Светлая грусть

–Да успокойся ты! Во-первых, я слишком хорошо вожу, чтоб испугаться какого-то дождя, а во-вторых, Олеся заснула часа три назад, и я не знаю, будить ее или оставить до завтра…

–Доучилась…

–В смысле?

–Она все ночи напролет с книжками сидела, вот и не выдержала – заснула под дождик.

–Что же ты мне не сказала? Я б ее меньше отвлекал…

–Я думала, ты в курсе… ну да ладно…вы у тебя что ли?

–Ага.

–Она по четвергам обычно с Ксюшей утром сидит – учиться после обеда идет. Так что пусть отоспится пока, а я с дочкой папу оставлю…

–Ты уверена?

–Еще как – во-первых, сестра хоть одну ночь поспит больше двух часов, а во-вторых, я все-таки боюсь этого дождя – нечего тебе лишний раз под ним скользить.

–Тогда, спокойной ночи, мамочка.

–Осторожнее, Ромео, обижусь, – уже совсем веселым тоном проговорила Алиса и повесила трубку.

Будучи гендиректором, Стас мог приходить на работу в любое время. Но именно в этот четверг на девять утра у него была запланирована встреча с японскими коллегами – представителями вежливой нации, которые могли счесть опоздание оскорбительным. Полвосьмого утра интернет-карты показывали, что все дороги забиты. Олеся еще спала. Второго комплекта ключей не было. После ночного разговора с ее сестрой Стас не решился будить любимую. Он написал романтичную записку с обещанием вернуться после совещания и отправился на работу.

Олеся выспалась на славу, но постепенно осознав произошедшее, сильно забеспокоилась – она не ночевала дома, не предупредила родственников, не подготовилась к семинару и не могла выйти из квартиры – это попахивало большими неприятностями. Особенно для Стаса.

–Почему ты меня не разбудил? – услышал он в трубке обиженный голос.

–Перезвоню через полчаса, я занят.

За эти полчаса Олеся позавтракала, залезла в Интернет за полезной информацией к семинару и от всей души обиделась на любимого то ли за нежданно подаренный сон, то ли за неласковый ответ по телефону. В любом случае, когда он перезвонил, трубку она не взяла. Вскоре Стас был дома и оправдывался:

–Ну не мог же я позвонить горничной и просить ее тебя выпустить? Это какое-то неуважение к тебе, – Олеся молча смотрела в пол и дула губки, – и не мог я ослушаться твою сестру – разбудить тебя и в грозу везти домой! Это жестоко, – она бросила взгляд исподлобья и продолжала молчать, – а разве мог я при японских гостях начать задушевный телефонный разговор? Это против деловой этики, – Олеся набрала воздуха в грудь и отвернулась к окну, – а если кто-то будет продолжать дуться, я уйду обратно на работу…

–Тогда я пропущу семинар, не получу автомат, стану больше готовиться и реже с тобой видеться! – проговорила она, резко обернувшись. – Это плохо…

–Тогда поехали в универ, – Стас обнял любимую, она крепко к нему прижалась и проговорила:

–Я не хочу потерять ни минутки общения с тобой, а ты…

Не зря кто-то великий сказал, что поцелуй – лучший способ заставить женщину замолчать…

После пар Олеся собиралась идти домой, но Стас встретил ее у ворот университета с ароматным букетом роз.

–Я с тобой сегодня не поеду.

–Продолжаешь меня наказывать?

–Нет. Я почти сутки не была дома – надо задобрить папу.

–Тебе ведь уже есть восемнадцать?

–Не хочу рисковать…

–Брось, ты уже большая девочка, – Стас взял ее за руку, – поверь, мне ты нужна больше, чем папе. Поехали ужинать…

–Это мои любимые, – после небольшой внутренней борьбы, Олеся приняла цветы и села в машину.

Евгений Иванович в тот день на работу не пошел – поменялся на выходной, чтобы, наконец, поговорить с дочкой. Он уже больше месяца почти не видел Олесю. Дома ей вечно было некогда общаться с отцом – она спешила дочитать конспект, дочертить проект и убежать на занятия или к таинственному молодому человеку. «Серьезно говорить надо не впопыхах», – отмахивалась она, предвкушая нравоучения от престарелого родителя.

–Что это за парень, с которым нельзя один день не встречаться? – недовольно спросил он Алису.

–Фамилия Лотарёв тебе о чем-нибудь говорит?

–Это молодой выскочка, который теснит хорошую уважаемую компанию?

–Почему сразу выскочка? Перспективный бизнесмен, между прочим, лучший молодой предприниматель прошлого года, апгрейдивший на своем производстве старую идею…

–Что-что сделавший?

–Ну, модернизировал он ее…чего в этом плохого? По-моему, в век прогресса даже похвально…

–К чему это ты о нем заговорила?

–Так он и есть кавалер нашей Олеси. И он ее обожает! – Алиса хотела похвастаться за сестру, не получилось:

–Не везет – так не везет, – недовольно пробурчал отец.

–Не понимаю тебя.

–Он же хитрец, он ее одурачит.

–Пап, у них все серьезно, я же со стороны вижу, – Олеся все уши сестре прожужжала рассказами о возлюбленном. К тому же, они порой приезжали вместе попить чайку. Папа девочек в эти дни по странной случайности бывал на ночном дежурстве. Стас не знал, что Олеся стеснялась их познакомить.

–Кто бы говорил, видит она! Я вторую внучку не потяну!

Алиса вспыхнула, собиралась что-то ответить – как всегда громко и безапелляционно – но вовремя вспомнила, что дочка спит, и прошептала, вернее, метая глазами молнии, прошипела на отца:

–Даже если бы ты не стал мне помогать, я бы не отказалась от Ксюши. Я бы бросила универ, нашла работу и хоть что-то да заработала б. Можешь сколько угодно упрекать меня, что я не стала прерывать беременность!

–Не горячись, дочка, я ничего такого не имел…

–Представляешь, что ее сейчас не станет? – не слышала его оправданий Алиса, на глазах у нее сверкнули слезы. – Какой-нибудь врач сделает ей укольчик – и все…

–Что за ужасы ты говоришь? Это бесчеловечно!

–А ты представь: не будет ее белобрысеньких кудряшек, веселых глазок, мелких шалостей…

–Прекрати! Ты же знаешь, я обожаю Ксюшу!

–Сделать аборт – равносильно тому укольчику, который ты назвал бесчеловечным, поэтому я на него и не решилась.

–Ладно, забудем-забудем, – отец обнял дрожавшую от собственных слов Алису и постарался перевести тему разговора обратно, – если у них все так серьезно, отчего они скрываются?

–Никто не скрывается, но им за пределами дома куда интереснее…

–Мне это не нравится, – он с трудом сдержался, чтобы вновь не заговорить о недобропорядочности Стаса, побоявшись опять нечаянно обидеть дочь.

От чтения меню Олесю отвлек звонок сотового.

–Папа недоволен, – сказала девушка, закончив телефонный разговор, – злится, что не видит меня дома и, что в принципе ни разу не видел тебя…

–Не понимаю, ты хочешь меня напугать своим отцом?

–Скорее, пристыдить: ты меня украл, и Алисе пришлось отдуваться.

–Давай тогда ее спасать, – Стас встал из-за стола.

–Ты собираешься к нам?

–Я не собираюсь прятаться от твоего отца – родителей девушек боятся лишь мальчишки, у которых дурные намерения относительно их дочерей, а у меня их нет. Поехали, милая.

Меньше чем через час влюбленная парочка с тортом и пакетом сладостей прибыла в квартиру Калининых.

–Это к чаю, – Стас протянул гостинцы встретившей их Алисе.

За ее спиной появился высокий пожилой человек с газетой в руках. Евгений Иванович выглядел старше своих лет. Его седые волосы были коротко острижены, открывая все морщины, исписавшие лоб и виски. Строгие карие глаза оценивающе смотрели на Стаса поверх очков в тонкой черной оправе.

–Это наш папа, – проговорила Олеся.

–Решили купить меня конфетами?

–Я Станислав, – не замечая колкости, молодой человек протянул руку, Евгений Иванович нехотя ее пожал и представился.

Маленькая Ксюша тоже встречала гостей. Она несколько дней назад научилась ходить сама и теперь неуверенной походкой, качаясь и спотыкаясь, вышла в коридор и протянула ручки к знакомому дяде, который частенько подкидывал ее к потолку, вызывая этим неописуемый восторг у девочки и такой же страх у ее мамы.

–Здравствуй, зайка, – ласково проговорил Стас, – хочешь полетать? Идем, – он уже собрался поднять девочку, когда Евгений Иванович заметил:

–Хоть бы руки помыл!

Олеся покраснела и закусила губу, Алиса поспешила на выручку гостю:

–Папа, ей уже не два месяца! Она в песочнице готова все формочки вылизать, пока я не отниму!

–Где уж нам, дуракам, чай пить!

–Ой, а идемте, правда, чай пить, – вставила-таки слово Олеся, – мы руки помоем, – улыбнулась она, заглядывая отцу в глаза. Он же нахмурил брови и пошел на кухню. Ксюша захныкала, Стас устроил-таки ей веселый полет, чем еще больше настроил против себя хозяина квартиры.

–Ну, рассказывайте, Станислав, что за папа-олигарх купил вам такую игрушку как собственный завод? – проговорил Евгений Иванович, отхлебнув чая.

–А вы слышали какое-то другое имя с фамилией Лотарёв?

–Я вообще не особенно много слушаю про вашу фамилию.

–С чего вы тогда взяли, что мне кто-то подарил это предприятие?

–А где такому юнцу взять на него денег?

–Я нашел способы…

–Наверняка нечестные.

–Папа! – вспыхнула Олеся.

–Не мешай, дочь. Или вам все-таки дал денег богатый папочка, который теперь умиляется, глядя, как вы играетесь в роли гендиректора?

–Я своего отца последний раз видел несколько лет назад, потому что живет он за тысячи километров отсюда. И если уж говорить о материальной помощи, то скорее, я его поддерживаю, а не наоборот, – Стас говорил спокойно, внимательно смотрел в глаза собеседнику, всем видом давая понять, что он настроен миролюбиво, но если Евгений Иванович хочет словесной баталии, он ее получит и проиграет.

–Так вы неместный?

–Почему, вполне себе местный. Просто родители развелись, когда мне шесть лет было. Отец у меня военный – его распределили на север, и мама не захотела с ним ехать. Правда, она чересчур быстро снова вышла замуж: похоже, папин отъезд стал хорошим поводом, а истинной причиной их разрыва был мой отчим… Он ненавидел все, связанное с ее первым браком, включая меня, вечно твердившего, что папа то и се делал совсем не так как он. В итоге, мама сдала меня своим родителям и стала строить собственную счастливую семью.

–А вас воспитала улица…

–Почему сразу улица?! У меня были замечательные дед с бабкой, которые мне вполне заменили родителей. Первое время мама часто нас навещала. Потом родила сестренку, и я почти перестал ее видеть – до нас ей ехать больше часа – с малышкой тяжело, меня бабушка одного к ней тоже не пускала, да еще в школу ходить надо было, уроки делать, с друзьями гулять… А потом я и сам как-то отвык. С мамой мы по телефону общались. Но она звонила все реже и реже, похоже, тоже отвыкла… Потом родила еще одну сестренку…Теперь мы встречаемся на семейных праздниках и похоронах. И конечно они мне звонят и пишут по электронке. Последние пару лет тема одна – дай денег…

–Вы же можете себе это позволить…

–В разумных пределах: недавно моя восемнадцатилетняя сестренка потребовала, чтоб я ей купил отдельную квартиру – тесно ей, видите ли, в трешке с родителями и сестрой. Я отказал. Мать со мной четвертый месяц уже не разговаривает – узнала, что я отцу квартиру купил, а Машеньке ее нет, вот и дуются теперь втроем на меня.

–А что ж это вы так? Жалко сестре от своих богатств кусочек?

–У отца на севере тоже семья – жена и еще две дочки. Жили они в старой двушке с тещей и тестем. Грех не помочь было, раз средства есть. Я вообще считаю, что деньги не должны копиться где-то на банковском счете: если ими можно решить проблему, почему бы не воспользоваться. Но я их сам заработал, сам трачу. И Машеньке пытался объяснить, что в этом мире надо всего добиваться самой – не всегда рядом будет богатенький брат, не факт, что он всегда будет богатеньким, да и не все проблемы можно решить деньгами. Я ей могу помочь найти работу или подработку, могу дать ценный совет, но не хочу приносить все на блюдце с голубой каемочкой.

–По-моему, правильно, – проговорила Алиса.

–А по-моему для близких ничего не надо жалеть, – сурово посмотрел на Стаса Евгений Иванович.

–Мне кажется, близкие – это те, кому все равно, сколько у тебя денег. Таких людей со мной рядом уже давно нет – с тех пор как четыре года назад не стало бабушки.

–А от моей дочери вы чего хотите?

–Свою семью создать.

Олеся подняла на любимого удивленно-восторженный взгляд, Алиса улыбнулась и дала дочке очередную печеньку. Евгений Иванович снял очки, дрожащей рукой поднес ко рту чашку и, сделав большой глоток, произнес:

–Сколько вы ее знаете – месяц, два? Не верю, что за это время можно дозреть до женитьбы!

–Мне не надо встречаться с девушкой пять лет, чтобы понять, хочу ли я стать ее мужем. Олеся замечательная, – когда Стас заговорил о любимой, в его голосе исчезли все воинственные нотки, он с нежностью глядел на нее и продолжал:

–Чем больше я узнаю ее, тем больше влюбляюсь. И с каждым днем понимаю, что хочу быть с ней одной.

–А я не хочу такого зятя как вы.

–Папа! – на этот раз девочки воскликнули хором.

–Отчего же? – выдавил из себя Стас, с трудом сохраняя спокойствие.

–Вы хитрец и обманщик. Вы завели собственное дело, хитростью обошли известную и уважаемую фирму. И сейчас морочите голову моей девочке. Правильнее сказать, всем моим девочкам. Задарите их глупыми безделушками, поиграете и бросите…

–Что за бред?! – не сдержался Стас, получил пинок под столом от Алисы, извинился и более сдержанно продолжил:

–Конкурентов я еще не обошел, но близок к этому. И никакой хитрости кроме новых энергосберегающих технологий производства и честных сделок с другими серьезными предприятиями нет. В бизнесе я абсолютно чист, можете проверить, если хотите! А голову я никому не морочу: стал бы я тут с вами откровенничать, если бы не был серьезно настроен!

–Вы выросли без родителей, вам чужды семейные ценности, вы сейчас не хотите помогать матери и сестрам, как вы можете говорить о собственной семье, если не знаете, что это такое?! Даже если вы женитесь на Олесе – надоест куколка через год-два – разведетесь, купите новую…

–Похоже, я зря вам все рассказал: вы поняли это по-своему, – Стас глубоко вздохнул и крепко сжал руку в кулак, – я же не говорю, что вы без жены воспитали плохих дочерей, которые не смогут стать хорошими женами и матерями!

Алиса еще раз пнула его под столом, но было уже поздно, запретную тему затронули, и Евгений Иванович негодовал:

–Да где тебе, сопляку, понять, почему я не женился?! У них не было матери и не должно было появиться мачехи…

–Люди из приютов чужих детей берут и любят как своих, – сквозь зубы процедил Стас, – а с материнской любовью ничто не сравнится.

–Не смей осуждать меня и моих дочерей!

Маленькая Ксюша уже несколько минут как отложила печеньку и с любопытством наблюдала за дедушкой и добрым знакомым дядей, которые исподлобья глядели друг на друга и разговаривали все громче и громче. Скорее всего, девочка ни слова не понимала из того, о чем они спорили, но она чувствовала, как обстановка за столом накалялась. Когда Евгений Иванович закричал на Стаса, малышка громко расплакалась. Алиса взяла ее на руки и, пронзая взглядом мужчин, зло проговорила:

–Не смейте орать при ребенке. Не о чем ссориться было, – Ксюша хныкала и прижималась к маме.

–Пожалуй, знакомство не получилось, – молодой человек вышел из-за стола. Пока Олеся выбиралась из самого угла кухни, Стас уже был в подъезде. Девушка догнала его на третьем этаже, обняла и, рыдая, прижалась к любимому:

–Ты теперь бросишь меня? – всхлипывала она.

–Что за глупости, милая? Мне совершенно не важно, насколько у тебя вздорный отец, – Стас обнял ее, – я ушел, чтоб не наговорить ему грубостей.

–Он у нас уже старенький и понятия не имеет об энергосберегающих технологиях и выгоде от них. Он не верит, что можно честно разбогатеть. У него обо всем свое мнение, и его ужасно сложно переубедить…

–Главное, чтоб ты меня не бросила после всех его слов.

–Но ведь ты правда-правда не хитрец и не обманщик? – Олеся глядела на него по-детски доверчивыми глазами.

–Конечно, нет.

–Смотри, если ты меня обманешь хоть в чем-то, я не прощу, – серьезно проговорила девушка.

–Мне нечего скрывать. Я тебя очень люблю, и поехали, наконец, поедим!

Ужин в ресторане сорвался, а в гостях Стас весь вечер был так увлечен спором, что почти не притронулся к чаю и пирожным. Теперь он почувствовал зверский голод.

–Только обуюсь…

Олеся поспешила наверх. Стас лишь сейчас заметил, что она выбежала за ним босиком. Он подхватил девушку на руки и донес до квартиры.

–Внутрь не пойду.

Отец не слышал, как она вошла: он горячо спорил с Алисой:

–Она его любит и выберет его, так что смирись, – говорила девушка.

–Он мне не нравится. Слишком хорош, чтоб быть таким на самом деле.

–Он ее любит. Это видно, и это главное…

Дальше слушать Олеся не стала, ее ждал любимый – сегодня он еще больше вырос в ее глазах.

Ночью Евгению Ивановичу стало плохо. Олеся позвонила Стасу уже из скорой, и он приехал в больницу.

–Он в реанимации, меня туда не пускают, – пролепетала заплаканная девушка. Она бессильно уткнулась в плечо любимого. Из палаты интенсивной терапии вышел врач лет тридцати пяти. На лице его читалось, что нежданный пациент сорвал мирный здоровый сон во время дежурства: минимум сострадания, максимум эгоизма. Стас направился к нему:

–Вы здесь главный?

–До конца дежурства – да.

–Что скажите про пациента?

–А вы, собственно, кто?

–Какая сейчас разница, кто я? Меня интересует, как он себя чувствует.

–Но все же…

–Как вы думаете, многим в два часа ночи любопытно справиться о здоровье малознакомого человека?

–Ситуация небезнадежная, но ему нужен особый уход…

–Это мне ни о чем не говорит. Вы обеспечите такой уход?

–Думаю, мы уже завтра переведем его в обычную палату. Но хороших мест там нет, больница переполнена…

–Я вас озолочу, если почините этого деда, – Стас проговорил это так тихо, что даже стоявшая неподалеку Олеся не смогла разобрать ни слова. Мужчины продолжили разговор в кабинете врача:

–Как вас величать?

–Сергей…Михайлович…

–Я тоже Михайлович, так что мы почти братья. Родственничку поможешь? – Стас достал из кошелька несколько крупных купюр и положил их перед врачом. Тот не мог решить, как вести себя с этим настойчивым человеком – Стас выглядел молодо, но беседу вел нешуточно взрослую, в джинсах и футболке он совсем не производил впечатления богатого человека, но с легкостью расставался с кругленькой суммой. Он вел себя на удивление спокойно для человека, с близким которого произошла беда, и как-то странно деловито проявлял заботу. «Вдруг подстава какая?» – мелькнула у врача мысль, с другой стороны, вряд ли милиция решила поймать его на взятке ночью. Сергею Михайловичу искренне хотелось верить в это и получить вознаграждение за бессонное дежурство.

–У нас есть люкс, но он для ветеранов Великой Отечественной…

–Ты его видел? Ну, чем не ветеран?

–Это надо с заведующим согласовать, он завтра утром будет…

–А ты не наглей, поделись с заведующим. Или я с ним сам поговорю, – Стас протянул руку к пачке купюр, доктор глазами показал, что забирать их не стоит, и проговорил:

–Да он выкарабкается: перенервничал, похоже, а сердце у него слабое совсем… оклемается… курс лечения у нас пройдет – нервы подправим, сердечко подлечим слегка, и как новенький будет! Главное, ему потом не напрягаться лишний раз и не переживать по мелочам.

–Так, с этим разобрались… и еще: почему девочку к отцу не пускаете?

–Нельзя в реанимацию посторонним…

–Что, прикажешь ей всю ночь в коридоре куковать?

–Правила такие, там все стерильно…

–Слушай, братишка, – Стас достал еще пару купюр, – добудь нам с ней халаты, бахилы и что там у вас еще положено, чтоб мы около него смогли остаться.

Сергей хотел было возразить, но Стас не дал ему вставить и слова:

–Думаю, здесь многие правила нарушаются, если поглубже копнуть, – почти шепотом сказал он, впиваясь взглядом в лицо молодого доктора, – мне сейчас проще тебя купить, чтоб у нас все хорошо сложилось. Но если ты мне откажешь, поверь, я найду возможности устроить здесь глобальную проверку, и тогда все сложится плохо, но не только у старика с больным сердцем и его дочки, но и у всего вашего дружного коллектива.

Вскоре Олеся дремала на плече у любимого в палате интенсивной терапии. Конечно, кушетка, которую там организовал Сергей Михайлович, была тесновата для двоих, но, как говорится, чем богаты…

Стас спал чутко и проснулся, едва Евгений Иванович пошевелился, придя в сознание.

–Продолжаешь меня покупать? – слабо проговорил он, увидев, что молодой человек открыл глаза. Умудренный годами мужчина понимал: посетителей просто так не пустили бы в реанимацию.

–Обычно покупают то, что нужно, – Стас помолчал, – вам нужно здоровье, вы нужны девочкам, а мне – чтоб они были счастливы. Такая нехитрая цепочка.

Евгений Иванович не успел ответить: негромкий разговор мужчин разбудил Олесю:

–Папочка, как ты себя чувствуешь?

–Жив, да и ладно.

–Доктора пообещали, что вернут тебя домой новеньким.

–Думаю, им можно верить, выздоравливайте. Мне пора на работу.

Стас чмокнул в щеку любимую, зашел пообщаться с заведующим, и, будучи уверенным, что Евгений Иванович будет лечиться по высшему разряду, с легким сердцем и кошельком поехал домой. Он разрешил себе выспаться и не ходить на работу, но в больнице оставаться не хотел, чтобы лишний раз не нервировать своим присутствием отца возлюбленной.

Врачи прописали Евгению Ивановичу серьезный курс лечения, который должен был продлиться целый месяц. Он бурчал, будто Лотарёв подкупил весь медперсонал, чтобы его подольше держали в больнице, но послушно пил таблетки, принимал процедуры, чувствовал, как его здоровье улучшается, и продолжал ворчать.

В его отсутствие Стас стал чаще бывать дома у Калининых – теперь Алиса могла оставить дочку лишь с сестрой: в эти дни влюбленная парочка заменяла поездки в рестораны веселыми домашними посиделками. Потом у девочек началась сессия, и Стас старался как можно меньше отвлекать Олесю от занятий, ссылаясь на собственную занятость – а сам в это время развлекался с друзьями или скучал в обществе телевизора.

–Милый, ты должен нас спасти, – проговорила однажды Олеся, глядя, как Стас возится с обожавшей его Ксюшей.

–Что за ЧП? – спросил он, кружа девочку в воздухе, она радостно визжала и смеялась.

–У нас экзамен в один день…

–И что?

–Посидишь с Ксюшей? Вы так здорово ладите…

Стас опустил девочку на пол и, удивленно глядя на Олесю, сам сел рядом:

–А подруг попросить не можете?

–Так у всех экзамены сейчас… Причем по очереди сходить мы с Алиской не сможем – у меня защита проекта, а это значит, что вся группа будет долго и упорно сидеть в аудитории и слушать друг друга, потом комиссия обсудит наши выступления и решит, кто что заслужил. В общем, у меня получится уйти, когда после всего этого шоу объявят оценки и поставят их в зачетки. Если Алиса рискнет дожидаться меня дома, то, скорее всего, опоздает на свой экзамен.

–А если няню нанять?

–Никаких няней! – с порога проговорила только что вошедшая Алиса. – Как я узнаю, хорошо ли она обращалась с малышкой? – Ксюша уже была около мамы и просилась на ручки. Алиса поставила на пол сумку, и ее содержимое увлекло дочь больше, чем мама.

–Нет, малыш, это тебе пока не надо, – мягко проговорила девушка, забирая у дочки блеск для губ, девочка захныкала, – идем лучше, посмотрим твои игрушки, – она дала Ксюше нечто круглое с кнопочками – быстро увлекающее детей и раздражающее взрослых кваканьем и пиликаньем.

–Я не доверяю няням. По крайней мере, до тех пор, пока Ксюша не сможет внятно рассказать, как они провели время…

–Стасик, ты же с ней постоянно играешь, она тебя обожает…

–Будет ли она меня обожать в ваше отсутствие?

–Ты же знаешь подход к прекрасному полу, – Олеся ласково обняла его и, улыбаясь, заглянула в глаза.

–Скоро защита?

–Послезавтра.

–Имейте в виду, что у меня в два важная встреча. Справитесь до этого?

–Должны.

-Пока она спит, – обрадовала Стаса Алиса, – если повезет, проснется часов в десять. А если повезет вдвойне, то к этому времени я уже отстреляюсь и вернусь.

–Твоими бы устами…

Девушка дала няню подробные инструкции, чем кормить и как развлекать ребенка, на всякий случай рассказала, во что одеть девочку на прогулку:

–В песочнице она совсем мирная, главное – следить, чтоб камни и формочки не облизывала и окурки не собирала…

–Мы лучше дома тебя подождем…

–А ты памперс-то поменять сможешь?

–Как, и это надо? – скривился Стас.

–Может понадобиться…

Алиса проинструктировала его и по этому поводу, после чего побежала в универ. Стасу не повезло. Он даже не успел включить ноутбук, чтобы проверить почту, когда из соседней комнаты донесся дикий рев: Ксюша проснулась. Она настолько удивилась, увидев вместо мамы дядю, что на секунду замолчала, а потом завопила с новой силой.