Светлая грусть

–Так почему они забрали тебя?

–Они тебя спасали, – Олеся опустила глаза, вспомнив свою миссию:

–Ты им слишком нужен.

–А почему не спасли обоих?

–Ты же видел, что мое земное тело не способно было поддерживать жизнь.

–Но если они такие сильные, могли бы исцелить тебя, сотворить чудо…

–Они сейчас редко творят чудеса – в самых крайних случаях. На Земле научились жить без высшей помощи…

–И ради чего весь этот театр?

–Ради истины, любимый. Несколько тысяч лет – это совсем не много для мира наших духовных сущностей. Мы рождены неготовыми вступить в вечность, поэтому должны вырасти через земные воплощения и потом…

–Я, похоже, действительно не готов про это слушать, – прервал ее Стас, – аж виски сводит от такого количества абстрактных слов.

–Прости, Стасик, – она стала гладить его по голове, от чего все неприятные ощущения улетучились быстро как в сказке. – Я и забыла, что ты крепко связан с Землей – чувствуешь свое тело: стук сердца, дыхание, головную боль…

–Почему мне нельзя избавиться от этого? Я не хочу больше жить!

–Так угодно высшим силам.

–Почему я должен их слушаться?

–Потому что ты им нужен, причем счастливый.

–Какое им до этого дело?

–Говорю же: у них на тебя планы. В подробности меня не посвящали, но в этом рождении ты способен на многое. Тебе дали великолепную судьбу, которую ты игнорируешь.

–Не понимаю, как можно говорить о судьбе, если ты сейчас рассказывала, что каждый сам постигает мир и в нем крутится, слушаясь или не слушаясь свое подсознание?

–Судьба – это не, как принято считать, выстроенная без твоего участия линия, с которой нельзя свернуть. Судьба – это то, чего можно достичь в своем рождении, не нарушая нравственных законов.

–Боже, я совсем запутался, – Стас уже явно злился, но его возлюбленная продолжала невозмутимо разъяснять:

–Смотри, например, кому-то суждено стать сантехником. Он даже чувствует, что у него это дело спорится, но не хочет всю жизнь чинить унитазы – разбогатеть хочет. Для этого он проворачивает какую-нибудь аферу, подставляет людей, хитрит с налогами, а может, чего пострашнее делает…и вот он – директор крупного предприятия, который по-прежнему дома своими руками чинит всю запредельно дорогую сантехнику. Кажется, он обманул судьбу, но высшие силы все видят – и за все нечестные поступки, за все махинации и предательства он поплатится в следующем рождении.

–Я-то ничего такого не делал, чего мне твоих сил бояться?

–Во-первых, они не мои, они – высшие для всех нас. Во-вторых, ты наоборот делаешь, – Стас вопросительно на нее посмотрел, Олеся продолжила:

–Думаешь, как бомжи и алкоголики появляются? На Земле каждому суждено свое счастье, но эти люди прозябают в ужасных условиях. Кстати, вовсе не из-за высших сил, а потому что в свое время отказались что-то делать, не захотели работать или гордо заявили, что разочаровались в жизни и нашли спасение в бутылке…

–Ну, ты сравнила! Я на бомжа или алкоголика никак не тяну: даже если работу брошу – есть акции, которые будут еже…

–У тебя в первую очередь есть настоящие друзья, – не дала договорить о приземленном Олеся, – они тебя любят и не позволят опуститься. Но, по сути, ты делаешь то же, что те, о ком я сейчас рассказывала: в этом рождении твоя судьба – что-то запредельное, такое, о чем многие на Земле и мечтать не могут. Но ты сейчас застрял и не идешь дальше.

–А высшим силам какое дело, иду я или нет? Живу-то я по совести!

–Им дело есть до всего, – поджала губы Олеся, – они строят тот мир и не случайно дали тебе эту судьбу – ты можешь сделать что-то такое, что изменит взгляды людей, простимулирует новый виток развития. Без тебя, возможно, и целый мир застрянет…

–Но я не хочу ничего менять, тем более в целом в мире, я фирмой-то своей занимаюсь, чтоб ребят не обижать – они в это наше дело много сил вложили: нехорошо их бросать. А так бы лег на диван – и без малейшего сожаления умер через несколько дней без воды и пищи.

–А будь я жива – ты б иначе думал!

–Будь ты жива, я бы тоже жил …

–Стасик, милый, ну не расстраивай меня! Мне так тебя жалко, – сил спокойно разговаривать о вечности у Олеси не оставалось, – ты должен меня послушаться, – губы ее опять начали подрагивать, она прижалась к мужу и старалась не заплакать:

–Понимаешь, земная любовь мужчины и женщины – это одно из малых воплощений высшей духовной связи. Ты не помнишь этого, но мы с тобой знакомы сотни лет. Наши души так близки, что нас неумолимо тянет друг к другу. Даже если высшие силы селят нас по разные стороны земного шара, мы встречаемся. Мы становимся неразлучными друзьями, названными братьями или сестрами, лучшими подругами, учителем и учеником, словом, самыми дорогими друг другу людьми. А уж если мы не близкие родственники и наши тела разного пола, мы влюбляемся друг в друга без памяти. Такая духовная близость – большое счастье при жизни и настоящая мука, если один из нас раньше другого уходит сюда…

–Значит я прав: ты моя судьба, моя вторая половинка?

–Да, и пока я остаюсь Олесей, я безумно люблю тебя. Поэтому я хочу, чтоб ты был счастлив.

–Тогда тем более, мне не с кем связать свою жизнь…

–Взгляни на сестру, она никогда прежде не знала Дениса, но они стали великолепной семьей. Поверь, ты тоже способен пустить в свою жизнь хорошего человека, это будет совсем другое чувство – более спокойное и логичное. Ты сможешь с радостью заботиться о жене и детях.

–После нескольких лет счастья с тобой я вряд ли смогу оценить прелесть этого спокойствия…

–Ты не совсем правильно меня понял: у тебя ведь есть друзья, родные – ты любишь их, хотя почти всегда это совсем не те души, с которыми ты жил в прошлых воплощениях, так же ты сможешь полюбить какую-то другую девушку. Я пойму, что ты счастлив и попрошу высшие силы отправить меня на Землю, потому что Олесе будет невыносимо видеть ее Стасика вместе с другой женщиной.

–И тогда мы снова встретимся?

–Скорее всего, это чудо произойдет, но у нас будет разница больше чем в тридцать лет, – пожала плечами Олеся, – будучи невинно убиенной, я могу сказать высшим силам, где хочу родиться… они должны это учесть. И при самом лучшем раскладе я стану твоим ребенком или племянником…

–О Боже! Не могу этого представить…

–Да ладно, я как-то уже была твоей дочкой. А ты тогда был женщиной… я обожала тебя, и так тосковала, когда ты умер, что наложила на себя руки. У меня осталось трое детей и безутешный муж… за это высшие силы в следующем воплощении сделали меня негритенком-рабом, обреченным пахать плантации зажиточного англичанина. Я, конечно, претерпела массу мучений, вся спина в шрамах была… но выросла вполне симпатичным мужчиной, худым только от недоедания… зато его случайно пожалела дочь хозяина…

–Ой, не говори, что этой дочерью был я! – поморщился Стас.

–Ага, – Олесины щеки залились густым румянцем, – а дальше ты сам можешь догадаться, что произошло… в общем, мы сбежали вместе, скрывались почти год, но потом нас нашли, – Олеся замялась, – в итоге, мы оба погибли, – она смущенно посмотрела на мужа, – думаю, ты понимаешь, для нас главное – вместе…

–Слушаю тебя и радуюсь, что не помню всего этого.

–Если постигать это не умом, а всей своей духовной сущностью, совсем иначе воспринимаешь. Вроде как прочитанную книгу или фильм, из которого надо сделать определенные выводы, потому что они тебе помогут в дальнейшем. Думаешь, почему я сейчас тебя заклинаю не кончать самоубийством? И очень может быть, что именно память духа помогла тебе не сделать этот опрометчивый шаг сразу после моей гибели. Или Алиска моя такая добрая и человеколюбивая, знаешь почему? – Олеся не дождалась ответа и продолжила. – Потому что однажды предала свою Родину. Не по мелочи – серьезно предала… когда же это было… не вспомню уже – ну, в просвещенной Европе веке в шестнадцатом-семнадцатом. Там даже не важно, в какой стране – интриги в моде были. Вот и ее дух не устоял перед обещанной наградой. И, спрашивается, зачем погналась? Графом ведь и так была, при дворе ее – вернее, его – тогда уважали. В итоге развязала войну, погубила собственное семейство и уже при жизни прокляла свою алчность, так ее потом еще и в следующем рождении наказали – сделали умалишенным. Это сейчас бы еще в роддоме нашли отклонения, может, лечение какое приписали, короче вырастили бы человека, а тут сначала никто внимания не обращал, потом поняли, что парень с придурью – и все.

–В смысле – все? – Стас удивился, что Олеся резко замолчала. Он, видимо, должен был сам сделать какие-то выводы, но совершенно не понимал, какие… Она разъяснила:

–Наградить таким телом, это все равно, что посадить тебя в неисправную машину: вроде и ехать надо, и знаешь, как водить – а не получается. Особенно, если недуг умственный – он вообще никакой духовности развиться не дает: получается либо добродушный человек со странностями, либо агрессивный. А они часто крепким здоровьем отличаются, так что духовная сущность может смело идти в отпуск на все время его жизни – вариант роста в следующем воплощении в лучшем случае нулевой, а значит, минус лет шестьдесят развития. Потом Алиску поселили в той же деревне, но уже адекватным человеком сделали. С тех пор она и зареклась что-либо для собственной выгоды делать и из рождения в рождение в первую очередь думает об окружающих.

–А ты откуда все про нее знаешь? Вы встречались уже?

–Вообще в этом мире тайн нет – что угодно про каждого узнать можно – порой это помогает для собственного духовного роста. Да и близнецами не делают совсем чужие духи – разве что в виде наказания: тяжело быть столь близким физически с непохожей на тебя сущностью. Кстати, ты тоже ее знаешь – пересекались в нескольких рождениях. Например, когда ее в деревне-то второй раз поселили, она сама грамоте выучилась, хотя тогда не принято было, а мы с тобой закадычными дружками были – мальчуганами по сравнению с Алисой – то есть, Дороти ее тогда звали – вот, упросили ее и нас научить. Потом мы все вместе что-то вроде сельской школы организовали.

–Молодцы какие, – не сдержал улыбку Стас, глядя на одухотворенное лицо Олеси, увлекшейся воспоминаниями, – но я не понимаю, как она может из рождения в рождение жить по определенным принципам? Ты сама ведь говорила, что человек может дух не слушать.

–Это уже от силы духа зависит. Ты вот тоже этот наш разговор до самой смерти забудешь, а духовная сущность выводы для себя сразу сделает и начнет физической на мозги капать. Высшие силы давно знают, какой у тебя дух крепкий, поэтому сейчас главное, чтоб ты мне поверил и послушался.

Она немного помолчала и добавила:

–Но многие духи слабы, а в мире бессчетное количество соблазнов, поэтому часто люди с каждой новой жизнью мало что приобретают и мало куда вырастают…

–Все это, конечно, интересно, но ты так и не убедила меня отречься от моей любви.

–Стас, пожалуйста, не начинай, – Олеся, казалось, исчерпала запас аргументов и с трудом находила новые, в том числе, и противоположные прежним:

–Представь, сколько вокруг людей, с которыми ты уже встречался в прошлых жизнях! Среди них наверняка есть та самая она, с которой тебе будет хорошо рядом…

–Да, это ты.

–Нет, я останусь тут, пока не увижу, что ты влюблен и счастлив.

–Тем проще. Моя духовная сущность сделала отличный вывод: мне нужно дожить до старости на Земле. Потом я вернусь сюда, обниму тебя, мы отправимся в новые воплощения, найдем друг друга и будем вместе радоваться жизни.

–А как же высшие силы?

–Меня не волнует их воля. Я зол, что они позволили тебе умереть.

–Они не простят такого неуважения! – девушка умоляюще посмотрела на возлюбленного.

–Они не могут меня заставить!

–Похоже, чтоб стать счастливым, тебе придется меня забыть, – Олеся печально вздохнула и подарила мужу полный нежности прощальный поцелуй, вкус которого остался на губах у Стаса, когда он пришел в сознание в больничной палате.

Алиса настояла, чтобы скорая доставила Стаса не в дежурную больницу, а в частную клинику отрекомендованного ей хорошими знакомыми профессора, откуда до прессы вряд ли дойдет интригующая информация, что гендиректор крупной компании доставлен в реанимацию с черепно-мозговой травмой, полученной при странных обстоятельствах.

Уход там был соответствующий оплате, и едва Стас пришел в себя, как персонал начал проявлять к нему повышенное внимание. Врачи брали уйму анализов; снимали показания различными приборами; задавали много вопросов, но при всем при этом не позволяли мужчине подняться с места и даже что-либо почитать, ибо ему нужен покой.

Поэтому в перерывах между общением с медиками Стасу оставалось лишь лежать в постели. Чувствовал он себя на удивление хорошо, спать не хотелось – мужчина откровенно скучал и развлекался тем, что пытался восстановить в памяти необычный сон, который видел, пока был в коме – в голове вертелись обрывки чего-то красивого и приятного, но они отказывались складываться в целостную картину. От размышлений отвлек негромкий стук, затем щелкнул дверной замок, и в палату вошла симпатичная девушка в небрежно застегнутом белом халате.

–Доброе утро, больной, как самочувствие? – проговорила она так искренне, словно это был не дежурный вопрос, а ее и впрямь интересовало здоровье Стаса, он даже улыбнулся в ответ:

–Я готов сбежать отсюда хоть сейчас, – он пристально посмотрел на девушку и добавил:

–Кстати, не сочтите за хамство, но мне кажется, я вас видел во сне, причем, вы меня поцеловали…

–Вот еще целоваться мне с тобой не хватало! – рассмеялась она. – Наверняка, опять Олеську видел!

–Мы знакомы?

–Ты меня не узнаешь?

Мужчина отрицательно покачал головой, глаза его гостьи округлились от удивления:

–Я же Алиса – свояченица твоя…

–Кто?

–Ну, сестра жены!

–Я женат? – Стас посмотрел на свои руки, увидел кольцо на левом безымянном пальце и поднял глаза на посетительницу:

–Разведен?

–Ты вдовец! Два года уже, – Алиса опустила глаза и немного помолчала, потом, как бы сама себе, сказала:

–Врачи же не говорили ни о каких нарушениях памяти…

–Да я все отлично помню! И вас я знать не знаю… может, вы палатой ошиблись?

–Ага, ошиблась! Да я тебя сюда сама привезла! Что ты помнишь?

–Все помню: как зовут меня, где живу, чем занимаюсь…

–Нет, последнее, что помнишь? Почему в больницу попал, знаешь?

–Ну, – Стас замялся,– врачи говорят, это нормально – саму травму не помнить… а вот до этого помню: мне Виктор Петрович из универа позвонил и попросил его студентам лекцию провести… ой, надо же ему сказать, что я тут! А то ждать будет…

–Ого!

–Что вы все удивляетесь?

–Это ж надо, чтоб так четко, – больше сама себе, сказала Алиса.

–Что вы там мямлите себе под нос? Заявились тут, сказки какие-то рассказываете. Хотите помочь, дайте телефон – я профессора предупрежу.

–Да не бойся – не ждет он тебя. Уж больше пяти лет назад эта лекция была.

–Бред какой-то, я врача сейчас позову, чтоб вас выгнали!

В этот момент дверь отворилась без стука и в палату вошли Олег, Славка и Ваня в бахилах и накинутых на плечи халатах.

–Здорово, пациент! Не закис тут за три недели? – прогремел Олег.

–Алиска-то, как и обещала – нас опередила! – отметил Слава.

–У меня же спортивная машина, хоть и маленькая.

–Прямо скажем, не Феррари, – не удержался от подкола Олег.

–Феррари-не Феррари, а твой дутый джип сделала…

–Стоп-стоп-стоп, вы, правда, ее знаете? – вмешался в их шутливую перепалку Стас.

–Кого, Алису?

–Мы сейчас открыли, что он и меня, и Олесю, и вообще последние пять лет жизни напрочь забыл, поэтому вы пока поболтайте, а я к доктору схожу пообщаться…

Слава вышел вместе с ней:

–Ты родных-то его предупредила?

–Зачем? Стас их и так вспомнит…

–Да не про то! Что он в сознании?

–А, да…папа его рад был, мама с сестрами в выходные придут, если его раньше не выпишут…

–Так целых три дня остается, почему б им вечером не зайти, да и отпроситься с работы можно, теть Юля вообще сама себе хозяйка…

–Еще его родственников мне уговаривать не хватало! Слав, я теперь даже не знаю, как с ним общаться!

–Не боись, сестренка, мы ему про тебя все расскажем!

–Про Олесю меньше говорите – пусть жизни порадуется… Иди к нему, а я к доктору – и обратно.

Алису всегда ценили за то, что она умела быстро анализировать информацию и принимать ответственные решения. Вот и сейчас, пока девушка шла по коридору и узнавала, кто в этой клинике самый главный, к ней пришла отличная идея.

Узнав про обнаруженную у пациента потерю памяти, профессор Борис Егорович ничуть не смутился и начал умными словами объяснять Алисе, что это явление вполне нормальное для такой травмы, что память чаще всего постепенно восстанавливается и что у него есть друг – еще более гениальный профессор, которым разработана собственная методика лечения подобных случаев всего за несколько сеансов:

–Конечно, и оплата такого курса будет не дешевой, – проговорил мужчина, – как я понимаю, вряд ли это станет проблемой для Станислава Михайловича.

–Не станет, – улыбнулась в ответ Алиса, которая уже минут пятнадцать рассматривала красный галстук убеленного сединами профессора, ожидая, когда ей представится возможность вставить слово:

–Я вас хотела просить об обратном – помогите ему как можно дольше не вспоминать эти пять лет.

–Не понял?

–Последние годы он пребывал в ужасной депрессии, не думаю, что Стасу нужно в нее возвращаться.

–Первый раз слышу такую просьбу от родственников, – насторожился профессор, – может, вы ему денег должны?

–Вы счет за его лечение видели, который я оплатила из своего кармана?

–Тогда не понимаю… Вы все равно не сможете укрыть его от прошлого – он не последний человек – прочтет о себе в газетах, в Интернете…

–Я не собираюсь скрывать фактов: единственное, не хочу возвращать ему прежние чувства и переживания.

И Алиса в общих чертах познакомила профессора с историей великой любви и великой печали Станислава Лотарёва:

–Пока он не помнит Олесю, поверьте, ему жить будет куда легче.

–Не знаю, – пожал плечами Борис Егорович, – я ему предложу варианты, скажу ваше мнение, а он пусть сам выберет…

–Издеваетесь что ли?

–Ничуть, я не могу скрывать от пациента возможности…

–Сколько вам денег дать, чтоб смогли?

–Алиса Евгеньевна, мне не нравится этот разговор. Я давал клятву Гиппократа и… все, что вы мне должны, включено в счет клиники.

–Борис Егорович, раз уж о клятве заговорили, сделайте так, чтоб пациенту на самом деле лучше стало, – Алиса сидела напротив профессора, она заглянула ему в глаза и взяла за руку. – Вы ведь понимаете, что он уцепится за любую возможность вернуть свое прошлое – и за любые деньги. Он сам потом пожалеет, но поздно будет. Помогите ему.

–Чем же я, по-вашему, смогу помочь? Самоустраниться? – раздражительный тон сменился более мягким, Борис Егорович, похоже, озаботился не одним состоянием пациента Лотарёва, но и вопросом, убирать ли свою руку из прохладной ладони симпатичной просительницы.

–Нет, я вам любые деньги заплачу! Направьте его по правильной дороге – посоветуйте кого-то…

–Вы же минуту назад говорили, чтоб я не помогал восстановить память…

–Именно – вы не должны помогать. Но если вы назначите ему пилюли и перекрестите на прощанье, он сам начнет искать специалиста, который занимается вопросами амнезии. И, чего доброго, найдет.

–Чего же вы хотите? – профессор высвободил-таки руку, снял очки и промокнул платком вспотевший лоб.

–Посоветуйте ему не своего товарища, который в два счета возвращает память, а кого-нибудь попроще: пусть у Стаса будет ощущение, будто он делает все возможное для своего излечения. Если вы утверждаете, что память и так вскоре восстановится, то даже с самым плохим доктором прогресс рано или поздно настанет. Но я надеюсь, до этого времени Стас привыкнет жить по-настоящему. По крайней мере, страдать не будет.

–Да уж, когда не помнишь последние пять лет – страдаешь исключительно по этому поводу, – усмехнулся Борис Егорович. Он, наконец, понял, чего от него добиваются и начал даже любоваться Алисой, которая слегка раскраснелась, убеждая профессора в своей правоте, от чего стала особенно миловидна.

–Включите в свой счет любую сумму относительно назначенного лечения, я все оплачу.

–Что ж, извините, но бездарностей в моем окружении нет, – Алиса уже открыла рот, чтоб возразить, но профессор продолжил:

–Попробую предложить неопытность. У меня есть ученица – хороший психиатр и психотерапевт – но с подобными случаями не сталкивалась. Для нее это станет интересной практикой. И пока она будет экспериментировать, учиться на своих ошибках и пытаться воспроизвести на пациенте чужой опыт, ваш Станислав Михайлович будет чувствовать себя на пять лет моложе и мучительно пытаться повзрослеть.

–Спасибо, – выдохнула Алиса.

–Но имейте в виду, амнезия – штука непредсказуемая, – уже совсем по-дружески, даже по-отечески, добавил Борис Егорович. – Он может и сам все вспомнить хоть завтра. Человеческий мозг – материя тонкая и до конца не изученная: не угадаешь, на что среагирует. Возможно, он любимую фотографию увидит и все вспомнит или еще раз головой ударится, а может, навсегда останется с провалом в памяти – и даже самый талантливый специалист будет бессилен.

–Даже ваш друг?

–Даже он. Есть безнадежные случаи. Мы не волшебники.

После того как друзья вкратце сообразили на троих рассказ о последних пяти годах жизни Стаса, он задал свой главный вопрос:

–А что с «Айсбергом»? – к моменту, в который мужчину вернула память, личная жизнь была для него далеко не на первом месте.

–Цветет и пахнет твой «Айсберг», – успокоил Олег, – сам ты, конечно, последние годы о нем не больно-то печешься – так, ковыряешься по накатанной… но вот Алиска…

–Очень полезный человечек, – заметил немногословный Иван.

–Даже тебя работать заставила! – вдохновенно продолжал Олег. – А недавно благодаря ей буквально из-под носа у Кристаллинского такую сделку увели – пальчики оближешь!

–То есть, эта красотка – мало того, что моя родственница, так еще и у нас работает?

–Ой, братишка, как с тобой нелегко-то, – протянул Славка.

–Давай проще поступим, – предложил Ваня, доставая из сумки планшетник. – Здесь Интернет безлимитный, сам покопаешься, почитаешь, потом спросишь, чего не понял.

–Что это? – удивился Стас непривычному гаджету.

–М-да, технический прогресс тебя тоже опередил… давай учиться.

Пока друг знакомился с новой техникой, ребята в двух словах рассказали о том, чего не найдешь во всемирной сети – о перестановках в рядах «Айсберга» и их причинах.

–Надо же, как здорово, – проговорил Стас, играя пальцами по сенсорной поверхности.

–А главное, он такой тонкий, что сможешь от докторов под подушку прятать!

–Да не о том я, про Алису вашу – красивая, работает в соседнем кабинете…

–Живет в одном доме, – передразнил Олег мечтательную интонацию друга, – ты рот-то не нее не разевай – она еще замужем не была, я ужом извернулся – ноль внимания!

–Я бы тоже не позарился – у тебя на лбу написано «бабник»…

–Да может она единственная женщина, ради которой я был готов на всех вокруг забить…

–Может – не может, – примирительно проговорил Слава,– она замужем и счастлива, а ее муж спас тебя от тюрьмы, так что возлюби ее как сестру свою!

–Наверное, оно к лучшему, что ты ушел из «Айсберга» в лирику, – протянул Стас. И тут вошла Алиса.

–Ну как, приходишь в реальность? – весело проговорила она, Стас кивнул. – Профессор в свете выявленной амнезии пообещал еще немного помучить тебя обследованиями, а потом отпустить домой.

–И скоро настанет это «потом»?

–Я же не доктор.

–Да, мне уже все подробно о вас рассказали.

–Тогда, может, хватит мне выкать? Придется дружиться заново, – она протянула руку, – думаю, получится.

–Я буду стараться, – Стас не сводил глаз с Алисы – фантазия, презирая озвученные друзьями логику и здравый смысл, уводила к недавнему сновидению. Мужчина пока не готов был поверить, что эту красоту природа создала в двух экземплярах, и ему уже довелось счастливо прожить несколько лет с таким же очаровательным созданием как то, руку которого он сейчас крепко сжимал.

–Я, конечно, извиняюсь, но у вас совесть есть вообще? – в дверях стояла медсестра.

–Чем мы вас успели обидеть? – обернулся к ней Олег.

–Сидите тут битый час, хотя к больному нельзя дольше, чем на двадцать минут, да еще целой толпой завалились. А меня потом поругают.

–Танечка, вы-то не спешите ругаться, нам все разрешили.

–Как вы мое имя узнали?

–Оно у вас написано там, куда наш товарищ к женщинам в первую очередь заглядывает, – усмехнулся Славка и пояснил. – На бейджике.