Добро пожаловать в ад. Репортажи с войны в Чечне

Моздок, март 1995— го

Заснеженные поля России как- то незаметно сменились кубанским черноземом. В иллюминатор ИЛ- 62 хорошо видны поднимающие столбы пыли трактора на пахоте. Как будто танковая рота идет в атаку. Война отсюда совсем близко. Там сейчас наши земляки. Огромный ИЛ- 62 забит ящиками с подарками. На просьбу губернатора области Б. Немцова помочь нашим солдатам в Чечне откликнулись многие предприятия и банки. В общей сложности 20 тонн грузов на 155 млн. рублей. Торговый дом «Мещера» приготовил каждому солдату-нижегородцу, а их в Чечне 150 человек, подарок в своих фирменных пакетах: тельняшка, шапочка, шоколад, сигареты, письменные принадлежности. Несколько коробок с книгами. Солдатам, прошедшим ад Грозного, предлагают прочесть «Флибустьеров» и «Ночь в Лиссабоне». Самолет тяжело садится на бетонную полосу. Здесь весна в разгаре. То и дело садятся и взлетают самолеты. Моздок – это последний перевалочный пункт для грузов идущих на Грозный.

– Больше десяти рейсов уже сделал, – говорит командир ИЛ-62, – особенно много было десантников перед Новым годом, по 126 в каждом рейсе.

Ящики с подарками перегружают в вертолет МИ-26. Вернулся ездивший в штаб генерала А. Куликова Б. Немцов:

– Больше стало порядка, как начальников поубавилось.

Пересаживаемся в вертолеты. Летчик, закрывая дверь, привычно инструктирует:

– Попрошу не курить, пить мелкими глотками и не совращать экипаж.

Летим низко. В степи только начинает пробиваться зелень. Кое-где попадаются отары овец, разбегающихся от винтов вертолета. Чем ближе к Грозному, тем чаще следы войны – поля, словно исхлестанные гусеницами и колесами, разбросанные на земле зарядные ящики, блестят заборы из гильз на позициях самоходных установок.

На Сунже все спокойно

Аэропорт Грозный-Северный. Здание цело, но ни одного стекла. Выходим из вертолетов и сразу же попадаем в окружение солдат с автоматами наизготовку: конвой из разведроты. Запыленные лица, из карманов камуфляжей торчат гранаты и запасные магазины, на шеях жетоны с личным номером и крестики. На площади у здания аэропорта – колонна бронетранспортеров, на одном из них надпись: «Н. Новгород».

Все окружили коменданта Грозного генерала И. Рыбакова:

– Ежедневно в город возвращаются 3—4 тысячи человек, сейчас жителей примерно 130 тысяч. Работают 6 хлебозаводов, газ есть, вода будет, через неделю все нормализуется…

Пересаживаемся в бронетранспортеры. До расположения 166-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады примерно полчаса по улицам Грозного, а потом поворачиваем на юг, в район Чечен-Аула. Стою в люке рядом с водителем, чтобы увидеть все своими глазами. Далеко справа полнеба закрыто черным дымом.

– Нефтепромыслы горят, – комментирует сидящий рядом на броне офицер.

Слева на горизонте сполохи от залпов ракетных систем.

– Это Аргун обрабатывают, – слышу за спиной.

Повсюду многоэтажные дома с сожженными окнами, испещренные пулями и осколками, по обочинам разбитые и сгоревшие автомашины и автобусы. Три изрешеченных трамвая. Целая улица полуразбитых частных домов без крыш, у некоторых девятиэтажек снарядами выбиты угловые комнаты, так что над ними еще висят три-четыре этажа. На полностью разрушенной улице – целехонький киоск с надписью «Пиво». Вдоль улицы перебитые снарядами бетонные световые опоры – это какая же была плотность огня! Попадаются дома, в которые были всажены, наверное, сотни снарядов, местами снесены целые этажи. Парк вдоль Сунжи – от сотен деревьев одни расщепленные пни. Вот и знаменитая площадь Минутка. Да-а… Это что-то среднее между Сталинградом и Хиросимой.

Прохожих на всем пути через город я насчитал не более десятка. Две женщины тащат на тележке телевизор, у одного из уцелевших частных домов собрались посудачить соседки. На перекрестке стоит бородач, смотрит исподлобья. Маленькая девочка то ли машет, то ли грозит вслед ручонкой. Кое-где на воротах уцелевших особняков надпись мелом: «Здесь живут».

– Отсюда бригада вводилась в бой, – показывает сопровождающий офицер на развалины домов и строений.

Сгущаются сумерки. Кое- где на улицах горит вырывающийся из трубы газ. У одного из блокпостов со спецназовцами пропускаем колонну «бэтров». На броне – узкоглазые солдаты с автоматами, первая мысль: «Господи, неужели китайские добровольцы?»

– Дивизия из Бурятии, – комментирует сопровождающий офицер.

Президентский дворец, за который шли особенно тяжелые бои, весь в надписях, как рейхстаг: Ростов, Ярославль, Вологда, Челябинск – похоже, брали со всей России… Плитка на площади перед дворцом превратилась в щебенку. Остановились снять окрестности на видеокамеру, подошла группа увешанных автоматами и гранатами людей в разномастной форме, давно не бритых. Оказались, однако, не дудаевцами, а спецназовцами из Владивостока.

На окраине города картинка грозненской весны: солдат, обнимая рыжеволосую женщину, учит ее стрелять из автомата. Пули летят куда-то в белый свет.

Дан приказ – ему на Грозный…

Штаб 166- й гвардейской отдельной мотострелковой бригады. На стене карты. Красные и синие линии и кружки. Генерал-майор В. Булгаков, командир бригады, докладывает обстановку командующему 22-й армией генерал-лейтенанту И. Ефремову и члену военного совета губернатору Нижегородской области Б. Немцову.

Бригада была переброшена из Твери 12 эшелонами на станцию Терская, в конце января закончила сосредоточение в районе Моздока. Две недели шла дополнительная боевая подготовка. Потом бригада поступила в распоряжение командующего оперативной группой «Север» генерала Л. Рохлина, совершила 120-километровый марш в район Толстого-Юрта. В бой была введена 2 февраля, в Грозном студгородок взяла без боя, но на следующие сутки в районе обувной фабрике отбивала атаки боевиков Дудаева, которые применяли бронетехнику и минометы. Бой шел пять часов, дело доходило до применения ручных гранат. В последующие дни бригада действовала совместно с десантниками и морской пехотой в направлении трамвайного депо, кожевенного завода, на площади Минутка и в районе железнодорожного моста через Сунжу.

В первых числах февраля бригада рывком продвинулась в обход города в район Гикаловское, преодолевая сопротивление бандформирований, потом в юго-западном направлении, через каналы, насыпи, дамбы, с боями, но в основном обходами, мощными атаками с сильной артподготовкой. Сейчас бригада по фронту занимает 32 километра.

Двадцатого февраля бойцы 166-й получили приказ захватить господствующие высоты в районе южнее Грозного. Операция была проведена ночью, четырьмя штурмовыми группами. Бой вели 4 часа, в тумане, высоты взяли и удержали при поддержке артиллерии. Противник начал отход в район Чернореченского леса, где был блокирован.

Последние несколько дней бригада активных действий не ведет, огневой бой – эпизодически.

Во время доклада командира бригады очень хорошо были слышны залпы реактивных систем из ближнего тыла. Каждые 20 минут. Где-то неподалеку то и дело стреляют самоходные установки «Акация», изредка – пулеметы. Всю ночь внук бабушки «Катюши», «Град», метал свои огненные стрелы, «уговаривая» боевиков Дудаева принять ультиматум и сложить оружие.

Позывной Дудаева – «Ялта»

По данным штаба бригады генерала М. Булгакова, на 22 марта ее подразделения с начала военных действий уничтожили 142 боевика, 29 автомашин, 1 танк, 1 БМП, 1 бронеколпак, подавили огонь22 минометов, уничтожили 63 огневые точки, обезвредили 71 мину, взяли 15 пленных.

Против бригады, по данным разведки, действуют полк спецназа «Борз» («Волки»), две казахские группы (засечен их радиопозывной – «Али-мум») общей численностью 1200—1500 человек. Могут поддержать их и 5 тысяч боевиков с направления Шали. Воюют на этом участке наемники, группа украинских националистов и даже какой-то донской казак. Две недели назад один наш солдат был убит женщиной-биатлонисткой. Обезвредили женщину-снайпера, чеченку, которая прикрывалась детьми.

– Насколько подтверждается, что против российских войск боевые действия ведут простые чеченцы, мирные люди, вынужденные взять в руки оружие?

– Из пятнадцати взятых нами пленных, – рассказал генерал В. Булгаков, – все были обыкновенными бандитами: в наколках, со шприцами, наркотиками. Один попался – отсидел 17 лет. Автомат его кормил и поил. Простых чеченцев эти бандиты силой заставляют брать в руки оружие под угрозой уничтожения их семей.

Много случаев, характеризующих подлость и звериную жестокость дудаевцев, например:

– В первом бою мы потеряли семь человек. Потом нашли их – глаза выколоты, тела изуродованы, все добиты выстрелами в голову. Матери приехали на опознание… Извините, дальше не могу рассказывать…

Была попытка затопить позиции бригады путем взрывов дамбы, потом – сжечь бензином из 4-тонных бензозаправщиков.

Командующий внутренними войсками МВД России генерал-полковник А. Куликов, с которым мы встретились в Моздоке перед отлетом, рассказал:

– Вот сегодня утром, например, мне, доложили, что боевики расстреляли в спину двоих стариков, которые в Аргуне шли с белым флагом к нашим позициям. В Самашках бандиты уже три раза взрывали трижды отремонтированный мост, из-за чего невозможно доставлять грузы по железной дороге для мирного, чеченского же, населения. У Дудаева сейчас осталось 500—800 головорезов, которым нечего терять, они готовы воевать до последнего. Бандиты выгоняют людей из сел, убивают своих же чеченцев и сваливают это на наших солдат.

Все офицеры, с кем удалось поговорить в эти дни, отмечают, что в первое время боевики действовали организованно, умело, но после взятия Грозного моральный дух бандформирований резко пошел на убыль.

– Трусоваты стали, выскочат на «уазике» с минометом, сделают несколько выстрелов или из автоматов – та-та – и смылись, – рассказывает начальник штаба 245-го мотострелкового полка подполковник С. Чепусов, – напрямую в бой не идут, поэтому засечь их трудно. Но вот здесь, – офицер показал в сторону подбитых танка и БМП, – у них был очень грамотно оборудованный взводный опорный пункт на 40—50 человек.

В бинокль за окопавшимися в поле танками хорошо виден Алхан-Юрт, где- то здесь и проходил передний край.

– Ночью ранили четверых наших, – рассказал С. Чепусов, – обстреляли из минометов.

Наша радиоразведка знает и позывной Дудаева – «Ялта», не так уж трудно определить и его местонахождение, но…

– Если нанести удар артиллерией или авиацией, значит, погибнут и мирные люди, – сказал генерал-полковник А. Куликов, – а в планы поимки Дудаева я не посвящен.

В 245- м мотострелковом полку, куда мы проехали из бригады генерала В. Булгакова, уже в конце встречи Б. Немцов спросил офицеров полка: «Какие еще проблемы остались?» «Не знаете ли, когда Дудаева поймают?» – ответили ему вопросом на вопрос. – «Ну вот, а я вас хотел спросить. Вы должны искать». – «Что ж, будем мы его искать. Не найдем – назначим», – пошутили.

Вместе с тем бандформированиям все сложнее удается держать между собой связь, уже и полковник Масхадов, начальник штаба Дудаева, предлагает связаться с ним по позывному «Интернационалист», чтобы начать переговоры, но…

Мы многому научились

Почему так затянулись боевые действия в Чечне? В чем причины больших потерь нашей армии? Эти вопросы мы задавали многим офицерам.

– Анализ первых боев был очень жесткий, – сказал генерал В. Булгаков, – уроки из них извлекли все. Не ожидали мы встретить такое сопротивление дудаевцев. Сначала надо признать было и боязно, но после первого боя мы поняли, что можем решать любые задачи. После того как увидели трупы мирных людей, своих погибших товарищей, у солдат появилось ожесточение, боевая злость, больше стало смекалки и хитрости. Солдаты научились многому, никого не надо заставлять окапываться.

Если в первых боях не было еще должного взаимодействия между частями и родами войск, то потом управление войсками значительно улучшилось. Но многие офицеры с недоумением говорили, что не надо было после взятия Грозного давать дудаевцам передышки, соглашаться и тем более предлагать переговоры – это дало им возможность перегруппироваться, подготовиться к новым боям. После Грозного все пришлось начинать практически с нуля. Всю операцию надо было и можно было провести значительно быстрее и организованнее.

Еще в первых разговорах в госпитале с ранеными десантниками пришлось убедиться, что солдаты не знают цели военной операции, не понимают, зачем вообще пришли они в Чечню. Что изменилось в настроении солдат и офицеров за это время?

– Земля эта наша, – говорят солдаты, – мы защищаем Россию, будем стоять здесь столько, сколько нужно.

Я пытался сбить их вопросом, что, наверное, сначала это все же Чечня, а потом уже Россия и надо уважать национальные чувства чеченцев. Нет, все считают, что это сначала Россия, а потом уже – Чечня. Многие, оказывается, хорошо знают, что Грозный был основан казаками, что в предгорьях издавна были казачьи станицы. Мало кто верит, что у дудаевцев преобладают сегодня национальные чувства, потому что они действуют, как бандиты.

Генералу В. Булгакову Б. Немцов задал прямой вопрос: как он относится к самому приказу Б. Ельцина о вводе войск в Чечню? Генерал ответил, как нам показалось, совершенно искренне:

– А нам и некогда было политически оценивать этот приказ. Просто не задумывались. Надо было решать задачи подготовки к операции.

– Скажите, вам хочется воевать? – спросили генерала.

– Конечно, нет, – ответил В. Булгаков, – Я два года воевал в Афганистане, хорошо знаю, что война – это грязная работа, что потеряю здесь своих товарищей.

Отцы – командиры

За эти два дня, которые мы провели под Грозным, было много встреч и разговоров с офицерами. Внимательно слушал, как они говорят, что они говорят, как держат себя друг с другом и солдатами. В бригаде генерала В. Булгакова невольно поймал себя на мысли, что где- то все это видел, в каком-то кино. В «Живых и мертвых», в дивизии Серпилина, когда туда приехал политрук Синцов! Такая же уверенность в победе, порядок, организованность, даже в мелочах. Порой казалось, что находимся мы не под Грозным, а под Могилевом. Такая же ночь, взлетают ракеты, грохочет артиллерия, впереди подбитые танки врага.

Понравилось, как четко и уверенно доложил генерал В. Булгаков обстановку командующему армией, как он говорил о своих солдатах. Словом, настоящий профессионал, такому командиру любая мать может смело доверить своего сына.

Полковник С. Морозов, командир 245— го мотострелкового полка, его начальник штаба подполковник С. Чепусов – оба тоже с опытом войны в Афганистане, боевые офицеры. Представляю, как, должно быть, любят солдаты гвардии майора И. Касьянова, начальника разведки бригады – окончил Суворовское училище, в Афганистане командовал разведвзводом, разведывательно- десантной ротой в Герате, награжден орденом. Здесь под Грозным, за организацию боя по взятию важной высоты он и командир разведроты гвардии капитан И. Баталов представлены к званию Героя России. Эту операцию они провели без потерь и, как говорят, классически.

Запомнился командир ремонтно-восстановительного батальона подполковник Л. Крупский – очень похож на капитана Тушина из «Войны и мира». Настоящий труженик войны. Когда он привел цифры, сколько техники отремонтировал его батальон, начиная с января, не хотелось верить, что это возможно: 236 единиц бронетанковой, 487 автомобильной, 119 единиц ракетно – артиллерийского вооружения, да сколько ее эвакуировали с поля боя! В строю стояли его солдаты – обыкновенные парни, в большинстве своем – механизаторы, ремонтники, водители, запыленные, чумазые, в промасленных комбинезонах.

– Золото у нас солдаты, – часто приходилось слышать от офицеров.

– Берегите людей, поменьше бравады, больше бдительности, – то и дело можно было слышать от командующего 22— й армией генерал-лейтенанта И. Ефремова.

О человеческих качествах Ивана Ивановича можно судить всего лишь по одному эпизоду: к нему подошел пожилой прапорщик, рассказал, что семья, пятеро детей, в Ашхабаде, надо бы вывезти их оттуда, помогите решить этот вопрос.

– Полетите сегодня же вместе с нами, собирайтесь, – сказал генерал.

У прапорщика от неожиданности, что его просьба так быстро решена, мгновенно брызнули слезы из глаз.

Офицеры выполняют свой долг, делают все, чтобы было меньше потерь, чтобы у солдат было все необходимое, но сами и их жены, как оказалось, до сих пор не имеют российского гражданства, потому что в Россию прибыли из Германии.

Губернатор области Б. Немцов был просто потрясен:

– Как? Служите в Российской армии, воюете за Россию, а вы и ваши жены формально еще не граждане России?

«Если раны – небольшой»

Утром командир мотострелковой бригады генерал В. Булгаков сообщил, что ночью боевики обстреляли позиции седьмой роты, ранены трое солдат.

Едем в медсанроту. Здесь в палатках на лечении солдаты с легкими ранениями. Семеро из них за период боев уже вернулись в свои подразделения. Губернатор и командующий армией поговорили с каждым, вручили им подарки, побеседовали с врачами и медсестрами. Условия для раненых созданы нормальные, медикаментов достаточно. Встретили здесь и земляка – Леонида Ерохина с улицы Есенина. Поправляется, скоро к своим друзьям.

– Через наш операционно-перевязочный взвод за все это время прошло 270 человек, – рассказывают врачи, – ранения огнестрельные и осколочные, в конечности, есть в голову.

Начальник медслужбы 2— го батальона бригады лейтенант О. Паховчук рассказал, что в первом бою, самом тяжелом, в батальоне было 30 раненых. Эвакуированы все были в течение двух часов, до ближайшего госпиталя довезли меньше чем за полчаса.

Из Моздока мы вылетели вместе с бригадой врачей из НИИТО, которые работали в госпитале МЧС в Грозном. Семь врачей во главе с А. Алейниковым пробыли здесь два месяца. Везут с собой сувенир: солдатскую каску, изрешеченную пулями и осколками. Дуршлаг, а не каска.

– В сутки обрабатывали до 120 человек, – рассказала анестезиолог Н. Гамова, – в основном мирных жителей. Немало было летальных исходов, потому что многие ранения несовместимы с жизнью. Я работала в Уфе, Арзамасе, Спитаке, но здесь все было гораздо страшнее.

Жилин и Костылин

Одной из главных целей поездки в Чечню было узнать, как идет работа по освобождению наших солдат, попавших в плен к дудаевцам. Из частей 22- й армии таких там 10 человек.

– Делаем все возможное, – сказал командующий внутренними войсками МВД России генерал – полковник А. Куликов, – чтобы быстрее их вернуть. По нашим данным, у боевиков сейчас в заложниках 50—60 наших солдат и офицеров, из них одна треть у Дудаева, остальные спрятаны по аулам. Знаем, что они живы, получали записки. Принимаем все меры, вышли на чеченских авторитетов, чтобы выкупить наших солдат, не пожалеем никаких денег на это.

В расположении 245- го полка нам показывали колодец с решеткой, где, наверное, когда-то сидели еще Жилин с Костылиным больше 150 лет назад. История повторяется. Где-то в горных аулах томятся сейчас в таких же колодцах наши ребята…

«Я так давно не видел маму»

Только раздалась команда «Становись!» в расположении мотострелковой бригады, как из тыла с грохотом полетели снаряды от «Града». Несколько раз Б. Немцову в своем выступлении перед солдатами- нижегородцами, построенными для передачи подарков от земляков, приходилось делать паузы – ничего не слышно из- за выстрелов.

Отличившимся за это время в боях и службе губернатор вручил часы, радиоприемники, конверты с деньгами, пять гитар, на бригаду и полк – десятки ящиков со сладостями и всем, что необходимо солдату.

Когда торжественная часть закончилась, подошел к строю:

– У кого дома есть телефоны, чтобы можно было позвонить родителям?

Оказалось, много сормовичей, автозаводцев, записываю телефоны в Кстово, Дзержинск, Балахну, Городец.

– Маме позвоните, пожалуйста, Лидии Ивановне, – говорит Алексей Кокурин, – что жив, здоров, скоро домой.

– И моей, запишите: Лариса Александрова, в Балахну, от Шемина Алексея…

– А на Украину можно привет передать?

– А в Казахстан?

– Всему Брянску привет!

– Скажите маме, что у меня все нормально…

Честно говоря, трудно было сдержать слезы, глядя на этих совсем еще мальчишек в солдатской форме. Многие еще даже не бреются, хотя с оружием в руках каждый день рискуют жизнью… Господи да когда же это кончится!

– Заканчивать надо эту войну к чертовой матери! – прямо и от души сказал Б. Немцов.

Да, прокатить бы по улицам Грозного и провести вдоль солдатского строя всех, кто завязал этот чеченский узел, заставить бы их звонить матерям по телефонам, что их дети вчера были живы, а что завтра будет – не знаем…

Интервью с генерал-полковником А. Куликовым заканчивалось, когда в кабинет вошел полковник:

– Аргун взят, товарищ командующий!

Еще немного, еще чуть – чуть – хотелось бы верить в это. Остались Гудермес и Шали.

15. Командировка генерала Кладницкого

Из Чечни вернулся начальник регионального управления по борьбе с организованной преступностью генерал-майор И. Кладницкий, который командовал там сводным специальным отрядом быстрого реагирования МВД России из 415 человек.

– Иван Иванович, в каких районах Чечни действовал ваш отряд и какие задачи выполнял?

– В Грозном, Аргуне, Гудермесе, населенных пунктах на юго-востоке республики. Кроме чисто оперативных, мы выполняли задачи по добыче информации о дислокации бандформирований, их вооружении.

– Можно ли узнать об основных итогах работы вашего отряда?

– В ходе огневых контактов взяли в плен 157 боевиков, из них 32 передали для обмена на наших военнопленных. Изъято свыше 150 автоматов, захвачено 5 единиц бронетехники и артсистем, 2 тысячи снарядов, 1,5 тысячи гранат, более 800 мин и огромное количество патронов.

– Многих удивляет: откуда у дудаевцев столько оружия?

– К войне они готовились заранее. Импортного оружия нам не попадалось. Перехватили 2 грузовика со снарядами, следовавших из Дагестана. Как они попали туда сказать трудно. Границы с Азербайджаном и Грузией фактически открыты, в тех условиях – горы – обеспечить надежно их охрану очень сложно.

– Кто были по своему социальному положению взятые вами пленные?

– В основном это криминальный элемент. От станка и от сохи, как говорится, не было. Попадались и бывшие работники правоохранительных органов Чечни, служащие. На стороне Дудаева действовал спецбатальон из бывших заключенных местной колонии. Взяли, например, одного: Дудаев присвоил ему звание полковника, хотя этот человек был осужден за изнасилование. Еще пример: взяли одного из руководителей бандформирований, который оказался начальником одного из управлений нынешнего МВД Чечни.

– Наверное, этот вопрос вам задают все: когда там закончится война?

– Войсковые операции фактически закончились, но очистка территорий от мелких бандгрупп еще будет продолжаться.

– Рейд дудаевцев на Буденновск, это что – новая форма борьбы? Есть ли реальная опасность, что такие их группы проникнут и в наш город?

– Дудаев давно объявил, что готов перейти к террористическим действиям и в глубине России. Наша главная задача сейчас: блокировать территорию Чечни, не допустить, чтобы оттуда террористические группы проникали в наши города. Взяты под охрану все важнейшие объекты, резко усилен контрольно-пропускной режим. У нас в области проживают около 20 чеченцев, все они под контролем. Все «загорелые», приезжающие в наш город, тоже сразу же попадают в поле нашего внимания. Очень важно, что в Чечне во время этой командировки мы добыли списки многих бандформирований, это должно облегчить контроль.

– Как вы оцениваете моральный дух дудаевцев сегодня? Были сообщения, что они устали.

– Многие стали возвращаться в свои родные места, сдают оружие. На севере республики обстановка стабилизировалась заметно, в горных районах – сложнее. Хотя очень много тайных складов оружия мы захватили. Там действуют, как правило, из засад, небольшие группы по 5—7 человек.

– Попадались ли вам наемники?

– Только в качестве специалистов, инструкторы, это, как правило, единоверцы из Афганистана, Ирана, Пакистана.

– Неужели так трудно взять Дудаева?

– Да, мы знали, где он находится, но не наносить же туда удар авиацией, могут погибнуть сотни невинных людей. Отдавать за него жизни своих людей во время операции – я не могу.

– В вашем отряде во время этой командировке были потери?

– Раненых из отряда – 16 человек, один скончался, не из нашего города. Потери эти были во время операции в Гудермесе.

– Как вообще показали себя нижегородцы в этой командировке?

– Достойно. Все представлены к наградам.