Разведбат. Документальное повествование

Проникновение к объектам групп и формирований боевиков осуществлялось, как правило, в условиях ограниченной видимости или в ночное время, часто под видом местных жителей, беженцев, работников милиции. Объекты для нападения выбирались как в тактической, так и в оперативной глубине в соответствии со стратегией боевиков «переноса войны на территорию России», что подтвердилось террористическими актами в Буйнакске, Волгодонске, Москве и других населенных пунктах.

Боевики умело маскируют свои террористические действия. Свою негативную роль в этом плане сыграл синдром «привыкания к постоянной опасности». Анализ тактики бандформирований не может быть объективным без учета их качественных характеристик, определяющих сильные и слабые стороны. Особое внимание целесообразно обратить на сильные стороны бандформирований, к которым следует отнести организацию разведки. Она обеспечивает бандформированиям поступление непрерывной информации о дислокации и перемещёниях федеральных войск, их численности, составе, боеспособности и уязвимых местах. Как правило, бандиты имеют широко развернутую сеть агентов среди местного населения.

Местные условия. Бандиты часто смешиваются с местным населением, что увеличивает их возможность действовать внезапно. Для определения их среди местного населения эффективным является введение режимно-пропускного контроля за перемещением населения. Осведомленность. Знание боевиками бандформирований местных особенностей дает им возможность осуществлять эффективное психологическое давление на местное население. Эту сильную сторону следует нейтрализовать налаживанием хороших взаимоотношений между органами управления федеральными войсками (силами) с органами власти на местах и населением. Существенным добавлением этому является организованное участие в проведении операций местных противобандитских отрядов ополчения.

Решительность, дисциплина и физическая подготовка боевиков. Полевые командиры, как правило, хорошо подготовлены, обучены, обладают высокой решительностью до конца отстаивать интересы своего дела, усиливаемой твёрдой, порой даже жестокой дисциплиной. В то же время не все рядовые боевики обладают этими качествами и гораздо легче поддаются панике, особенно в условиях неблагоприятно складывающейся для них обстановке.

Слабыми сторонами бандформирований являются: нехватка личного состава и ресурсов. Наиболее уязвимым для действий бандформирований является уничтожение их баз снабжения, блокирование маршрутов доставки подкреплений, оружия и продовольствия. Это на определённое время нейтрализует активную деятельность банды. Уязвимой стороной бандформирования является их зависимость от местного населения. Снижение или полное её отсутствие значительно снижает эффективность их действий. В связи с этим одной из главных задач является завоевание и удержание поддержки со стороны местного населения.

© Генштаб.Ру, Илья Кудряшов

«По щеке ножом поскребли – нет, негр!»

Владимир Паков:

– Качество противника по сравнению с первой кампанией хуже не стало. В первую кампанию по национальному составу – это были в основном чеченцы. Наёмников тогда было очень мало, попадалась украинцы, русские, латыши. Во второй кампании доля чеченцев в отрядах боевиков падала – появились афганцы, арабы, негры, китайцы. Удивились, когда первый раз взяли негра. Ребята подумали сначала, что это он у костра так закоптился, по щеке ножом поскребли – нет, негр!

«Впереди, видит БогСамый праведный бой…»

Группировка готова к броску

Александр Куклев, начальник разведки 3-й мотострелковой дивизии, подполковник:

– 27-го сентября силы группировки «Запад» сосредоточились вдоль северной границы Чечни на территории Ставропольского края.

Местность довольно интересная. Высота песчаных бурунов до 3—4 метров. Уже в районе сосредоточения отмечалась работа сил и средств разведки противника. В основном «духи» пока только наблюдали. Но отслеживали они каждый наш шаг.

Командующий Западной группировкой войск генерал-майор Шаманов собрал всех командиров частей, офицеров управления, объявил своё решение на формирование группировки, довёл свои требования к управлению войсками, выполнению поставленных задач с учётом опыта первой компании, ведения боевых действий в течение августа – сентября 1999 года. Штаб Западной группировки формировался из офицеров управления 58-й армии СКВО и 22-й армии МВО. Части 3-й мотострелковой дивизии, прибывшие в район выполнения задач, переходили в подчинение командующего группировкой. Командир дивизии генерал-майор Назаров оказался не у дел. Для всех было неожиданностью, что его Шаманов направляет в Моздок встречать и готовить прибывающее пополнение из числа контрактников. Генерал-майор Столяров здесь же был назначен комендантом Гудермеса.

Таким образом, власть в группировке была распределена рационально (для этой ситуации). Остальные офицеры 22-й армии МВО влились в коллектив 58-й армии. Для нас было непривычным состояние 58-й армии. Армия, по сути, воюет второй месяц, но некоторые части находятся в ППД (пункт постоянной дислокации – авт.), некоторые выполняют боевую задачу. Офицеры периодически убывали во Владикавказ, возвращались, делились мирными новостями. Мы для них поначалу были все «москвичами», необстрелянной массой, отношение было пренебрежительное. Как же, мы тут воюем, а они – «москвичи!». А мы не москвичи, мы волжане! Потом всё притёрлось, отношения наладились. Мы стали кое-что понимать в кавказской жизни.

Вот некоторые требования Шаманова, записанные в рабочий блокнот на том единственном в истории группировки совещании:

– карта сложена по размеру кармана брюк, носится в левом кармане, блокнот из половины тетради в клеточку носится в правом кармане;

– на выполнение боевых задач подразделения ориентировать заранее;

– требовать документ, подтверждающий боевой приказ;

– организовать и поддерживать жестокий пропускной режим;

– разведывательные подразделения использовать только на выполнение боевых задач, ни один разведчик никого не охраняет;

– все до одного офицера обязаны иметь карты;

– у каждого военнослужащего должны быть индивидуальный перевязочный пакет, 2 тюбика промедола, резиновый жгут;

– в каждом подразделении готовить авианаводчика, в каждом батальоне иметь подготовленного артиллерийского корректировщика;

– информация доводится до лиц в части касающейся.

Необходимо заметить, что все эти требования изложены в боевых документах и уставах, но Шаманов жёстко потребовал их неукоснительного выполнения.

«Воевать учились на ходу…»

Александр Соловьёв, командир разведывательного десантного взвода, старший лейтенант:

– До нас общей информации о противнике не доводили. Воевать мы учились на ходу, информацию у пленных получали через жёсткие допросы, через кровь, грязь, потери. Это был жестокий, ненужный опыт. Всё это напомнило рассказы деда о Великой Отечественной, когда он ходил в штыковую атаку без патронов. Такая большая наша страна, так много лет прошло после той войны, и как мало изменилось с тех пор…

Как добывали информацию… Все друг друга боялись, потому что знали: где-то в штабе была утечка информации к противнику. Прихожу в пехоту – говорю с офицерами, с солдатами, чтобы узнать хоть что-нибудь о противнике. Пришёл к артиллеристам, спрашиваю: «Куда ты бьёшь? По какому району работаешь?». Много разговаривал с местными жителями. Женщина за кусок хлеба для детей – всё расскажет. На основе этих расспросов и делал свои аналитические выводы.

Глава 4. Глаза и уши

Из журнала боевых действий:

«С 22 сентября 1999 г. личный состав батальона приступил к выполнению боевых задач по разведке местности и маршрутов выдвижения».

За канавой – Чечня

Александр Куклев, начальник разведки дивизии, подполковник:

– Административная граница Ставрополья с Чечнёй была оборудована следующим образом. Наши прорыли глубокую широкую канаву вдоль всей северной границы. Характер грунта позволял это сделать. Вдоль границы стояли блокпосты внутренних войск.

Чеченские пастухи, что на территории Ставрополья, тем более на чеченской территории были глазами и ушами бандформирований.

Владимир Самокруткин, командир батальона, подполковник:

– Первый выход к границе с Чечней… Ходили на рекогносцировку с командирами рот и взводов. Посмотрели на местности маршруты движения. У Терека стоял блокпост, оттуда и вели наблюдение, и от наблюдающих с блокпоста взяли информацию, что они видели на той стороне реки.

Яков Чеботарёв, командир разведывательного взвода наблюдения:

– У границы с Чечней почти пять суток стояли лагерем. К нам во взвод приходили специалисты из полков – учили нас, как работать с приборами ночного видения, как ориентироваться по карте. Закопали машины в землю, распределил бойцов по линии, и они следили за впереди лежащей местностью. С горы всё просматривалось на расстояние до 10 километров. Вели журнал наблюдения. Приезжаешь в батальон – составляешь докладную записку командиру: было такое-то движение, столько-то человек засекли, столько-то и таких-то машин проехало.

Во взводе было 20 человек. Заместителем у меня был Михаил Игольский. На каждой БРМ по шесть человек. Второй машиной командовал младший сержант Григорьев, 64-й – Силёв, контрактник.

«А где у тебя кто?»

Александр Ступишин, старшина 1-й разведывательной роты, старший прапорщик:

– Поскольку командира 3-го взвода в роте не было, комбат мне сказал: «Давай пока ты, рули, старшина». Я всё ребятам и рассказывал, как нужно действовать в боевой обстановке. Комбат прикажет: «Встать здесь, обеспечить безопасность продвижения колонны». «Бэха» (БМП – авт.) встала, где нам приказали – солдаты побежали в неё. Я говорю: «Нет, ребята… Пулемёт – сюда, «коробочку» прячем в лесок, дымы выкладываем». Надо быть готовыми, чтобы уехать, если на нас будет нападение. Они послушали: «Ага…». Начали понимать. «Всем замаскироваться!», – даю команду. Комбат назад поехал – расположения взвода не нашёл: «А где у тебя кто?» – спрашивает меня. – «Все на месте», отвечаю.

Из журнала боевых действий:

«26 сентября батальон в составе колонны 3-й мсд совершил перемещение в новый временный пункт дислокации, где вёл разведку в направлении Бено-Юрт, станция Наурская».

Хроника событий:

01.10.99 г. в оперативном штабе при президенте Чечни утверждают, что 30.09.99 г. подразделения российских ВС пересекли границу в Наурском и Шелковском районах и углубились более чем на 10 км на территорию Чечни.

«Боевики шастают по тылам…»

Александр Куклев:

– Ход боевых действий на Северном Кавказе можно разделить на три этапа. Первый этап – действия по уничтожению и вытесне¬нию НВФ (незаконные военные формирования – авт.) с территории Дагестана. Второй этап – действия по уничтожению НВФ на территории северной и центральной части Чечни. Кратко рассмотрим второй этап – действия по уничтожению НВФ на территории северной и центральной части Чечни.

С 15 сентября осуществляется перегруппировка войск и создание северной (оперативная группа 67-й армии), западной (оперативная группа 58-й армии) и восточной группировок общей численностью 50—60 тыс. человек.

С 21 сентября началась специальная операция по освобождению северной части Чечни, включающей три района (Шелковской, Наурский, Надтеречный) силами северной группировки с двух направлений (Наурское, Шелковское).

С 23 сентября начала активные действия западная группировка с Надтеречного направления.

Наиболее сильные столкновения с противником были за Рубежное, Червлённое, Ищерскую.

Второго октября КП группировки сосредоточился в районе озера Капустино.

Здесь части группировки получили боевые задачи на овладение северными надтеречными районами Чечни. В течение пяти суток задача была выполнена. Здесь противник стал проявлять некоторую активность. Но к открытому сопротивлению не переходил.

Запись в моём блокноте: «Боевики шастают по тылам в форме российской армии, отмечено их перемещение на автомобиле ГАЗ – 66».

Помню, что во время переговоров с представителями «местной администрации» командир 15-го мотострелкового полка был ранен, его даже пришлось полковым разведчикам отбивать у «духов». Здесь же пошли первые потери. В этом полку попала в засаду разведгруппа и пропал без вести командир 8-й мотострелковой роты.

На характер боевых действий в Чечне большое влияние оказывали климатические условия, рельеф местности. В северной части территории (севернее Терека) простирается почти плоская равнина. Западнее Грозного имеются невысокие (350—460 м), с округлыми гребнями Терский и Сунженский хребты. Центральную часть занимает плодородная равнина, сильно пересечённая реками, каналами и канавами. Почти всю южную часть занимает Главный Кавказский хребет и его отроги. Перепады абсолютных высот от 1100 до 4291 метров.

Из журнала боевых действий:

«С 30 сентября по 4 октября батальон приступил к выполнению задач по ведению разведки по маршрутам выдвижения 245-го мсп в направлении г. Грозный».

Егор Кляндин, командир взвода специальной РДР, лейтенант:

– В начале октября после выхода батальона на территорию Чечни я получил распоряжение от командира батальона и с группой солдат был направлен на ЦБУ работать в его интересах. Разведывали маршруты и сопровождали выдвижение колонн частей по маршрутам 752-го мотострелкового полка, батальона РЭБ, танкового батальона.

…84-й отдельный разведывательный батальон с первого дня кампании действуя как передовой отряд оперативной группы войск «Запад», вошёл в Чечню с запада. Тщательно подогнав снаряжение, проверив связь, оружие и боеприпасы, разведгруппы одна за другой уходили в свой первый боевой поиск. Уходили 19-летние, под командованием всего на три – четыре года старше себя лейтенантов, в ночную мглу, в чужие холмы, в неизвестность. Обычная для разведчиков задача: установить опорные пункты противника, его численность и вооружение.

«Активности „духи“ не проявляли…»

Александр Куклев, начальник разведки дивизии, подполковник:

– С выполнением первых задач 5 октября часть сил Западного направления совершила перегруппировку и к исходу 6 октября сосредоточилась 12 километров южнее станицы Ищерская. 84-й орб выполнял задачи в интересах продвижения 245-го мотострелкового полка в направлении Грозного по Терскому хребту.

При подходе к станице Ищерской получили информацию, что нефтебаза занята боевиками, отошедшими с поста, расположенного на административной границе. Отправляюсь с группой туда, проверить. Подошли к нефтебазе, наблюдаем. Точно, ходят бородатые, с оружием, в камуфляже, но видим и женщин. Огневые средства «на товсь», взял дозорных, поползли ближе. Выяснили, что «контрабасы» 245-го полка общаются с обитателями нефтебазы. Две или три семьи, русские, работали на базе как специалисты. Нам очень обрадовались, пригласили в дом, угостили чаем. Поделились своими проблемами. В одной семье сын на тот момент учился в училище внутренних войск во Владикавказе. Один раз в году приезжал к родителям проведать их. Удивился, как ему это тогда удавалось? Эти русские нам сообщили, что чеченцы пригнали на станцию несколько цистерн с дизтопливом или нефтью. Возможен их подрыв в случае нашего наступления. Мы поблагодарили гостеприимных хозяев, отдали им свои сухие пайки. На том и расстались, за них уже душа не болела: люди под защитой.

Прибыли на станцию, везде следы недавнего пребывания боевиков. В инженерном отношении оборона подготовлена. Грамотно оборудованные окопы, огневые позиции. Видимо, покидали позиции в спешке, много бытовых вещей разбросано. Наблюдали пару групп на машинах, уходящих от станции. Активности в этом районе «духи» не проявляли. Здесь у нас было превосходство, да и население к нам относилось лояльнее.

«Снаряды летели с рёвом…»

Дмитрий Горелов, заместитель командира батальона по тылу, подполковник:

– Начались бои на станции Ищерской. Нам сообщили, что сейчас будем выдвигаться в ту сторону. Будем, значит, будем… Ночью часть батальона ушла в одну сторону, другая – в другую. Поехали, встали в лесополосе у Ищерской. Простояли часа три-четыре. Непонятно, где же основные силы батальона? Потом всё же выяснили, где кто. Команда поступила: с дороги съехать, ждать приказа.

В пути солдатам раздавали сухие пайки. А обычно – приготовили пищу, разнесли в термосах, потому что стояли рядом. Одна рота стоит, через триста метров – вторая, и где-нибудь в овражке штаб батальона, и рядом обязательно ПХД (пункт хозяйственного довольствия – авт.). Часа в два ночи где-то постреливают, у станции Ищерской. И вдруг – залп реактивных установок «Град». Был такой вой, снаряды летели с рёвом, непонятно откуда. Страшно было. Такой грохот! Хорошо, что мы стояли впереди. Только тут поняли, что дело-то серьёзное начинается.

«Стрельба – как колыбельная…»

Валерий Олиенко, командир отделения управления 2-й разведывательной роты, старшина:

– Сначала от стрельбы было ну никак не уснуть – то «Грады», то САУшки, всю ночь пальба стоит. Через день-два стрельба – как колыбельная. Не стреляют – как будто чего-то не хватает: «А что это у нас соседи-то не стреляют?». Открыли огонь – вот теперь нормально, вот теперь всё в порядке.

«А враги уже рядом,А враги уже здесь…»

Первая информация о противнике

Александр Куклев, начальник разведки дивизии, подполковник:

– На это время у нас уже имелась информация о противнике в районе предстоящих боевых действий. Кратко информация, достоверность которой предстояло проверить:

– н. п. Комарово – в здании школы до 60 человек, одна ЗУ (зенитная установка – авт.) на базе ГАЗ-66;

– н. п. Горагорское – до 5 единиц зенитных установок в районе кладбища, имеется ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс – авт.);

– н. п. Ищерская – 2 единицы ЗУ-23-2;

– н. п. Братское – до 100 боевиков, вооружённых стрелковым оружием;

– н. п. Наурская – около 500 человек, Басаев находится там;

– совхоз «Терский» – около 1200 человек, 5—7 танков;

– н. п. Чернокозово – наёмники из Турции, Иордании, Саудовской Аравии, около 2-х танков, одна установка РСЗО (реактивная система залпового огня – авт.) БМ-21, зенитные средства;

– н. п. Червлёная – около 40 грузовых автомобилей с боеприпасами, до 300 человек;

Первые выстрелы и первые разрывы мин и снарядов…

Иван Кузнецов, командир взвода, старший прапорщик:

– В самом начале кампании – жаркий день, солдаты жарили картошку, ходят по пояс раздетыми, и слышу – свист. Ба-бах! Через несколько секунд – ещё взрыв. А били из миномёта, с 3—4 километров. Подполковник Куклев приказал собрать осколки на экспертизу: не хотелось ещё верить, что стреляли боевики.

Александр Куклев:

– Позже выяснилось, что боевики использовали трофейное орудие. Стреляли только, когда открывали огонь наши артиллеристы, чтобы нам не слышать выстрелов боевиков. Естественно, достигался необходимый психологический эффект, т. е. мы начинали бояться своей артиллерии.

Из журнала боевых действий:

«8 октября проводилась разведка маршрутов выдвижения 245-го мсп. При выполнении поставленной задачи разведывательный отряд попал в засаду. После подхода бронегруппы в ходе боя группа НВФ была частично уничтожена и рассеяна. Наши потери: ранен 1 солдат».

Свидетельствуют документы

Из наградного листа:

…Для ведения разведки маршрутов разведотрядом в состав разведдозора был назначен рядовой Быканов Игорь Михайлович. При подходе к высоте 665,8 дозорное отделение обнаружило засаду противника. Противник открыл огонь из стрелкового оружия и миномётов. Рядовой Быканов, заняв выгодную позицию для ведения огня из пулемёта, прицельным огнём подавил огневые точки противника, тем самым обеспечив отход разведывательного отделения. При ведении боя рядовой Быканов был ранен в кисть руки, бедро и плечо, но поля боя не оставил и вёл огонь по противнику до подхода основных сил.

Это была первая потеря в батальоне. И первая награда: рядовой Игорь Быканов за этот бой был награждён медалью «За отвагу». За эвакуацию в тяжёлых дорожных условиях раненого рядового Игоря Быканова младший сержант Дмитрий Гафаров, водитель-санитар взвода материального обеспечения был представлен к медали «За отвагу», а старший сержант Александр Тоцкий – к медали Суворова.

«Всё, Быканов, ты лежишь…»

Елена Чиж, начальник медслужбы батальона, капитан:

– Вся медслужба батальона – срочник-санитар, водитель и я. В ротах санинструкторов не было: не положено. Поехали в Чечню – все медикаменты сняли с НЗ, выгребли всё. Бинты получили в Моздоке, их не хватало, они были на вес золота.

Первый раненый хорошо запомнился тем, что он был первым. Принесли его бегом на носилках. Стала осматривать, сразу толпа вокруг, как цирк, и начинают ещё подсказывать мне! Он был в сознании, стонал, конечно. Помню, что ноги были сильно посечены. Обработала раны, обезболила, положила в кунг, ждём транспорта, чтобы его увезли. Говорю ему: «Всё, Быканов, ты лежишь». Прошло немного времени, вижу – он спускается из машины, весь в бинтах. – «Куда, Быканов!» – «В туалет хочу…» – «Куда ты пойдёшь? Давай здесь, у машины». Идёт, шатается.

Тогда сопровождающих раненого Быканова в госпиталь представили к наградам, потому что эта их поездка в тыл могла закончиться очень плохо: по незнакомой местности, был риск попасть под обстрел боевиков или своих.

Салех Агаев, заместитель командира батальона по воспитательной работе, майор:

– Первый раненый – помню, как мы все собрались вокруг него… Тогда как-то всё внутри перевернулось: поняли, что действительно война. Помню, какими серьёзными стали лица солдат…

«Я благодарен моим солдатам…»

Александр Хамитов, командир 2-й разведывательной роты, старший лейтенант, Герой России:

– Первый раненый Игорь Быканов был хорошим парнем. Ещё раз убедился в том боестолкновении, что бойцы подготовлены, иначе были бы и трупы, и засаду «духовскую» не вскрыли бы. А Игорю до дембеля оставался месяц – в ноябре. Таких, как он, было половина роты. И все дембеля домой уехали вовремя, живыми и здоровыми. Я благодарен моим солдатам, они верили в меня, а я полностью доверял им.

Первые полтора месяца работали очень напряженно, было много дорог. Прошли весь Терский хребет, почти до Грозного.

Салех Агаев:

– Надо отдать должное нашему солдату: он никогда не будет жаловаться на условия проживания, что не вовремя покушал. Меня всегда восхищали в наших солдатах неприхотливость, умение преодолевать трудности. Лучше нашего солдата – нет. Не ради денег воевали, а приказали – и пошли.

В журнале боевых действий батальона – ежедневные скупые записи. «Поставленная боевая задача выполнена. Потерь личного состава и техники нет» – эти строчки в боевых документах характерны для первых недель кампании.

Противник, не рискуя вступать в бои с лавиной российских войск, отходил, почти не оказывая сопротивления, лишь изредка выставляя засады. Надо отдать должное: воевали чеченцы и наёмники грамотно и осторожно. Впереди российских мотострелков шли разведгруппы. Если разведчики устанавливали расположение противника, немедленно по рации условными сигналами вызывали огонь артиллерии. Беспощадные залпы «Градов» и самоходных артиллерийских установок сметали опорные пункты, а затем вперёд вновь шли разведчики. Шли, рискуя каждую секунду подорваться на мине, получить в лоб пулю снайпера. Радисты тревожно слушали эфир. Если связь вдруг прерывалась, в батальоне старались не думать о плохом.

В каждом поиске разведчики могли попасть в засаду. Удача во многом зависела от мастерства командиров, осторожности каждого бойца. Надо уметь увидеть след в траве, тонкую проволоку от гранаты на растяжке, услышать дальний стук лопат. Каждый звук имел значение.

«Как я столько таскал…»

Александр Соловьёв, командир разведывательного десантного взвода, старший лейтенант:

– Моя экипировка составляла: бинокль, ночной прицел, подствольник, ночные очки («Квакер»), автомат АКМ с ПБС (с глушителем). Обычно две «Мухи» брал, 20 ручных, 20 подствольных гранат, 12 заряженных магазинов, спарка по 45 патронов, пулемётные магазины, подствольник, пистолет «Стечкина» с глушителем. Плюс «нож разведчика стреляющий» со своим БК (боекомплект – авт.). Всего – 25—30 кг.