Я однажды доеду до счастья

В багряные воды цветы положи

И в память их голову тихо склони,

И пусть покраснела река от заката,

Но память жива в ней – огнем вся объята.

2002

СТРАСБУРГСКИЕ КЛЯТВЫ

Я слышал Страсбургские клятвы

На галло-римском языке

И первую в трехполье жатву,

Как плуг на смену шёл сохе.

Торговый люд идёт на сборы

На перекрёстке всех дорог,

И строят первые соборы

Из камня римских городов.

И альбигойские походы

Залили кровью весь Прованс,

И выбор тяжкий для Раймонда.

Юг Франции навек угас.

И в Монсегюре – звон набата,

Но стены замка не спасут:

Нет правых, нет и виноватых,

Их разберёт лишь Высший Суд.

Вновь вспомнил Страсбургские клятвы,

Раздел в Вердене трех частей;

Послушную догматам паству,

И непокорных королей.

Но помню тот февраль до дрожи:

В полях под Страсбургом народ,

Два войска вовсе не похожи –

Германец галла не поймёт.

Читают друг за другом клятвы –

Войскам два брата-короля…

Как много на трехполье жатвы

Нам даст обильная земля!

СВЕТ И ТЬМА СРЕДНИХ ВЕКОВ

Я видел битвы спозаранку

У обречённых городов,

Как их штурмуют орды франков,

Снося античность до основ.

И сквозь громаду стрел летящих

Я вижу словно старый сон:

Епископ Хлодвига просящий

О чаше в граде Суассон.

Возводят каменные храмы

По форме римских базилик,

И городов опять немало,

И новый у Европы лик.

Я видел южные закаты,

Куда собрался паладин,

И как блистали сталью латы,

Сминая натиск сарацин.

Я знал зловещий дым пожаров,

Указ жестокий короля,

Но и восточные товары

Манили пряностью в моря.

Уже натянутые тросы

Гудят на мачтах каравелл,

И в предвкушении матросы –

Их шлёт в моря принц-корабел:

Энрике ищет путь неблизкий;

Пришёл король уж Мануэл,

Уйдут и мавры, и мориски,

Но найден путь для каравелл.

Но так кончается эпоха,

Европа в круге мятежей,

И Новый свет открыт до срока,

И Средних нет веков уже.

Случились гибель и рожденье

Искусств, ремёсел, городов,

И мир постигло обновленье

Крестов и роз, и мудрых слов.

Мне мысли дал для озаренья

В стихах Аполлинер Гийом,

И тайны тяжкие прозрений

Открылись за ночным столом.

Внимал вершинам духа в свете,

В тени безмолвных алтарей,

И сны двенадцати столетий

Мелькали как мечта о ней.

Но кто возвёл из камня своды,

Где выход из темницы мне?

Когда увижу шлейф свободы

На белом с лентами коне?

27 октября 2008

В КРАЮ ДАЛЁКОМ…

В краю далёком, южном, дивном

Крошатся камни колоннад,

И в изумлении наивном

По ним ступает лангобард.

Под синевою яркой неба

Из камня арка под горой,

И безмятежная Минерва

Хранит классический покой.

Придут ли новые норманны,

Или набеги степняков,

Храним весь край вокруг лимана

Античной мудростью богов.

Жить лангобардам и сарматам,

Дошедшим до земли богов,

Пришлось в Равеннском экзархате,

Меж разорённых городов.

И солнце ласка, моря волны –

Потомкам помогают всем

Слагать напевные канцоны,

И римлян не узнать совсем.

И смотрит дева за нарядом

В венецианское стекло,

Посыльный мавр с нею рядом,

Подносит белое письмо.

Представить не могли сарматы,

Что через дюжину веков,

Их отпрыск слушает сонаты

В концертных залах городов.

Осталось прошлое в балладах:

В них отблеск старины седой;

И флаги в каменных громадах

Сзывают верных вновь на бой.

Сменялись долгие осады

Вновь мирной выдачей долгов,

И зазвучали серенады

В ночи, под окнами домов.

Пусть растворились лангобарды

В Италии за долгий срок,

Их именем зовут ломбарды,

Где вещи ставят под залог.

Исчезло племя бородатых

Свирепых воинов давно,

Но их потомки – средь богатых,

Остались править все равно.

Кровь варваров течёт недаром

У многих графов и князей,

На юг прогнали их авары

С венгерских будущих степей.

Семейства многих знатных родом

Из Тёмных сумрачных веков,

Где рыскали германцев орды

По землям древних городов.

Простыми были предки знати –

Под властью герцогов порой

Сходились на сраженья рати

За край с обильною едой.

Заходят овцы в бывший форум,

И щиплют травы между плит,

Богатства ищут в виллах воры,

Где римский их магнат хранит.

Принявшим весть из Галилеи,

Закрылись знания веков,

Пришельцев волны одолели

Страну поверженных богов.

За мир благие пусть молились,

Шаталась их державы мощь,

Из Рима силы уходили,

И вскоре наступила ночь…

Преданье сложено про тайны

Забытых римских городов

Забредшими туда случайно,

В руины брошенных домов.

Узрев, как фрески бесподобны,

Сказали о творцах былых:

«Хотели быть богам подобны,

Но боги покарали их!»

И лирик лишь напишет строки

О тех погибших городах,

Представив южный край далёкий

И холод в девичих глазах,

Когда коварством из сражённый,

В отчаяньи он пожелал,

Чтоб в крае том синьор влюблённый

Её платочек подобрал.

1-4 февраля 2009

* * *

Достойна многих жарких споров

Судьба античных городов,

Но есть величье у соборов

Из Средних сумрачных веков.

Под острой крышей жил когда-то

В старинном городе из книг,

Часы на башне магистрата

Скульптур святых меняли лик.

Шёл раньше даже по богатым,

Но ныне мёртвым городам,

Где греки торг вели кудлатым

Купцам из скифских зимних стран.

Квартеронка (Красавица южных морей)

Свернув паруса все, корабль стоял,

Где джунгли залив небольшой окружали,

И шлюпки приткнулись на новый причал,

На прибыли зов колонисты сбежались.

Торговцы ступили на белый атолл,

Товар колонистам на пляж выгружая,

Навстречу им вынесли пряностей стол:

Имбирь и корицу всю, злата желая.

Но люди иные сей жаркой страны –

Их лица и руки, и ступни черны –

Тянулись на берег как скот – вереницей,

Одеты в рубахи простые, штаны.

Рабы потащили корзинами ром,

Собратья под пальмой их ждали без дела.

Вдруг в мареве жаркого полдня как сон

Фигурка мелькнула – но вдруг с белым телом!

Девица, чья кожа как полдень светла,

В тени меж невольников прочих стояла:

Цветастая юбка и блузка бела,

Коса лишь черна – ей на пояс свисала.

Купец от жары расстегнув свой камзол,

Спросил у плантатора о синьорите,

И вдруг оказался лицом весьма зол:

Но всё ж уступил островной он элите.

Монет не жалел тот купец молодой,

Часть купленных грузов вернули обратно.

Пусть трюмы пустыми доплыли домой,

Довольным он выглядел невероятно:

– Доставил на родину словно ребенка

Богатство я главное – ту квартеронку!

Последние вещи продам я скорей,

Чем деву прекрасную южных морей.

24, 25 января 2017

На острове неволи

Где-то за Антильскою грядой,

Где голландский остров Кюрасао,

Жил рыбак свободный молодой,

В лодке выходил под парусами.

Как-то раз в столице побывал,

Рыбу от улова продавая,

Незнакомку там он увидал,

Тайну в разговоре узнавая.

Девушка молчала, чуть грустя,

В черной юбке, белоснежной блузке,

От морского судна отойдя,

Что в порту стояло на погрузке.

Незнакомка вся была мила –

Завивались локоны небрежно,

Ей прическа пышная так шла

К персиковой коже очень нежной.

Черную как смоль свою косу

В океан смотря, всё теребила:

Небо, где сливаясь в полосу,

С морем на свиданье уходило.

На причал красавица одна

Для белья корзину прислонила.

Но рыбак не понял, кто она,

Ведь любовь весь разум ослепила.

Он спросил: «Вам место среди дам,

Что вы ждёте на морском причале?

Ваш корабль идет на Амстердам?».

Но она ответила в печали:

– Мне нельзя на судно средь господ,

Мой удел – остаться жить с рабами,

Нам тяжелый труд – один исход.

Белая почти я, но не с вами.

Мать моя мулатка – ей судьбой

Суждено средь негров жить как в стаде,

«Дочь рабыни тоже будь рабой!», -

Ей сказал отец из Виллемстада.

Я цветная девушка, поверь,

Между черных прачек мое место,

Ты ошибся, я не тех кровей,

Белому не буду я невеста.

Разглядеть во мне пусть нелегко

Черных предков, но закон всё знает.

С острова уплыть бы далеко,

Где во мне рабыню не признают.

И рыбак наш после ее слов,

Русою тряхнул вдруг головою:

– Белый я, но без рабов,

И не будешь ты ничьей рабою!

Он ее похитил ее в тот же срок

С острова неволи Кюрасао,

Двух влюблённых уносил челнок

В море под седыми парусами.

Пусть с тех пор прошло немало лет –

В мире стало не намного легче,

Ухожу разбитой страсти вслед

Солнцу восходящему навстречу.

Об отмене рабства раньше весть

Многих в ликовании застала,

Но оковы рабства в душах есть

У людей как в старом Кюрасао.

26 января – 3 февраля 2017

У побережья дикарей

У побережья дикарей стоял наш вольный бриг,

Но шлюпки на воду спускать не мог наш капитан –

Едва ступили б мы на пляж, то с джунглей в тот же миг

В нас туча дротиков и стрел могла бы полететь.

Нас гибель верная ждала от даже мелких ран,

Ведь ядом мажут остриё туземцы нам на смерть.

Сказал одеть наш капитан побольше на себя

Одежды разной. И доспех – нам очень помогал

(Пускай жара кругом мутила разум донельзя)

От стрел, что полетели вдруг – одежда защитила нас.

И каждый наш моряк в ручье – бочонки полные набрал.

Так с пресною водой вернулись на баркас.

В морях Ост-Индии чумной водил корабль капитан.

Не славы он в морях искал, не денег или же похвал –

Порты французов защищал от нападений англичан.

Наш первый консул Бонопарт героя мог Сюркуфу дать,

Но он себя короной увенчал, республиканцев разогнал.

В полях Европы воевал, и собирал за ратью рать…

У побережья дикарей стоял тогда наш бриг –

И нам, французам за морям – не смог никто помочь.

Разбит французский флот. Но был надежды краткий миг -

Робер Сюркуф когда в морях индийских воевал

За Францию, судьбу стараясь превозмочь!

Но Бонапарт был предан сам – войну вчистую проиграл.

6, 9 мая 2017

Фея в красном пальто

ОСЕННИЙ ГЛОТОК СЧАСТЬЯ

Дни идут в декабре неустанно –

Над домами морозная взвесь,

Осень быстро промчалась и странно –

Ослепила она разум весь.

В октябре повстречался я с феей –

День ненастным был даже в обед,

Только холода он не навеял –

Провожало теплом лето вслед.

Она в легком пальто подплывала

В стылом воздухе тихого дня

К остановке, где листьев завалы,

Обронили их все тополя –

Словно лета минувшего планы,

Словно жизни ушедшей плоды.

Но не чаял найти в ней навалом

Столько нежности и теплоты!

Повенчал нас украдкой навечно

Опадающий лист октября,

И ошибкой не станет та встреча –

С ней знакомство случилось не зря.

И пускай вновь в стране перемены,

Не забуду осенние дни

И коротеньких платьев модельных –

Превзошла ожиданья мои.

Пусть как в детстве вновь сменят законы –

Горбачев когда продал всю власть,

Но теперь, после жизни в загоне,

Напитаюсь свободой я всласть.

Пусть уроки от воли мгновенной

Не пришлися народу уж впрок,

Но прошедшею осенью бренной

Мы от счастья вкусили глоток!

ОКТЯБРЬ – ПОРА ПЕРЕМЕН

1

Монолиты строений завода

Составляют рабочий район,

Что заложен в тридцатые годы.

Отдалённый поселок как сон

По тайге словно в сказочной были

Протянулся по диким хребтам…

Познакомить меня вдруг решили

С одинокой ровесницей там.

      2

В первый раз, помню, после обеда

Мы увиделись средь октября,

Когда холода нет – будто лето

Провожает с заботой тебя.

По звонку, уговор не нарушив,

Я приехал как обещал

На такси на обычном маршрутном,

Серый день меня там повстречал.

Оглядел я пейзаж, ждал покуда:

Павильон остановки – и вот

Серых зданий где много, оттуда,

Думал я, ко мне фея придёт.

В день субботний немного народа -

Кто-то в красном пальто словно вброд

Переходит вдруг через дорогу,

И с улыбкой в общагу ведёт.

И аляпист берет ярко-красный,

И от юбки подол ярко ал;

Не сказать, что особо прекрасна,

Но потом разум я потерял…

Была в тонких колготках одета

В ту прохладу осеннего дня –

Запоздалое словно бы лето

Проводило с заботой меня…

И пускай вновь ломают всю веру,

Все основы от Бытия,

Я скажу ей в отчаяньи смелом:

Я люблю, я люблю лишь тебя!

3

Верю, вновь возвратятся все страсти

Октября – будут нас вдохновлять,

И она на свидание в красном

Пальто явится. Надо лишь ждать.

Знаю, явится призрак надежды

И увижу я феину стать,

Ее платьев модельных как прежде

Ни в Европе, нигде не сыскать!

4

Не забуду октябрь, заплачу,

Не забуду ее нежный стан –

Обречённые на неудачу

Мы слезами оплатим обман.

В западню я, в ловушку навечно

Угодил в ее сети, попал –

Полным счастьем не стали те встречи,

Но любви пригубил я бокал…

Декабрь 2016

* * *

Сильней всех почестей земных

Любовь и страсть к любимой.

Ее уж не продать

Ни за какие там коврижки,

И не уйти и не придти,

Остаться тихо в стороне –

Смотреть, как догорает на заре

Любовь и страсть к любимой…

* * *

Почему ты такая красивая? –

Ты прости за нелепый вопрос:

Даже если б влюбился не сильно я

Озадачен я был бы всерьёз.

Почему ты такая красивая –

Отчего и зачем, для кого?

И ты в гневе бываешь, строптивою,

Только это мне всё – все-равно.

13 января 2017

      * * *

Может, в небе синем, где Луна,

Лучший образ феи я открою,

Улыбнётся мне опять она

И в объятья позовёт с собою.

В мире лунном вновь со мной мила,

Снова тянется ко мне в азарте.

Верю, что звезда ее светла,

Разыщу там на небесной карте.

Сладкая как сам цветочный мёд,

Вновь ко мне приятна и умильна,

Феи страсть ко мне вновь оживёт –

Утону в ее объятьях сильных.

3 февраля 2017

* * *

День в седом феврале беспрестанно короткий,

Одураченный в доску, я сижу в тишине.

Ничего не желаю, лишь тело красотки,

Чтоб она возвратилась обратно ко мне.

Ведь была же другою – была очень приятна,

Своим платьем коротким соблазняла меня.

Но проклятая секта запретила объятья,

Оставались лишь взгляды – ее полны огня.

А потом и подруга повела наговоры,

Очерняла меня у любимой в глазах,

Так что та поддалась – начала со мной споры…

Но я помню все ласки у милой в руках!

3 февраля 2017, 11 апреля 2017

ПРИРУЧИЛА И БРОСИЛА

(Три месяца с нею)

В октябре я приехал на встречу

В ее тихий район заводской,

И не знал, что приманит навечно

Своей милой восточной красой.

И три месяца ей восторгался,

Когда в церковь звала в выходной,

Раз за разом я снова влюблялся,

Лишь увижу и – разум долой!

Она платьем своим привлекала

Средь рядов – а я рядом был с ней,

Даже долго в кафе обнимала,

Искушала вся в страсти своей.

И часами с ней по телефону

Каждый день почти стал говорить,

И в любви к ней признался давно я,

Дочь ее решил удочерить.

Редкой статью к себе приманила,

Как кокетство ее превозмочь?

Так три месяца за нос водила,

А потом к ней приехала старшая дочь –

На каникулы Нового года.

«Буду занята с ней, извини,

Мы не сможем встречаться надолго

В эту зиму недели на три».

Сам звонить ей давно перестал я,

Но в конце января вдруг звонок:

Мне сказала, стихи чтоб не слал я,

И безжалостным «Нет!» сбила с ног.

«Мы не можем быть вместе – причина,

Люди разные мы, ты пойми,

Мне не нужен спокойный мужчина,

Пишет музыку кто, иль стихи».

«Ты оставь мне надежды хоть малость», -

Умолял я, подумать просив.

Оказалась жестокою – жалость,

Не ко мне в этот раз проявив.

13, 14 февраля 2017

На пороге счастья

Волшебным светом все озарено,

Омылись стены в краски колдовские

В моих руках она, а я – в её,

Целую прямо в губы дорогие.

Моя рука сжимает крепкий стан,

Другую положил ей на колено,

Она не против – даже когда стал

Поближе к ней, и дни те незабвенны!

Я думал счастье – вот, бери его! -

Она сама в дурмане страсти беспробудна,

Любовь ее – моей любви сильней,

Пускай представить это очень трудно,

Ведь целиком кокетством покорён,

Я погрузился в омут вожделенья,

Мой разум был как солнцем ослеплён…

Но страсть свою назвала наважденьем!

Любовь так подло обозвав у нас,

СоврАла, что не нравлюсь как мужчина,

Что нужен сильный муж ей без прикрас…

Низвергнут был в отчаянья пучину.

13 августа 2017

Жара в ливень

«Ты нежный и ласковый», – мне повторяла,

Когда мы так страстно вдвоем провели

Весь вечер осенний в пустом кафе-баре

В объятьях друг друга, в плену у любви…

Потом запретила к себе прикасаться,

Но всю ее страсть выдавали глаза, –

Ей в церкви сказали, не став разбираться:

До брака любить нам друг друга нельзя!

Подруга ее вдруг нахально попрала

Все чувства, меня оболгав в тот же миг.

Любимая Наде во всём доверяла,

Внушилась, что нужен ей сильный мужик.

Она перестала звонить каждый вечер,

Хотя предложила, что буду лишь друг.

Но я не звонил, было горько… Так вечность

В терзаньях провел я, – полгода уж. Вдруг

В июле у ней появился мужчина –

Как гром среди неба, как в ливень жара!

Возил ее к морю с ночёвкой в машине,

Но он не из церкви… Она же – ханжа!!!

13 августа 2017

В июне 2017

КУКОЛКА

посвящается Сэсэг

Средь житейского моря поломка у судна –

Старый руль заскрипев, дал вдруг ход холостой,

Среди льдин и подлогов лавировать трудно –

Механизм старых истин на кукле дал сбой.

Бьётся куколка тихая, смирная с виду,

С курса сбив меня злостью холодной своей,

И коварством стальным порождая обиду,

Никогда я не буду встречаться уж с ней!

И уходит корабль из ледового плена,

Где остались и боль, и терзанья, и страх:

– Моя куколка жди, я вернусь непременно!!

Ты цветочек оставленный мною во льдах!

Только крик в тишине у меня замирает –

Ледяное безмолвие тайну хранит.

Об отчаянной страсти она не узнает,

Увлеченьем считая – по себе лишь судИт…

Я уткнулся во льды – дальше нету прохода,

В берег Новой Земли словно Баренц я вмёрз.

Для нее как игра – я валет из колоды,

Мою душу сгубила, угробив всерьёз.

26, 29 июня 2017

Цветочек

Я разменная карта у милой в колоде –

Так скучая она мне навеяла грусть,

Кораблю моих чувств не оставив прохода,

Обрубила концы и отчалила в путь.

Подарила одно лишь свиданье у речки,

Где от тины мелеет залив среди ив.

Уж назавтра звонок мой был ей не отвечен,

И глумилась вконтакте, любовь погубив…

Против правил фигуры оставив в цейтноте,

Из игры убегая, подводит своих –

Победила она, меня бросив на фронте,

Проходная я пешка в игре на двоих.

Нарушая игру, она вечно в фаворе,

Выпивает она твою душу до дна.

Всё же плавает так не в игрушечном море,

Но Цветочку, увы, чья-то боль не важна.

Для нее жизнь – игра, она мозг весь выносит!

Увлеченьем для милой я стал лишь на миг.

Мое сердце любви у нее еще просит.

Но играет Цветочек живыми людьми!

Ночь на 10 июля 2017

О Марине

Осеннее безумие

Мы повстречались в сентябре случайно -

Шла женщина в плаще и с папкою бумаг,

Сказала «Здравствуйте» загадочно и тайно,

А я вдогонку, «Кто вы?», не узнав никак.

Она ответила с улыбкой, но не прямо,

Что помнит со студенческой скамьи мой взгляд,

И лишь фамилию спросив, я понял, как желанна

Ее сестра казалась 20 лет назад…

Я помню: были две сестры, погодки,

Они учились вместе. Университет

Я посещал лишь месяц тот короткий,

И больше их не видел – целых 20 лет!

Узнал, что младшая – красавица Алёна –

В селе и замужем уж долгие года,

На старшую Марину смотрю я удивлённо –

Ведь мужа не имела никогда.

И в черных прядях пару белых нитей

Добавил возраст, но осталася одной.

Потом с трудом решился позвонить ей,

Назначил встречу на ближайший выходной.

В кафе она лишь час была со мною вместе,

Но разорила на рублей шестьсот,

И в долг еще вдруг попросила лестью,

Чтоб одолжил взаймы рублей пятьсот.

В осенний полдень пасмурный и робкий

Остановились на ступенях у бульвара с ней.

И на прощанье поцелуй короткий

Всё ж подарила, оглянувшись на людей.

Меня влекло к Марине без вопросов,

За месяц чувство захватило целиком,

Еще пятьсот. И в школу детям взносы…

И снова мы в кафе пошли потом.

К Марине я бежал всегда охотно,

Жаль, разрешала на короткий срок

Себя обнять – недолго,мимолётно,

И поцелуй всего лишь получал за долг.

«Ты чё, дурак?!»,«Отстань!», «Иди ты!»,

Насмешки эти нипочём, когда она

Со мною рядом, вместе слита,

Любимая Марина Зимина!

Таинственна, желанна словно фея

Мать-одиночка из общаги на углу,

Я с ней, пока мираж мой не развеян,

Готов любить ее, служа, возможно, злу!

В Марине есть влекущая загадка,

Какой-то жуткий и дурманящий секрет –

В плаще, в платке из синей шали яркой.

Сошелся на Марине клином весь мой свет.

Мне с нею хорошо, мне с нею так приятно!

Я знал, что безвозмезден был кредит,

Уплыли деньги, верно, безвозвратно,

Но мне не жаль, никак я не сердит.

Вот только совершенно непонятно,

За что платил, ведь я без барыша?

Любима мной, но не моя – занятно.

Тогда зачем о ней поёт моя душа?!

17, 18 ноября 2017

Морская

Два корабля идут ко дну,

И с борта побежали крысы…

Но вскоре ожидает рандеву,

Флотилия, эскадра возродится,

А крысы угодят в капканы снова,

На лоб поставят им клеймо -

Рабы вы Нельсона морского.

Такое ждёт их жизни дно.

И возродится прежний капитан,

И поведет эскадру он по миру,

Усопшие воскреснут с дальних стран,

Наденут эполеты вновь к мундиру.

И мир постылый содрогнётся,

Не выдержит нашествия теней,

И клич победы разнесётся,

И слава прошлая восстанет с ней.

В полдень октября

Как будто бы апрельским днём

Сияло солнце в синеве невинно,

В осенний день прошли вдвоем

С Мариною по улицам старинным.

Теплом нас полдень одарил,

Когда на остановке у трамвая

Любимую я встретил, проводил

До корпуса, словам ее внимая.

Под руку взять ее с трудом

Она мне разрешила всё же;

Лицо обвязано платком,