Багряные скалы

Дмитрий вгляделся повнимательнее, и понял. Русло здесь пересекала другая цепочка следов. Этих было много и все одинаковые: добротные армейские ботинки. Легион… Пустынная стража Глабб-паши… старые знакомцы.

Следы уже различались плохо, оставили их, пожалуй, дня два-три тому назад.

Сзади приблизился Двир. Шумно потянул носом, словно мог услышать, давно растворившуюся в воздухе смесь запахов пота, амуниции, оружейной смазки.

– Легионеры?

Дмитрий кивнул и аккуратно перешагнул через следы. Теперь темп замедлился. Они продвигались осторожно, внимательно глядя по сторонам.

Вади сужалось, втискиваясь между двух отвесных стен. Идеальное место для засады.

Вскоре русло снова расширилось и стало круто забирать на север. Пора было вылезать.

До намеченного места привала оставалось всего ничего. Привал они спланировали в развалинах римского сторожевого поста и наббатейского поселения, в этом месте их маршрут сходился с маршрутом Бар-Циона, но затем они разбегались по разным ущельям.

Только набатеи селились на голом месте, в пустыне, посреди ничего. Место, конечно, не от фонаря выбиралось, а со стратегическим значением, на караванных путях, ведущих в Газу и к другим портам на побережье. Глик много рассказывал о них.

Набатеи рыли колодцы, цистерны-водосборники, поднимали воду на поверхность. Специальными террасами ограждали поля, удерживая землю, не давая ветру разметать все по бескрайним просторам Лравии.

Не было тогда равных набатеям в ирригации. Садами расцветала при них пустыня, на огромном пространстве, от берегов Красного моря и до самой Пальмиры.

Поскольку Дмитрий своими расспросами боялся вызвать подозрения ротного, и так уже в самые печенки влез, об источниках воды справки наводил Двир. Получалось у него классно, легко, ненавязчиво. То разговор в нужное русло направит, то поинтересуется, как бы случайно, ас, в общем. Ему теперь и карты в руки. Двир молча обогнал напарника, глянул на компас и уверено зашагал вперед.

На карте место привала никак не обозначалось, но если верить словам ротного, находилось оно юго-восточнее высоты 1283.

Вскоре забелели под ногами правильной прямоугольной формы камни, остатки фундаментов. Двир уверено шел к невысокому холму.

Обогнув подножье холма, он остановился у квадратной дыры в скале. Прибыли.

Двир кивком показал Дмитрию на вход и оттянул затвор.

Фридман зажал в правой руке штык, в левую взял фонарь. Бесполезную в тесной пещере винтовку он прислонил к скале. Вдохнул, и на выдохе шагнул черноту.

Слабый лунный свет позволял различить небольшую комнату, размером примерно два на два метра, в каждой из трех стен которой чернели низкие ходы. Дмитрий лег на землю у левого лаза и зажег фонарь. Стекло фонаря было залеплено бумагой, оставляя прорезь для узкого луча света.

Когда-то пещера была погребальной. В левом и центральном ответвлении находились глухие комнаты, в стенах которых имелись специальные ниши. Луч фонаря обежал стены, высветив отложенные ящерицами яйца, пыль на полу, обломки крышек, когда-то закрывавших ниши с покойниками.

От покойников, понятное дело, не осталось и воспоминаний. Гробницы давно вскрыли, все представлявшее малейшую ценность унесли, а с останками разобрались целые поколения пустынной фауны.

Убедившись, в том, что обе комнаты пусты, Дмитрий быстро осмотрел колумбарий. Луч фонаря обежал круглое колоколообразное помещение, причудливо заметались тени по стенам, покрытым выемками, где когда-то сидели голуби. В одной из ниш даже обнаружилась плошка с промасленным фитилем.

Отверстие в полу было закрыто большим круглым камнем. Дмитрий поднатужился, откатил его в сторону и глянул в дыру. Внизу играла бликами темная вода.

Двир уже расположился на отдых. Он сидел у входа и грыз галету.

Дмитрий уселся рядом, прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Несмотря на увесистый груз и пройденную в хорошем темпе дистанцию, спина не ныла, плечи не болели.

Он вспомнил свой первый марш-бросок в армии. Новобранцы, навьюченные полной боевой выкладкой: винтовками, касками, обоймами, фляжками выстроились в каре у палаток. В центре на расстеленном брезенте лежало взводное имущество, три двадцатилитровых канистры, ящики с патронами, рация и аккуратно упакованные в брезентовый чехол труба 60 миллиметрового миномета и небольшая опорная плита.

Первое, что пришло в голову: все это хозяйство повезет следом за ротой грузовик.

Но тут позади, кто-то опытный прошептал:

– Миномет, это самая задница, кому он достанется, лучше сразу косите…

Дмитрий растерянно оглядел разложенное под ногами барахло и сообразил: никакого грузовика не будет… Затем поднял глаза на такие же растерянные лица остальных и вдруг, словно на кулак, налетел глазами на насмешливо вызывающий взгляд Двира.

Несколько секунд они жгли друг друга глазами. Явно собиравшийся кликнуть добровольцев, сержант засек их противостояние и замолчал, с любопытством глядя то на одного, то на другого.

Двир сплюнул под ноги, шагнул вперед и ловким движением вскинул на спину канистру:

– Я возьму воду… – сказал он и снова презрительно цыкнул слюной.

И хотя ни один мускул не дрогнул в лице Дмитрия, изнутри его взорвало.

И этот городской еще будет перед ним выпендриваться и героя изображать! Попахал бы разок в поле!

Он ухмыльнулся, глядя прямо в глаза Двиру, и сказал:

– А мне нравится миномет, если никто не возражает, я, пожалуй, возьму… и плиту тоже.

В глазах Двира мелькнула досада, в глазах сержанта – уважение.

Сзади кто-то прошептал:

– Только посмотрите на этого придурка…

Май 52-го

Автобус затормозил, издав протяжный визг. Дмитрий боднул головой стекло и проснулся.

– Кибуц Дан! – крикнул водитель в проход между сидениями, – Приехали!

Дмитрий поднялся, притопнув затекшими ногами. Подал руку матери, помогая сойти. Следом выпрыгнул Зюня, огляделся и тут же картаво прокомментировал:

– Как кгасиво!

Дмитрий полез на крышу отвязывать узлы и чемоданы. Водитель помог спустить багаж на землю, уселся обратно в кабину и махнул рукой, автобус покатил на запад, туда, где желтела гряда галилейских гор.

На дорогу опустилась тишина, вокруг, сколько хватало глаз, тянулись зеленые поля и дикие заросли шелковицы.

Зюня уже потянул спелые черные ягоды в рот и весь перемазался.

От шоссе отходила, прячась среди деревьев, грунтовка.

– Нам туда? – Спросил Дмитрий.

Мать промолчала, раздумывая, в этот момент из-за деревьев выкатился смешной полный человечек в рубашке цвета хаки и выгоревшей панаме. Перед собой человечек катил тачку на дутом резиновом колесе.

Завидев их, толстяк замахал рукой и перебежал шоссе.

– Вы Фридманы? – отдуваясь, поинтересовался он.

Дмитрий кивнул. Человечек стянул панаму, обнажив влажную розовую лысину, учтиво поклонился маме, после чего протянул Дмитрию ладонь.

Ладонь, несмотря на кажущуюся пухлость, оказалось жесткой и мозолистой, а рукопожатие крепким.

– Я Сорин, – представился кибуцник, – из канцелярии. Пойдемте, мы вас ждем.

Они погрузили вещи в тачку, Дмитрий сунулся было помочь, но Сорин энергично отмахнулся и взялся за ручки.

Весь их недолгий путь Сорин трещал без умолку, когда подошли к аккуратному одноэтажному домику с вывеской, они уже знали, что кибуц был основан перед войной выходцами из Румынии, и что он, Сорин, один из них.

Рядом с кибуцем течет река, которая орошает поля, на полях выращивают овощи, фрукты и еще хлопок. Во время Войны за Независимость сирийцы три раза штурмовали кибуц, но все три попытки местные отбили.

Маму и Зюню вселили в отдельную комнату рядом с медпунктом. Вообще-то дети здесь жили отдельно, но Сорин сказал, что Зюня еще мал, и переселять его в "дом детей" нужно постепенно.

Перетаскав все вещи, толстяк повернулся к Дмитрию:

– Ну-с… молодой человек… теперь займемся вашей пропиской.

Они пересекли большую лужайку, прошли мимо столовой, из окон которой доносился аппетитный запах.

Сорин потянул носом, причмокнул и сообщил:

– На обед будет борщ! Знаешь, – повернулся он к Дмитрию, – рецепт борща по-румынски?

Дмитрий пожал плечами.

– Пункт первый – украсть кастрюлю! – Толстяк заразительно захохотал собственной шутке, и Дмитрий тоже улыбнулся.

– А вот и твой новый дом, – Сорин ткнул пальцем-сосиской в длинный барак, выстроенный из массивных каменных блоков.

Распахнув дверь, он пропустил Дмитрия вперед.

Внутри барак напоминал казарму. Длинные ряды кроватей и шкафчиков разделялись листами фанеры. За каждой загородкой помещались две кровати.

Внутри никого не оказалась. Но веселые голоса мальчишек доносились снаружи.

– Наверное, мяч гоняют, – сообщил Сорин, останавливаясь у третьей загородки слева. Половина загородки была явно жилая, мятое одеяло топорщилось на кровати. На тумбочке были навалены тетрадки и учебники. С потолка свисала на нитке модель самолета с голубыми звездами на крыльях.

Правая кровать была аккуратно застелена, а за приоткрытой дверцей шкафчика виднелись пустые полки.

– Ну вот, – Сорин улыбнулся, – с новосельем. Обживайся. Если что понадобится, меня можно всегда найти в канцелярии.

Когда румын ушел, Дмитрий сунул чемодан под кровать, скинул ботинки и растянулся на одеяле. День выдался длинный, полный впечатлений. Голова гудела.

Из-за переезда на новое место Дмитрий не переживал, жаль только пришлось расстаться с Минькой, но здесь наверняка найдутся нормальные ребята. Он зевнул и принялся изучать модель самолета, лениво качавшуюся над кроватью соседа.

Хищный силуэт был знаком с детства – сто девятый "мессер". Только здесь в Израиле он назывался Авия и являлся не слишком удачным гибридом фюзеляжа от "мессершмидта" и двигателя от "хенкеля".

Как-то незаметно Дмитрий задремал.

Когда он проснулся, в бараке было шумно. Галдели за перегородками детские голоса. Взрослый мужской голос что-то строго выговаривал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.