И Куба здесь совсем ни при чём, хотя…

Небольшой экскурс в кубинскую монетарную политику, я думаю, не повредит.

На Кубе в ходу две системы денежных единиц: cuc – cubana convertible и деньги для местных.

Куками пользуются туристы, ими могут платить и местные, если они у них есть. Между собой куки и местные песо соотносятся как 1 к 30. Примерно. Курс куки же к рублю находится в диапазоне между долларом США и Евро. Получить куки можно обменом наличных долларов или Евро. Другие валюты тоже можно поменять, но не все. Или снять с кредитной карты в банке. Бывалые советуют снимать с карты, при этом потери минимальны. Но при этом они больше 10%!

А теперь продолжим рассказ.

Мы все же решили поужинать в ресторане. Без вина. Система шведского стола, заплатил 10 куков и жри от пуза.

Я набрал харчей и сел за первый же свободный стол. Серега куда-то запропастился. Через минут пять он появился с тарелкой и ……. бутылкой вина!

– Белые господа должны пить благородные напитки, – нараспев произнес Серега и уселся за стол.

Тут же нарисовался официант с двумя бокалами и ведерком со льдом. Пока он производил всем известные манипуляции, я спросил:

– Ты как им объяснил про вино?

– На пальцах. У меня пальцы говорящие, – в доказательство он растопырил свою пятерню и показал мне.

Официант разлил по бокалам вино и исчез.

– Ну, с приездом, братан! Едрена мать, мы же на Кубе! – он чокнулся так, что заплескал скатерть и вылил вино из бокала себе в рот. – Эй, мартышка хренова, восполни!

Официант восполнил. Но только ему.

Серега, кинув в себя что-то морское, опять поднял бокал:

– Viva la Cuba! – второй бокал проследовал в том же направлении, что и первый.

В итоге, ужин прошел в дружеской и благоприятной обстановке взаимопонимания Сереги и бутылки дешевого испанского вина.

Глава 16. Светлана

Карибская кухня не отличается разнообразием. Да, конечно, рядом море, и почти все, что там водится, можно съесть. Но для того, чтоб съесть, нужно сначала поймать. А кубинцы – народ пофигистичный, поэтому морепродуктов на столах простых кубинцев нет. А из остального —свинина да курица. Корова у них, как в Индии, – священное животное. Она на стол попадает только тогда, когда перестает доиться. Отличить от подметки кирзового сапога этот стейк просто невозможно. На гарнир – рис с черными бобами, кстати, чаще всего – единственная еда в доме простого кубинца, некая серая субстанция сомнительного вкуса и несладкие банановые чипсы. Овощи есть. Картофель гигантских размеров вырастает, с Серегин кулак. А вот молока или молочных продуктов нет нигде, совсем. Молоко только для детей по талонам, и только до семи лет.

Система социалистического хозяйствования не сильно разнообразит стол простых тружеников. Вспомните сами, за окном яблоки с яблони осыпаются, а в столовке компот из сухофруктов.

Влив в себя чуть меньше бутылки вина и обильно закусив всем, что было на столах, Серега теперь требовал разврата.

– Так, ща едем на Малекон. Берем девок и на касу.

– Согласен.

Casa particular на Кубе называется койко-место, сдаваемое внаем.

Спустившись вниз, Серега вдруг остановился.

– Погоди, – он развернул меня на 90 градусов от направления выхода. – Пошли.

Оказывается, когда мы заселялись, пока я оформлял анкеты на него и на себя, Серега приметил магазин Habanos – эксклюзивного продавца кубинских сигар по всему миру. Сейчас мы шли туда.

Каково же было удивление Сереги, когда он обнаружил, что магазин закрыт. Сигары, вот они за стеклом, и недоступны.

– Сколько на твоих?

– Пол-восьмого.

– А они до скольких работают?

– Вроде до семи.

– Бл…, че за страна такая? Бедному туристу негде баблосы потратить! – в сердцах произнес Серега.

Он непонимающим взглядом смотрел на закрытую дверь. Потом повернулся к выходу из отеля. Лицо его покраснело и… его понесло. Мы двинулись к выходу. Монолог Чацкого в современной интерпретации. Он вспомнил всех кубинцев с мельчайшими деталями их анатомии, их мам и пап, Фиделя Кастро и Че Гевару, основы российско-кубинской дружбы и много еще чего…

– Мальчики, вы что так ругаетесь? – Серега осекся. Кровь быстро отхлынула от его головы.

Около входа стояла женщина, наша женщина, точно наша. Ей было лет пятьдесят или около того. Светлые волосы, забранные сзади в пучок, серые глаза. Нормальная русская женщина.

– Вы понимаете… – начал я.

– Козлобараны недоеные… – начал было Серега. Я остановил его, крепко сжав плечо.

– Вы понимаете, мы с другом никак не ожидали, что в туристическом отеле сигарный магазин может закрываться так рано. Вот он и расстроился.

– Не надо браниться, – тоном учительницы произнесла она и открыла одну из двух сумок, стоявших рядом. Залезла туда рукой поглубже, достала оттуда две сигары и протянула нам.

Серега оцепенел. Это и правда было похоже на фокус.

– Сколько мы вам должны?

– Ничего.

Так мы познакомились со Светланой.

Светлана Георгиевна родом была из Казахстана и попала на Кубу случайно в период развала Союза. Ловить дома было нечего. Многие русские тогда уезжали из Казахстана в Россию. И она осталась здесь. Открыла свой бизнес и тихо жила, работая и поддерживая своих родственников на родине. Она и в правду была бывшей учительницей, испанский в институте у нее был вторым, так что никаких проблем в понимании и общении она не испытывала. Кубинцы ей не нравились своей хитростью и ленью. Но уезжать отсюда она не хотела.

Мы взяли номер ее телефона, пообещали созвониться и встретиться, чтобы купить сигары. Она вышла из отеля. Цены у нее, как выяснилось позже, отличались от магазинных в десять раз. Вниз.

Как она вышла, Серега взял сигары направился к бару. Вернулся он оттуда с обрезанными сигарами и двумя коньячными бокалами, наполненными коричневой жидкостью. Следом семенил бармен с сигарной пепельницей и спичками. Серега поставил бокалы на стол, один пододвинул мне. Я поднес бокал к носу.

– Коньяк?

– Дубина! Это ром, – Серега был занят правильным прикуриванием сигары. – Причем двадцатипятилетний.

Кажется, Серега все же немного подучил испанский перед поездкой.

Мы закурили, утонув в диванах. Ром был великолепен. Послевкусие было потрясающим, и очень сочеталось с сигарой.

Серега, как обычно, все опошлил. Он хлопнул ром, как водку, скривился и спросил:

– А эту херню из чего делают?

– Из сахарного тростника.

– Вот и мне показалось, что на самогон свекольный похож.

– Эх, Серега, не ломай кайф.

Мы курили медленно, наслаждаясь каждой затяжкой. Cohiba Piramides….

Глава 17. Дискотека

Про ночь в тропиках не писал только ленивый. Констатирую: ночь наступает действительно быстро, практически без сумерек. Хлопушка: был день, стала ночь. Небо ночью очень высокое, не такое, как в России и, если нет облаков, звезд на небе очень много. И темнота кромешная, если нет освещения.

Наш отель располагался в Мирамаре, весьма отдаленном от центра города месте. Мирамар – это район особняков. Если бы на Кубе можно было купить недвижимость, то Мирамар был бы самым дорогим районом. Здесь находится большинство посольств иностранных государств, здесь зелено, тихо и очень приятно для жизни. Но туристам здесь делать нечего.

Мы ехали в такси по набережной. Малекон. Вроде как самая длинная набережная в мире. Не буду спорить, не измерял. Но ехать от отеля до кипучей гаванской ночной жизни пришлось долго. Мы ехали в нашей отечественной «пятерке». Оказалось, что это наиболее распространенная машина среди такси. Серега сидел спереди, отодвинув сиденье до конца. Левым плечом он поджимал водителя, которому в этой позе было неудобно переключать передачи. Серега ворчал всю дорогу.

– Ну что за хрень?! Приехал за границу, и тут на нашем говне возят.

Водитель поворачивался и улыбался каждому его бурчанию. Сереге это тоже не нравилось.

– Хрена ты лыбишься? Говно у тебя машина. Гов-но!

Водитель согласно кивал. Как только появились люди на Малеконе, Серега оживился:

– О, смотри какие чики ходят!

Водитель, что-то сказал ему по-испански.

– Чё ты сказал? Моя твоя не понимай, – Серега дополнял слова движением рук.

– Chicas, chicas, – услышал я водителя.

– Он, по ходу, тебе девок предлагает, – перевел я.

– Это я и сам понял, – отозвался Серега. И водителю. – А где твои чики?

Для лучшего восприятия вопроса Серега показал на все стороны света. Как ни странно, водитель его понял.

– Discoteca.

– Во, бля. Он по-русски теперь умеет. Давай на дискотеку. Discoteca, discoteca!

– Rusia?

– No Rusia! – Серега был проинструктирован. – Polonia.

– Ты хоть для прикола «попшикай», – сказал я ему. – За поляка сразу сойдешь.

– Вот еще, буду я тут рассираться.

– Ты это… давай, вези нас к девкам. Go, go. To chicas, – Серега начал говорить на английско— испанском.

– Братан, да ты у нас лингвистом тут станешь!

– Не п… ди.

Мы свернули с Малекона и какими-то тайными тропами Гаваны ехали на дискотеку.

Дискотека нам сразу не понравилась и понравилась одновременно. Не понравилось, что с нас содрали по пять куков с носа, а там никого не было. Вообще никого. А понравилось, что было похоже на то, что мы видели в фильмах. Вся площадь этого заведения была поделена на две равные зоны – бассейн с шезлонгами и танцплощадку со столиками. Устроить бардак в бассейне после танцпола как раз было по настроению.

Мы подошли к стойке. Двое, бармен и официант, одетые, как под копирку, в белых рубашках и черных брюках, смотрели телевизор.

– Hola, amigos, – я показал Сереге, что тоже что-то читал перед отъездом.

– Hola.

Они даже не повернули головы в нашу сторону. А где подобострастные улыбки? Где желание угодить туристам?

– What`s happen? Where is everybody?

– World Cup. Cuba vs Japan. All are watching TV sitting at home, – бармен говорил со мной, не отрывая глаз от телека.

Бл… Ну, что за бардак, если никого нет?

– How long?

– About hour.

Серега напряженно ждал конца разговора.

– Значит так. У них матч мирового кубка по бейсболу. Они играют с японцами.

– И чё?

– Да ниче! Эта хрень закончится только через час. Думаю, минут через двадцать после этого местные начнут подтягиваться. Чё делаем?

– Не знаю, – Серега загрустил. – А этот муфлогон на «пятерке» еще за воротами, как думаешь?

– А зачем он тебе?

– Он девок обещал? Обещал. Вот пусть и крутится.

– Проверь.

Серега пошел к выходу, а я к бару.

– Dos mohitos, por favor.

Бармен, не отрывая взгляда от телевизора, принялся готовить мохито. Тааак, веточка местной мяты, еще одна в другой стакан. Три чайных ложки сахара в один, потом столько же в другой. Толкушкой пять поворотов в одном стакане, пять в другом. Движения были отточены до автоматизма. Рукой в ведерко со льдом. Он оторвал взгляд ровно на секунду. Лед был где-то внизу. Три кубика в один стакан, три в другой. Санитария? Да пошел ты с этой санитарией куда подальше. Бутылка белого рома, не глядя, льет в один стакан, потом в другой. Содовая в стаканы до полного. Он снова отрывается от телевизора ровно на полсекунды на каждый стакан. Рука за барную стойку, две соломинки в один, две в другой. Стаканы взлетают и встают на стойку.

– Seis pesos, senior.

Я восхищен. Кладу шесть куков и добавляю 50 местных копеек.

– Thank you for your performance, – я беру стаканы. Бармен, не отрывая глаз от телека:

– Gracias.

Я беру стаканы и поворачиваюсь. Я вижу Серегу, который спешит ко мне.

– Я все решил. Он нас отвезет к девкам.

– На, – я протянул ему стакан. Серега с недоверием посмотрел на стакан. – Это чё за лабуда?

– Мохито.

– А, мохито, слышал, – и, замяв соломинки рукой, залпом выпивает все из стакана. – Крепкий, я думал, он полегче.

Коктейли, друзья мои, это часть национальной PR— компании островного государства под названием Куба. Спросите у себя, у какой еще страны коктейли являются национальным символом? Правильно, ни у какой. Кто сейчас вспомнит родину «кровавой мэри», «секса на пляже» или «джинфуса». Никто. Все вы полезете в интернет, чтобы узнать, а потом блеснуть своими знаниями в какой-нибудь компании на какой-нибудь вечеринке. Расскажете легенду и привлечете к себе внимание. А теперь я спрошу у вас – где родился Мохито, Куба Либре и Дайкири? И вы сразу, даже не задумываясь, ответите – Куба.

Чем отличаются Мохито, Куба Либре и Дайкири, сделанные на Кубе, или, например, в Москве? Ничем? А вот и не угадали. Мохито может быть оригинальным только на Кубе. Нет, не потому, что он смешан именно на Кубе, а потому, что в Москве вы будете пить Мохито с обычной мятой. А вкус ее сильно отличается от кубинской травки. И еще потому, что Мохито на Кубе не делается в снегу, как это принято в Москве, туда кладутся кусочки льда, и еще потому, что рома в кубинском коктейле 70%, а не 30, как у нас. На Кубе люди ждут, пока растает лед, чтобы насладиться вкусом. Именно за это время кубинская мята отдает всю себя без остатка напитку.

А Куба Либре? Это название только с большой буквы. Почему? Да потому, что Куба Либре – волшебный напиток! Почему? Как такое возможно? Это лишь ром и кола! Вы в чем-то правы. Это действительно ром и кола. Но Куба сейчас – единственное место в мире, где кола производится на сахаре. Да-да! Вы не ошиблись, в состав местной Tu-cola входит исключительно сахар. Она без грубого металлического вкуса, который дают подсластители типа «аспартама» и прочих «Е». Куба Либре должна содержать в себе рома и колы в соотношении 60/40 и льда столько, чтобы, когда коктейль начал таять и вы начали бы его пить, он не обжег бы вам горло и не был водянистым пойлом, пился мягко, волшебно, завораживающе. Самый лучший коктейль для увеселения сердца человека! Кстати, один из моих друзей называет этот коктейль не иначе, как сексуальным.

А Дайкири? Вы что-нибудь понимаете в живописи или музыке? Я вам так скажу, Дайкири – это смешение запахов, звуков и красок. Вы пробовали ананас вместе с музыкой Бетховена, или гранат когда смотрите картины Дега и слушаете Шопена? Нет? Действительно, мало кто пробовал. Дайкири – коктейль творчества, коктейль для вкусовых экспериментаторов, коктейль сочетаний. Спасибо тебе, старина Эрни, за этот чудесный напиток!

И хвала вам, бармены, которые сумели раскрасить наше бренное существование этими нектарами! Но я опять отвлекся, за что прошу у почтенной публики прощения!

Серега дрожал от нетерпения.

– Да расслабься ты. Никуда твой мещер не денется.

– Да, чё-то приперло.

– Ты ж в «Саванне» отстрелялся? Это меньше суток назад было.

– Организм – штука сложная. Логика тут не работает.

Я выпил свой мохито. В горле защипало. Какие-нибудь две минуты еще подождать, и удовольствие было бы полным. Чертов Серега!

Мы направились к выходу. Нас ждал наш водитель.

– Слушай, а, может, мы его наймем до отъезда в Варадеро? Будет дежурить, возить и прочее.

– Посмотрим, – Сереге не улыбалось ездить по городу в пятерке.

Глава 18. Чё почем

Мы снова колесили по улицам, которые были хорошо освещены и безлюдны. Водитель, по всему, не очень хорошо знал район. Он постоянно притормаживал и искал номера домов. В конце концов, мы прибыли на место. Это был дореволюционный особняк какого— то богатого кубинца. Дореволюционный – значит, до революции на Кубе, а не у нас. Одна колоннада при входе чего стоила. Сереге место нравилось. Выйдя из машины и не закрывая дверь, Серега поторопил таксиста:

– Chicas, chicas. Go, go.

Тот согласно кивнул и уехал. Мы открыли калитку и, пройдя палисадник, вошли в открытую дверь слева от колонн. На пороге нас встретила кубинка лет под пятьдесят.

– Buenas noches, senores.

– И тебе не хворать, – буркнул Серега. Ему пока не удавалось получить то, что он хотел. То этот гребаный бейсбол, то теперь эта старуха.

– Buenas noches, senora, – я старался быть вежливым.

– Café? – женщина очень хотела нам угодить.

– Dos, por favor, – сказал я, пока Серега усаживался на стул.

Я осмотрелся. Вход, через который мы вошли, был явно непарадный. В доме света не было. Экономия или шифруется от властей? Кстати, стукачество на Кубе распространено повсеместно. Высота потолков была выше моего понимания. Метров шесть, не меньше. Узкая комната имела один вход-выход и две двери в противоположной стороне. Я заглянул туда. Это были две маленькие комнаты с большими кроватями и с совместным душем и туалетом. Комната, в которой мы ждали хозяйку с кофе, была очень опрятной, но по мебели крайне бедной. Стол и стулья были металлическими, покрашенными белой краской. Стол был застелен видавшей виды клеенкой. Было еще столовое трюмо. Совсем простенькое.

Серега закурил, как только увидел пепельницу на столе.

Спустя несколько минут после окончания моего осмотра, появилась хозяйка с подносом, на котором стояли две крохотные чашки на блюдцах. Она поставила поднос на стол и поставила каждому его чашку. Я сел.

Чашка была ровно на глоток, а кофе был потрясающе вкусным. Тягучая, сладкая субстанция медленно наполнила мой рот и так же неторопливо отправилась дальше, исследуя все неровности пути до желудка. Казалось, что столь насыщенный кофе должен был взбодрить меня сразу, но возбуждение накрывало меня постепенно, кругами, как палочка дирижера, которая выписывала круги со все больше увеличивающейся амплитудой для того, чтобы показать оркестру, как надо играть крещендо.

Я был в восторге. Серега, как все большие люди, не понимал такие мелкие вещи. Он пил кофе исключительно на работе из огромной чашки, на борту которой было написано «The Boss». Эта чашка водоизмещением была похожа на небольшой нефтяной танкер, а кофе он пил только растворимый.

С улицы послышался звук подъезжающей машины и скрип тормозов. Через минуту в комнату вошли две молодые кубинки. Совсем молодые. Только бы не школьницы.

– Чур, моя та, что помельче, – Серега огляделся раньше, чем я. – И вообще, у меня приоритет, я провожу эксперимент.

– Хрен с тобой, – я был еще под впечатлением от кофе.

– Возьмешь направо или прямо?

Я даже не понял, о чем он. Серега повторил вопрос. По направлению его взгляда я понял, что он предоставлял мне право выбора комнаты. Благородно, чику он выбрал первый, комнату должен выбрать я.

– Мне пофиг.

– ?

– Ладно, давай прямо!

Серега повернулся к кубинкам.

– How much?

– Fifty dollars.

Сказано это было с диким испанским акцентом.

– For all? – Серега превзошел сам себя.

– For one and for two hours, – на всякий случай я перевел. – Они хотят полтинник за 2 часа на каждую.

– Пошли их на х…й!

– You mean USA dollars or cubana convertible?

– Cubana convertible.

– It`s very expensive for us. May be ten dollars?

– Mmmmm, how long you need?

– Тебе на час или больше?

– Да я ее за полчаса уделаю!

– Only one hour.

– Twenty.

– Их предложение – двадцать.

– Давай за двадцать, а то у меня уже горит. Смотри, какая лялька!

– May be fifteen?

– No, twenty.

– Ok. Do you have a condom?

Тут вмешался Серега. Интернациональные слова он воспринимал мгновенно.

– У меня резины с собой на десятерых, – я вспомнил закупку презервативов в «Пафосе» и улыбнулся.

– No, – ответила кубинка.

– No problem.

Во время нашей торговли в комнату вошла хозяйка дома. Я обратился к ней:

– Senora, do you speak English?

– No.

Если не знаешь английского, зачем ответила? Я обратился к кубинке, с которой вел торговлю:

– Please, translate, – в ответ кивок.

– Senora, how much for room?

Девушка перевела. Ответ. Девушка мне:

– Twenty five for hour.

– Fifteen will be better, – девушка снова перевела. И снова что— то активно по-испански.

– She said twenty.

Я понял, что переводчица поневоле встала на нашу сторону. Ей очень хотелось получить уже договоренную сумму, и я решил дожать.

– Fifteen. It`s last offer.

Две кубинки схлестнулись, каждая защищая свои интересы. Одна уговаривала, что пятнадцать – это хорошая цена и, если клиент сорвется, не заработает никто, другая причитала, что в таком месте никто не сдает койко-место за пятнадцать, и, что двадцать для этих олухов-туристов – самое то. Смотри, одному так невтерпеж, что он аж подпрыгивает. Ну, давай попробуем взять свое! В итоге победила жажда наживы или молодость, как хотите, и хозяйка согласилась.

– Ok.

– Тридцать за час за обе комнаты.

Серега выложил на стол деньги за комнаты, и мы разошлись.

Глава 19. Первый опыт

Я вообще-то тертый перец и женщин у меня было… ну, так скажем – нормально. Я как-то было начал считать и сдулся. Ну, не помню я всех. Помню первую. Ее Александрой звали, прям как меня. Не любила, когда ее Сашей или Шурой называли. Сама всех поправляла. Я – Александра. Мне тогда шестнадцать было, и тусовался я в компании, где самый младший был старше меня года на три. Ну, а в основном, возраст лет на пять-шесть отличался. Получилась свободная хата. Сначала все на кухне сидели. Ну, там водку и портвейн пили, но без меня. Я-то до девятнадцати вообще спиртное не пробовал. Потом все по парам, да по комнатам разошлись, а я и Александра на кухне остались. Говорить мне с ней было не о чем, раза два я ее видел до этого. Сидели, молчали. Потом она закурила и завела разговор про «был-не был», «уже-не уже». Все поняла. Потом пересела ко мне поближе и как-то само собой и произошло. Видно, ей в этот вечер было невтерпеж, вот я и попался под руку или под другое место. А из воспоминаний осталось только вкус портвейна с сигаретами. Да выстрел через 20 секунд.

Милку помню, она первой осознанной у меня была. В институте это было. Мы с ней полгода дружили до изменения отношений с платонических на взрослые. На нее социальное окружение повлияло, все подруги со своими парнями трахались, а Милка никак не решалась. Потом все совпало: место, время, желание. Можно сказать, она инициатором была, я – исполнителем.

Потом Валька была – секретарша из деканата в универе. Та вообще ненасытная была. Я аж с лица спал. Мама меня тогда к врачам потащила, думала: или глисты, или туберкулез. Я ее случайно в парке вечером встретил, потом заболтались до самого ее дома. Ее родители очень кстати на дачу уехали. Типа, в отпуск чуть ли не на месяц. Так вот, с утра я был у нее вместо рисования диплома, а домой только спать уходил. Чуть диплом не завалил. Расстались, когда в армию уходил.

А потом – не помню. В армии – с «солдатками», в гарнизоне всегда таких полно, а после армии – вообще все, что движется. Но сейчас не об этом.

Я торговался с чикой, которую Серега мне определил. Вас, дорогие друзья, ничего не напрягает? Нет? Я торговался не ради Сереги, чтобы он свои деньги сэкономил. Я торговался, в первую очередь, ради своего кармана. Я цинично торговался с девушкой за ее тело. Глаза – в глаза. Не за мясо, что лежит на прилавке, на рынке. А за живую плоть. Даже не так – целиком за человека торговался. И на час я этого человека купил. Состояние у меня было, как будто я раба себе покупал. Вот это и напрягало. Некоторым эти мои строки покажутся блажью, некоторые меня поймут.

Теперь вопрос, что делает после такой торговли русская чика? Все просто. Она принимает позу, нужную клиенту, чтобы тот поскорей удовлетворил свои потребности и отвалил. Следующий ждет. Для нее – это бизнес. Для клиента – просто слив балласта. А что делает кубинская чика? А у нее начинается третья фаза отношений. Первые две – знакомство и ухаживание, она считает пройденными и переходит сразу к сексу. Но как с парнем, который за ней уже ухаживал. И ведет она себя при этом естественно, без всякой фальши, потому как искренне считает это правильным. Этого я не знал и готов к этому не был.

Чика занималась со мной не сексом, она занималась со мной любовью. Мне теперь казалось уже самому, что мы знакомы уже давно и делаем это не в первый раз. Такое чувство с русскими женщинами возникало после длительных близких отношений, когда в своей квартире ты находишь ее вещи, когда-то оставленные, а вторая подушка на твоей кровати начинает пахнуть ее духами. Некоторые вещи в квартире, твои вещи, между прочим, начинают тебе ее напоминать. Я всегда избегал этого состояния, стараясь завершить отношения раньше. А здесь эта невзрачная девочка со смуглой кожей заставила меня помимо воли испытать чуть ли не состояние женатого человека. Это было потрясающе! Определенно вам заявляю, удовольствие рождается в голове, а не на кончике члена!

Но самое страшное для меня, циничного подонка, как многие подумали, это то, что мне безумно понравилось это психологическое состояние – состояние мужчины, который имеет длительные отношения только с одной женщиной. Спасибо тебе, чика! Я ведь даже имени ее не спросил.