Игра в бисер

Игра в бисер

Андрей Вячеславович Козырев

© Андрей Вячеславович Козырев, 2018

ISBN 978-5-4490-6633-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Игра в бисер

Мы – лишь рисунки на чужой картинке.Идёт тысячелетняя война,А мы играем в бисер – по старинке,Как в глупые былые времена.В каком мы были созданы капризе,Какому богу вгрезились во сны?Нас веселит игра в бессмертный бисерНа пепле после ядерной войны.Наш бог убог, жилище наше – нище,Лишь счётчик Гейгера свистит скворцом,И смотрит с атомного пепелищаСвинья, но с человеческим лицом.Мы смотрим, как легко в гнетущих высяхКружатся свиньи с крыльями орлов, —И рассыпаем безупречный бисерКрасивых теорем, мелодий, слов.Да, нас в пробирках создала наука,И зелена у нас слепая кровь…Нам только бисер разгоняет скукуИ тешит зренье яркою искрой.Когда сойдут пришельцы с синих высей,Они найдут в огнеупорной мглеЛишь наши трупы – и бессмертный бисерНа осквернённой играми земле.Но зря над нами небосвод смеётся!Нам с нашею игрою повезло:Уходят свиньи.Бисер – остаётся!Над всем в насмешкуи всему назло.

Бесы

Мчатся тучи, вьются тучи,Пляшут быстрые лучи.Небо бьётся, как в падучей,Звёзды – как огни в печи.Мчатся бесы, вьются бесы,Пляшут, мечутся, плюют…Сани по Руси небеснойТело Пушкина везут.Мимо площади Сенатской,Мимо высей МашукаМчится конь наш залихватскийСквозь эпохи и века.Буря мглою небо кроет,Все дороги замело…– Что вы, барин? – Бог с тобою!Просто сердцу тяжело.Громко цокот раздаётся,Будто всё кругом мертво…Конь летит, бубенчик бьётсяПо-над холкою его…– Скоро ль дом? – Не знаем сами!– Ждут ли нас? – Должно быть, ждут!Вечно по России саниТело Пушкина везут.Гулко цокают копытаПо теченью наших спин…И молчат, во тьме забыты,Мёртвый дом и Сахалин.Вся земля дрожит от гула,У коня горит зрачок…Вон Астапово мелькнуло,Знать, конец уж недалёк…Ни огня, ни слёз, ни веры, —Крики, брань, кабацкий мрак…Только возле «Англетера»Спотыкнётся вдруг рысак…– Скоро ль, братец? – Недалечко!Только выедем с земли…Лишь мелькнёт Вторая РечкаТам, за вечностью, вдали…Больше нет на белом светеНи чудес, ни естества:Наша жизнь – огонь да ветер,Да слова, слова, слова!Скачка, скачка без запинки,Без кнута, без шенкелей…Пушкин… Лёгкая пушинка,Что небес потяжелей!– Ждут нас? – Барин, всё в порядке!Ждут покойнички гостей,Всё отдавши без остаткуДа раздевшись до костей.Плачут, пьют, тревожат бога,Огоньки в глазах горят…Бесконечная дорогаВ рай бежит сквозь самый ад!И ни песенки, ни сказки…Мчатся кони день за днём…– Я устал от этой тряски…Скоро ль, братец, отдохнём?…Полузвери, полубоги,Мчатся тени – их не счесть…– Скоро ли конец дороге?– Барин, не серчай! Бог весть!

Козырев – Кутилову

Кутилов —         глазища                тусклые.Бродячая         правда                русская.Смешная         гордыня                  детская —И красная            кровь                поэтская.Солдатская            прямость                          честная,нахлебникам             неизвестная.Сапсанья          повадка                   хищная,для воина             не излишняя…Ни серости,             ни ребячества —Прочтёшь              две строки —                        и плачется…Кровь снова              стихами                       мается…– Кутилов! —           и речь                   срывается.…Кутилов!             Рисунки                     пёстрые.И скифские               скулы                        острые.Не пасквилем,                  не пародией —Ходил         сквозняком                    по Родине.Сквозняк            всей Руси                    космической —Сибирский              поэт                    трагический!Ты в небе              зарыт                      без надобы —– Земли тебе было                         мало бы!Сияет        зарёю                 гордоюТвой волчий                 прищур                      над городом.Твой чёрт          над судьбой                     богатырскоюМетелью           метёт                  сибирскою:«Сгоришь             в цвету,                       не состаришься…»А где ты          сейчас                   мытаришься?Не в адской ли чаше                              с серою?– Кутилов              воскресе!– Верую!Ты можешь            отчалить                  в смерть, но я —Твоя      правота               посмертная.Хмельная,               босая,                       вешняя —Держава             твоя                   нездешняя,Козырная             и кутящая —Русь-матушка               настоящая!И отдано          Богу —               богово,и отдано         волку —              логово.Стихи       не горят,                   поэтому —Поэту           дано                    поэтово.

Мона Лиза

Я трижды умер, но лишь раз воскрес.Свой сон земной пройдя до половины,Я вдруг проснулся в пустоте небесУ вкрадчиво светящейся картины.Ты, ставшая в веках моей женой,Здесь в красках, что обманчиво-невинны,Одна, как перст, за синей тишинойСидишь, и над Тобой клубится зыбкоРассеянный в пространстве голос мой,И, отражаясь в зеркале улыбки,Моя душа, из жизни в жизнь бредя,Припоминает прежние ошибки.А над Тобою – город из дождя:Дворцы, холмы, колонны в синей дымкеМеня так манят, сердце бередя,Стать тенью человека-невидимки,Пройти сквозь воздух, синий и немой,Не оставляя следа, без запинки,И в нежном лимбе, полном тишиной,До боли, до горячих слёз правдивоПрипомнить всё, что было не со мной.Тончайший хмель воздушной перспективыПьянит, дурманит, будит в нас мечты…А помнишь, мы когда-то были живы,Тебе дарил я синие цветы,И Ты смеялась весело и лживо…Теперь я хладнокровный, как и Ты,И полон мир Твоей негорделивойПосмертной и бессмертной красоты.Я – вечный отзвук Твоего мотива,Который по векам скользит, как тень,Шурша, как звук небесного прилива,И небо скрытно, словно в Судный день,И счастье отстрадавших молчаливо.Кружится в небе шестикрылый свет,Прозрачный, но вещественный на диво,И вижу я, что нас на свете нет,А старость, смерть и горе отменили.А тонкий яд в сиреневом винеВоздушной дымки возрастает в силе,И так жесток чарующий наркоз,Который будит чувства и в могиле,Что сладок вкус моих фантомных слёз,Что боль прошла до нервных окончаний,Да! – до ресниц, до кончиков волос.В Твоих глазах – сто лет моих скитаний,В Твоей улыбке – вечный мой ночлег…Я стал тончайшим из Твоих сияний!В Твой золотой и в мой хрустальный векНам пишет Бог-Творец из ниоткуда,Что в нас течёт водой небесных рекЛюбовь, обыкновенная, как чудо.

Горькие сонеты

«Моей работой стало – вспоминать…»

Моей работой стало – вспоминатьСлова, поступки, облики и лица…И я, листая старую тетрадь,Склонюсь над пожелтевшею страницей.Я вспоминаю то, чего не знал.Я с памятью живу одной судьбою.Я в прошлое спускаюсь, как в подвал,Мысль, как свечу, держа перед собою.Где ты сейчас? Увы, ответа нет.Но вспоминать – вот высшее искусство!От бега неподвластных людям летБумага пожелтеет – но не чувство.Коль чувство наше настоящим было,Оно не станет прошлым, друг мой милый!

«Всё стало ясно. Да, я не любим…»

Всё стало ясно. Да, я не любим.Ты камень, а не хлеб, мне подарила.Но этот камень сердцем был твоим —Холодным, гордым, полным твёрдой силы.Но верю я, что холод этот – ложь.В тебе живёт неистовое пламя:Ты по сердцам, как по камням, идёшьИ камни жжёшь горячими стопами!Как много надо было мне огня,Чтоб понял я, о боли не жалея:Да, ты сильна. Да, ты сильней меня.Склонись же перед слабостью моею!Но все же – как несхожи мы с тобой:Твоя любовь – скала, моя – прибой!

«Твоя любовь – светла, моя – темна…»

Твоя любовь – светла, моя – темна,Ведь ей в твоей тени стоять приятно.Меня чаруют тайна и луна,Тебя – сиянье дня, где всё понятно.Твоя любовь беспечна и легка,Как бабочки крылатой трепетанье…Моя – в раздумьях, и она горька, —Моя награда, подвиг, наказанье.Твою любовь постигнет разум мой,Ты не поймёшь мои живые строки…Но мы бредем тропинкою однойИ вместе учим горькие уроки.Я верю: рождены с тобой мы были,Чтоб день и ночь друг друга полюбили.

«Да, ты любима. Но… ты не бессмертна…»

Да, ты любима. Но… ты не бессмертна.Чем жизнь короче, тем длиннее миг.Ты хочешь жизнь измерить мерой вернойИ ищешь смысл в реченьях пыльных книг.Бессмертие – нет тяжелей загадки!Его мы ищем каждый день и час.Как поиск горек, а находки – сладки!А я бессмертье вижу без прикрас:Оно – не счастье, но и не страданье.Оно – в продленье нас за гранью днейСловами, кистью и воспоминаньем,А также – вечной красотой твоей.Ты можешь в сердце у меня прочесть:«Ты будешь, ты была, ты вечно – есть!»

По небу полуночи

По небу полуночи ангел летелИз мира – в последний предел;Он сахарный палец держал на губах,Молча о любви и грехах.Он певчую душу с земли забирал,На Суд её нес, и сиял, и молчал,Но пела о жизни своей, чуть дыша,Певица, бродяжка, душа.По небу полуночи отзвук летел,Пьянил, будоражил, тревожил, звенел,По небу полуночи песня плыла,И сахарно таяла мгла.Хмелён был напев, сочинённый людьми,Был полон ошибок, прозрений, любви,Но в ангельском сердце, не тронутом злом,Остался незримый надлом.И перенял ангел, как птица, напев,Что только окреп, в небесах отзвенев, —И райские гимны ему не смоглиЗатмить многозвучья земли.И сахарный ангел растаял от чувств,От ангела в небе осталось чуть-чуть —Лишь нимб фосфорический, градины звёздДа лужица сахарных слёз.Луна пучеглазо смотрела во тьму,Понятную сердцу, чужую уму,И запах медовый сквозь время летелОт рая – в последний предел,Где ангелы меряют жизни на вес,Где падают мёртвые птицы с небес,И к нам сквозь пространство исходит тепло —Холодным светилам назло.

Другу стихотворцу

Арист, ты говоришь, что стих – твоё спасенье,Превыше всех трудов, превыше всех наград,Терновый твой венец, и крест, и воскресенье,И суд, и сад, и ад.Ты памятник себе воздвиг огнеупорныйИз слухов, хитрой лжи, хвалы и клеветы,И если кто-то мог писать о ясном спорно,То это – только ты.Высокопарный вздор комедий и трагедийТы претворил в судьбу, и в ней тебе везло:Так! – Ты умеешь всех презрительней на светеВстречать добро и зло.И твой любимый бес, сухой и моложавый,Непринуждённость в хитрой выдумке любя,Всё ходит за тобой, как арендатор славы,И мучает тебя.И долго будешь тем известен ты народу,Что всех изысканней язык ты исказил.У музы у твоей всё ярче год от годуБлеск стрекозиных крыл.Господь тебя слепил из глины мокро-зыбкой,Чтоб научился ты, презрительность любя,По-чаадаевски, с язвительной улыбкойПлыть поперёк себя.…Не тот поэт, Арист, кто рифмы плесть умеет,Кто в словоблудии сумел достигнуть дна,А тот, кто, став бессмертным, не жалеет,Что жизнь – всего одна.

«Поэзия! Обман, соблазн и прелесть…»

Поэзия! Обман, соблазн и прелестьПочувствовать – рвануться – пасть – взлететь!Мне слышится бумаги белый шелест —И мне нельзя ни жить, ни умереть.Смертельней смерти и живей живогоТончайший яд нерукотворных строк.И, нежно распелёнывая СловоИз белого бумажного покрова,Я вижу в нём бессмертия залог…И что мне мудрость всех Экклезиастов:Рай – для рабов, а ад – для гордецов…Мне дан словесный рай, живое Завтра,Ценней богатств из тысячи ларцов!И что мне обречённость человекаНа пресмыкание в земной пыли!Лишь на поэтов действует от векаЗакон непритяжения земли!И мозг кипит, свершается работа,И нам даётся колдовская власть —Извилистая формула полёта,Открытая лишь тем, кто смел – упасть!

Шестикрылый серафим

Пушкину

Бесплоден был твой нищий пыл,Которым тешил ты гордыню,Но я, прозрачен, шестикрыл,Сошёл к тебе в твою пустыню.Я снизошёл к твоим мольбам,К избытку твоего сиротства,И дал твоим пустым словамМощь собственного первородства.Я чуть коснулся лба крылом,Пронзив твой мозг огнём озноба,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.