Полная версия
Твое дыханье рядом... (сборник)
Марк Кабаков
Твое дыханье рядом… (сборник)
Автор выражает искреннюю благодарность
Александру Шарфману
за помощь в издании этой книги
Предисловие и признание в любви одновременно
Я прожил с ней долгую и, как это обычно бывает, непростую жизнь. Она родила мне двоих сыновей, те, в свою очередь, подарили нам внуков. В таких случаях принято говорить: все, как у людей. Необычным было то, что я посвящал ей стихи. И книга, которая перед вами, только часть написанного.
Затянувшиеся признание? Может быть. Одна и та же гамма? Не исключаю. Заверяю вас в одном: и сегодня, жизнь спустя, я готов подписаться под каждой строкою. Ибо рукою автора водила Любовь. А она не может не быть искренней. В противном случае это нечто другое. И называется тоже по-другому…
В невероятно далеком 1948 году, зимой, молодой североморец приехал в свой первый офицерский отпуск в родную Москву. Как вы понимаете, это был автор. И отправился проведать тетю Фиру, которая лежала в клинике на Пироговке. Одет лейтенант был соответственно: больничный халат оттопыривал кортик, новенькая, с иголочки, тужурка сияла золотом нашивок и погон, позвякивали медали.
И надо же случится такому: с койки, что стояла рядом с тетушкиной, на него уставились опушенные длинными ресницами карие глаза. Девушка весело оглядывала диковинного посетителя, алые губы улыбались…
Признаюсь, автор тогда не разглядел ни каштановых локонов, закрывающих плечи, ни розовых щек. Он куда-то спешил. Да и студентке 4 курса МВТУ им. Баумана он не очень-то и понравился. Словом, две-три ничего не значащих фраз – и, поцеловав тетушку, лейтенант убежал. В зимнюю, скрипящую снегами, шумную Москву. И прошло полтора года. И в мамином подвале на Кировской автор увидел давешнюю студентку. Они с мамой курили и о чем-то оживленно разговаривали. Лейтенант был приятно удивлен встрече (как потом выяснилось, неожиданной только для него…), студентка и впрямь была хороша.
Лейтенант писал стихи и охотно читал их, даже если его об этом не просили. А тут приглашение последовало. И он начал читать. О боевом тралении, о соленых брызгах, которые долетали до рубки, о мерцающих полотнах полярных сияний…
Подперев щеку рукой, девушка слушала. Похоже, это ее заинтересовало…
Он пригласил ее в театр. Его другая тетушка, Ида, продавала театральные билеты, и он знал, что она постарается. Так оно и вышло. Они встретились. В Ленкоме давали «Сирано де Бержерак» с Берсеневым и Гиацинтовой, театр был полон. Но и в этой толпе они были заметны. Черноволосый моряк с неизменным кортиком и она, в длинном по тогдашней моде, крепдешиновом платье…
До конца отпуска оставалось немного, они стали встречаться едва ли не ежедневно. У него кружилась голова. От ее духов, сверкающих глаз. И случилось то, что должно было случиться. И он укатил на свой север, в неведомый ей город Полярный. И в бешенной предотъездной гонке, с вечеринками, тостами, речами, он забыл в Москве записную книжку, где был ее адрес и телефон! А когда сообразил, что то и другое можно узнать через маму и тетю Фиру, было поздно.
Он получил письмо, в котором она писала, что если он пошутил, то и она, разумеется, тоже, что можно и нужно забыть, что… Словом, она оказалась гордою девушкой, его ненаглядная Майя.
Он кинулся в Мурманск, на Почтамт, дозвонился. И прошел еще год. И старший лейтенант вернулся. А она как раз защитила диплом.
В гигантской коммуналке во Втором Обыденском, где она жила с родителями, подходящее помещение для свадьбы было только у Мориса Михайловича, соведа. Он-то и абонировал им «залу» с непременным условием: «Я даю ее вам только в первый и последний раз!». Что ж, они выполнили его просьбу, другого раза не требовалось.
Мы меняли флота, города, квартиры. Нашим последним причалом стала Москва. Пятьдесят два года – подумать только – мы были отчаянно счастливы!
У Александра Грина есть фраза: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день».
Она прекрасна, как и всякая сказка. В жизни такого не бывает…
Теперь я вижу ее каждый день. Я надеюсь, читатель, что прочитав эту книгу, вы тоже Ее увидите. Я очень хочу этого.
Автор«Это только стихи…»
Это только стихидля тебя и меня,Я немало на лирикучувств разменял,Но для этих стиховиз написанных строкТолько самые лучшиев сердце сберег.Полярное. Октябрь 1949«Я думаю так часто о тебе…»
Я думаю так часто о тебе,Что стали для меня неразличимыСудьба моя и ты в моей судьбе,А остальное все проходит мимо.Как на экране в памяти моейМелькают лица, чувств не вызывая,Как будто в бесконечной ленте днейМир потускнел и только ты —Живая.Полярное. 29 декабря 1949«Девочкой в зеленых босоножках…»
Девочкой в зеленых босоножкахТы казалась мнеВ тот поздний час,Девочкой усталою немножко,С очень грустным взглядом карих глаз.Припадал перрон к вагонам тесным,Закипал, бурлил людской поток…Ты найти пыталась тише место,Беспокойно теребя платок.И решила видно проводница,Проверяя у меня билет,Что конечно это не годится:Замуж выходить в семнадцать лет.Вот тогда,О том ты не узнала,Понял я, как ты мне дорога,На перроне шумного вокзала,За одну минуту до гудка.Москва. Июль 1951«О, прильни к моей груди…»
О, прильни к моей грудиГоловою в бигуди!Алма-Ата. Март 1953День рождения
Нынче солнце светит ласковоС бледно-синей высотыИ сиреневою сказкоюВ нашей комнате цветы.Это праздник твой, хорошая,Праздник света и тепла,Мне их ты, на май похожая,В день счастливый принесла.С той поры нам счастье яркоеТ не в судьбах дело тут:Я видал, как за ИгаркоюЛетом лилии цветут.Ну а нам считать ли месяцы?Наше лето без конца.И два карих солнца светятсяС ненаглядного лица.Алма-Ата. 9 мая 1953«А поезд мчится по степям…»
…………………А поезд мчится по степям,Как всадник в полный рост.Мне до тебя, мне до тебяОсталась тыща верст.Поезд Алма-Ата – Москва. 7 июля 1954«Не целуй меня публично…»
Не целуй меня публично:Это слишком неприлично.А целуй меня интимно —Это менее противно.Алма-Ата. Январь 1955«Ну что из того, что я пил и гулял…»
Ну что из того, что я пил и гулял,Ну что из того, что задаром,Я душу свою и себя раздавалЛюбым ресторанам и барам.Ведь песню я вынес,Ведь песню сберегИ ночью, порою осенней,Любимой своей положил на порогЦветущею веткой сирени.Алма-Ата. 22 февраля 1955«Одиночество – грустная штука…»
Одиночество – грустная штука.Ну куда я сегодня пойду?Мне уж поздно мальчишкой аукатьЗа сиреневой веткой в саду.Вот и снова назойливый вечерРаскраснелся, смущая покой,И каштанов пушистые свечиОдуряюще пахнут весной.Небо с морем слились воедино,Только там, где оранжевый дым,Еще длится зари поединокС тонким пламенем первой звезды.На причалах влюбленные пары,Чью-то песню качает волна,Но со мною на карточке старойТы любимая, ты лишь одна.Балтийск. 5 июня 1956«Уже надорван лист последний…»
Уже надорван лист последнийНа отрывном календаре,Уже за областью соседнейЗвенят бокалы —В январе.Я после вахты в этот вечерПишу, любимая, тебе.Пусть будет радостью отмеченГрядущий год в твоей судьбе.А если я в судьбе не властен,То пожелать одно хочу:Встречать и солнце и ненастьеВсегда с тобой плечо к плечу.Я знаю:Ярче с годом каждымНад необъятностью ЗемлиГорит звезда,Что мы однаждыРуками нашими зажгли.Балтийск. 30 декабря 1957«Знаешь, я задумывался часто…»
Знаешь, я задумывался часто,(Ночью тишина вдоль Апшерона),Может быть по каплям наше счастьеМы с тобой теряем на перронах?Нет тебя,Брожу, как неприкаянный,Здесь луна огромная, как в сказке,И поют в кустарнике отчаянноСоловьи, охрипшие от ласки.К берегам горячим, цвета меди,Море льнет прозрачною волною.Щедрый край!А я душою беден,Оттого, что нет тебя со мною.Баку, Мардакяны. 18 октября 1960«Как будто всегда хватает…»
Как будто всегда хватаетВремени для работыИ только не остаетсяКаких-то пяти минут,Чтобы тебе поведать,Кто для меня и что ты,Чтобы назвать словами,Какие в сердце живут.Мне наплевать на годы,На первый холод осенний:С осени начиналасьНаша с тобой весна.Помнишь:Дачный поселок,Крыльцо в четыре ступени?Помнишь:Луна над крышейИ первая ночь без сна?Балтийск. 13 октября 1961«Катера на слипе стынут…»
Катера на слипе стынут,Стынут катера…Скоро я тебя покину,Мне давно пора.Из-за мола ветер резок,Ежится причал…Мне бы сердце из железа —Я бы не скучал.Ведь живет без моря катер,Сохнет,А живет.Серый ветер волны катит,Скоро дождь пойдет.Балтийск. 1962«Я не очень-то шторма трушу…»
Я не очень-то шторма трушу,Налетит волна – устою.Но когда опоганят душуНеожиданно устаю.И не хочется ничего мнеНа обманутом берегу.О тебе, Единственной, помнюИ навстречу тебе бегу.Балтийск. 10 октября 1961«Ты и мать…»
Ты и мать,И кухарка, и прачка,И учительница, и жена.Нелегка эта чертова тачкаИ надолго тебе суждена.Я тебе, как могу, помогаюИ когда попадется оврагИ тяну я ее и толкаю —И не требую мелочных благ.Только жалко мне рук твоих белыхИ каштановых теплых волос,И чего бы я только не сделал,Чтоб тебе по-иному жилось.– По-иному?А как же иначе? —Как смеется твой голос звеня!…Ты не стала покоем богаче,Просто любишь, как прежде, меня.Балтийск. 18 декабря 1961«Женщина в расцвете нежных сил…»
Женщина в расцвете нежных сил,Страстью полыхающее тело,Женщина, которую ОтеллоВ общем-то, за делоЗадушил…Мне бы так,Инициативно, смело,Но заполонила, завладела,ЖенщинаВ расцвете нежных сил.Балтийск. 9 мая 1962«А помнишь, было время…»
А помнишь, было время:Два платьица на плечиках,Но было нам не вредноБродить с утра до вечера?Каштановые кудриДо самых плеч…Плавали мы на мудрость:Себя беречь…………………………Теперь в шкафу манто.Не то.Пионерск. 10 мая 1961Не старей
Не старей.Будь добрее или злей,Если хочешьМожешь мучитьДаже ревностью своей,Только не старей.Ради Бога,Не старей.Пусть состарюсь я скорей,Пусть меня морщины метят,А тебя – загар полей,Только не старей.Пионерск. 10 мая 1962Прогулка в Крыму
Как нависли эти горыНад прибрежною тропою!Словно мамонты, которыхПотянуло к водопою.Залегли на серой шкуреФиолетовые складки,Брови каменные хмуря,Наступают нам на пятки.Ты коричневой рукоюТреплешь мамонтовы морды.Никогда тебя такоюНе видалВ нарядах модных,Не видал такою стройной,Не видал такою спорой.Небо трепетноИ знойно,Слева море,Справа горы.Феодосия. 16 августа 1962«И все-таки я не забуду Юг…»
И все-таки я не забуду Юг.Пускай мы жили, как на бивуаке,Пусть беды шли по следуКак собаки —И все-таки я не забуду Юг.Здесь ты была.Сквозь пыльную завесуЯ чувствовал глаза твои всечасно,Нас цыпочках входило ночью счастьеИ звезды загорались на воде.И если я умру,И вновь воскресну,Не захочу ни почестей,Ни власти,А только чтоб опять полночный город,И стук сердец.И ты.Всегда.Везде.Феодосия. 14 сентября 1963«День уже до отказа выжат…»
День уже до отказа выжат,В хлопотах,Впопыхах.Снова вечер ползет по крышамС краюхой солнца в зубах.Пусто и гулко в моей квартире,Посвист ветра в трубе…Я думаю с больюО главном в мире,Я думаю о тебе.Феодосия. 26 сентября 1964«…Смотрится в окна…»
…Смотрится в окнаХмурая теменьИ фотографииВ лаковых рамах,Как эпитафии.Слушай, как странноЭто звучит:«Эпитафия»,«Вечность»,Словно поодальЗловещее нечто,Словно оноСторожит за порогом.Если и так,Пусть помедлит немного,Пусть подождет,Нам с тобоюНе к спеху,Ночь за окном.И твой шепот, как эхо.Феодосия. 31 октября 1963«Все мне чудится…»
Все мне чудитсяЕдва глаза закрою,Переулок у Кропоткинских ворот.Там девчонка,Незнакомая с бедою,До сих пор еще невестою живет.По безлюдному,Полночному АрбатуВ белом платье ходит об руку со мной.…Тлеет море,Подожженное закатом,Наши мальчики уснули за стеной.Феодосия. 5 июня 1964«Томимый предчувствием чуда…»
Томимый предчувствием чуда,Бреду по весне наугад.С высоких небес отовсюдуГлаза голубые следят.Наверно еще не остылиМечты о крылатых богах…Вдруг вспомню!Взлечу без усилийНа пятый этаж в облаках.И буду глядеть изумленно,И видеть иные черты.– Ты знаешь,Я встретил Мадонну,Такую же точно, как ты.Феодосия. 21 января 1965«Порой бывает скверно…»
Порой бывает скверноИ кровоточит память,Как будто в ней кавернаС которой трудно сладить.Какие тут лекарства!Все утешенья слабы.Приди.Скажи мне:– Здравствуй!Ну позвони хотя бы.Феодосия. 6 мая 1965«Стучите…»
Стучите,стучите,стучите колеса,Но тише,но тише,по стыкам, откосам.О, дикие мысли, нелепые бреды!А вдруг не доедут?А вдруг не приедут?!Над будкой фанернойЧасы, словно камень.Минуты по нервам:Толчками, толчками.Моя дорогая,Мои дорогие,Я вас ожидаю,Как будто впервые,Как будто ни разуМеня не моталоПо мокрым причалам,По гулким вокзалам.Скорее,скорее,скорее,скорее!Любовь не стареет,Тоска не стареет.И вот он, грохочущий,В сером дыму!Давая, старина,Я тебя обниму.Феодосия. 29 мая 1965«Как согрешивший инок…»
Как согрешивший инок —На образа,Гляжу,Гляжу повинноВ твои глаза.Гляжу в твои озера,В их чистоту.Прости мне наши ссорыИ суету,Прости мне окаянствоНочей хмельных,Прости непостоянствоРечей моих.Единственная в мире,Навек одна!Мы чашу не испилиС тобой до дна.И верю я безбожно,Но не судьбе,Не догмам непреложным —Одной тебе.Феодосия. 15 мая 1965«Второй отсек…»
Второй отсекЖилой отсек,Прилег на койке человек.Он командир.Коротким:«Есть!»,Встречают все его слова.Ему,Единственному здесь,Доступна неба синева.Когда всплывем под перископ,Он в океане голубомИ свежий воздух видит впрок,И ливень солнечный кругом.Его глазами вижу ятебя в зеленом городке…Второй отсек,Отсек жилья,Спит командир накоротке.Черное море. 15 сентября 1966«Сквозь цветы…»
Сквозь цветы,Сквозь кусты —На такси,Сквозь потоки весеннего воздуха!Хочешь я соскочуИ без роздыхаПо горам?Только ты попроси,Прикажи мне,Скажи, что не в силах ты,Начинает акация цвесть.Ненаглядная,жаркая,милая,Мне опять двадцать шесть.Симферополь – Феодосия. 3 апреля 1968«На планете обетованной…»
На планете обетованной,Где споткнешься —И сразу в кровь,Просыпается утром раноИ смеется моя любовь.И опять на земле порядок,Репродуктору вопреки.Теплота каштановых прядок,Доброта горячей руки.Москва. 20 мая 1969«Полощет море кружева…»
Полощет море кружева,Наверно ночью шторм нагрянет,А красота твоя не вянетИ нежность давняя жива.Я в синий сумрак окунусь,Едва сыграют погруженье.Твое лицо, твои движенья,Твой взгляд я знаю наизусть.Волна лизнула руку мнеИ улеглась в тени, у пирса.Я так давно в тебя влюбилсяА ты со мной, на глубине.Волна лизнула руку мне.Феодосия. 3 июля 1970«Огни уходят в воду…»
Огни уходят в водуВертикально,На мачтах звезды,В небе – ни одной.Мелодией раздумчиво-печальнойКончается сегодня выходной.Уже красавцы шарового цветаСпиной к причалам дремлют корабли…Безмолвен рейд.И ты уснула где-то,От бед моих и радостей вдали.Севастополь. 7 мая 1969О сравнениях
Поэты в выдумках неистовы,Они творят нерукотворно.Любимых сравнивая с пристанью,Куда приходят после шторма.И с облаками,И со звездами,Не говоря уже о песне.Любимым все сравненья розданыИ нет вакантного, хоть тресни.Тебе признаюсь откровенно я,Что не грущу о том нисколько.Ты есть и будешь несравненная,Ты несравненная —И только.Севастополь. 7 октября 1968«Хорошо быть богатым…»
Хорошо быть богатымИ деньгами, конечно.Я б не строил палатыДля подруги сердечной,Я б не трясся над «Волгой»Последней модели…Я б уехал надолгоВ начале апреля,Когда пахнет весноюЗемля голубая,А забрал бы с собоюТебя, дорогая,Чтобы не было бытаВ понимании грустном,Ни кастрюль,Ни корыта,Ни засола капусты.…Ты устало зеваешь:– Ах, как это нескоро…И опять называешьМеня фантазером.Москва. 25 июня 1968«Кино в салоне крутят…»
Кино в салоне крутят,День выпал штилевой…Как много всякой мутиОсталось за кормой!Быть надо в океанеНеделю или год —И сам собою канетГруз мелочных забот.Познаешь бесконечностьИ неба и воды,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.