыбок, медленно снующих между кораллами и целые тучи косяка мельчайших рыбок, клином прорезающих толщу воды, отбрасываешь всякие сомнения о живом Красном море.

На востоке, там, где должно взойти Солнце, над тёмной полосой мглы заблестели необычной белизной редкие, но довольно длинные перистые облака. Они как бы определяли границу между уже серым ночным небом и местом, где должно произойти святое действо – границу между Злом и Добром.

А действо уже, похоже, началось. В разрыве между перистыми облаками и сплошной серой полосой над горизонтом чуть-чуть зарозовел просвет, затем этот розовый цвет начал проливаться выше – на светло-голубой небосвод, обрамляющий восточную часть неба, как бы утверждаясь на нём. И, как будто радуясь этим преобразованиям неба на востоке, море приобрело на этом участке белесый цвет. А северный лёгкий ветерок творил на его поверхности множество тёмных штрихов в виде тёмных спин рыб, как будто тысячи их подплыли к поверхности и своими спинами разрезали её. Море подо мной начало плескаться о камни и как будто монотонно о чём-то рассказывало, да так убедительно, что не поверить было невозможно. Я только об одном жалел, что не знал языка моря и не мог понять его рассказ. Но знал, что подсознательно воспринимаю всё, что море с таким увлечением повествует. И когда высшие силы позволят мне проникнуть в мой тонкий мир, я этот рассказ обязательно передам для ознакомления всем в нашем материальном мире.

Пока я пытался понять то, о чём говорит море, розовый цвет на востоке куда-то исчез. Скорей всего, свой жар он перенёс на остальную часть неба, превратившись в яркую голубизну на большей его поверхности.

Луна уже не была такой ярко-серебристой, как ещё полчаса назад, а висела скромно и отчуждённо, будь-то кем-то незримым пришлёпнутая к куполу неба, как незваный гость на празднике жизни. Висит себе поблёкшей серебряной монетой, как будто хочет сказать: «Несмотря на рассвет и скорое появление Солнца, а я всё же на небе и главней меня на небе пока никого нет!» Услышав это, восток с удвоенной силой и энергией стал проявлять свою активность: начал выдавливать из туманной мглы ленивое со сна Солнце, разогревать для него место на небосводе и осветлять всё полушарие неба в голубой цвет. И только тогда Луна совсем померкла, превратилась в едва приметный белесый диск.

Над краем серой, опоясывающей горизонт мглы, появился едва заметный розовый край солнечного диска, но по темпам его увеличения стало ясно, что победа будет за ним. Солнце как будто вылупливалось из этой вязкой серости и своим же жаром очищалось от остатков зла ночи, попадая в подготовленное и прогретое место небосвода. Как новорожденный ребёнок помещается в тёплое ложе.

Но на его пути возникла ещё одна преграда на краю вязкой мглы – в виде отделившейся от неё тучки. Очередная преграда Солнцу уже не была опасна, хотя она и пыталась бросить на Солнце тень или, того хуже, разорвать Солнце на части. Но Солнце, уже набравшее силу, прорезало эту чёрную тучу как нож масло и, оставив позади себя последнюю преграду, вырвалось наконец-то на просторы чистого неба! И только сейчас, после последней победы Солнца, на воде появилась широкая розовая дорожка как знамя Победы сил Добра над Злом. Солнце торжествовало, сияя в небе и окружив себя ярким, до боли в глазах жгучим ореолом.

Ночная тьма и вовсе отступила, но только поверженная дневным светилом Луна, как и прежде, продолжала висеть блеклым пятном высоко в небе. И если бы не округлость её диска, на неё никто бы не обратил внимание, а принял бы её за неказистое белесое облако, которых на небе бывает немало.

4 августа 2015 года. Вторник

Борьба Солнца с тьмой ночи

Вчера встретил рассвет в полном объёме, но, в основном, по времени. Насколько глубоко проник в суть явления – здесь однозначно можно утверждать: я только прикоснулся к этой великой тайне. И потому, довольствуясь приоткрытой мне Природой Египта вчера тайной, сегодня я проспал до пяти утра, а затем не спеша пошёл на море…

Но, тем не менее, созерцать появление Солнца в этом мире, я всё же не опоздал. Сегодня Солнце слишком долго угнеталось надгоризонтной тучей, охватившей весь восточный горизонт широкой полосой и замыкающейся в серой мути западного полушария неба. Ещё до моего прихода, Солнце около часа со значительным усилием пыталось преодолеть своим ярким глазом забрало этой тучи. Но бесполезно. Единственно, что удавалось Солнцу, так это постепенно осветлять тот малый сегмент неба, который находился над ним и тучей, постепенно раскрашивая его в слабо розовый цвет. Такое же осветление серости неба происходило с всё убывающеё к Западу интенсивностью, по всему небу. И это позволяло почувствовать всему живому на Земле, что ночи пришёл конец, пора просыпаться, открывать спрятанные от страха ночи свои глаза, и встречать рассвет нового дня. И мир проснулся, залил всё окружение, вплоть до поднебесья своим разнообразным пением, карканьем, стрекотанием и прочим шумом.

Но это было в нескольких сотнях метров от побережья, где ежедневным интенсивным поливом создан маленький оазис в пустыне – на небольшой территории отеля «Al Samaka Beach» и аналогичных ему рядом. А здесь, на взморье, чувствовалось, как Солнце пытается пробиться сквозь плотную серую массу и обрадовать мир своим появлением. Оно двигалось по этой массе в виде тусклого диска и мало чем отличалось от Луны, которая неподвижно висела тут же, над головой. Эти два светила: ночное, уже не серебряное и дневное, слегка розовое, как бы конкурировали между собой. Но Луна с каждой секундой теряла свой свет, превращаясь в белесый диск, по цвету такая же, как и цвет редких облаков возле неё. Зато Солнце, хотя ещё и оставалось светлым диском за слоем облаков у горизонта, пускало в мир такой массив тепла и света, что создавало над этим серым слоем яркий голубой с розовым отливом ореол.

Если не обращать внимания на этот светлый ореол, а только на Солнце, то покажется, что оно так медленно и неуверенно преодолевает преграду тёмно-серой мглы над горизонтом, оставаясь неизменным по цвету и яркости, словно его кто-то насильно выталкивает из-за горизонта и тянет сквозь эту мглу. И я даже слышу между ними диалог: Солнце говорит: «Не хочу!». А эта неведомая сила отвечает ему: «Надо!»…

Прошло ещё минут десять. Солнце уже выбралось за пределы этой плотной тучи-мглы и поднималось, всё удаляясь от неё. Но, к моему удивлению, продолжало быть тусклым: видимо, сегодня мгла, более разряжённая всё же оторвалась от своего основного массива и взмыла вверх, поглощая собой дар Солнца. Ведь вчера, на этом расстоянием над горизонтом Солнце было настолько ослепительно ярким, что смотреть на него было невозможно, а тело с благодарностью воспринимало нежный поток его тепла.

И только тогда, когда оно поднялось на четверть расстояния от горизонта к зениту, оно начало ярко блестеть и сбрасывать на поверхность моря своё отражение в виде яркой дорожки, которая по яркости казалась сильнее яркости самого Солнца. Но это всего лишь в сравнении с тёмным цветом воды вокруг.

И ещё через несколько минут из Солнца начал исходить всё усиливающийся жар. Вначале я его ощущал зрительно, глазами, но затем и всей поверхностью своего открытого к Солнцу тела. Но, казалось, что ветер, дувший со стороны остывшей за ночь суши, сносил этот жар в сторону, не давая возможность Солнцу проявиться в полную силу своего жара. Но в то же время, ветер был бессилен в отношении всё усиливающейся яркости Солнца: оно становилось ослепляющее ярким. И этому уже никто, никакая серая мгла уже не могла помешать. Солнце уже безвозвратно (до следующего утра) покинуло угнетающую его серую мглу горизонта и радостно устремилось к зениту, рассыпая свою радость по всему миру в виде яркого света, тепла и ещё чего-то такого нежного и загадочного, которое можно ощутить только шестым органом чувств…