Крики прошлого. Часть I

– Да, есть. Я разговаривал с таксистом, который подвозил Виктора Кротова от клуба Вашего сына… – отвечал Федор, но договорить не успел.

– Моего клуба. У моего сына нет ничего.

– Прошу прощения, Вашего клуба. Так вот, отвозил он его в полночь, хотя в подобные заведения в это время люди только приходят, – Борис Сергеевич внимательно слушал и смотрел непременно только в глаза. Федор же не выдержал тяжелого взгляда, отвернулся и, не останавливаясь, продолжил. – Также я узнал, что вид у Виктора был растерянный и потрепанный. Шел он босиком и явно не в своих штанах, так как они на нем болтались и на вид были большего размера.

– Позволь прервать тебя, – на первый взгляд, мягко начал хозяин кабинета. – То, что Егор и Виктор знакомы, я знаю, то, что они были вместе, я тоже знаю, для этого есть камеры, но они покинули клуб через кухню. Поэтому куда – я не знаю, и что было дальше, я тоже не знаю. Но я хочу это знать, я хочу знать все, что происходило, происходит и будет происходить с моим сыном. И я напоминаю тебе, что именно для этого Миша и нанял тебя работать на меня. А также, – он остановился и замолчал, будто бы вспомнил что-то или задумался, но через мгновение продолжил. – А также ты получаешь деньги за то, чтобы мой сын был цел и невредим. Я надеюсь, ты правильно понимаешь свои обязанности?

– Так точно!

– Тогда что мы сейчас играем в Шерлока Холмса? – все так же спокойно и на вид деликатно продолжал говорить Борис Сергеевич. – Зачем ты мне все это рассказываешь, когда ты и сам знаешь, что я хочу от тебя услышать, – он закурил – Мне не нужны твои догадки, и не интересен ход твоего расследования. Мне даже не интересны твои действия. От тебя мне важен только результат, и я даю тебе время до завтрашнего вечера. Если я не получу то, что жду от тебя, ты будешь отстранен, и делом займется Михаил, – Федор невольно перевел взгляд на своего начальника. Они оба понимали, что значит «отстранен», он искал в Михаиле некую поддержку, хотя понимал, что напрасно. Михаил, как и раньше, смотрел в даль и никак не реагировал. – Я понятно объясняю?

– Да, я Вас понял и не подведу. У меня есть адрес Виктора, Вам оставить его?

– Зачем? Для меня не составляет труда узнать, кто, где и как живет.

– Борис Сергеевич, я обещаю, я найду Вашего сына.

– Твои обещания для меня ничего не стоят, – только сейчас Борис Сергеевич отвел взгляд от Федора и посмотрел на дверь. Разговор окончен, – поняв намек, телохранитель вышел вон из кабинета. Михаил же только сейчас начал смотреть на своего хозяина и терпеливо ждал, когда тот начнет говорить.

– Завтра мы отправляемся на металлозавод. Там за городом и послушаем доклад твоего непутевого работника. Если будет результат, я накажу его, но он сможет дальше работать. Если нет, ты знаешь, что делать, – Михаил в знак согласия коротко кивнул. – Так же будешь наказан и ты, так как это твой подчиненный, и именно ты несешь за него ответ. А теперь иди, мне нужно работать.

      Федор понимал свое незавидное положение и знал, чтобы остаться живым, он должен найти Егора. Любой ценой. Слишком много поставлено на кон, и он сразу же решил отправиться к Виктору. Он уверен, что ключ к разгадке – в этом парне, и он обязательно получит его, чего бы это не стоило. Чтобы не привлекать внимания, он решил не ехать на хозяйском внедорожнике, а вернуться и использовать старенькую «девятку» бедного Вани. Через некоторое время, он уже поджидал Виктора на том же месте, где утром с еще живым и полным надежд Иваном они вместе молча ждали появления странного парня в штанах на два размера больше.

Милая медсестра внимательно слушала Виктора и пыталась сдерживать усталость вместе с сонливостью, несмотря на то, что не спала сутки. Видимо, ей было действительно интересно, что было дальше, и Виктор Романович, понимая это, все же не мог позволить себе мучить девушку. К тому же, ей уже завтра придется снова работать с людьми и ухаживать за его сыном. Убедив ее закончить на сегодня, Виктор обещал завтра вечером продолжить. Как раз и Мария закончит свои обязанности, да и ему самому нужно чаще появляться на глазах у акционеров и членов совета директоров.

Следующим вечером после завершения своих дел, вернее, после их виденья, так как фактически всем бизнесом семейства Кротовых заправлял Геннадий Юрьевич, опечаленный отец возвратился в больницу с двумя букетами ромашек. Один – для сына, а второй – для Марии. Поначалу он переживал, не подумают ли люди, что он ухаживает за молоденькой медсестрой, однако, после вспомнил, что ему уже давно плевать на мысли и домыслы кого-то там. К тому же Анатолий все время следил, чтобы ему не докучали журналисты. Маша же сперва засмущалась, но все же приняла букет. Она понимала Виктора и знала, что в данном жесте таится лишь благодарность и уважение. И была права. Виктор провел около двух часов у сына, который все никак не приходил в себя. В отдельную палату зашла Мария, отчитавшись в том, что основная работа закончена, и теперь она сможет слушать рассказ всю ночь, пока идет ее дежурство, если, конечно же, ничего не случится.

– Вы не против, если мы и сегодня поговорим здесь. Я хочу, чтобы мой сын слышал мой голос.

– Ну что Вы, я никак не могу диктовать условия. Вот только в десять вечера мне нужно будет отправиться в ординаторскую, так как туда поступают сигналы, когда кому-то нужна помощь, а в отделении останусь я и совсем не опытный интерн, который, непременно, заснет.

– Тогда начнем здесь, а продолжим уже в ординаторской, – подытожил Виктор.

Прошло уже три дня с момента обнаружения пропажи Кристины. Все никак не находя девушку, Виктор впал в уныние. Она исчезла, и больше некому было отвлекать молодого человека от страхов и угрызений совести за его чудовищное преступление. Хотя стоит сказать, что в этом был свой плюс, так как с ней Кротов не понимал и не осознавал ту ответственность, которую он должен был нести. В тот же день Виктору позвонил Филипп, и Кротов рассказал все о случившемся. Конечно же, торговец вне закона был в бешенстве. Филипп отчитал Виктора, как он любил, словно маленького мальчика, и был прав. Кротов же смиренно все выслушивал и даже не думал себя защищать. Как он думал, это была его вина. Он считал, что, быть может, Кристина испугалась его ночного прихода, а, может, все проще, и она просто сбежала, чтобы не отвечать, когда их все-таки нашли бы. Возможно, продолжал рассуждать Виктор, она рассчитывала на то, что он не сдаст ее; он был уверен: для нее было очевидно, что Витя растаял перед ней и не посмел бы допустить, чтобы она страдала вместе с ним. Если так, то ее прагматизм был бы оправдан. Филипп сообщил, что друг его все-таки взломал сейф, хоть это было и не просто. Также он сказал, что придет в четверг вечером и расскажет, что же в нем было, и они смогут обсудить их план дальнейших действий. Около пяти часов вечера Виктор вышел из дома и стал дожидаться Филиппа около подъезда, как вдруг к нему подошел какой-то тип в солнцезащитных очках и капюшоном на голове. Незнакомец назвал его имя и начал радужно приветствовать. Подойдя ближе, мужчина раскинул руки, чтобы обнять Виктора, словно старого друга. Но вместо этого он резко и очень быстро ударил юношу в солнечное сплетение. Удар прошел как раз по больным ребрам, и боль перехватила дыхание, а в глазах засверкало. Странно, подумал Кротов, удар был в грудь, а звездочки в голове. Ошеломленный молодой человек не мог произнести и слова не то, что кричать. Не успел он опомниться, как уже сидел в машине незнакомца.

– Слушай меня очень внимательно и не вздумай дурить! – для пущего эффекта мужчина прислонил к виску юноши точно такой же пистолет, как был у него в момент преступления, только с глушителем. В знак согласия Виктор коротко кивнул. К удивлению самого Виктора, он даже не испугался, ведь в своей голове он уже прокручивал подобный ход событий. Он подумал, что все же хорошо, что Кристина исчезла.

– Сейчас мы с тобой прокатимся, а после ты мне расскажешь все, что произошло в субботу. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? Если да – кивни, – Кротов прекрасно понимал, о чем речь, и он узнал его. Это был Федор, человек с отталкивающим взглядом – телохранитель Егора. Виктор снова коротко кивнул. Лучше не злить и без того возбужденного парня с пистолетом. Молодой человек решил, что нужно усыпить бдительность похитителя, а потом он что-нибудь придумает и сможет сбежать. Федор сказал: «Хорошо», – и уже было провернул ключ зажигания, как к машине подошел Филипп. Пистолет был спрятан под сиденье.

– Уважаемые, просите великодушно презренного и не откажите в малозначительной для вас, но спасительной для меня, раба положения и невольного бродяги, просьбе, – вел он себя словно «под кайфом», и Виктор разглядел в этом спектакле попытку отвлечь Федора. Он опять пытается спасти его! Но Федор же никак не реагировал, Филипп не отчаялся и облокотился с криком на капот.

– Умоляю, не покиньте ближнего в столь трудный для него час; отбросьте свою гордыню и углядите же равного, но уставшего, – не сработало, тогда Филипп пошел дальше и попытался открыть водительскую дверь, рот его не закрывался. – Будьте же не просто человеками, а людьми! Спасая мое бренное тело, вы, быть может, спасете свои души!

И тут Федор не выдержал, чего так добивался Филипп. Попытавшись выйти, Федор получил резкий и сильный удар камнем по голове, а Филипп громко прокричал: «Беги дурак, я найду тебя!». Просить дважды Виктора не пришлось, он быстро выбежал и направился прочь от машины, которая казалась ему такой знакомой. Пробежав какое-то расстояние, молодой человек оглянулся и увидел, что Филипп не совладал с противником и не смог убежать. Федор легко отнял камень и этим же булыжником вырубил его спасителя. В этот момент Федор посмотрел на Кротова окровавленным лицом. Его очки с одной стороны были разбиты и перекошены, но он же, видимо, просто забыл о них. Досталось ему немало, но он будто не замечал своей раны. «Разве такое может быть?», – мелькнуло в голове мальчишки. Паника стала овладевать им. Телохранитель Егора продолжал смотреть на Кротова, будто пытаясь ему что-то этим сказать. А юноша же продолжал стоять на месте и наблюдал, что будет дальше. В это время похититель не спеша открыл багажник и швырнул в него, словно мешок мусора, приятеля спасенного. Виктор не мог с уверенностью сказать, жив ли Филя, но он был просто обязан помочь. Должен был вернуть долг и спасти его, как он спас Виктора уже дважды. Но он не смог – юноша просто струсил и остался на месте, видя, как Федор садится в заведенную машину и потихоньку уезжает. На улице было еще светло, и, как назло, ни одной души не было рядом, ни одного свидетеля! Простояв еще какое-то время, Кротов, словно ничего не случилось, отправился обратно в квартиру. Закурил сигарету. С каждым стуком его сердца к нему приходила ясность происходящего. Первое: его нашел телохранитель Егора, значит его нашел и его отец. Второе: за него снова вступился человек, которого Виктор толком не знал и понятия не имел, для чего он ему помогает. Третье: Пока Филиппа не спеша увозил непонятно куда человек, способный его убить, Витя мирно стоял в сторонке. С каждой «переваренной» мыслью шаг его ускорялся, он выбросил недокуренную сигарету, когда шаг превратился в бег. Перед входом в подъезд Кротов врезался в свою пожилую соседку. «Где же Вы раньше были?!», – подумал он. «Наркоман какой-то», – подумала она. Войдя домой, первым делом молодой человек умылся и попытался успокоиться – нужно было придумать план, как спасти Филиппа, но, как обычно, в его бестолковую голову ничего не лезло. Виктора переполнял страх за Филиппа, за себя, за Кристину и за родных. Наверное, только в этот момент он осознал всю тягость своего положения, и в голову пришла мысль, что покончи он тогда с собой, многих проблем он бы избежал. Да и близких бы обезопасил. Но теперь же такая возможность была упущена. Слишком поздно думать о легком, трусливом пути, видимо, придется отвечать за все, как это и должно быть. Кротов подумал пойти в полицию, но идея эта быстро отпала, ведь за ним приехал всего один человек. Человек, который работал телохранителем того, кого он убил. Значит, отец Егора не знает о случившимся, и это, скорее всего, была инициатива самого Федора. Но теперь, когда Филипп был у них в руках, они непременно узнают, что и как случилось, и тогда за Виктором, в лучшем случае, приедет наряд полиции. И в итоге на вопрос, что же ему делать, Кротов решил все рассказать, во всем признаться, лишь бы это никак не коснулось ни его родных, ни невиновного Филиппа. А там будь, что будет. Но юноша даже не знал, куда идти и к кому, собственно, сдаваться. Идти в полицию? А вдруг Филипп не расскажет, что тогда произошло, и он просто сам на себя наговорит? Да уж, лучшим способом было бы встретится с отцом Егора лицом к лицу и обо всем поговорить, рассказать кем был его сын и почему все произошло именно так. Вот так картина была бы: малолетний дурачок с трясущимися коленками пытается объяснить влиятельному человеку, почему он убил его единственного сына. Но этого, конечно, Кротов организовать не мог, да и идея была глупая даже для него, и он вспомнил, что Филипп вскрыл сейф. У него, скорее всего, сейчас хранятся все тайны Егора. Виктор подумал, что для начала правильным решением будет отправиться в тайное убежище Филиппа и найти все то, что может ему помочь. Покинув свою квартиру, юноша стал бродить по городу и ждать ночи, чтобы его никто не мог узнать, и вообще старался быть незаметным. Около двух часов ночи он направился в тайную квартиру Филиппа. Шел он все теме же скрытными путями. Дверь в убежище была открыта, и, войдя вовнутрь, Виктор обнаружил телевизор и видеомагнитофон, которых там не было в прошлый раз. Включив их, Виктор ощутил в себе ту же ярость, что кипела в нем, когда он жаждал смерти Егора. На кассете была запись его изнасилования. Вдруг, захотев выключить и прекратить себя мучить, Виктор понял, что просто не может оторваться от ужасного зрелища. Что-то заставляло его смотреть и терпеть. Будто бы он должен был пройти еще раз через это и закалить себя огнем боли, страха и отчаяния. Кулаки его сжимались, все мышцы тела были напряжены, лицо выражало гнев. С экрана телевизора Кротов видел уже умерших людей, он слышал их смех, он видел их лица и слышал свой крик. Крик вызывал в нем боль, злость и отвращение, все эти чувства рождали внутри него ярость, и в итоге он не смог дальше этого терпеть. Снова нервно закурив, Виктор принялся искать остальные записи. Он был уверен, что Двардов-младший не удостоит его такой чести – хранить только эту запись в сейфе. Филипп был уверен в своем убежище и не стал ничего особо прятать: сам сейф и все его содержимое молодой человек обнаружил за кроватью. Все, кроме одной, кассеты были подписаны. Взяв первую попавшуюся с надписью «Кошка», юноша вставил ее в видеомагнитофон и нажал на «пуск». И на записи юноша увидел девушку. Она была очень красива, она умоляла ее отпустить. Но мольба их только подзадоривала, и они били ее. Потом подошел Егор и сорвал с нее костюм кошки. Дальше Виктор не смог смотреть и, совсем выйдя из себя, разбил экран телевизора кулаком. Экран – в дребезги, кулак – в кровь, а глаза его – в слезы. Он плакал и не мог остановиться. Если, смотря запись про себя, он злился, то здесь же было лишь отчаянье и ненависть к себе за то, что он трус. Уйдя в тот вечер, он оставил ее там одну и совсем не думал, что с ней может произойти. Виктор был раздавлен своим горем, и ему было совсем не до нее. А ведь она заступилась за него и не испугалась их. А он ушел, жалея себя в своем несчастье. Его кошмар длился два часа, а ее – неделю. И бесило его, что это уже произошло. Чувство вины и стыд переполняли. И что бы он для нее ни сделал, как бы ни молил о прощении или ни клялся в любви, она уже это пережила. Она уже познала эту боль и все из-за того, что пыталась заступиться за него. А теперь и Филипп, который так же заступился, расплачивается за его грехи. Но теперь Виктор пришел к твердому решению: он уже не станет ждать неделю и не позволит мучить своего приятеля. Захватив с собой все записи из сейфа Егора, Кротов отправился в свой первый дом. В дом его родителей. Юноша решил с самого начала рассказать все отцу, который был богатым и влиятельным человеком – он обязательно сможет помочь. Виктор не мог больше позволить его гордости диктовать ему условия и рисковать жизнью другого человека.

Михаил вел с кем-то беседу, когда заметил подъезжающую к воротам машину, за рулем которой находился Федор.

– Если у тебя ничего нет, советую убраться и заняться поисками, времени тебе – до завтра, – вместо приветствия сказал Михаил Федору.

– Я хорошо понял, что сказал Борис. Я не с пустыми руками…

Через какое-то время Филипп пришел в себя. Голова его болела, и он не понимал, где он и что с ним происходит. В помещении было темно и прохладно. Сколько молодой человек был без сознания, ему было неизвестно. Вспомнив, что сегодня произошло, он стал понимать, что происходит. Филипп, было, хотел протереть глаза, как в запястьях почувствовалась боль. Он оказался связанным на стуле посреди неосвещенной комнаты или подвала, а руки его были пристегнуты наручниками к спинке стула. Где-то отдаленно он услышал голоса двух мужчин, речь шла о нем.

– Ну что, давайте поговорим, раз уж вы не собираетесь мне предложить чаю. – Филипп громко оповестил о том, что он уже в сознании. Разговоры прекратились, и, судя по звуку шагов, люди направлялись к нему. Загорелся яркий свет, и пленник невольно зажмурил глаза. Привыкнув к освещению, он разглядел мужчин: первый был его похитителем, а второго он не знал, и именно он начал разговор.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне, почему ты напал на моего человека. Если ты будешь честным, тебя никто больше не тронет, и со временем тебя отпустят домой, – человек со шрамом на щеке говорил уверенно и не спеша.

– А что здесь рассказывать? – Филипп сразу догадался, что незнакомец – главный. – Я увидел, что твой гопник пытается похитить моего приятеля, вот и заступился. Любой порядочный парень поступил бы также, – превозмогая головную боль, Филипп пытался быть весел и старался как можно шире улыбаться.

– Начнем с того, что ты – непорядочный человек, и я знаю, как и чем ты зарабатываешь, – видимо, человек был подготовлен к допросу, и роль случайного свидетеля не подходила.

– Ладно, раз уж ты знаешь, кто я, не стану врать. Витек – мой клиент, и я направлялся к нему, чтобы продать ему пару таблеточек. Увидел, что у него проблемы, и решил помочь, надеясь, что он не забудет это и щедро меня вознаградит.

– Должен признать, ты неплохо фантазируешь, учитывая тот факт, что тебе здорово стукнули по голове. Но есть одна загвоздка, такие люди как ты обычно трусливы, им наплевать на своих обычных клиентов и они бы никогда не стали так рисковать своей шкурой. Подобные тебе деньги любят, но жизнь свою любят больше. И предупреждаю: у меня нет ни времени, ни желания продолжать разговор в таком же духе. Теперь начни с начала и говори все, как есть, или я уйду заниматься своими делами, а ты останешься в компании Федора. Должен тебя предупредить, он не будет столь же деликатен, как я, – незнакомец говорил спокойно, но уверенно. Видимо, у него не было вообще никаких сомнений на то, что Филипп рано или поздно расколется.

– Хорошо, подойди поближе, я кое-что скажу, – начальник безопасности сделал пару шагов навстречу. – Наклонись, я тебе на ушко скажу.

Эту просьбу Михаил оставил без внимания, а Филипп, поняв, что ближе он уже не подойдет, постарался плюнуть ему в лицо и, как ни странно, попал. Мужчина же будто бы ничего не заметил, беспристрастно вытер лицо и таким же ровным голосом сказал.

– То, что ты не трус, я уже понял, и это заслуживает уважения, но участь твою это никак не смягчит, – закончив, он отвернулся и сказал Федору, что уходит и вернется уже вечером, а от него он ждет результата. Оставшись наедине с Федором, Филипп начал разговор.

– Ну что, Федя, начнем вечеринку?

– Ты что, правда думаешь, что ты такой крутой мужик со стальными яйцами? Ты думаешь, с тобой здесь в игры играть будут?

– Нет, что ты?! Я думаю, ты мне сейчас отсосешь, а после я…

Договорить он не успел. Быстрый и резкий удар ноги заткнул ему рот, и пленник свалился вместе со стулом на пол. Глядя сверху вниз, Федор ответил:

– Прости, не удержался. Ты действительно крутой парень, и я не буду больше действовать, как варвар, сейчас мы начнем творить искусство! – с этими словами он ушел и быстро вернулся с каким-то чемоданом в руках, а Филипп так и лежал, смотря в потолок. Кровь забилась в глотке и, прокашлявшись, вместе со сгустком он выплюнул и свой зуб. «Да уж, будет несладко», – подумал пленник, но отступать нельзя. Аккуратно и даже бережно, Федор поднял стул вместе с прикованным к нему Филиппом и развернул его на сто восемьдесят градусов. Перед глазами связанного предстал небольшой столик с уже раскрытым небольшим чемоданчиком. В нем находились всякого рода инструменты и, как он догадался, инструменты эти предназначались для пыток. Разные по форме ножи, кастет, молоток, два различных по размеру топора, щипцы, плоскогубцы, крюки, подобные тем, что на бойнях подвешивают туши, и еще несколько предметов, которых он разобрать не смог. Все они были аккуратно разложены на столе, и, глядя на них, Федор улыбался.

– Мой босс вернется вечером, знаешь, что это значит? – Филипп не стал отвечать на вопрос, хоть и догадывался. – Правильно, это значит, что даже если ты расскажешь мне все, что мне нужно, я не остановлюсь и буду делать свою работу до его прихода. Здорово, правда? А теперь я тебе сделаю укольчик, чтобы ты случайно не вырубился или не сдох, – мучитель подошел и резким движением вонзил иглу в ногу пленника, чуть ниже бедра.

После укола Филипп сразу ощутил прилив сил и бодрости. Это был адреналин. – Ну что, думаю, можно приступать? – с этими словами Федор надел кастет и сильно ударил Филиппа в печень – дыхание перехватило, и почувствовалась легкая тошнота. Несчастный невольно заскулил, а Федор все продолжал говорить:

– Что? Ты хочешь что-то сказать? Да брось ты, не стоит, а то весь спортивный интерес пропадет! – ловким движением он снял с себя куртку и бросил ее неподалеку от стула с допрашиваемым. Затем, закатав рукава водолазки, взял в руки небольшие щипцы. – Боялся ли ты в детстве походы к стоматологу? Честно говоря, я до сих пор боюсь, поэтому, бывает, люблю попрактиковаться с зубами, – Филипп все молчал и старался не проявлять никаких эмоций. Федор подошел в упор и руками вцепился в нижнюю челюсть. – Говорят, чтобы победить страх, нужно понять его природу, – он надавил на скулы, чтобы Филипп невольно открыл рот. – И ты знаешь, это работает! – аккуратно, дабы Филипп не мог его укусить, он просунул щипцы в ротовую полость и ухватился за большой передний зуб. Дыхание жертвы участилось – Филипп на самом деле боялся лечения зубов и сейчас воплощался его кошмар. Щипцы намертво зацепились, и несчастный услышал жуткий скрежет металла об зубную эмаль. Страх и боль переполняли его, а садист, дружелюбно улыбнувшись, резко, с силой дернул на себя. Филипп закричал от боли и отчаяния, рот наполнился кровью, а Федор же показал половину отломанного зуба. – Ты глянь, -заговорил он. – Плохой из меня стоматолог. Но мама в детстве всегда меня учила заканчивать начатое. Уверен, тебя учили тому же, и ты не будешь против, – телохранитель снова схватил челюсть Филиппа и попытался закончить начатое, но в этот раз он не проявил необходимой осторожности, и парень с косичкой что было силы укусил его за безымянный палец. Федор закричал от неожиданной боли и, вырвав окровавленный палец, отскочил от стула с пленником. Филипп в голос рассмеялся и попытался плюнуть сгустком крови и слюны в своего мучителя, но не попал.

– Ах ты ж дрянь такая! – дрожащим голосом быстро проговорил Федор. – Ну ничего, теперь я твой должник и сполна тебе все верну, – видимо решив, что больше не стоит лезть в рот своего пленника, он отложил щипцы и взял в руки молоток. – Раз уж мы решили играть в доктора, я сейчас проверю твои рефлексы… – не успев закончить предложение, он со всего размаху ударил связанную жертву по коленной чашечке. Комната наполнилась криком от страшной боли. – Да не ори ты так, у меня же голова разболится! – после этих слов Федор взял нож и отрезал небольшой кусок от майки Филиппа, после чего заткнул им его рот.

Добравшись до кабинета своего хозяина, Михаил, постучав два раза в дверь и не дождавшись ответа, вошел вовнутрь. Только ему позволялось заходить без разрешения, конечно, если у него были на то веские причины. Кроме Бориса Сергеевича в кабинете находилось еще несколько человек. Прибыли японские партнеры по бизнесу, к встрече с которыми Борис Сергеевич долго готовился. Увидев телохранителя, все замолчали и уставились на него, ожидая, что же он скажет.

– Прибыл Федор. Ему есть что рассказать, – не раздумывая, хозяин дома сказал, что переговоры на сегодня окончены и велел всем убираться вон.

– Так и перевести? – неуверенно спросил переводчик.