Росич. Концерн

– Ну и чего вы такие смурные, други?

– Для радости особых причин нет, – ответил Семену Антон. – Сегодня вдруг выяснилось, что все наши потуги оказались напрасными. Или почти напрасными. Гирокомпас в настоящий момент собрать нет никакой возможности. Нужны высококвалифицированные мастера и специальные станки. Во сколько все это обойдется, даже подумать страшно. Так что идея, конечно, хорошая, но преждевременная. А ты где шлялся?

– Мне доложить рапортом?

– Можешь рапортом, можешь просто рассказать, а можешь и послать. – Благодушное настроение Антона, навеянное великолепной стряпней Анны, таяло на глазах. Он сам назначил себя лидером, еще там, на лысой вершине сопки, и они его поддержали, пошли за ним. Он принял решение о том, чтобы начать разработку гирокомпаса, но решение оказалось неверным. Кой черт из него лидер, это не кораблем командовать, где все ясно и понятно.

– Антон, ты эту хандру гони куда подальше. Разберемся, – решил подбодрить друга Семен. – А я, представьте, сегодня ходил на вокзал. В депо заглянул. Захотелось мне посмотреть на паровозы и вагоны. Вот сколько здесь, а так ни разу и не видел.

– И как? – решил поддержать Гаврилова Сергей: ему также не нравилось настроение Антона, который пытался все взвалить на себя, а это неверно. К тому же он за всеми этими заботами тоже еще не видел местных поездов, да много чего еще не видел, так как практически нигде и не бывал.

– А никак. Ничего похожего на то, что я видел в фильмах про Гражданскую. Какие-то маленькие и неказистые, и вагоны под стать, словно игрушечные. В общем, впечатления не произвело, но посмотреть было интересно.

– А в депо-то ты зачем поперся? – продолжал поддерживать его Сергей.

– Так не было в поле зрения паровозов, а поезд должен был прибыть только через четыре часа, – вот и пошел. Нашел там один, его как раз чинили. Прикиньте, здоровый мужик, вот ей-ей больше меня, лазит по нему, словно по паровозику в парке на аттракционе, и кувалдой его буцкает. Картина – обхохочешься.

– И чего он его буцкал? Хотя откуда-то же идут корни, что русский человек при помощи кувалды, зубила и такой-то матери способен починить все что угодно.

– Ха. Один в один.

– Что один в один?

– Да то. Один, помельче, зубило на рукояти наставляет на заклепку, а второй, этот самый здоровяк, по нему кувалдой, и про мать не забыл.

– А что это они делали?

– По ходу, я так понял, заклепки сбивали. Видно, переклепать хотят. Я еще подумал – вот ребяткам не повезло: был бы у них автоген – враз с этими заклепками разобрались бы.

– Да-а, автогенов сейчас нет.

– А почему? – вдруг вскинувшись, вклинился в разговор Антон.

– Что – почему? – Друзья дружно уставились на Песчанина.

– Почему нет автогена?

– Ты смеешься?

– Сергей, это же идея, – не унимался Антон. – Здесь ведь база Военно-морского флота, тысячи тонн металла. Как считаешь, пригодится ли здесь автоген? Это уже не гирокомпас, это куда проще должно быть.

– Так я и представления не имею, как он выглядит. А потом, его еще называют ацетиленовой горелкой, а известен ли здесь ацетилен, я не знаю. Там, у нас его получают разложением карбида в воде, кажется, карбида кальция, если ничего не путаю из химии в школе. А как его получить?

– При чем тут ацетилен. Автоген может работать и от пропана, и от водорода, да от бензина и то может. Чего уставились? Это вы, городские, слышали звон, да не знаете, где он, а я и на приисках успел поработать, и не в белых перчатках в классах заседал, так что и на судоремонтном покрутиться успел. Топливо, кислород, и все это под давлением, через сопло горелки, подача регулируется вентилями.

– Не надо думать, что я вовсе не представляю общей конструкции. Я тоже на заводе долгое время обретался, – огрызнулся Звонарев.

– Сережа, вот и тема.

– Какая тема? Я ведь штурман и радиоэлектронщик, не забыл?

– Почему же, помню. Гризли проконсультирует, остальное с Зимовым доработаете. Можно еще электросварку «изобрести», тоже должно пойти. Хотя с электричеством здесь не очень, но на кораблях-то оно всяко-разно есть. Да и на предприятиях появится смысл его завести: это же насколько процесс крепления металла облегчается. А еще можно прикинуть отбойный молоток.

– А этот-то здесь зачем? – удивился Гаврилов.

– Как зачем? Установи насадку под заклепку – и пожалуйста, клепай, вместо того чтобы кувалдой махать: производительность в разы увеличится. Эх, дурни. Нет чтобы походить, по сторонам поглазеть, сразу за неподъемное схватились. Вон только одна заклепка, а уже три «изобретения» накопали, и ведь ничего подобного здесь и близко нет. Если походим по разным мастерским, то много чего вспомнить сможем, но пока и этого будет вполне достаточно. Нам сейчас главное зацепиться, а там, глядишь, дело и пойдет.

Надо ли говорить, что уже на следующий день в лаборатории вновь закипела бурная жизнь! За все подряд решили не хвататься, а начать с простейшего – отбойного молотка. Здесь, что ни говори, все вертелось вокруг сжатого воздуха. Конечно, нужны будут шланги высокого давления, но резина здесь уже давно известна, да и высокое давление уже используется, на тех же кораблях.

Попутно Сергей должен был исподволь вызнать у Зимова все об ацетилене – как заявил Семен, он наиболее подходил для работы, потому что, как ему объяснили знающие газосварщики, давал больше всего жара.

С разрешения хозяйки и за дополнительную плату – куда же без нее – в сарае была устроена слесарня. Ничего особенного, обычный слесарный инструмент с тисками и небольшой наковальней, с малым горном. Появился у них и еще один работник – слесарь Семен Митрофанович, которого удалось сманить из механических мастерских, пообещав солидный заработок.

Руки у зрелого мужчины оказались поистине золотыми, а смекалка завидной, что как нельзя кстати подошло для «изобретателей». Правда, по поводу оборудования мастерской он высказался весьма негативно, молча эдак высказался, с использованием пантомимы, но что поделать, даже старенький разболтанный токарный станок им был не по карману, да и не от чего его было приводить в действие: нужна была как минимум паровая машина. Так что за помощью токарей приходилось обращаться на сторону.

Семен Митрофанович… А что Семен Митрофанович – господа приличные, научной работой заняты, платят изрядно, так чего же не поработать. К тому же и работка как раз по нему: не нудную рутину выполнять, когда один день на другой похож, а что-то новое делать, и к нему со всем уважением, советуются, он же может и эдак с ленцой ткнуть их – мол, вот как надо. Правда, иногда одно и то же по несколько раз переделывать нужно, опять же спокойно сносить такое не получалось: сегодня так, завтра эдак, а послезавтра и вообще все это зря и не нужно, – кто ж такое просто стерпит. Он скрипел зубами, фыркал, но терпел. Интересная работа, вот бы всегда так, не то со скуки можно, подобно большинству населения, и спиться.

В общем, опять все упиралось в деньги. Чтоб им. Вопрос этот был уже настолько насущным, что Антона стали посещать нехорошие мысли. Получить работу им попросту не светило – не было у них нужных специальностей, – значит, нужно было организовывать что-то свое. Опять деньги.

Несмотря на то что в лаборатории работа кипела вовсю, Антон пребывал в депрессии. Решение, как разрешить финансовый вопрос, в голову не шло. Да и как его разрешишь, если Владивосток, несмотря на его значимость, сейчас просто заштатный городишко с населением в тридцать тысяч человек? Промелькнула было мысль, что идея с отбойными молотками может оказаться неперспективной: ну кто будет закупать их?.. Но потом все же успокоился. Не станет закупать родной флот – купят другие. Вон та же Япония впитывает все передовое, как губка. Надо будет только запатентовать. Правда, из этой глухомани сделать это будет проблематично, да и не знает он, как это делается, ну да не беда, что-то подскажет Зимов, что-то кто другой – глядишь, все и выгорит.

По большому счету для себя он все уже решил, и это производство нужно было только как ширма, потому что основные доходы должны были пойти совсем с другого направления, но до того нужно было хоть как-то дожить. О его намерениях друзья еще не знали, но пока их посвящать и не стоило – сначала наладить, а потом уже видно будет: пойдут с ним – хорошо, нет… Отступать он не собирался.

Но вопрос с деньгами на сегодня стоял очень серьезно, и с ним нужно было что-то решать. Похоже, другого выхода нет. Тяжко вздохнув, Антон поднялся со стула и направился на улицу.

Едва он вышел на крыльцо, как попал в вечернюю духоту. Казалось бы, солнце уже практически зашло и на землю должна была опуститься живительная прохлада, но не тут-то было: духота стояла, словно в парилке, и продержится она еще за полночь, только потом отпустит – даже близость моря отчего-то не способствовала свежей прохладе. Жаркое лето выдалось: хотя и август уже, а жара не отпускает.

Антон с остервенением попытался ослабить высокий накрахмаленный воротник, который доставлял массу неудобств, но не преуспел в этом: тут нужно только распускать галстук и расстегивать пуговицу, – нельзя. Несмотря на заштатность города, правила приличия есть правила приличия, хочешь выглядеть попроще – так не изображай из себя приличного человека, обряжайся как обычный горожанин. Не сказать, что он сделал бы это без удовольствия. Тесный кургузый пиджак, жилет, рубашка с накрахмаленным воротником и узкие брюки вкупе с нижним бельем, да еще и в жару, – боже, как же это неудобно и не продумано. Радовали только туфли. Кожа жесткая, но зато как удобно сидят на ноге, и пошиты не по непонятным колодкам, по которым шьют в будущем, – нигде не жмут, хорошие туфли.

Вот только мести ими приходится дорожную пыль – во Владивостоке с дорогами вопрос не решен никак, – еще бы не вляпаться в какую лепешку. Это ближе к центру все более или менее пристойно, мощеные улицы, и плохо ли, хорошо, но за порядком смотрят, а здесь, на окраине, и коров по улице гоняют, и куры целыми днями носятся, порой и свиньи изображают из себя пешеходов. Картина маслом. Но это сейчас все так неприглядно: потенциал у города большой, а как только заработает Транссибирская магистраль, так картина резко начнет меняться. Но когда это будет!..

Сегодня ему больше подошла бы одежда попроще, но из простого ничего не было. Разве только картузы да пиджак, купленные в первый день, и их брюки где-то валяются, но где – он не знал. Свалив эти вещи Анне, он попросил ее прибрать их, а куда она все это «богатство» подевала, он понятия не имел; она же уже давно ушла: негоже молодой девушке прогуливаться по вечерним улицам Владивостока одной. Брюки он велел припрятать не зря: придет время – по их образу и подобию устроит себе свой гардероб из достойной ткани, и плевать на местную моду.

– Антон, ты куда? – удивился вышедшему из дома Песчанину при полном параде Звонарев. Зимов ушел уже давно, а Сергей вот только сейчас вырвался из лаборатории, она же его рабочий кабинет, – он был сильно увлечен своим новым статусом «изобретателя» и «первопроходца», а потому часто задерживался после ухода Романа Викторовича, работая над тем, что ему удалось вспомнить: заготовки на будущее.

– Пойду на бильярде сыграю.

– Так вроде вторник.

– Сегодня что-то захотелось для души, да и если выиграю рублей десять – двадцать, все лишними не будут. Опять же Анечке можно будет выделить что-нибудь: прекрасная выпечка у нее получается.

– Понятно. Семен дома?

– Днем еще исчез. Не иначе как бабенку какую нашел. Он у нас по этой части кобель тот еще. Как говорил Геннадий Хазанов: «Без женщины какое-то время суток могу…» – Антон произнес это с кавказским акцентом, чем вызвал улыбку Сергея.

– Так, может, я с тобой? Чего мне одному здесь куковать, и без того никуда не хожу.

– Извини, Сережа, но сегодня никак.

– Ты ж сам сказал – просто развеяться.

– Сначала просто, а потом есть виды на одну веселую вдовушку. Не смотри на меня так. По ночному Владивостоку я тебя одного не пущу – мало ли…

– Ладно, – разочарованно вздохнул Звонарев. – Пойду Фенимора Купера почитаю, раз уж ничего другого не остается.

Путь Антона лежал в знакомую забегаловку, неподалеку от которой в свое время состоялось их знакомство с Варламом. Сомнительно, что воровской авторитет будет рад этой встрече, но другого выхода Антон не видел. Время неумолимо шло вперед, и его с каждым днем оставалось все меньше. Нужно было срочно форсировать события.

Войдя в душное помещение, пропахшее кислятиной и табачным дымом, он окинул его взглядом. Что и говорить, заведение респектабельностью не отличалось – было просто удивительно, что при должной оплате хозяин мог предоставить хотя и простые, но весьма вкусные кушанья. Зал был заполнен до отказа, посетители, многие из которых уже были изрядно навеселе, сидели чуть не на головах друг у друга, повсюду слышались пьяные разговоры, нередко уже на затертую тему типа «ты меня уважаешь?». Каждый борется со скукой, как может, – например, завсегдатаи этого заведения самозабвенно боролись с зеленым змием.

Антон бросил взгляд в дальний от двери угол, где в полумраке ютился одинокий столик, за которым в настоящий момент находилось несколько человек. Вблизи от него других столов не наблюдалось, что было вполне объяснимо. Находясь в сумрачном углу, посетитель первым замечал вошедшего благодаря хорошему обзору, а некоторая удаленность других столов позволяла общаться в относительной уединенности.

– Здравия честной компании.

– И тебе не хворать, – лениво ответил один из сидевших за столом, искоса поглядев в его сторону. Варлам также находился здесь, но весь его вид выражал явное неудовольствие от появления этого рослого мужчины в костюме, никак не соответствующем этому заведению, и с котелком в руке.

– Варлам, переговорить бы, – дипломатично заговорил Антон.

– Это срочно? – нарочито лениво бросил главарь ватаги. Антон не стал заострять на этом внимания, делая вид, что все идет именно так, как и должно идти. Незнакомец пришел к пахану, тот же ведет себя, как и подобает хозяину положения.

– Да, срочно, – извиняющимся тоном ответил Песчанин. Но если этот тон и обманул ватажников, то никак не мог обмануть самого Варлама. Поэтому тот поспешил закончить комедию:

– Браты, нам тут пообщаться надо малость, так что не обессудьте.

– Да нет проблем, Варлам. Айда, ребяты, – подхватил тот самый детина, что поздоровался с Антоном.

– Как поживаешь, Варлам? – устроившись напротив него, поинтересовался Песчанин, когда они наконец остались одни.

– Кажется, мы уже рассчитались, – с ленцой ответил тот, однако как ни пыжился вор, внимательному наблюдателю стало бы сразу понятно, что хозяин сейчас испытывает нешуточное внутреннее напряжение.

– Прекрати, Варлам. Я просто поздоровался. А с тобой – да, мы в расчете.

– Тогда, значится, прощевайте.

– И даже не выслушаешь, зачем я пришел? – не обращая внимания на угрюмый вид собеседника, продолжал Антон.

– А чего слушать-то, коли мы в расчете?

– Просто я хотел предложить тебе работу.

– От работы мухи дохнут.

– Это смотря от какой, и смотря сколько за нее получаешь.

Всем своим видом выражавший нетерпение, ожидая ухода незваного гостя, Варлам вдруг подобрался, и в его глазах мелькнул алчный огонек:

– И что за работа?

– Во-первых, мне нужна наводка. Но только не мелочовка какая, а солидный куш. Эдак тысяч на двадцать – тридцать, не меньше. Если будет с наработкой, то пойдет, если нет – не беда, сам справлюсь. В деле с нами никто не участвует, работать будем сами, ну и, как ты понимаешь, о нас никто не должен знать, ни одна живая душа.

– И сколько мне обломится?

– Четверть.

– Солидно. Ну что же, если так, то есть одно дельце, – задумчиво ответил пахан. – Вот только опасно это. Шершень еще подбивал клинья к нему, да только мы тогда еле ноги унесли. Только четверо нас и ушло из десятка. Короче, есть один ювелир, рыжья и каменьев немерено, живет в большом особняке на Светланской.

– Не подходит. На золотых украшениях погореть можно в два счета.

– Знаю я одного скупщика – товар примет в лучшем виде, и все будет шито-крыто, – возбужденно зашептал вор.

– Варлам, мне неоправданный риск ни к чему. В мои планы вовсе не входит бегать с тачкой по Сахалину. С палеными вещами я связываться не стану. Только наличные.

– Так там и наличности немало. Банков у нас, вишь, нету, вот он все денежки у себя дома и хранит. Как нас его кавказцы пощипали, так он и вовсе уверился в неприступности своего дома. Да и то сказать, после того случая никто и не хочет с ним связываться.

– Сколько их?

– Пятеро, но бойцы отменные – что нож, что пистолет, что винтовка, да и без оружия будь здоров. Губов только бровью поведет, и все: был человек – и нет человека.

– А что же полиция?

– Легавым-то что. Губов мзду подкинет – и те тихонько дело в архив: чай, не честной люд режут душегубы, а нашего брата, – так легавым и работы меньше. Губов этих басурман с Сахалина вытащил, а там, сказывают, им здорово досталось от «людей», так они и свой интерес имеют, когда с нашим братом разбор ведут. Даже дурные на голову хунхузы не связываются с Губовым.

– А с чего ты взял, что в доме и наличка имеется?

– Дак говорю же, ювелир один из первых, все иностранцы только с ним дела имеют. А как цацки без наличности прикупить?

Антон задумался. Крепко задумался. Пойти на такой шаг ему было нелегко, но он наступил себе на горло и решился. Вот только по всему выходило, что самому ему это дело никак не потянуть, а захочет ли Гаврилов в это влезать – это большой вопрос. При всем при том, что Песчанин был хорошим рукопашником, свои силы он рассчитывал трезво. Нет, без Семена, с его диверсионными навыками, этого дела никак не потянуть. Просить Варлама о другой наводке? Не так уж и велик Владивосток, но что-то найти побезопасней возможность все же существует: купцов, причем и иностранных, здесь хватало.

Да о чем это он? Неужели он и впрямь решил, что сможет сделать что-либо подобное? Нет, все же перешагнуть через себя у него, пожалуй, не выйдет – как он ни хорохорился, направляясь сюда, но, похоже, все впустую. Видно, пока придется отказаться от всех задумок. Деньги пока есть, выйти в свет еще несколько раз, срубить еще рублей двести. Этого с лихвой хватит на снаряжение, а там двигать на Колыму: два года – и они вернутся с солидной суммой, с которой можно будет начинать, правда, теряется минимум год, но, как говорится, за неимением гербовой пишут на простой.

Варлам правильно расценил молчание собеседника, во многом угадав, что творится у него на душе. Жизнь у него складывалась не под безоблачным небом, так что повидать ему пришлось немало, а потому разбираться в людях он умел. Вот не вязался у него образ Песчанина с бандитской средой – и все тут. Но если уж есть возможность заработать, то отчего же отказываться, тем более что это ему не будет стоить ничего, – он просто выдаст информацию и за это получит наличные. Да только тот, что готов таскать для него горячие угли из костра, вот-вот даст задний ход, а тогда никакого прибытку.

– Есть еще одно дельце, – задумчиво протянул Варлам.

– Спасибо, но сдается, у тебя все наколки такие, что впору самому ложиться в гроб, – усмехнулся Антон.

– Бросьте, – перешел вор на «вы», – я ить вижу, что не этих детей гор вы испугались. Шли сюда замараться по самую маковку, а как пришли, так и поняли, что не ваше. Скажете, я неправ?

– А ты неглуп, Варлам.

– Дураки много не живут. Так вот. Есть здесь один купец… Да вы погодите, выслушайте. Женился он недавно да с женой, молодой красавицей, и приехал сюда. Купец уважаемый и богатый, китаец. Днями его жену хунхузы выкрали. В полицию он не пошел, потому как сам разобраться хочет. Хунхузы ему предложили выкупить женушку. Просят ни много ни мало – сорок тыщ, если на наши.

– И что?

– А то, что купец сейчас денежки собирает.

– Его понять можно. Полиция нападет на след или нет, опять же сумеет освободить или нет – неизвестно, может, прибьют девку при задержании, – вот и готовит выкуп.

– Девку-то он любит, но только не выкуп он собирает. Он тут к «людям» обратился. Готов заплатить все сорок тыщ, но чтобы всех тех хунхузов на встречу с их Буддой отправили.

– А если жена погибнет?

– Если жену живой не вернуть, то он готов выплатить только половину, но и то деньжищи-то какие.

– Не понимаю.

– А чего тут непонятного? Он ведь купец. Так он всем покажет, что трогать его – себе дороже. О будущем купец думает.

– Так, а мне-то ты об этом зачем говоришь, если все гопники уже на след стали?

– Не все, но одна ватага сейчас носом землю роет, а толку-то? Поди найди тех хунхузов, тайга большая.

– А я, стало быть, враз всех найду.

– Если я подскажу, то найдете.

– Все, я запутался. Ты знаешь, где засели хунхузы, и можешь срубить двадцать или при удаче сорок тысяч, но предлагаешь мне эту работу, соглашаясь на куда меньшую сумму. Я верно тебя понял?

– Верно, да не верно. Глаз-то видит, да зуб неймет. Их там около десятка, да оружные, да в голове ветер так свищет, что ничего не боятся, – моя ватага ни при каком раскладе не потянет. А говорить кому, чтобы объединиться, то прибыток вовсе не такой выйдет. А так если четверть положите, то что же… Пользуйтесь. Ну а чтобы мне вовсе без дела не сидеть, то купца я на себя возьму. Поучаствую, как говорится.

Это уже было другое дело. Риск, конечно, но тут уж Гаврилов со всем уважением и своим профессионализмом, так что их двое получается. Из Антона вояка, правда, так себе вояка, но Семен, если правда хотя бы половина из того, что он рассказывал, способен на многое.

– Оружием помочь сможешь?

– Я вас умоляю – если только не пушку закажете, а так стволы сделаем.

– Четыре револьвера.

– Заметано. Денег не надо, будет мой вклад. Завтра поутру занесу. Да не смотрите вы так. Ну да, знаю я, где вы живете, город-то – в одном конце присядешь, в другом воняет.

Глава 5

Схватка с хунхузами

– Командир, я, конечно, не из трусливого десятка, да только авантюра это чистой воды, – едва слышно, одними губами прошептал Семен. В ночном лесу звуки разносятся далеко, даже если это тайга, так что излишне шуметь незачем.

– Тебе не кажется, что сейчас уже несколько поздно? Как говорится, мы на точке, – так же тихо ответил Антон.

Они затаились на опушке весьма большой проплешины, от них до ограды заимки было метров тридцать, за ней тоже находилось свободное от леса пространство, где был разбит огород – во всяком случае, так сказал Варлам. Хозяин жил в основном охотой и добычей пушного зверя – вот и обосновался на поляне в глуши, подальше от посторонних и поближе к предмету промысла. Со слов Варлама выходило, что хунхузы то ли захватили всю семью, то ли порешили ее, обосновавшись в глухом уголке.

За то, что их обнаружат, Антон особо не переживал. Как только Гаврилову стало известно о предприятии, то первое, что он сделал, – это настоял на покупке нового гардероба для более удобного шастанья по тайге: извалял его в грязи, чтобы был менее заметен; лица они вообще смазали маслом, смешанным с сажей. Так что маскировка была достаточной, вот только улыбаться не рекомендовалось: контраст белых зубов с черным лицом был таким, что казалось – включали подсветку.

К тому же с подворья слышались приглушенные расстоянием голоса и другие звуки деятельности человека – видать, еще не укладывались. Что именно происходило за высоким забором, видно не было, зато была и высока вероятность того, что выставленный часовой среди этого шума не сумеет расслышать ничего другого.

– Это-то понятно. Но что нам известно? Заимка. Два больших сарая, конюшня, сеновал да дом в три комнаты. Где посты? Сколько их? Как меняются часовые? Нам ничего не известно. Мы даже не знаем точного количества банды. Около десятка – это понятие такое: может, и семь, а может, и двенадцать. Нужно хорошенько все разведать, проработать операцию от и до, да и то не факт, что все по плану пойдет. Обычно все летит к чертям, как только первый шаг делаешь.

– Нет у нас времени. Если конкуренты узнают, то попрут напролом, и чем бы это ни закончилось, для нас всюду будет одна большая задница, потому как если хунхузы отобьются, то сразу сменят место, не смогут – деньги тю-тю.

– А может, это подстава? С чего нам Варламу верить? Вот пойдем сейчас всех по-тихому резать, а там окажутся вполне себе нормальные люди. И что тогда? В общем, так, командир. Давай здесь буду командовать я. – А что тут возразишь? Варламу безоговорочно верить конечно же нельзя. Это он погорячился, когда узнал об относительно честной возможности заработать. Почему относительно? А убийство? Ведь заказчику трупы подавай. И потом, Гаврилов прав: это не море и под ногами не палуба корабля. К тому же голоса-то слышны, а вот на каком там говорят, непонятно – может, на русском, а может, и на китайском, да и заимка вполне могла принадлежать тем же китайцам: мало их переселилось из Поднебесной? Так что Антон только согласно кивнул. – Сначала разведка, а потом будем действовать. Риск есть, но будем надеяться, что конкуренты еще один день пробудут в неведении. Сейчас возвращайся к Варламу и вяжи его, а я пока тут полазаю вокруг, понюхаю. До рассвета не жди и не переживай. Собачек они вроде как и впрямь повывели, иначе уже давно брех подняли бы, – хоть с этим проблем не будет. Все, я пошел.