Вглядеться в бездну

Борьба Добра со Злом продолжается. Сатана-человек ищет, где лучше. Бог-Природа зовёт туда, где глубже. Нас по-прежнему глушит транс-музыка, возносит готика, хоронит нефть и насыщает компьютерное общение. Религия золотых куполов уже не столько нуждается в прихожанах, сколько – в жертвователях. Религия прекрасных идеалов не оспаривается. Оспариваются, или замалчиваются первоисточники, затрудняя, таким образом, доступ к их трансцендентальному содержанию. Зато, для борьбы с «иноверцами», изобретаются пояса смертников и фальсифицируется коллективная память.

Согласно теории Д. Морено, любая спонтанная группа формируется и функционирует по определённым законам. В частности, структура группы предполагает распределение ролей. «Лидер» (формальный и неформальный), «экономист», «идеолог», «оппортунист» или «паяц», «функционеры». И, обязательно, «отвергаемый». Роли распределяются в процессе совместной деятельности. Место выбывшего члена группы пусто не бывает. Перераспределение ролей зачастую приводит к неожиданным пертурбациям: например, роль выбывшего «отвергаемого» может занять любой член группы, даже, бывший лидер. В каждой группе складываются отношения, психологическая атмосфера, конфликты…

Если рассматривать всё человечество, как спонтанную группу, а нации, входящие в неё, как членов этой группы, то открылись бы объективные возможности для анализа, диагностики, профилактики, прогноза и терапии цивилизации. Теория Морено давно отшумела. Что же творится сегодня? Повсеместная борьба за мир и дружбу? Кто за кого и кто с кем? Не уступают ли США, а вместе с ними и христианский мир, роль лидера ортодоксальным исламским режимам?

Пресловутый человеческий фактор процветает: тому способствуют социальные условия климата и почвы, и, конечно, чувственные очки, как индивидуальные, так и общественные. Большое не видится на расстоянии, тем более, что Большое в нашем сознании поменялось местами с Малым. Большая толпа требует хлеба и зрелищ. Малый народ ищет пятый угол. Безнадежно отсталые страны клацают клыками. Зелёные глобалисты уповают на гуманность иудео-христианства. У Бога-Природы крайности сходятся. У сатаны-человека они удаляются друг от друга. Зазор между ними втягивает нас в домыслы, предвзятости, зазнайство. Отсюда и наша очередная заморочка: исключение из правил подтверждает правило. Но идеальное правило не имеет исключений! Идеальное правило – не правило, а Закон.

Это я, пытаясь рассмотреть большое и малое изнутри, чувствую себя исключением из правил. Оставаясь человеком, задыхаясь в атмосфере лживых идеалов, я теряю веру в Человека, в его Путь и в его Цель. Ищу свой путь, свой выход. Заблуждаясь, несу ответственность. Не доверяя человеческим идеалам, я изо всех сил пытаюсь найти им альтернативу. Хотя бы допустить существование нечеловеческих, более высоких, и обобщённых идеалов. Идеалов нетто. Идеалов Бога, Природы, Мироздания. Я не настолько религиозен, чтобы уповать на Бога, но руководствуюсь библейским – кто, если не я, скажет об этом? Истинно человеческое не замыкается только на человеке. Оно бесконечно больше земной цивилизации.

Приобщаясь к идеальному миру, я предполагаю, что у человеческой жизни нет финиша, но есть путь познания, исправления, перевоплощения. Помимо биологической души в нашем распоряжении находится её аура, родственная космическому сознанию. Эта аура содержит бесконечную информацию, несравнимую с прижизненными индивидуальными и коллективными знаниями. Сознавая свою причастность большому миру, необходимо стремиться к промежуточному финишу без суеты. Не умирать, но жить. Жить с удовольствием, не только душевным, но и духовным. Само по себе душевное удовольствие ничего не стоит. Без труда не вынешь рыбку из пруда. Без страдания не оценишь нирваны. Нам предстоит драматическая переоценка ценностей, хотя бы, ради обретения смысла жизни и облегчения участи ближайших потомков.

Библейский завет любить ближнего, как самого себя, ничего общего не имеет с нашими трусливыми идеалами и двойными стандартами. Как можно любить себя, если я сам невнятен и агрессивен, если я весь из житейских артефактов и сделок с совестью? Как можно любить ближнего, если он бьёт меня по щеке только потому, что у меня есть щека?

На закате своих дней царь Соломон сетовал: «…нет у человека преимущества перед скотом; потому что всё – суета!» Знал бы он, что потомки спрессуют суету в догмы!.. Знал бы он, что потомки будут подыхать от морального голода, стоя между двумя аппетитными стогами – свободой выбора и социальными предписаниями!..

Куда отойти от себя плохого? Что и кому даёт моя культура? Как связать концы с концами? Не во мне ли всё дело? Не должен ли каждый обратить внимание на собственную культуру поведения? Ибо начала, концы и бесконечность между ними, – находятся в глубине каждого из нас. Математика с этим ничего поделать не может, разве что – эзотерика. Лучше там, где глубже, если предварительно профильтровать осадки. Химия здесь бесполезна, разве что – алхимия.

Правила и исключения… Человеку остаются компромиссы. Необходимо расширять свой кругозор так, чтобы противоположности оказывались внутри нашего внимания. Так, чтобы по мере расширения знаний, сужались зазоры между крайностями рассматриваемого объекта. Так, чтобы орёл и решка становились одной медалью.

Мы путаем душевность с духовностью. Пока наш разум биологичен, душа и дух будут оставаться полярными. Иудео-христианская культура, как понятие, – душевный артефакт человечества, а по сути – языческий абсурд. Иудейская культура, как человеческое достояние, духовна и первична, тогда, как христианская – душевна и вторична. Житейские правила допускают единство иудея с христианином. Религиозные правила предполагают их несовместимость.

Религиозная истовость и узость кругозора ладят друг с другом, но и чувствуют свою неполноценность. Отсюда тяга христиан к почти безбожной, глубокой философии Вед, буддизма, Конфуция, Лао Цзы и др.

Великие культуртрегеры Е. Блаватская, Г. Гурджиев, Р. Штайнер, Н. Рерих, К. Юнг, У. Эко, Х. Борхес и мн. др., держали в руках компас иудаизма, но сидели на магнитной аномалии христианства и косились в сторону дальневосточной мудрости: чем дальше от Ближнего Востока, тем незаметнее корни и привлекательнее крона…

Если Бог един (как и Природа), то нет места для конфессий: разные конфессии – разные боги – разные правды – разные люди… Единство мира пугает своей таинственностью. Отсюда – побег в религию и искусство. Последнее, по определению, призвано быть альтернативой макромиру. Искусство и естество – ещё один комплекс буриданова осла. Выбор не прост: первое привлекает иллюзорной радостью, второе отталкивает необходимостью принимать судьбоносные решения в условиях ограниченной осведомлённости. Выбрав иллюзии, цивилизация расплачивается неврозом и, соответственно, неадекватным поведением. Отсюда – фонтаны слов на ветер. Среди множества толкований Слова хочу привести фразу писателя К. С. Аксакова: «Слово есть воссоздание внутри себя мира». В идеале – гениально. В реальности – мы не доросли даже до своих амбициозных лозунгов. Как легко мы выплёскиваем из себя слова! Как обиженно утираемся, когда эти слова возвращаются плевками! Или кровью…

Искусство, как катарсис неэффективно: оно с нами на одном чувственном поле. Не реальная ли опасность всеобщей гибели включит, наконец, механизмы рациональной (научно-технической) защиты? Но поступиться животным началом?! Ой, как трудно человеку!

Вероятно, мы научились говорить раньше, чем думать. У всех на памяти вавилонское столпотворение. Да, слишком рано мы тогда замахнулись на небо, вот и поплатились языковой спутанностью. И сегодня во многих конторах за компьютерами сидят дрессированные обезьяны. А от них зависит наше благополучие…

Сатанинское это дело разобщать людей. Прикладная культура – симуляция единства, которая позволяет волкам и овцам гулять до поры до времени в виртуальном райском саду. Истина высвечивается в глубине иудейского колодца. Она принадлежит всем в равной мере. Просто, волею судеб, иудеи оказались первопроходцами и «вирусоносителями». Возможно, теми, в ком теплились отголоски знаний атлантов, гигантов, анаким или аннунаков (читайте книги З. Ситчина, шумерские тексты, Танах, наконец). («Анаким» на иврите – великаны, «Аннунаки» – космические пришельцы, описанные в шумерских мифах). Создаётся впечатление, что иудеи и шумеры пользовались одним источником информации.

А караван культуры у нас общий. Общие и источники живой информации. Говорят, что и вода информативна. Черпая, пейте с благодарностью.

Не доверяйте декларативным истинам. Истин во множественном числе не бывает. Бывают наши субъективные правды. Доверяйте единству противоположностей, а не борьбе между ними. В Природе жизнь и смерть не противостоят друг другу, они существуют и борются в нашем помутнённом сознании. Смерть, живущая в нас, питается банальными и приевшимися культурными ценностями, то есть, догмами. Именно догмы, в том числе и религиозные, заслоняют от нас Вечность. Мораль личности, как и общественная культура, построенные на догмах, обречены на вымирание. Кого может спасти (или обмануть) бытующая в сознании масс правда о том, что Иерусалим – столица трёх религий? Одной, господа! Только одной. Подумайте сами – откуда растут ноги у двух присовокупленных.

Не плюйте в колодец! Уважайте первоисточник: в его архаической памяти хранится голографический осколок Универсума. В наших крохотных элементарных частицах ДНК посеяно Знание. Посеяно задолго до появления членораздельной речи и символического мышления. Но и сегодня интеллектуальные способности малопродуктивны, потому что мы удовлетворяемся привычной данностью. Легче переварить завалящую картофелину, чем обещанный ананас.

Смысл нашей биологической души – пожинать духовные плоды. Плоды Высшего Разума. Но, чтобы их обнаружить, нужно отказаться от цветных очков и процедить совесть. Плоды не запретны. Это мы до них не дозрели.

Но будьте осторожны: иудео-христианские плоды – плоды Сатаны. Тем более – гибридные… с исламом. Но это уже новая история Уроки в райском саду забываются.

Забывается и старое, доброе понятие – «Общечеловеческая культура».

Не будьте культурными, будьте умными. Умному, – согласно древнейшей иудейской поговорке, – достаточно намёка.

Винегрет из искусственных плодов

Извечное стремление людей всё сравнивать и сопоставлять, привело Р. Декарта к понятию дуальности. Мир поумнел. Оказалось, что мы колеблемся на пересечении всевозможных фундаментальных классов вещей и принципов, взаимовлияющих друг на друга, но не меняющих своих структур. С чем же это едят? Вопрос-то неудобоваримый: тут вам и добро со злом, и Сатана с Богом, и тьма со светом, и, даже, Инь с Янем вместе с корпускулами и волнами. Тем боле, что в ряду этих ассоциативных пар можно споткнуться на дуальности этнического творчества. Тут же возникает вечно актуальный вопрос: а как это для евреев?

Снизойдём до еврейского уровня понимания и зададимся вопросом: кто лучше – человек мира, то есть, космополит, или представитель национальной культуры? Опять не очень деликатно… Лучше так: как обстоят дела с этносом и нацией? Понятия близкие, но есть и принципиальные различия. Этнос образуется воспитанием в традициях определённой культуры, а нация – социально-историческими интересами. И опять спекулятивно: многие считают, что до государства Израиль еврейской нации не существовало, да и после появления государства осталась сомнительной.

Спустимся пониже. В чём единство противоречий между искусством и естеством? Но и этот вопрос лучше задать физикам и лирикам.

Спрошу-ка я вас, и себя заодно: чем отличается национальное творчество от межнационального? Чувствуете? Уже горячее. Здесь я, как рыба в воде. Хотя, рыба любит, где глубже, а я – где лучше. А лучшим и более понятным кажется искусство национальное: своя рубашка ближе к телу. Даже прилипает. Не потом, а генами. В межнациональном искусстве много от рынка и попсы, от пробивных способностей и «раскрученности» в средствах массовой информации. Конечно, талант и мастерство необходимы и там и тут, но это вотчина профессиональных критиков. А они сами дуальны: то конформны, то субъективны.

Поговорим о плодах национального творчества. Согласимся, что любое творчество – самовыражение личности. «Народное творчество» – выдумка примкнувших к искусству ремесленников и обывателей. Плоды национального творца, каким бы своеобразием он ни обладал, будут пропитаны архетипами, традициями и метафорами национальных истоков. Согласимся, что в любом искусстве, как правило, творцы мало управляемы, имеют черты асоциальных психопатов, анархистов и богемы. Властители дум в искусстве, зачастую, самые великие Иваны Сусанины. Нет сомнений, что любое национальное искусство богато такими типами. С. Дали, Ф. Кафка, П. Пикассо, В. Набоков, Ф. Достоевский… Список можете продолжить сами.

А на земле обетованной? Здесь свои причуды. Во-первых, древнейшие предписания ориентируют нас на естество, а не на искусство. Во-вторых, мы, как народ жестоковыйный, всячески уклоняемся от предписаний. Нам, во что бы то ни стало, хочется быть, как все. И, даже, лучше всех. А тут и до греха недалеко. Типичный пример: благополучная еврейская семья Данцигеров, почувствовав, что земля горит под ногами, в 1923 г. перебралась из Германии в Палестину. Отец открыл клинику в Иерусалиме. Один из сыновей, Хаим, увлёкся сионизмом и искусством. В 18 лет поехал в Лондон совершенствоваться. Женился на мусульманке. Набив руки на скульптуре, через четыре года вернулся в Палестину без жены. В скульптуре пытался сочетать архаику с модерном. Национальный истеблишмент назвал это ханаанским стилем. А Хаим продолжал творить, склоняясь в сторону конструктивизма, примитивизма, абстракционизма, концептуализма, авангардизма, то есть в сторону межнациональных интересов. Желание быть, как все, победило.

Мы изобрели «измы» для того, чтобы ориентироваться в бесконечно дробящемся мире дуализма. Виноват не Декарт, а наш примитивизм, наше безоглядное подчинение авторитетам и поводырям. «Измы» нам нужны для того, чтобы защитить мышление от шизофренического хаоса. Увлекаясь искусством, мы защищаем себя от пугающего, но чудесного образа идеального мира. От естества и естественности. Аттестат зрелости мы ещё не получили. Мы ещё не поставили знак равенства между идеальностью и естественностью.

В преддверии зрелости уместно руководствоваться поговоркой: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Получайте удовольствие от произведений национального, межнационального, абстрактного и любого другого искусства. Все они хороши, если явлены высоким мастерством из глубокой души личности, близкой вам по духу и воспитанию. Однако, не забывайте зреть сами.

При всей эклектике и плюрализме современного искусства, имеется тенденция к ассимиляции, диффузному взаимопроникновению культур. В противоположном направлении сохраняется архаическая связь с первоисточником культуры. Тем первоисточником, который ещё не замутился примесями дальневосточной мудрости, христианства и ислама. Остаётся надеяться на то, что евреи ассимилируются последними. Но это моё, частное предположение.

Во избежание конфликтов уважайте всех в равной мере, любите избирательно, питайтесь по вкусу.

Как вам этот винегрет?

Тель-Шева[1]

Из Ура уходя ко всем ветрам,возненавидев быт патриархальный,уже бунтарь, ещё не Авраам,он не мечтал о Беер-Шевских пальмах.Всё впереди. – Не вздрогнет Мория.И Ицхак никогда не рассмеётся…Ещё не рыл колодцев для меня,но я-то знал, что будут мне колодцы.

Хрущёвская Оттепель вернула людям не только имена уничтоженных советским режимом людей, но и их творчество. Появились и новые сопротивленцы, узники совести, диссиденты, барды… Оставшаяся власть имперского скудоумия и заносчивого отребья почувствовала себя голым королём. Железный занавес стал приоткрываться.

Годы отказов, унижений в ОВИРе, кэгебешные преследования. Борьба за репатриацию, отказ от гражданства. Полуподпольное существование. Наконец, разрешение, считанные дни для сборов, и отъезд. Отъезд… как много в этом слове!..

На вокзале в Новосибирске нас провожали самые верные, самые смелые друзья и родные. Уже после таможни, на перроне в Чопе меня с сыном остановил лейтенант-пограничник: «Куда ж ты его везёшь!? Ведь в Израиле он в армию пойдёт, а мы его и пришлёпнем».

Вена. Аэропорт. Беер-Шевский ульпан… Всё в угарном тумане.

Первая экскурсия – Тель-Шева. Развалины, еле обозначенные кладки бывшего гостиного двора и жилых каморок, каменные ступы… И колодец. Колодец Авраама. Тогда, в 1981 году, территория древней Тель-Шевы не была ещё окультурена и обнесена забором. Камни. Камни. Пыль. По низким холмам – отары бедуинских овец. Два верблюда. Отсюда, через Хеврон, пошёл Авраам с Ицхаком на Храмовую гору, чтобы испытать власть своего Бога и свою веру в него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Тель – холм, курган; Шева – семь, Беер – колодец (иврит); Тель-Шева – место библейской Беер-Шевы, где обнаружен один из семи колодцев Авраама.