Любовное молчание. Рассказы о самой простой религии в мире

Однако этому скопищу можно противопоставить глубокую, молчаливую, трепетную любовь к Высшему и сущему и благоговение перед ними – любовь именно молчаливую. Потому что биться с несметным полчищем чудовищ, которые не могут любить, бесполезно: в открытом бою его уже не победить. И нередко безлюбые калеки суть подлинные мастера слова и изворотливости мысли. Они докажут всё что угодно, даже то, что любовь на самом деле это ненависть… Поэтому благо не воевать открыто с сонмом безлюбых, но любить его, гореть любовным пламенем, пламенем любви к Родине и Присносущему, пламенем любви к неспособным любить, духовным пламенем, которое невозможно разделить так же, как не получится разделить пламя свечи. Любить – и носить это неугасимое пламя в сердце своём даже тогда, когда уродцы обливают вас грязью и поносят… Гореть молчаливой любовью в это время – совершенно необходимо…

Можно ли вообще погасить святой огонь любви к Родине?.. Страшный вопрос… Думаю, у всех народов мира любовь к Родине и планете угасает. Исчезают обычаи, обезличиваются языки, внешние отличительные признаки и самих людей, и жилищ их, а пища становится всё более разрушительной для тела… Может быть, пройдёт немного времени и под понятием Родина будут иметь в виду не страну, не город или деревню, а только планету Земля, кто знает?.. Иметь в виду – и также не любить её, и плевать на неё сквозь зубы…

Мне больно, что моя земная родина, мои соотечественники так далеки от образа небесной Родины и родного народа, каким я его помню – этих двух образов, живущих в моём сознании. Но это не повод для нелюбви к Родине и народу, преображённому течением жизни.

Богиня моего народа Мать-сыра-земля

Если не согласен с народом, считаешь, что его действия, мысли и слова против твоей совести – покинь Родину. Так будет легче её любить. А любить – обязательно:

какой ты человек, если не любишь Родину? – Так, недоразумение оно.

Если же сын или дочь отреклись от земных родителей: родной земли, отца и матери по плоти… – проклинать их не благословенно, но воистину горек путь таковых, страшно и подумать о том, чем в душе своей они заплатили, чем платят сейчас и чем расплатятся в будущем они сами и потомки их…

Бездумно любить – и возноситься, как песчинка по лучу, в жизнь вечную – вот счастье, с которым не сравнится ничто в поднебесном мире. Вот что такое любовь к Родине, неразделимой с любовью к сущему, любовью к великому и непостижимому Небу, не имеющему имени, образа и признаков.

Любовь к родному языку

Душа подобна духовному алмазу. У него много граней. Они могут сверкать или быть покрытыми духовной копотью…

Это образ. Потому что я говорю не о свете и тьме, а о горении духовной любовью или его отсутствии. Любви вне горения не существует.

Любовь бытийствует духовным пламенем. Если духовое сердце не горит, значит, любовь спит. Не исключено, копоть с этой грани души уже не отчистить… Думаете, отчистить можно всегда? – Увы.

Неспособность любить может быть проявлением тяжёлого заболевания или следствием органического поражения…

Говорящий о любви, если его сердце не горит любовью – лжец. Таковой человек – хороший и даже желанный проповедник среди людей со спящим духовным сердцем.

Если безлюбого приветствует паства – общество в опасности…

Душа, горящая любовью, сверкает множеством граней… Главная из них – любовь к Творящему бытие. Любовь к Творцу – мать этих граней любви, сердце духовного алмаза, каковым я представляю душу… И вы знаете, я это написал не для красного словца, не потому, что так надо или кто-то сказал. Знаю по себе —

любовь к Творцу суть огниво, которое может воспламенить все прочие грани любви души… Только она… Если же любви к Творящему бытие нет, сверкать душа не будет, только переливаться оттенками копоти… Хотя, знаете,

оттенки закопчёной души могут быть даже очень красивыми, а сама нелюбая душа – безусловно востребованной.

Если вам любовь ни к чему, не любить – не бойтесь. Вы найдёте поклонников и единомышленников, и семью создадите. Только детей не рожайте. У родителей, не умеющих любить, дети – чудовища… Тáк живите, для себя…

Любовь к великому Непостижимому, Творцу сущего, она подобна пламенному духу. Постепенно овладевая вами, это пламенное нечто зажигает бездонное море, каким также можно представить душу. Если это произойдёт с вами, вы поймёте, что состоите из множества граней любви, которые спали либо не были очищены огнём любви. Тогда грани вашей души начнут сами собой проясняться до ослепительного блеска… Или же вы почувствуете себя большим подсвечником, на котором по одной зажигаются свечи таинственным образом… Кто их зажигает? – сердечная любовь к Предвечному.

У Предвечного нет образа, но образы могут быть у «свечей» любви, которые Оно понуждает вспыхнуть. Например, у Родины…

Конечно, Родина – женщина: земля, мать… Но это представление – только подобие образа. Потому что невозможно достоверно обозначить ни лик, ни одеяние матери: всё будет ложным. Каждый знает, как выглядит его мать по плоти. Но представления других о вашей матери могут сильно отличаться от ваших. Одна и та же Родина может быть в представлении разных людей непохожей, до такой степени, что, если те заговорят о Родине, то, возможно, не поймут друг друга, а могут при этом и насмерть поссориться…

Другая из «свечей» любви или граней алмаза души – любовь к родному языку. Она возгорается после «свечи» любви даже не к Родине, а Роду своему… Никто не полюбит родной язык, не любя Род свой, как бы о нём кто не говорил, что бы не думал…

Род вне оценок… Не представляю, как можно простить надругательство над матерью или предательство Рода…

Почти каждый может сказать, что он и так любит и Родину, и предков, и родной язык безо всякой там любви к какому-то великому Непостижимому или Роду, и эти его «свечи» горят сами по себе… Но, возможно, это не свечи святого чувства, а лампы накаливания или газовые горелки. Хотя в обыденной жизни это как будто не имеет значения…

Мне знаком человек, увлечённый изучением родного языка. Он знает наизусть все правила и даже написал «инновационный» учебник. Но этот человек не любит язык, о котором книга… Почему я так думаю? – Он вовсю засоряет язык чужими словами и коверкает родные, иногда нарочито. И это не в качестве средства выразительности, а для удовлетворения желания посмеяться над языком…

Наука это безлюбовное разложение явлений на составные части… Игра такая, удовлетворение страсти к изучению… Ладно, когда разрезают мёртвое, труп, например. А язык?.. Он же живой…

О знание, не освящённое любовью к Высшему и сущему, не печально ли ты, не убого ль?.. Зачем ты?..

Как кощунно знание, изучающее сокровенное… Сокровенное познать нельзя. Это пытаются делать люди, не ведающие, что такое любовь.

Я плачу от любви – и поэтому знаю всё.

Учёный со спящим сердцем души – сердцем, не знающим любви к великому Непостижимому, такой учёный, знающий всё – не знает ничего.

Не знать ничего, но обладать горящим духовным сердцем, куда лучше, чем быть энциклопедистом, я думаю так…

Язык же, раздавленный, или обезображенный иностранными словами, как мне сказали, называется «академическим»…

Люди, чурайтесь академиков…

Что есть мера использования чужих слов? – С одной стороны, жизненная необходимость. Потому что многими видами деятельности просто невозможно заниматься, пользуясь только родными словами. Но главная мера, я думаю – качество образа Родины, обозначающееся в сознании, степень любви к ней, а особенно – любви к Роду…

Пиджак нельзя назвать по-русски, это нерусская одежда. Но говорить «мониторить» – выказывать презрение к Отечеству. Потому что вполне можно сказать «наблюдать», «следить», «отслеживать»… Возможно, мониторят тогда, когда перестают отслеживать, о консенсусе говорят, когда теряют согласие, а легитимностью прикрываются, становясь на путь откровенного беззакония – чтобы покрыть свои действия туманом значительности…

Глупо, да?.. Любить вообще не умно, согласен… Умный любить не станет.

Увлечение, страсть (в том числе и к языку), привязанность, с одной стороны, и любовь – разные вещи. Но это возможно понять только вспыхнув любовью к великому Непостижимому, которая как пламенный дух, разольётся по бескрайнему морю «я», возожжёт подсвечник любви или очистит и заставит сверкать грань души, которая есть любовь к родному языку…

Повторю: огонь любви к непостижимому Небу возжигает и любовь к сущему, в частности – к родному языку. Не любящий Предвечное любить родной язык не будет, как не будет любить Родину и Землю…

Вы скажете, что все народы мира, кто больше, кто меньше, а отказываются от родных языков, глумятся над ними – это всеобщее. Вот и главное: Земля-то гибнет…

Да, без дотошного знания правил вы будете делать какие-то ошибки в речи или написании. Но, любя, вы станете тщательно выбирать слова, изо всех сил избегая засорения речи чуждым, тем более словесным мусором. И от каждого вашего выражения будет веять любовью к Роду и родному языку – а, значит, и к планете, и к самой жизни… И всякий, слушая вас, будет ясно понимать, что вы – сын своего народа, продолжатель и выражение Рода, что вы не только носитель языка, но в вас живёт и торжествует длиннейшая череда предков, восходящая из глубокой древности, бездна которой – непостижима…

Допуская забвение родных слов и замену их чужими, вы соглашаетесь с угасанием Рода, а то и вовсе одобряете это и радуетесь тому, что этот проклятый род наконец-то заканчивается, а то и закончился уже вовсе… Ура-а-а! Теперь вы – один из начальников рода нового, правильного и прекрасного…

Нет, я вовсе не говорю, что угасание моего, например, рода это плохо. Может быть, его время и в самом деле закончилось.

Угасанию Рода радуются те, подсвечник души которых не возожжён… А собственно, почему он должен гореть?!.. А зачем он вообще нужен?.. И не способные любить массово «сдают» свои «подсвечники» в утиль…

Что же до меня, я чувствую: чреда предков уходит в глубины моего сознания. А моя любовь к родному языку продолжится и после моей телесной смерти. Потому что эта любовь суть только одна свеча на подсвечнике любви, одна грань алмаза моей души, очищенного великом Непостижимым, алмаза, являющегося Его отражением, а, возможно, и частичкой непознаваемой Сущности, творящей бытие. Ведь родной язык – он только земное воплощение того вечного языка, которым души могут общаться с Не-имеющим-Образа-Имени-и-Признаков, воплощение языка, название которому – любовное молчание, молчание, лишённое понятий, представлений и слов… Какие понятия и слова могут быть у любви?..

Подлинная любовь – безмолвствует…

Древо жизни

Самое больше в жизни счастье – способность любить…

Вы скажете, что она есть у всех. Но мой жизненный опыт этого не подтверждает. И вообще, я не имею в виду тягу к существу противоположного пола, желание обладания им, увлечение тем или иным делом… – это страсти, по моим представлениям. Как и у любого, у меня всё это было. Но – я не умел любить и жил без любви, не осознавая этого. И не понимал, почему моё бытие не складывается…

Вы правильно поняли: я считаю, что жизнь не складывается у тех, кто не любит, а не любит, потому что не может. Таковые живут на земле в аду. Но и не всякий любящий при этом живёт на земле в раю…

Да, мои мысли можно воспринять как проповедь любви.

О любви говорят все. Слово затёрли, а вместе с ним и само понятие – «любовь»…

Однако в моей любви есть нечто особенное, дающее мне право рассказывать о ней вам. А именно: я люблю глубоко и сильно всё без исключения, начиная с Предвечного и кончая пылинкой… Если хотите, это любовное безумие. И я страдаю от того, что не вижу во многих других такой же полноты любви… Зато моя любовь нередко приводит людей в ярость. Поэтому, конечно, никто не хочет учиться у меня моей нелепой любви. А если бы и захотел, я не смог бы научить. И вот почему.

Я полюбил на шестом десятке лет… Нет, я никого не встретил в человеческом облике… Но мне чудесным образом была подана благодать молить непостижимое Небо о любви к Нему… Вот главное: благодать настойчиво молить о любви. Откуда она появилась и почему стала довлеть?.. Это низошло само…

Благодать просить о любви к непостижимому Небу была милостью свыше. Если она не низойдёт – любви не будет. Поэтому-то научить любви невозможно. Вы сами знаете, что в мире очень много людей, которые по должности учат любить, но сами любить не умеют…

Я в те поры работал на селе ночным сторожем и просил о любви небо, полное звёзд… Вы знаете, как это бывает там, где звёзды не исчезают от городских огней… Кажется, что они слетелись со всего света, чтобы посмотреть на вас… Поэтому любовь у меня связана прежде всего со звёздным небом и тишиной… Я обходил свой объект, ступая духом по звёздам и выпестывая в сердце семя любви, зародившееся там по милости Неисповедимого.

Потом семя взошло, и много лет я лелеял его… Семя превратилось в дерево. Это дерево – я сам. Оно – то самое древо

Моё древо жизни

жизни, о котором люди иногда любят порассуждать. Однако моё дерево это только моё дерево, а не символ. Я говорю только про себя и про него.

Моё древо жизни огромно, но не беспредельно. Я чувствую, что мои духовные корни пронзают Землю и распространяются за её пределы, а ветви выходят в открытый космос.

В моём основании Земля. Но я питаюсь не только ей. И мои духовные ветви, разрастаясь, стремятся достигнуть глубин Вселенной, которые невозможно представить. Они тянутся к ним, поэтому кажется, что растут очень быстро.

Моё Древо издаёт лёгкий звон, не улавливаемый человеческим ухом, но его слышат духи благодати и улыбаются… Разговариваю ли я таким образом с духами? – Едва ли. Просто я так бытийствую.

Многие считают меня сумасшедшим… Чем меньше в человеке любви, тем больше он уверен в моём безумии. А те, у которых любви нет вообще, полагают, что меня надо убить, в смысле спилить моё древо. «Пилить» же безопаснее всего словом, я хочу сказать, рассуждением о любви, долге, ответственности, порядочности и тому подобное.

Слово – самое совершенное и страшное орудие убийства. Слово – единственное, что остаётся не любящим для самоутверждения в рамках закона… Слово, оказывающееся лживым, клеветническим…

А кто может быть уверен в том, что он говорит так называемую правду? Не всегда ли эта правда только его личная – правда говорящего? Может ли кто-то поручиться в том, что говорящий сам себе не лжёт? Всегда ли родственник, сосед или посторонний видят то же, что и вы? – Конечно, они видят иначе. И используют для выражения этого «иначе» совсем другие слова, часто прямо противоположные вашим…

Убийство словом почти ничего не стоит, за него не осудят. Вы хотите убить и у вас нет денег, чтобы нанять для этого умельца? – убивайте словом. Как убийца вы останетесь не только безнаказанным, но будете жить с чистой совестью и поклоняться слову – орудию вашего убийства. Потому что вы, солгав себе, убедили себя, что ваши лживые слова и мысли – это правда.

Словом можно убить тело, но невозможно убить любовь, конечно, если она настоящая, небесная. Потому что…

любовь – состояние, противоположное говорению. Любовь со словом соотносятся так же, как Небо и Земля…

О, как это прекрасно – замолчать! Тогда нож слова не достигнет вашего сердца. В ответ слову вы будете молча объясняться в любви покушающемуся на убийство словом, объясняться в любви к нему и к великому Непостижимому…

Молчащему верят потому, что он ничего не доказывает… Молчащий прав, если он в сознании своём объясняется в любви к Высшему и сущему… Прав даже в том случае, если весь мир обличает его в неправде. Ибо для обличения нужно вначале утратить любовь…

Услышали обличителя – знайте: он не умеет любить.

Вы полагаете, что я хочу вас в чём-то убедить? – Вы далеки от истины. Вы всё знаете лучше меня и добились в жизни куда большего. Это вы бы могли меня учить, если бы я не жил в другом измерении, если бы я возжелал отказаться от моей правды и жить, как принято…

Был святой человек, который утверждал, что благо непрерывно говорить о Господе. Я с ним очень не согласен. Чашу любви, по-моему, нужно нести бережно, а не бежать с ней по пересечённой местности… Когда же я пишу о моей любви, то есть, не говорю о ней, эта чаша не расплёскивается, сила любви не уходит в воздух, чувство не оскверняется. Наоборот, «напиток» любви внутри меня становится более насыщенным.

Древо моей жизни это древо моей любви к Высшему и сущему. Моя любовь огромна и поэтому божественна. Поэтому священно и древо.

Я не могу представить, что возможно большее счастье, чем то, что испытываю я, даже в эту самую минуту. Но я никого не приглашаю пригубить это счастье: если вы получите на то благословение великого Непостижимого, оно вам низойдёт и без моего приглашения. А если нет – вы над моим счастьем только посмеётесь. И правильно сделаете. Давайте будем смеяться вместе, потому что я вам только морочил голову… А вы что, поверили? – Ха-ха-ха-ха!.. Любви же на самом деле, как многие говорят, нет… И меня тоже нет…

Немузыкальная музыка

Мелодия мира

Однажды я проснулся от ощущения того, что моё тело превратилось в рояль. И я играл сам в себе. Совершал головокружительные глиссандо в небо и щебетал трелью, как жаворонок, только очень громко. Потом, спустившись вдруг в средний регистр, раздваивался в квинту, репетировал ей и, поднимаясь в нижнем звуке, сливался в унисон – и тоже трепетал – вибрировал, не совершая трели. Я мужественно наливался басами, тоже двузвучием, и затем утверждал себя аккордом.

Потом, будто поняв, что грохот это не моё, что это грубо и суетно, вдруг раздваивался, ставясь одновременно и пианистом, и инструментом. Обеими руками я быстро и тихо выкладывал причудливые узоры в верхнем регистре, вдруг прерывая их вязь и рассыпаясь звёздами по клавишам. Клавиши при этом вдруг начинали переливаться из цвета в цвет. Звуки превращались в духовные, в какую-то прозрачную невещественную ткань, которая вспыхивала то тут, то там ослепительными блёстками.

Пианист таинственным образом исчез в этой сущности, медленно упав в неё, как в колодезь… Теперь он слился с ней и был и волнующейся как бы на ветру радугой, и точечными вспышками. А внизу, под этим ликующим фоном, из грудного регистра медленно и уверенно, как бы из самого моего нутра, уступами поднималась мелодия, в тембре подобная хору виолончелей…

Если бы взяться, быть может, мне и удалось бы перенести на бумагу бледное отражение звуковой радуги со звёздами. Но сама мелодия явно не поддавалась записи. Не могла поддаться. Потому что она была выражением любви к великому Непостижимому… Смешно подумать, что такую любовь можно сделать доступной для каких-то знаков или неуклюжих и страстных человеческих чувств…

Мелодия постепенно превращалась во вселенский хор, становясь крупнее и уверенней. Прозрачная же ткань продолжала звучать, но поднялась куда-то очень высоко. Теперь её, сгрудившись, наполняли настоящие звёзды. Они сверкали в сознании. Казалось, их можно было взять в руки. Но я знал, что такое предположение -неправда. И тогда понял, что моё сознание бесконечно, как космос…

Мелодия же одновременно и господствовала и отсутствовала. Её единозвучие завораживало и подчиняло. Теперь не виолончели – все духи благодати, все души усопших – всё составляющее духовный мир пело эту невыразимую мелодию.

Где-то внизу кувыркались президенты, жулики, продавцы, деятели культуры… А под ними, в самом низком регистре, но тишайше, грозно пузырилась чёрная масса житейского моря, над которой они властвовали. Там можно было различить только хлопочки лопающихся пузырей…

Мелодия же торжествовала. Она была выражением небесной Правды, высшей, духовной справедливости, противонаучной, не поддающейся звуковому или письменному изъяснению Истины. Если бы мелодию возможно было записать, на это стоило бы потратить жизнь. Но…

Истину выразить нельзя. Выраженная Истина – это лукавство. Поэтому, я понял, не стоит тратить жизнь на невозможное – на поиски Истины.

Однако человеку всё-таки доступно не мало, а именно – Истиной быть, а именно: всем существом любить великое Непостижимое, не гортанью, а всем собой петь об этой любви, не понимая мелодии и не пытаясь испортить её бледными и лживыми в своей неточности словами, бытийствовать мелодией любви, не выделяя свой голос из духовного хора, а наоборот, с огромной радостью растворяясь в нём, утопая и всё более отдаляясь от чёрной массы внизу…

Да, если опуститься в её контр- нет, даже субконтроктаву… О, вам там хорошо?.. Простите, у меня другой путь… Нет, нет и нет! Этот телевизор, новости из компьютера… Прочь, прочь…

Я – мелодия мира, мелодия бесконечной жизни, мелодия огромного счастья… Это очень интимно. А переливы звёздной радуги где-то там, в запределье, так светлы… Вы возразите, что, мол, космос чёрен… Но я не о вещественном. Запределье, о котором я сказал, не по земному чисто. А духовная чистота не может быть чёрной, как, впрочем, и белой: она бесцветна.

Родник и дыхание

Сожалею, что вы со мной скорее всего не согласны. Но я воспринимаю Землю таким же живым существом, как и вас, уважаемые читатели. И я горячо люблю её… Может быть даже – Земля суть маленькая составляющая какого-то неведомого нам существа, размеры которого мы не в состоянии осмыслить – его живая клеточка…

Подобно всему живому и не живому, планете потребна любовь. Без неё она погибает. Вам приятно жить отстранившись от понимания этого, потому что у вас нет благословения великого Непостижимого любить Землю. Поэтому вы и не любите. Поэтому же вы и не виновны в умирании планеты, хотя Непостижимое убивает планету вашими руками, вашими каменными по отношению к ней (только по отношению к ней) сердцами, вашей воинствующей нелюбовью друг ко другу и вашим разъеденным страстями сознанием – сознанием человечества. И это очень важно понимать: вы – убийцы, но вы и невиновны…

Нет, я не издеваюсь, я в самом деле так думаю. Вы исполняете предначертанное и поэтому так чудовищно жестоки к Земле и ненавистны друг ко другу. Поэтому многие и вас так жаждут войны, голосуют за войну и хотят убивать. И это несмотря на то, что в ядерной войне не будет ни победителей, ни героев… Что это, если не одержимость, если не потеря чувства самосохранения?..

Если б вы посмотрели на свои действия хотя бы с расстояния Марса, поверьте, вашему ужасу не было бы предела…

Возможно, вы понесёте наказание за исполнение воли Предвечного. А может быть – и нет: действие Закона Воздаяния непостижимо.

Вы скажете, мол, как же так, ведь мы только исполнители высшей воли… Да, только исполнители. Но бывает, наказываются и исполнители.

Остерегитесь должности палача…

И тогда, я думаю, когда будете гореть в пламени войны, вы возненавидите Жизнь, и проклянёте Небо, не ниспославшее вам благодать любить Землю… Нет, это не обвинение, а судьба… Кто же обижается на судьбу? Можно только злиться на того, кто её изъясняет, в нашем случае – на меня…

А я вас люблю… Вижу, как в ответ на это заявление вы недобро усмехаетесь. Потому что не понимаете: я всем моим существом люблю великое Непостижимое, а значит – и вас, ведь ваши души – Его мельчайшие частицы…

Вам странно, что частицы Всевышнего могут быть неблагими?.. А само Всевышнее благо или нет?.. Было ли оно благо к русским в 1941 году?.. Вы скажете, что нападавшие фашисты были выражением дьявола. А я думаю, что фашисты были разрушающей, карающей стороной Того же великого Непостижимого. А понятие «дьявол» – порождение творческой фантазии.

Мир един, раздвоения в нём нет. Раздваивается только сознание не вполне здоровых людей…

Разумно ли не любить кого-то за то, что у него на что-то нет благословения? Вот у меня, к примеру, нет благословения играть на фортепиано. Ну и что, ненавидеть меня за это? – Едва ли это уместно. Поэтому я люблю вас и не осуждаю. Хотя, конечно, мне грустно, что вы уничтожаете среду моего обитания. Но я погибну с благоговением перед великим Непостижимым, с сердечной любовью к вам и Земле… Потому что среду моего обитания вы уничтожаете не сами по себе, не по вредности…

Земля – это живое, а возможно и весьма разумное существо – она похожа на нас с вами, помимо прочего, тем, что она дышит. Её дыхание может быть не только таким заметным и даже грозным, как выброс гейзеров, дыма и пепла из жерл вулканов, но и мягким.

В северных странах, когда весна входит в пору и солнце начинает днём прогревать почву, если поднести руку к земле, можно почувствовать тёплое дыхание почвы. Почувствовать – и понять, что это дышит женщина, готовящаяся к обильным и благодатным родам, приготовляющаяся стать любящей матерью. Это дыхание земли. Оно мощно и исполнено страстью рождения растений, а значит – и любви к нам. Потому что растения нам необходимы для жизни… Пока, во всяком случае… пока наше лукавство не создало замену растениям.